Это наш ежеутренний ритуал, папа – мой личный будильник. Эта традиция повелась еще с младших классов, когда у меня и в помине не было своего телефона, но и теперь я ничего не хотела менять. Мне было тепло и спокойно от того, что меня будит голос папы, а не избранная мелодия в телефоне. Пусть и самая любимая.

Папа никогда не повышает голос, чтобы не разбудить сестру – мы с ней делим одну комнату, а вставать ей нужно гораздо позже меня.

– Спасибо, пап, встаю, – шепотом отвечаю я, но подниматься не тороплюсь.

Продолжаю лежать и таращусь в давно изученный потолок.

Первый учебный день второй четверти. Ну не четверти, а второй половины первого полугодия, но четверти были привычнее. Недельные каникулы пролетели чудовищно быстро, и я не готова снова включиться в утомительную гонку и за максимально высоким средним баллом аттестата, и подготовкой к ЕГЭ и будущему поступлению.

На время каникул я позволила себе выключиться из всего – и прервала занятия языками, и запаузила все тренировки, включая выматывающие каждодневные пробежки. Именно они и подтолкнули меня к желанию устроить себе полноценный отпуск – эти пробежки я ненавидела, потому что хорошей бегуньей никогда не была. Да уже и не буду. Я и спорт, в принципе, несовместимы, и необходимость сдавать физкультуру в Академии стала для меня серьезным потрясением. Я едва не отказалась от мечты пойти по стопам мамы и не решила менять ВУЗ. Но, к счастью, вовремя сочла это малодушием и первым делом отправилась в Адидас за кроссовками и шмотками для бега. И чтобы намерение так намерением и не осталось, объявила всем, что собираюсь бегать дважды в день. Пожалела об этом в первый же день, но заставила себя встать на час раньше и пробежать свои первые три километра.

Теперь, спустя месяц, уже, казалось бы, должна привыкнуть – если верить правилу формирования новой полезной привычки, о котором трубят и сайты, и журналы, ориентированные на ЗОЖ, – однако, на мне это правило однозначно не работает. По крайней мере, в том, что касается занятий спортом. И сейчас я вновь колеблюсь между желанием поступить ответственно и не давать себе дополнительных поблажек и робкой мыслью забить на пробежку и сразу собираться в школу – тем более первым уроком по понедельникам у нас обществознание, которое мне сдавать на экзамене.

Голос разума на этот раз побеждает и я, даже не умываясь, быстро надеваю теплый костюм, дутый красный жилет Феррари, прихватываю телефон с наушниками и выбегаю на неприятно слякотную ноябрьскую улицу. Лелька сегодня ко мне не присоединяется, чему я, признаться, даже рада – могу бежать в своем темпе и не сбивать дыхание разговорами. На аллее вдоль нашего квартала бегунов хватает, и таких, как я, любителей, и явно более тренированных, а, может, и спортсменов. Выбрав для прослушивания старый альбом Линков, я вливаюсь в нестройную колонну бегущих.

После переезда семьи в другой район в феврале прошлого года я отказалась переводиться в новую школу – за год до выпускных экзаменов менять учителей и привычную обстановку казалось мне неразумным, – и теперь вынуждена каждый день мотаться за тридевять земель. Алиска на два года младше меня, поэтому у нее времени на адаптацию к новым условиям неизмеримо больше, и она ходит в школу через дорогу от дома, а я езжу на общественном транспорте – в утренний час пик это то еще развлечение. Но хотя бы по выделенной полосе, поэтому на дорогу уходит не более получаса.

– Кирк, приветы! – догоняет меня на светофоре Вичка-клубничка, как она сама представилась мне, когда перевелась в нашу школу в конце восьмого класса.

Когда я в тот день вошла в кабинет физики, новенькая уже сидела за партой на месте моего многолетнего соседа, и явно ощущала себя как дома. Я пожала плечами и опустилась рядом – за свое место я бы сражалась, а сосед пусть разбирается сам. Но он или не рискнул связываться с уверенной в себе девицей, к тому же красавицей, или они успели решить вопрос с рассадкой до меня, потому что никаких претензий с его стороны не последовало.

– Привет, Вик, – отзываюсь я и улыбаюсь в ответ на ее ослепительную улыбку, демонстрирующую идельно ровные зубы.

– Как каникулы?

– Чудесно, – вздыхаю я по их скоропостижному окончанию. – Полный релакс и чилинг на родном диване.

– Звучит отстойно, – нахмуривается одноклассница. – Какой диван, когда мы молоды и прекрасны?! Диванить будем на пенсии. Сорри, что забыла о тебе на всю неделю, и не вытащила в клуб, как обещала. Просто Владик, наконец, объявился. Ну… ты понимаешь, – она смеется, выразительно закатив глаза.

Конечно, я понимаю. Уже третий год я – и не я одна – выслушиваю невероятные истории про сказочного Владика, хотя ничего прикольного в нем не нахожу. Вика настаивала, что я обязательно должна с ним познакомиться, и прошлым летом мне пришлось тащиться с нашей окраины в центр ради встречи с живой легендой. Наглый, вальяжный и какой-то скользкий на вид он мне сразу не понравился, и я ему, как мне показалось, тоже. Но я своим мнением с подругой не делилась, и Владик, видимо, тоже. Потому что Вика не скрывала своей радости от нашей встречи и выражала неизменные надежды на продолжение общения. Но уже вчетвером – четвертым должен был стать мой парень, которого у меня, кстати сказать, до сих пор не было. Но Вика не собиралась так просто отказываться от своих планов и поставила себе целью свести меня с кем-нибудь, несмотря на мои отчаянные возражения. В чем, в чем, а в целеустремленности Виктории Свяжиной не откажешь, и мне то и дело приходится отбиваться от поставляемых ею претендентов на вакантное место.

Перебрав одноклассников и парней из параллели, она решила расширить круг поиска и вот уже месяц собирается затащить меня в ночной клуб, но планы постоянно срываются. По разным причинам. Что меня одновременно и радует, и огорчает. С одной стороны, я отчаянно трушу – говоря, что у меня нет парня, я имею в виду, что его нет не только сейчас, но никогда и не было. Пару свиданий с сыновьями друзей родителей и случайными парнями, в которых дело даже до поцелуев не дошло, я в расчет не беру. А значит, ни с кем встречаться и даже целоваться я банально не умею! Как признаться в этом кому-то в почти восемнадцать лет?! С другой – как-то стрёмно оставаться последней девственницей если не в районе, то в школе точно. В выпускном классе почти все уже с кем-то встречаются, а есть и такие, кто перебрал уже полшколы в поисках подходящей пары, и лишь у меня одной безупречная репутация недотроги. Тем более стрёмно, что совсем уж уродиной я точно не была. Если совсем честно, то по шкале красавиц я не так и далеко от верхней границы. Не длинноногая блондинка с фигурой модели, как Вика, но внешними данными однозначно не обделена. И ростом не обижена, и волосы у меня длинные, и глаза, говорят, красивые. Ну разве что пара лишних килограммов, с которыми я безуспешно борюсь лет с тринадцати… Но, похоже, никто кроме меня не считает это изъяном.

Когда прошу у мамы денег на антицеллюлитный крем, она закатывает глаза и заявляет, что целлюлит у меня на мозгах, а это дефект врожденный и кремами не исправляется.

Оставив верхнюю одежду в гардеробе, мы привычно подходим к расписанию, хотя список уроков на сегодня нам известен.

– О, нет! – расстроенно восклицает Вика.

– Что такое? – удивляюсь я, быстро пробегая глазами ячейку с подзаголовком 11 "Б".

– Да не там! Вот! – она раздраженно тычет пальцем в лист А4, прикрепленный к основному расписанию, с напечатанными на нем фамилиями старшеклассников, помогающих учителям на продленке с пятиклашками.

Среди четырех избранников на эту неделю значатся и фамилии ее и Виолетты, другой нашей одноклассницы. С ней мы тоже вроде как дружим. Остальные счастливчики – парни из десятого класса.

– Блин, как чувствовала, – продолжает сокрушаться подруга, пока мы поднимаемся на второй этаж к кабинету обществознания и истории. – Как знала, что какая-нибудь засада случится. Ну почему именно сегодня, а?..

– А что сегодня? – неуверенно спрашиваю я, тем временем лихорадочно перебирая в памяти даты рождения.

Но нет, можно выдыхать – Викин день рождения в марте. Пусть мы были и не близкими подругами, за пределы школы наша дружба не распространялась, на свою последнюю "бёздей пати" она меня приглашала.

– Да у меня же запись в тату салон. Я тебе говорила, – в ее голосе и взгляде сквозит недовольство тем, что я смею не помнить о таком важном событии в ее жизни.

Я и сама крайне недовольна собой. Как же можно было забыть? Тема татушек – что набивать, куда набивать, стоит или нет, цветную или монохромную – как минимум, вторая по актуальности в этом году, после офигенного Владика, конечно же.

Я виновато улыбаюсь. И глаза подруги мгновенно загораются алчным блеском.

Она решительно тычет в меня пальцем.

– Ты меня подменишь!

– Ну нет! – от возмущения я даже останавливаюсь, и поток школьников, спешащих в классы, раздваивается, обходя неожиданное препятствие в виде меня.

– Ну Кирк, ну, пажалста! Это даже не на всю смену, не до вечера. Мне надо будет отъехать часика на полтора, и потом я снова буду нести вахту при малышне, – тараторит она, стараясь убедить меня прежде, чем я успею высказать свои возражения.

Но я не сдаюсь:

– У меня репет. Татушка – это, безусловно, важно, но мои за…

– Во сколько? – перебивает Свяжина.

– В четыре.

– Ты успеешь, – лицо подруги сияет. – Я сбегу после четвертого урока и обещаю вернуться не позже трёх.

– Как ты так быстро вернешься? – спрашиваю я, заходя в класс и шагая по проходу к нашей парте, по пути машу в ответ на приветствия.

Я уже не так решительно настроена на отказ.

– Меня Никита отвезет. Кстати, он потом может и тебя домой подбросить! – вдохновляется она новой идеей, предупреждая следующую порцию моих возражений. – Меня привезет, тебя отвезет. Ему как раз по пути, он потом едет к родителям на дачу, а это же мимо твоего дома.

– Так уж и мимо, – ворчу я, но уже знаю, что соглашусь заменить Вику на ее дежурстве.

Она закатывает глаза:

– Ну не мимо, но все равно по пути.

Я не успеваю ответить, потому что в это время раздается звонок на урок. С его последними трелями в класс входит Евгений Михайлович, неизменно поражающий своей пунктуальностью, и мне приходится дожидаться конца урока, чтобы закончить прерванный разговор.

Складывая учебники в рюкзак и двигая к выходу, я продолжаю с того же места:

– Окей, я согласна. Останусь за тебя на продленке, но не опаздывай. Ровно в три я ухожу. Сама потом объясняйся с дежурными.

– Буду как штык, – обещает довольная локальной победой Виктория.

– И не надо никого напрягать доставлять меня домой, я сама доберусь. За час успею.

– Да он без проблем подвезет. Он вообще нормально к этому относится.

– Да пофиг. Не хочу я с твоим Никитосом никуда ехать.

В этом я ей уступать не собираюсь. Ехать полчаса один-на-один в машине с парнем подруги, с которым незнакома, но о котором так много слышала – и лестного, и не очень, – мне совершенно не улыбалось. Кроме того, что это заочное знакомство само по себе вызывает неловкость, с ним еще и нужно будет о чем-то разговаривать, а я не лучший собеседник для малознакомых мне людей. Я вообще не особо разговорчивая, не умею ни начать разговор, ни поддержать его. Не интроверт, конечно, скорее, что-то среднее – с близкими людьми могу болтать без умолку, а с посторонними будто немею. И ничего не могу с собой поделать. У меня словно челюсти замыкает, типа как у бультерьеров, и я рта не могу открыть.

– Заодно и познакомишься, – не унимается подруга.

– И зачем это? – искренне удивляюсь я. – Он тебе-то не особенно нравится, не встречаешья, а так, делаешь одолжение.

– Он мне нравится. Просто не так, как Владик, – в ее голосе появляются мечтательные нотки.

Вот, значит, как звучат влюбленные дуры…

– Ну и зачем мне знакомиться с парнем хуже Владика, если я уже знакома с ним самим?

– Он не хуже! – Вика едва не топает ножкой.

– Короче, – я уже злюсь. – Я согласилась заменить тебя на пару часов, и баста. Домой доберусь самостоятельно. И не надо знакомить меня с каждым твоим запасным… парнедромом!

– Окей, – она миролюбиво разводит руками. – Только не заводись. Слово-то какое выдумала…

Но я уже завелась и прохожу мимо кабинета географии дальше в рекреацию, чтобы успокоиться перед следующим уроком.

2 То самое чувство: Любопытство

– Кирка, быстро собирайся! – в класс для продленки влетает раскрасневшаяся Вика и громко шепчет возбужденным голосом.

– Ты опоздала на пятнадцать минут! – шиплю я в ответ, откладывая учебник по алгебре за пятый класс и резко вставая. – Это последний раз, когда я ведусь на твои уговоры.

Договариваю уже на полном ходу в лаборантскую, куда я принесла из гардероба свою куртку, чтобы сократить себе время на сборы. Счастливая обладательница татуировки следует за мной по пятам.

– Ну прости, Кирк. Я спешила как могла. Мы начали чуть позже, вот и не успели…

– Ты обещала приехать ровно в три? Обещала?

– Обещала.

– А приехала в три пятнадцать. Причины меня не интересуют. Если бы это было в первый раз, Вик.

Удивительно, но я даже не сержусь. Соглашаясь имею дело со Свяжиной, я предполагала, что так и будет. Она, кажется, еще ни разу не выполнила ни одного своего обещания, необязательность – её второе имя.

Быстро сунув руки в рукава и даже не застегиваясь, я хватаю свой рюкзак и несусь к выходу.

– Никита ждет тебя у входа в школу. Бежевый трехдверный Фокус, – в спину мне говорит Вика и, когда я останавливаюсь, самодовольно добавляет: – Теперь будешь дома быстрее, чем если бы я пришла вовремя.

Я резко разворачиваюсь:

– Ждет? Зачем? Я же сказала, что не поеду с ним.

– Когда мы поняли, что опаздываем, он сам это предложил. Он знает, что ты живешь в Заречье. Беги быстрее, он ждет и он очень зол. Ему я тоже обещала освободиться побыстрее…

Хоть мы уже покинули кабинет с продленщиками, мы все равно говорим на пониженных тонах – у второй смены вовсю идут уроки, а слышимость в классах как в старых многоэтажках. Мы и сами совсем недавно жили в такой.

– Тогда тем более с ним не поеду – чтобы он на меня свою злость выместил?!

– Как это не поедешь? – округляет она глаза.

– Просто пройду мимо и все, – уверенная в том, что я буду делать, я продолжаю сохранять спокойствие.

– Я… Ну-ка перестань упрямиться и дуй быстро в машину, – схватившись за рукав моей куртки, она тащит меня по коридору к центральному выходу.

– Вика, перестань. Я – взрослая девочка и сама решаю, с кем мне ехать, с кем нет.

Я вырываю руку, но подруга меняет тактику и смотрит на меня умоляюще:

– Если сейчас ты с ним не поедешь и окажется, что он прождал зря, он больше никуда меня не повезет. Ну чего тебе стоит, Кира? Просто посидишь рядом. Можешь с ним даже не разговаривать, если не хочешь.

И я сдаюсь:

– Ладно. Но это точно в последний раз, – уже, наверное, в сотый раз обещаю я. – Решай свои проблемы не за мой счет.

– Изи, – в сотый же раз охотно соглашается она.

Сбежав по полукруглым ступенькам с крыльца, я устремляюсь к припаркованному правой стороной прямо на тротуаре – разве это по правилам? – светлому хэтчбеку. Водитель сидит на своем месте, но разглядеть его из-за конфликта света и тени на лобовом стекле невозможно. На той вечеринке в конце марта по случаю дня рождения Вики ее парень – тот из них, что вроде как является официальным, – не присутствовал, был на учебе в Англии, и сейчас я увижу его впервые. Неожиданно я ловлю себя на мысли, что даже чуть-чуть заинтригована. По рассказам неумолкающей подруги, посвящающей и меня, и других приближенных одноклассниц, в подробности своей личной жизни, достойной экранизации где-нибудь в Болливуде, у меня сложился определенный образ Никиты, и испытываемое любопытство, соответствует ли мой образ оригиналу, вполне объяснимо.

Чуть замешкавшись, я всё-таки открываю дверь и сажусь на пассажирское кресло, буркнув:

– Привет.

– Привет, – отвечает мне невероятно бархатистый голос.

У большинства моих сверстников и других знакомых парней голоса низкие, словно простуженные, или, наоборот, еще по-детски звонкие, или просто никакие – словом, не такие, как у него. А значит, в вопросе соответствия Никиты моему заочному представлению о нем 1:0 не в мою пользу.

Поднимая взгляд на обладателя этого мягкого и глубокого тембра, я едва сдерживаюсь, чтобы не показать своего разочарования – он оказывается намного красивее, чем я предполагала, то есть счет уже 2:0. Лишь пара секунд с начала знакомства, а я уже лечу всухую…

– Заречье? – спрашивает он с едва уловимой улыбкой.

Видимо, его представления обо мне – если они были, конечно, – не слишком расходятся с тем, что он видит перед собой. Если же нет, и он ждал кого-то похожего на Вику, то я точно не стану париться из-за чьих-то неоправданных надежд.

– Точный адрес назови для навигатора, – просит он, тыкая в дисплей на панели.

Я называю адрес, смотрю расчетное время прибытия – за пятнадцать минут до занятия – и отворачиваюсь к окну, следуя избранной тактике молчания. Хоть уже и не уверена, что не хочу разговаривать с ним. Но завести разговор первой я все равно не смогу – банально не знаю, что сказать, с чего начать. Вот если бы он сам заговорил со мной… Но он вряд ли станет распинаться перед какой-то девчонкой, которую ему навязали подвезти. Абсолютно точно не станет, если только я снова не ошибаюсь, на этот раз в моем понимании его поведения с девушками. Мне представлялось, что он не особо высокого мнения о девушках вообще и Викиных подругах, в частности. Слушая постоянные причины его отсутствия, когда натыкалась на подругу, тусующую одну или в компании кого угодно, кроме него, во время массовых гуляний в центре на День города или День молодежи, или на концертах на открытых площадках, я даже начала подозревать, что это лишь отговорки. Что он все их придумывал, сознательно уклоняясь от посещения подобных мероприятий и вообще появлений с Викой в любом месте, где мог встретить кого-то из ее подруг.

И едва я успеваю все это подумать, как он спрашивает:

– Не возражаешь, если я включу музыку?

– Нет, – отвечаю и снова отворачиваюсь к окну, считая, что политесы соблюдены и на этом наше общение закончено.

– А что ты слушаешь?

Его настойчивость меня удивляет. Я смотрю на него и вижу, что он спрашивает искренне и, кажется, совершенно не против продолжить знакомство. Мы стоим на светофоре, и, ожидая ответ, он не отводит от меня взгляда, в котором отчетливо читается любопытство.

3:0, удрученно констатирую я и пожимаю плечами.

– Все равно, хоть радио.

Он крутит ручку магнитолы и останавливается на станции, где проигрывают нежно любимую Speeding Cars.

– Годится?

Рок-музыку он, явно, предпочитает любой другой. Ну, это можно засчитать как 3:1. И я робко улыбаюсь.

– Я бы выбрала её же.

Теперь снова отвернуться было бы откровенной грубостью, и я лихорадочно соображаю, что бы такого сказать, чтобы не выглядеть нелепо и глупо. Некстати вспоминается реклама Ментос про крутые обои, однако в машине ею не воспользуешься. Не меньше минуты я сижу, повернувшись к Никите и даже, наверное, приоткрыв в рот, но ничего приличного ожидаемо не придумывается, и я все-таки трусливо возвращаюсь к созерцанию улиц и номеров машин – детская привычка выискивать в их цифрах счастливые числа или какие-то даты, а в буквах – аббревиатуры, существующие или выдуманные.

Он делает вид, что не замечает моей молчаливой пантомимы и последующего позорного поражения в борьбе с собой, по крайней мере, в лице его нет ни намека на насмешку. Хотя и я не то чтобы безошибочно читаю по лицам.

Незаметно вздохнув, я сосредотачиваюсь на номерах машин справа от нас:

В 988 ОР: Девятьсот восемьдесят восьмой – год крещения Руси, ВОР – наша школьная императрица Великая Ольга Ринатовна.

К 227 КТ: Двадцать второе июля – день рождения Алисы, ККД – Какая Кира Тупица…

Мне хочется развить мысль, до размеров "Какая же ты, Кира, непроходимая тупица" и еще дальше, а не ограничиваться тремя буквами, и я высматриваю номера с подходящими буквами, игнорируя цифры.

– Тебе понравилась татуха, которую сделала Вика?

Он, что, хочет продолжить разговор?! Даже после того, как я только что опозорилась?! Он или святой, или образцово воспитан, что, в принципе, в нашем веке понятия тождественные.

Прекратив мучить мозг расшифровкой последнего трио букв с номера Газели, которую мы только что обогнали, я поворачиваюсь к сидящему слева парню и вновь констатирую, что он офигенно красив. Забыв про его вопрос, я нахально его разглядываю. Пышная шевелюра каштаново-русых, чуть вьющихся, волос с падающей на глаза длинной челкой. Невероятные глаза – кристально-чистые, серо-голубые с темной окантовкой радужной оболочки. Легкая небритость, придающая какой-то небрежности и в то же время еще большего шарма его почти идеальному лицу. Что со вкусом у моей соседки по парте, если она динамит этого безупречного красавца и бегает за своим Владиком, который ни внешностью, ни манерами Никите и в подметки не годится?!

Вот если бы она познакомила меня с таким как он, я бы точно выпендриваться не стала. Но когда мне везло?..

Мысленно вздохнув, я, наконец, отвечаю:

– Я ее и не видела. Она советовалась по рисунку и вообще, но столько раз меняла мнение… В общем, даже не знаю, на чем она в итоге остановилась и что набила.

Он улыбается как-то чересчур радостно.

– Вроде, выбрала клубнику, на левом плече.

– Вроде? – удивляюсь я. – Ты тоже не видел?

– Окончательный эскиз она не показала, сказала, будет сюрприз. Увижу, когда заживет, – пожимает он плечами, проезжая по кольцу и сворачивая к моему району.

– Ты разве не присутствовал в салоне во время процесса?

– Ждал в машине.

Телефон в кармане моей куртки подает сигнал полученного сообщения в WhatsApp. Смущенно улыбнувшись, достаю смартфон и читаю на экране: "Кирюх, спасай! Кончились сигареты, купи, а?"

Контакт незнакомый, в памяти не записан, но по обращению я сразу понимаю, чей это номер – одной из наших соседок, Альбины, старшей сестры Лельки, которая бегает со мной по утрам. Она работает танцовщицей в ночном клубе и сейчас наверняка только проснулась. Кроме нее, никто не зовет меня Кирюхой. Есть еще несознательные особи, называющие Кирасинкой, но в основном, меня зовут по оригинальному имени.

Разблокировав экран, быстро набираю: "Привет, Аль. Я же несовершеннолетняя, мне не продадут".

Ответ приходит незамедлительно. "Засада…"

И следом: "Ну может, попробуешь? Сделай морду посолидней, может, в зимней одежде и не разберутся, что ты малолетка. Плиз-плиз-плиз, Кирюх. У меня никотиновое голодание. Нет, ЛОМКА!"

"Ну спасибо за малолетку", мысленно отвечаю я, но ничуть не обижаюсь. На Альку обижаться невозможно, да и не так уж она меня и старше – четвертый курс универа.

Покосившись на своего попутчика, вдруг решаю понаглеть еще чуть-чуть.

– Никита, ты не мог бы помочь мне купить сигареты?

– Ты куришь? – резко обернувшись и даже вильнув рулем, спрашивает он. Но снова возвращает взгляд на дорогу и выравнивает "Форд" на полосе.

– Нет. Это для соседки, – повернув смартфон экраном к нему, я демонстрирую переписку.

Вряд ли он успевает что-либо прочитать, но кивает, и напряженное выражение сходит с его лица.

Что это было? Какое ему дело до того, курю я или нет? У него у самого вон пачка Мальборо на консоли между сиденьями.

А я-то почему перед ним оправдываюсь?..

– Прости, я забыла, что ты торопишься.

– Ты вроде тоже торопилась, – напоминает он с ухмылкой.

– Пять минут погоды не сделают. Поесть я уже все равно не успеваю. А тут вопрос жизни и смерти, – я тоже улыбаюсь.

– Ну если вопрос жизни… Где у вас тут продаются сигареты?

– В магазинчике остановочного комплекса возле дома, – показываю я на новенький павильон со светящейся вывеской "Европейский" и сразу строчу Альбине вопрос: "Какие?"

В ответ приходит фото. Пачку я узнаю – Вика курит такие же. Когда ей на них хватает денег.

Я показываю фото Никите, и он снова ухмыляется.

Машина останавливается у павильона. Мы открываем каждую свою дверь и выходим, действуя поразительно синхронно, будто перед этим долго репетировали или кто-то невидимый нами руководит. Он обходит машину и, оказавшись с ним рядом, я снова вынуждена маскировать свое удивление – Викин парень оказывается очень высоким, сантиметров на пятнадцать выше меня, хотя и мой рост выше среднего. Еще один плюс в копилку его идеальности – кому не нравятся высокие парни?!

Никита открывает мне дверь, пропускает первой и, войдя следом в тесное помещение, говорит мужчине за стойкой:

– Добрый день. Парламент Тропик Вояж, пожалуйста.

Продавец подает пачку и называет цену, я суетливо открываю в телефоне платежное приложение и плачу маминой картой. Никита забирает товар, чек и, бросив "всего доброго", выходит из магазина. Я вприприжку скачу за ним.

Оказавшись снова на улице, говорю ему в спину:

– Спасибо, что подвез. Тут я уже сама дойду.

– Садись, довезу до подъезда, – говорит он, открывая передо мной пассажирскую дверь.

– Не надо, правда, – от волнения я начинаю говорить быстро и сбивчиво. – Ты и так уже очень помог. Без тебя я бы ни за что не успела. И с сигаретами помог, за что спасибо тебе огромное.

– Не тяни время, а то опоздаешь. Я обещал Вике отвезти тебя до дома, и ей не понравится, что я высадил тебя на остановке.

– Ты что, ее боишься?

– Ужасно, – смеется он так заразительно, что я тоже начинаю улыбаться.

Хотя сама ничуть не удивилась бы положительному ответу без шутливых ноток. Возможно, я и сама ее побаиваюсь, иначе чем объяснить, что почти никогда не могу ей отказать?

Не переставая смеяться, я сажусь на любезно предложенное сиденье, а когда мы трогаемся, выступаю в роли штурмана – рассказываю, где не пропустить съезд на дублёр, иначе в мой двор не попасть, и который из восьми подъездов разноэтажной высотки мой.

Сказав еще раз "спасибо" и "пока", я выхожу из его машины, не забыв взять Алькины сигареты. А, зайдя в подъезд, наконец, позволяю себе вздохнуть полной грудью. В его присутствии дышать было затруднительно. Да уж, ступила я конкретно, не стоило мне все-таки уступать Вике и соглашаться ехать с ее парнем. При очном знакомстве он оказался таким потрясным, что выкинуть его из головы будет не просто. Ну почему мне так не везет? Почему все самые классные парни уже заняты девчонками, более резвыми, чем я?

С этой мыслью я выхожу из лифта и звоню в соседнюю с моей квартиру.

– Кирюха, моя ты спасительница! – почти визжит распахнувшая дверь Альбина. – Дай бог тебе встретить классного парня! Вот прям сегодня!

Я криво улыбаюсь ей и спешу распрощаться – на светскую болтовню я сейчас не настроена. И онлайн-занятие скоро, а главное – Алькино пожелание было совершенно некстати. Классного парня сегодня я уже встретила, вот только какая мне от этого польза?..