Пёсокот – гибрид-мутант из Никуроденских лесов. «Пленники отцовского убежища»

      Именно в таких апартаментах золотистый ретривер, элегантно одевшись накануне, и отыскал свою дочь. Не в силах  больше совладать  с непостижимой яростной энергией, клокотавшей в его сердце, он разбудил её, заявив, что нужно помочь починить входную дверь. Дескать, заело замок, а в туалет теперь ночью ни за что не пробраться…

     Коварный план возымел свое действие как нельзя лучше. Спросонья Радиана даже не придала никакого значения странным словам, слетевшим с отцовских уст:

–– Пойдем со мной, – говорил он, протягивая лапу вперед и завлекая её за собой.  Его слова гипнотизировали Радиану, которая, многократно зевая, покорно поплелась сзади. – Там, внизу под домом находится рай! Там нас ждет удовольствие! Никто нас не сможет потревожить! Нет, никто нас здесь не услышит!

    Радиана и не заметила, как они с отцом, спустившись по кованой винтовой лестнице, очутились в темном и мрачном коридоре подземелья, ничем не отличавшемся от того, где обитали члены кошаче-собачьей семьи, которого она никогда прежде не видела. По обеим сторонам вместо винных бочек располагались тюремные камеры в виде стрельчатых арок с массивными решётками, за которыми располагались на цепях прогнившие откидные нары. Также можно было увидеть и нескольких арестантов в  привычных полосатых робах и стальных кандалах. По прошествии многих лет плоть сползла с них, обнажив черепа и кости, лишь костюм каким-то чудом остался нетленным. Когда Радиана проходила мимо них, скелеты с горящими алым цветом пустыми глазницами устремляли на нежданных гостей свои свирепые взгляды, а затем начинали грызть решетки, метаться, пытаясь освободиться от оков, рвали на себе остатки плоти и одежду, вели себя как разъяренные изголодавшиеся цепные псы. Дикие крики и вид восставшей нежити кого угодно повергнут в ужас, но Радиана, казалось, не слышала и не видела их. Золотистый ретривер невозмутимо шел впереди, освещая путь и, не сводя глаз со своей дочери, продолжал говорить ей загадочные слова:

–– Позволим себе насладиться жизнью, – звучал его лирический баритон, – А если тебе порой будет одиноко, в твоей утробе я посею семя твоей сестрёнки. Кожа так молода, плоть так упруга… Так ты готова, Байра?

–– Байра? – вздрогнула Радиана.

–– О, да, – добродушно проурчал Тревор Баркер. – Отныне это будет твое имя! Имя великой красоты. Со временем ты научишься думать, как она, действовать, как она. Ты станешь ею!

    После чего золотистый ретривер, остановившись у толстой стальной массивной двери, попросил распахнуть ее, протянув дочери заранее приготовленную тонкую спицу. Как только Радиане удалось вытолкнуть кнопку наружу и отворить дверь, как пёс, не сводя от нее настороженных глаз, накинул полотенце ей на морду, пропитанное каким-то спиртом. Радиана оторопела, принялась отчаянно барахтаться, в голове у нее закружилось, в глазах помутнело, и она рухнула без чувств на холодный каменный пол.

–– Добро пожаловать… во тьму! – усмехнулся Тревор, и тут же раздался визг закрывающихся запоров и звук тяжелых удаляющихся шагов.

    Часть вторая. Начало всех начал.

"Меня зовут Радиана Уотерс. Утро пришло в Дарквуд, а моя кровать все ещё пуста. Я больше никогда не смогу спать в этой постели, ибо никто не знает, где я нахожусь. Лучи рассвета забрезжили над Домом Призраков, и день не обещает спасения".

   Очнулась кошко-собака прикованной наручниками к единственной колонне в форме правильного цилиндра, в  помещении 7x7 метров с серыми каменными стенами вытянутой формы, гуртовыми сводами и единственным небольшим стрельчатым окном высоко над головой, расположенным напротив арки с массивными коваными решетками. Шею ее сдавливал ошейник на длинной металлической цепи.

   "Что происходит? Где я? Как я оказалась здесь?" – стучало в голове у Радианы, которая смутно припоминала то, что случилось с ней этой ночью. Попробовала она приподняться, да не тут-то было: несокрушимые оковы, которыми она была пригвождена к столпу, не давали ей шанса двинуть ни одним суставом, причиняя нестерпимую боль. Лапы, что были кем-то заведены назад, резала и натирала сталь при малейшей попытке высвободиться. Когда Радиана дергала наручники, те затягивали кисти ее лап еще больше. Опустив глаза в пол, она увидела длинную металлическую цепь, опоясывающую ее стан, и страх, постепенно овладевавший ею, пронизывал ее насквозь. Из недр ее измученной души, как из жерла извергающегося вулкана, пробирался дикий крик, и, как только он вырвался наружу, облегчения не настало… Холодным молчанием вторили ей массивные каменные стены, толщина которых составляла около тридцати метров. Стены, которые посетителям внушали восхищение эстетическими апартаментами, теперь угнетали её, вызывали отвращение и заставляли кровь стынуть в жилах. Ни одна живая душа, обитавшая в трехэтажном готическом поместье, не могла услышать ее, осознать всю горечь ее положения, ибо тот, кто запер ее здесь, был настолько скрупулезен и расчетлив в своих хитроумных планах, что каждый звук, слетевший с ее губ, как бы поглощался стенами; он был словно заперт вместе с нею, и отчаянно искал выход из сырого подполья, витая в воздухе над острогом, но так и не мог его найти… Создавалось впечатление, что взорвись даже в этих массивных камерах бомба или раздайся выстрел из помпового ружья, никто из обитателей дома не узнает, что тут произошло. Не знала Радиана и того, что вход в подземную темницу отныне оснащён восемью отдельными массивными дверями, на которых были установлены смертельные ловушки в виде ядовитого слезоточивого газа или провода с высоким напряжением на случай, если пленники решатся сбежать, хотя это и так не представлялось возможным.