Почти столетие насчитывает история клана Вентор. Его представители, в основном нормандского происхождения и очень состоятельные, заботились о чистоте крови и редко заключали браки с выходцами из других семейных кланов. И Матильда Вентор не была исключением. В возрасте пятнадцати лет ее выдали замуж за кузена, третьего герцога Уорнема, и она начала рожать детей с такой регулярностью, что все только диву давались.

Так бы все и продолжалось многие годы, если бы герцог, известный своими верноподданническими убеждениями, вдруг не удивил всех, изменив своему королю. С ростом волнений среди подданых король Яков II оказался на грани свержения, тем более что протестанты не успокаивались с самой его коронации. Венторы тоже были протестантами, и, оценив ситуацию, герцог, как, впрочем, и многие другие представители состоятельных семейств, решил примкнуть к оппозиции – побеждающей стороне.

Уорнему было что защищать. Владения его клана были едва ли не самыми обширными в Англии, но герцог был последним мужчиной в роду: Матильда, к сожалению, рожала только дочерей (к тому времени их было уже шесть, все очень хорошенькие, но совершенно «бесполезные»). Уорнему нужен был сын и твердая почва под ногами.

Убедившись в правильности своего решения, Уорнем выступил во главе местной оппозиции в поддержку Вильгельма Оранского, и, поднявшись с войском на усыпанный листвой холм (стоял холодный ноябрьский день 1688 года), он, к собственной радости, увидел развевающееся на ветру протестантское знамя. Стоявшие под знаменем знатные Сторонники Вильгельма встретили Уорнема приветственными криками и призывами присоединиться. Герцог, воодушевленный такой радушной встречей, пришпорил коня, но не заметил лисью нору у подножия поросшего травой склона. На полном скаку конь попал в яму, кувыркнулся и сбросил седока. Герцог ударился головой о землю, сломал шею и тут же испустил дух.

Восстание закончилось, едва начавшись. Вильгельм Оранский легко одержал победу, Яков II бежал во Францию, а через девять месяцев Матильда родила близнецов – на сей раз крепких, здоровых мальчиков. При этом никто не осмелился отметить, что внешне крошки совсем друг на друга не походили: один, розовый пухлый ангелочек, был миниатюрной копией матери, а рожденный вторым – большеголовое длинноногое создание с копной золотистых волос, совершенно непохожее на своего покойного отца.

Венценосная чета решила, что детишек следует взять ко двору, и сам король объявил их обоих точной копией герцога Уорема. Никто не посмел возражать ему.

Разумеется, мальчику, рожденному первым, достался титул герцога, а второму, в знак признания храбрости его отца, Вильгельм пообещал должность полководца пожизненно с правом передачи ее всем будущим наследникам. Таким образом, согласно семейному преданию, и была определена судьба рода.

Мальчик, что стоял сейчас посреди огромной библиотеки Уорнемов, прекрасно знал эту историю: она через сто с лишним лет стала уже не просто барьером, разделявшим семью, а непреодолимой черной пропастью.

– Подними голову, разверни плечи! – скомандовала герцогиня и обошла его вокруг, словно оценивая произведение скульптора, простучав тонкими каблуками по мраморному полу.

Мальчик с трудом проглотил подкативший к горлу комок, борясь с тошнотой, опасаясь обгадить туфли герцогини. Ужасная пятимильная утренняя поездка в разбитой крестьянской повозке была жутким мучением.

Герцогиня тем временем наклонилась и вдруг резко ударила его в живот. Мальчик от неожиданности охнул, согнувшись, но тут же выпрямился, насколько это было в его силах, и послушно опустил взгляд.

– Ну что ж, вроде бы достаточно крепкий, – объявила герцогиня, обернувшись к мужу. – Не заморыш, не грязнуля, к тому же покорный и, главное, не смуглый.

– Да, – скупо согласился герцог. – Слава богу, он вылитый майор Вентор – те же длинные ноги и золотистые волосы.

– Будь честен с самим собой: разве у нас есть выбор, Уорнем? – пробормотала герцогиня, повернувшись спиной к пожилой женщине, которая привела мальчика. – Думаю, нам следует помнить о долге каждого христианина. Простите, конечно, миссис Готфрид.

Последние слова были беспечно брошены через плечо, но та, кому они предназначались, не обратила на них никакого внимания, пристально рассматривая герцога.

– Долг христианина! – повторил герцог, и на его красивом лице отразилась смесь эмоций: и сомнение, и отвращение. – Почему о долге христианина всегда вспоминают тогда, когда сталкиваются с какими-то проблемами?

– Ты, конечно же, прав, – покорно проговорила герцогиня, чопорно сложив перед собой руки, – но в ребенке есть твоя кровь.

– Едва ли! – резко возразил герцог, которому, по-видимому, показалось обидным такое предположение. – Он не может оставаться здесь, Ливия. Нельзя, чтобы такие дети учились вместе с Сирилом. Что скажут люди?

– Нет-нет, мой дорогой, конечно, нет, – торопливо проговорила герцогиня, пытаясь успокоить мужа. – Разумеется, этого не будет.

– Ваша светлость, – взмолилась миссис Готфрид, с трудом поднявшись на своих изуродованных артритом ногах, и тут же опять присела, – будьте снисходительны. Отец этого мальчика сражался за Англию и пал смертью героя. У Габриела никого больше нет.

– Никого? – резко повторила герцогиня, бросив еще один презрительный взгляд через плечо. – Вот как! Разве у вас, миссис Готфрид, нет родственников в Англии?

– Кровных нет, ваша светлость. – Пожилая женщина обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь, перед тем как выложить свой единственный козырь. – Конечно, его можно отдать в какую-нибудь еврейскую семью: и она примет и вырастит Габриела как собственного ребенка, но действительно ли вы хотите этого?

– Господи! Конечно, нет! – Уорнем, элегантный мужчина, еще молодой и сильный, резко поднялся с кресла и принялся ходить по комнате. – Будь проклят этот Вентор, поставивший нас в такое безвыходное положение, Ливия! Если он собирался заключить неподходящий брак, то, ей-богу, не имел права участвовать в военных действиях и рисковать своей жизнью даже ради короля. Таково мое мнение.

– Совершенно верно, дорогой, – проворковала герцогиня. – Но сейчас не время сетовать. Герцог мертв, и с ребенком нужно что-то делать.

– Да, но он не может оставаться здесь, в Селсдон-Корте, – снова заявил герцог. – Мы должны думать о Сириле. Что скажут люди?

– Что ты достойный христианин, – вкрадчиво подсказала жена и, немного помолчав, вдруг по-детски хлопнула в ладоши. – Уорнем, я придумала! Он будет жить во вдовьем доме. И миссис Готфрид сможет заботиться о нем. Мы пригласим того странного маленького викария… прости, забыла его имя.

– Нидлс, – буркнул герцог.

– Да-да, Нидлс, – повторила герцогиня, заботливо усаживая мужа в кресло. – Все не так страшно, дорогой. Он будет обучать ребенка. И ведь это только на время. Лет через десять мальчика уже можно отдать на службу. Он пойдет в армию, так же как его отец и дед.

– Вдовий дом, говоришь? – Герцог задумался. – Крыша протекает, полы прогнили, но, думаю, это не проблема – можно его отремонтировать.

Мальчик все так же стоял посреди комнаты, изо всех сил стараясь держаться прямо, чтобы не посрамить своего отца, тем более что эта встреча с герцогом была его единственной надеждой. Он понимал, почему так плакала и молилась бабушка, перед тем как покинуть этим утром жалкую придорожную гостиницу. Наконец, подавив в себе гордость и нарастающий гнев, он расправил плечи и, заикаясь, спросил:

– Можно мне сказать, сэр?

Мертвая тишина воцарилась в комнате, когда герцог резко повернул голову в сторону мальчика, в первый раз внимательно на него посмотрел и в конце концов раздраженно бросил:

– Да, говори.

– Я… хотел бы стать солдатом, ваша светлость, и, как отец, сражаться против Наполеона. А до тех пор… обещаю, что не доставлю вам никаких неприятностей.

– Прямо никаких, да? – с усмешкой повторил герцог и посмотрел на него едва ли не с отвращением. – Но я почему-то в этом сомневаюсь.

– Совершенно верно: никаких неприятностей, сэр, – твердо повторил мальчик. – Обещаю.

Глава 1

Солнце светило вовсю в Финсбери. Габриел расставлял своих игрушечных деревянных животных на одеяле поверх благоухающей травы. Отец наклонился к нему и загорелой рукой взял одну из игрушек.

– Габи, как это называется?

– Фредерик, – коротко ответил мальчик, передвинув на пустое место тигра.

– Нет, – рассмеялся отец, – как называется это животное?

– Слон, неужели не понятно? – фыркнул Габриел, посчитав вопрос глупым. – Ты же сам прислал его мне из Индии.

– Да, верно, – смущенно подтвердил отец.

– Уже к трем годам Габриел знал все животное царство, – напомнила леди Рут. – Навряд ли, Чарлз, ты можешь рассказать ему о животных что-то новое.

– Я так соскучился, дорогая. – Отец Габриела со вздохом откинулся на спинку скамейки и взял жену за руку. – И, боюсь, мне опять придется уехать.

– О, Чарлз, я не имела в виду… – Она торопливо достала из кармана носовой платок и откашлялась в него. – Прости. Это прозвучало бестактно, да?

– Любовь моя, как только я уеду, пожалуйста, займись своим кашлем, – озабоченно проговорил сэр Чарлз. – Габриел, напомнишь маме? Она должна непременно посетить доктора Коэна.

– Да, папа. – Габриел взял из строя игрушек обезьянку и, протянув отцу, пояснил: – Это Генри. Он отправится с тобой в Индию и составит компанию, чтобы не было скучно.

– Спасибо, сын. – Положив обезьянку в карман форменной куртки, сэр Чарлз взъерошил мальчику волосы. – Я буду очень скучать. Скажи, вам с мамой хорошо здесь, с Зейде и Баббе?

Габриел кивнул, а леди Рут тихо сказала, положив руку на колено мужу:

– Лучше, Чарлз, чтобы так и оставалось, пока для нас все не решится. Правда. Ты не против?

– Разумеется, нет. Главное – чтобы вы не чувствовали себя несчастными.

Конторы «Невилл шиппинг», расположенные вдоль Уоппинг-Уолл, гудели как ульи. Вверх-вниз по лестницам сновали клерки, нагруженные документами: последними контрактами, накладными загрузки, страховыми полисами или чайными подносами. От удушливой августовской жары, стоявшей в Лондоне, не могли спасти даже распахнутые настежь окна, а утренний ветерок со стороны Темзы не приносил никакой свежести – только зловоние.

Мисс Ксантия Невилл стояла у своего рабочего стола, не обращая внимания ни на жуткую вонь, ни на громыхание погрузочных тележек, ни на брань портовых грузчиков: за год в Уоппинге она ко всему уже привыкла. Вот бы еще справиться с этой проклятой бухгалтерией! В раздражении мисс Невилл бросила на стол карандаш и окликнула проходившего мимо клерка:

– Гарет?

Оказалось, что это не Гарет, а Сиддонс, и тогда она обратилась к нему:

– Где Ллойд? Он мне нужен немедленно.

Коротко кивнув, Сиддонс бросился назад, и через несколько секунд появился Гарет, загородив широкими плечами весь дверной проем в клетушке, которой он пользовался вместе с мисс Невилл.

– Спешка до добра не доводит, старушка, – заметил Гарет, внимательно присмотревшись к девушке. – Как насчет цифр, которые нужно добавить?

– Я еще не дошла до этого, – призналась Ксантия. – Не могу найти бумаги по согласованию «Истлиз воядж», чтобы внести необходимые данные.

Гарет не спеша пересек комнату и, подойдя к ее столу, вытащил договор из-под бухгалтерских документов. Мисс Невилл пожала плечами, не скрывая удивления.

Некоторое время Гарет молча смотрел на нее, потом спросил:

– Нервничаешь? Что же, вполне понятно. Завтра к этому времени ты уже будешь замужней дамой.

– До смерти боюсь, – призналась Ксантия, закрыла глаза и выразительно, как-то очень по-женски, прижала руку к животу. – Не замужества, нет: я безумно люблю Стивена, – а всей этой толпы, самой церемонии. Его брат пригласил кучу знакомых, а я пока никого из них не знаю, не могу отложить…

Гарет оперся рукой на спинку ее стула, не прикасаясь к ней (он поклялся, что никогда больше и пальцем не тронет Ксантию), и спокойно сказал:

– Ты должна была понимать, что этим кончится. И это не самое худшее. Когда ты станешь леди Нэш и в свете узнают, что ты даже в новом качестве продолжаешь трудиться, все очень удивятся…

– Я работаю не для того, чтобы зарабатывать на жизнь! – пояснила Ксантия. – Моя роль – как совладелицы судоходной компании – помогать… контролировать все потоки, вести договоры, сделки.

– Одно от другого отделяет очень тонкая грань, дорогая, – возразил Гарет. – Но я желаю тебе успеха.

– О, Гарет, – сказала она тихо, глубоко вздохнув, – скажи мне, что все будет хорошо.

Он понимал, что девушка говорит не о предстоящей свадьбе, а о деле, своем детище. Разумеется, оно всегда было для Ксантии важнее всего остального, в том числе и отношений с ним.

– Все будет хорошо, дорогая, – постарался он ее успокоить. – Ты отправляешься в свадебное путешествие всего на неделю. Мы здесь справимся, а если понадобится, наймем кого-нибудь. Пока ты не вернешься, я буду здесь каждый день.

– Спасибо тебе, – ответила она, слабо улыбнувшись.

– Прошу тебя, не волнуйся, – сказал Гарет тихо, нарушив свое обещание не прикасаться к девушке, дотронулся пальцем до ее подбородка. – Поклянись мне, что не будешь нервничать. Думай о новой счастливой жизни, которая тебя ожидает.

– Ты ведь будешь там завтра утром, правда? – затаив дыхание, спросила Ксантия, и на мгновение лицо ее озарилось светом, предназначенным одному-единственному человеку. – В церкви?

– Не знаю. – Гарет отвел взгляд.

– Но мне просто необходимо, чтобы ты был там. – У нее неожиданно задрожал голос. – Ты мой… лучший друг. Прошу тебя.

Ответить он не успел: в дверь тихо постучали, и на пороге появился седой пожилой джентльмен и их главный бухгалтер, мистер Бейкли, почему-то явно испытывавший неловкость.

– Что-то произошло? – удивилась Ксантия, потому что Бейкли должен принимать посетителей внизу, в бухгалтерии, а не приводить наверх, в кабинеты руководства.

Незнакомец прошел в комнату, и при солнечном свете стало видно что за простотой скрывается хорошо сшитая дорогая одежда, очки в золотой оправе и блестящая кожаная папка, которую он держал в руках. «Банкир из Сити, – предположил Гарет, – или, того хуже, юрист». Но кем бы ни был джентльмен, впечатление того, кто приносит плохие вести, он не производил.

– Вы мисс Невилл? – поклонившись, заговорил мужчина. – Я Говард Кавендиш Уилтон, «Кавендиш и Смит» на Грейсчерч-стрит. Я разыскиваю одного из ваших сотрудников, мистера Гарета Ллойда.

В комнате сразу возникла напряженность.

– Это я, – шагнув вперед, сказал Гарет. – Но если у вас какие-то юридические вопросы, то их следует обсуждать с нашими поверенными, так что…

– Нет-нет, мое поручение носит исключительно личный характер, – перебил его мистер Кавендиш, подняв руку. – Так что прошу уделить мне немного вашего времени.

– Мистер Ллойд не рядовой сотрудник, сэр, а один из владельцев судоходной компании, – высокомерным тоном объявила Ксантия. – С ним принято договариваться о встрече заранее.

– Ах, прошу прощения. – На лице юриста промелькнуло удивление, но он быстро справился с этим.

Смирившись с неизбежным, Гарет прошел к своему массивному письменному столу красного дерева и жестом предложил визитеру занять кожаное кресло напротив. Джентльмен почему-то вызывал у него чувство неловкости, и Гарет в который раз подумал, что они должны благодарить Ксантию за то, что обновила их кабинет, который теперь выглядел вполне пристойно, как и подобает кабинету любого делового человека.

Мистер Кавендиш бросил красноречивый взгляд на Ксантию, но Гарет успокоил его:

– Все в порядке. У меня от мисс Невилл нет секретов.

– Вот как? – пробормотал мужчина, удивленно вскинув темные брови, и быстро раскрыл кожаную папку. – Надеюсь, вы правы.

– Ну и ну! Звучит интригующе! – возмутилась Ксантия и поставила свое кресло слева от Гарета.

– Должен сказать, мистер Ллойд, что вы стали ценной добычей, – сообщил мистер Кавендиш, доставая из папки пачку бумаг.

– А что, на меня охотятся?

Кавендиш недовольно скривил рот, будто его миссия не сулила ничего приятного.

– Моя фирма вот уже несколько месяцев разыскивает вас.

От его сурового тона Гарет и правда разволновался и бросил растерянный взгляд на Ксантию, вдруг пожалев о том, что не попросил ее уйти.

– И где же вы искали меня, мистер Кавендиш? – спросил Гарет. – До недавнего времени главная контора «Невилл шиппинг» находилась в Вест-Индии.

– Да-да, мне удалось это выяснить, – торопливо ответил Кавендиш, – хотя на это ушло довольно много времени. В Лондоне вас мало кто помнит, мистер Ллойд, но мне повезло: в Хаундсдиче я нашел пожилую даму, вдову ювелира, которая помнила вашу бабушку.

– В Хаундсдиче? – в недоумении переспросила Ксантия. – Какое отношение это имеет к тебе, Гарет?

– Там жила моя бабушка, – пояснил он. – У нее было много друзей, но я думал, что большинство из них уже умерли.

– Совершенно верно, – кивнул мистер Кавендиш, перебирая свои бумаги. – В живых осталась всего одна дама, да и та была очень дряхлой. Она-то и рассказала нам, что вы писали своей бабушке с каких-то экзотических островов: вроде бы с Бермудов или Багамов, – но, к сожалению, она ошиблась. Вот мы и решили попытаться поискать вас на Ямайке, на других островах, пока…

– Это был Барбадос, – пробормотал Гарет.

– Совершенно верно, – улыбнулся Кавендиш. – Но пока мы это выяснили, мои сотрудники объездили практически весь мир. И обошлось нам все это в кругленькую сумму.

– Сочувствую вам, – отозвался Гарет.

– О, это я сочувствую вам, – пояснил Кавендиш и усмехнулся. – Плачу ведь не я, а вы.

– Простите?

– Дело в том, что я ваш поверенный, работаю на вас.

– Боюсь, здесь какая-то ошибка, – рассмеялся Гарет.

Но Кавендиш достал какой-то документ и, выложив на стол, бесстрастно сообщил:

– Ваш кузен герцог Уорнем умер: говорят, его отравили, – и теперь титул переходит к вам.

– Герцог… какой? – Ксантия, раскрыв рот, уставилась на поверенного.

– Уорнем, – повторил Кавендиш. – Вот отчет следователя. «Смерть в результате нечастного случая» – таково официальное заключение, хотя вряд ли кто-то в это верит. А вот заключение Геральдической палаты, определившей вас как наследника титула и всего имущества лорда Уорнема.

Гарет окаменел, ему стало не по себе. Нет, здесь, должно быть, какая-то ошибка.

– Гарет?.. – Ксантия наклонилась к нему.

– У меня, – продолжил Кавендиш, – есть еще несколько документов, на которых обязательно должна стоять ваша подпись. Все довольно запутано, как вы понимаете. Герцог умер в октябре прошлого года, и слухи, связанные с его смертью, только множатся.

– Простите, – на этот раз резко перебила его Ксантия, – какой герцог? Гарет, о чем речь?

– Не знаю. – Гарет оттолкнул от себя бумаги, будто обжегся, и внезапное ощутил головокружение и почувствовал досаду.

Многие годы он не думал об Уорнеме – во всяком случае, старался не думать, – и вот теперь весть о его смерти вызвала у Гарета не радость и удовлетворение, что было бы в этом случае вполне естественным, а просто странное, необъяснимое оцепенение. Уорнема отравили, и теперь Гарет должен стать следующим герцогом… Нет, это невозможно.

– По-моему, вам лучше заняться другими делами, сэр, – обратился Гарет к Кавендишу. – Тут явно какая-то ошибка. И простите: у нас очень много неотложной работы.

– Нет, никакой ошибки здесь нет, – твердо заявил поверенный, подняв голову от своих бумаг. – Ведь вы урожденный Габриел Гарет Ллойд Вентор, верно? Сын майора Чарлза Вентора, который умер в Португалии?

– Это ни для кого не тайна. Мой отец герой, и я всегда им гордился. А вот все остальные представители семейства Вентор могут гореть в аду.

– В том-то и дело, мистер Ллойд, – раздражаясь, пояснил Кавендиш, сверкнув золотыми очками, – что никого из семейства Вентор, кроме вас, не осталось. Вы восьмой герцог Уорнем. А теперь соблаговолите уделить внимание этим документам…

– Нет, – решительно отрезал Гарет и взглянул на Ксантию, глаза которой стали огромными как блюдца. – Нет, я не желаю иметь ничего общего с этим негодяем – ничего! Боже правый, как такое могло случиться?

– Думаю, вы понимаете, как это случилось, мистер Ллойд, – словно намекая на что-то, загадочно проговорил Кавендиш, – но давайте оставим прошлое и двинемся дальше. Кроме того, по закону вы не имеете права отказаться от герцогства. Вот так. Теперь ваша воля: приступить ли к владению имением и выполнению своих обязанностей как герцога или довести все до полного упадка.

– Но Уорнем прожил долгую жизнь! – воскликнул Гарет, вскочив на ноги. – Безусловно… безусловно, у него должны быть другие наследники, его дети!

– Нет, ваша светлость, – мрачно покачал головой Кавендиш, – судьба была неблагосклонна к вашему брату.

Неужели тот, кто там, на небесах, рассудил по справедливости и этот сукин сын получил то, чего заслуживал? Обхватив руками затылок, Гарет принялся ходить по комнате, не в силах поверить в услышанное.

– Боже правый, не может быть. Нас с трудом и родственниками-то можно назвать – в лучшем случае кузены в третьем колене. Неужели закон может допустить такое?

– Вы оба праправнуки третьего герцога Уорнема, геройски погибшего в конце семнадцатого века в восстании за Вильгельма Оранского, – сообщил поверенный. – У третьего герцога было два сына-близнеца, родившихся уже после его гибели, которые появились на свет с разницей в несколько минут. Уорнем мертв, его сын Сирил умер раньше его, и вы теперь единственный наследник по линии рожденного вторым близнеца. Итак, Геральдическая палата определила, что…

– Да плевать я хотел на вашу Геральдическую палату и то, что она определила! – выкрикнул Гарет.

– Гарет, что за выражения! – возмутилась Ксантия. – Сядь и все мне объясни. Твоя фамилия действительно Вентор? И твоего дядю на самом деле убили?

В этот момент в комнату постучали, и едва ли впорхнул темноволосый джентльмен, одетый как настоящий денди, но с чем-то огромным в руках, и жизнерадостно поприветствовал присутствующих:

– Доброе утро, дорогие!

– Что это значит? – возмутился Гарет, начиная терять терпение.

– Господи, мистер Кембл, что это у вас? – Ксантия поднялась ему навстречу.

– Наверняка еще какой-нибудь чрезвычайно важный пустячок, – заключил Гарет, шагнув ему навстречу.

– Это амфора династии Тан, – скептически заметил Кембл, предусмотрительно отодвинув предмет. – Не дотрагивайтесь до него, невежда!

– Для чего она? – удивилась сбитая с толку Ксантия.

– Эту бесценную вещь следует водрузить на мраморный подоконник. – Мистер Кембл пересек комнату и бережно поставил амфору туда, где ей место, и удовлетворенно заключил: – Вот так! Великолепно! Теперь объявляю ваш декор полностью завершенным. Прошу прощения за вторжение. На чем вы остановились? Мистер Ллойд укокошил своего дядю, так? Я не удивлен. Но продолжайте!

– Вы, наверное, неправильно выразились. Вероятно, это был кузен, да? – заметила Ксантия и поспешила представить Кембла поверенному.

– И я никого не «укокошил», – бросил Гарет.

– Да, с этим мы разобрались, – холодно подтвердил поверенный. – Мистер Ллойд в то время был посреди Атлантического океана, так что у него великолепное алиби.

– Но что самое удивительное, Гарет у нас теперь герцог! – не обращая внимания на слова поверенного, воскликнула Ксантия, коснувшись ладонью рукава Кембла.

– О господи! – Гарет почувствовал, как у него начинает закипать кровь. – Успокойся, пожалуйста.

– Я совершенно серьезно, – не унималась девушка, обращаясь к Кемблу. – Гарет действительно из герцогского рода.

– Ну что ж, не каждый может этим похвастаться, – натянуто улыбнулся Кембл. – И какой же это из герцогов?

– Уорнли, – без промедления выпалила Ксантия.

– Уорнем, – поправил ее поверенный.

– А теперь, мои дорогие, я действительно должен бежать. Мне совсем не хотелось бы вникать в этот детективный сюжет, но упоминание об убийстве было слишком интригующим, чтобы оставить его без внимания. Кровавые подробности я узнаю позже.

– Еще раз спасибо за эту изумительную вещь, мистер Кембл, – поблагодарила его Ксантия.

Кембл остановился, взял руку девушки и, слегка наклонившись, объявил:

– Я подожду целовать вашу руку до завтрашнего утра, дорогая, когда под сводами церкви Святого Георгия по праву смогу назвать вас маркизой Нэш.

При этих словах поверенный как будто вздрогнул и выпрямился в своем кресле, а когда мистер Кембл удалился, спросил:

– Прошу прощения, вас можно поздравить с важным событием?

– Да, завтра утром я иду под венец, – покраснев, ответила Ксантия.

В это мгновение в дверях опять появилась какая-то тень, и Гарет с раздражением оглянулся.

– Прошу прощения, сэр, – обратился к нему мистер Бейкли, – только что прибыл конный посыльный из Вулиджа. «Маргарет Джейн» подходит к Блэкуолл-Ричу.

– О, слава богу! – воскликнула Ксантия, прижав руки к груди.

– Чертовски вовремя, – отозвался Гарет, шумно отодвигая свой стул.

– Вы хотите, сэр, чтобы она зашла в вест-индские доки или пусть продолжает путь вверх по реке? – уточнил Бейкли.

– Нет-нет, она непременно должна зайти в доки, – без колебаний ответил Гарет. – И пошлите за моей двуколкой: надо проверить, как там дела.

– Простите, мистер Кавендиш. – Ксантия тоже встала. – Какой бы интригующей ни была ваша история – признаюсь, я сгораю от любопытства, – нам нужно немедленно осмотреть «Маргарет Джейн». Она три месяца пробыла в Бриджтауне, и проклятый сыпной тиф погубил треть команды. Вы, конечно, понимаете, как сильно мы обеспокоены?

– Ты туда не поедешь! – твердо заявил Гарет, надевая куртку для верховой езды и забыв обо всем, кроме своих служебных обязанностей.

– Нет, я должна, и я поеду! – твердо заявила Ксантия и опять непроизвольно коснулась живота, так при этом улыбнувшись мистеру Кавендишу, что он явно нехотя, но тоже поднялся и растерянно спросил:

– Что же мне делать с этими документами?

Гарет, сосредоточенный на отъезде, ничего не ответил, а Ксантия предложила:

– Оставьте их на столе мистера Ллойда. Позже он обязательно их просмотрит.

– Но есть ряд неотложных проблем, – возразил Кавендиш, – и без его светлости их никак не решить.

– Не волнуйтесь, сэр, – проворковала Ксантия с улыбкой, – Гарет справится со всеми проблемами наилучшим образом.

– Сэр, – попытался остановить Ллойда поверенный уже в дверях, – это дело действительно не терпит отлагательства.

– Вернусь через час-другой, и продолжим, – пообещал Гарет, быстро прихватив бухгалтерскую книгу, повернулся к Ксантии: – Непременно передам капитану Баррету твои наилучшие пожелания.

– Подождите, ваша светлость! – воскликнул поверенный почти жалобно. – Вам нужно как можно быстрее появиться в Селсдон-Корте. Это очень важно, сэр! Вас ожидает герцогиня.

– Герцогиня? – переспросила Ксантия.

– Все в подвешенном состоянии, – добавил Кавендиш, не обращая внимания на девушку. – Честное слово, откладывать больше никак нельзя.

– Ну и черт с ним, – не оборачиваясь, бросил Гарет. – Пусть так и висит хоть до второго пришествия, меня это не волнует.

– Но, сэр, это же неразумно!

– Кавендиш, сама по себе родословная никого не делает лучше или хуже, – отрезал Гарет и, резко отвернувшись, с громким топотом спустился по лестнице вслед за Бейкли.

– Нет, уму непостижимо! – сдвинув брови, взглянул на девушку поверенный, когда та провожала его до дверей. – Ведь мистер Ллойд – герцог. Неужели он не понимает своего счастья? Теперь он пэр Англии – и к тому же один из самых богатых в королевстве.

– Знаете, Гарет добился всего сам, и деньги мало что для него значат, – заметила Ксантия.

Конечно, Кавендиша она не убедила. Выслушав еще несколько банальных фраз, Ксантия все же проводила поверенного, однако, когда он уже начал было спускаться, ее осенило:

– Мистер Кавендиш, могу я спросить, кто, как вы думаете, желал смерти герцогу? Есть ли… подозреваемые и можно ли надеяться, что их арестуют?

– Как у многих влиятельных людей, у герцога, конечно, были враги, – признал поверенный, качая головой. – Но что касается подозреваемых, то сплетники, к сожалению, выбрали мишенью его вдову.

– Боже правый! – воскликнула Ксантия. – Бедная женщина, если, конечно, она невиновна.

– Я в этом не сомневаюсь. И коронер тоже в этом уверен. Кроме того, герцогиня принадлежит к знатному роду, и без предъявления веских доказательств никто не осмелится ее обвинять.

– И все же в английском обществе одни слухи о скандале… – Ксантия ощутила внезапную дрожь и покачала головой. – Герцогиня, вероятно, в ужасе.

– Это еще мягко сказано, – с грустью согласился Кавендиш.

Поверенный спускался по лестнице с блестящей кожаной папкой в руке и выглядел очень уставшим.

Ксантия вдруг почувствовала легкое головокружение и, закрыв дверь конторы, прижалась лбом к холодному полированному дереву. Что же произошло? Что скрывал все эти годы Гарет Ллойд? Очевидно, что-то куда более серьезное, чем несчастное детство, но чтобы он – и герцог? Это никак не укладывалось в голове.

Немного подумав, Ксантия решила, что больше знать может ее брат Киран, быстро пересекла комнату, дернула шнурок звонка и начала беспорядочно засовывать в кожаную сумку-мешок то, что лежало на письменном столе, а когда на зов явился молодой клерк, распорядилась:

– Пошлите за моим экипажем. Я еду на ланч с лордом Ротуэллом.