Бот любит двоицу

И идея сформировалась. Она показалась изобретателю в чем-то простой, но всё же, по-настоящему ГЕНИАЛЬНОЙ! Какие горизонты открывало его изобретение! Какие почести получал Виктор Николаевич в раздразненном воображении!

Не в силах ждать ни минуты, он схватил компьютер и записал кратко, насколько мог, идею, сформулировал цели, задачи, описал аудиторию, нашел с десяток плюсов и ни одного минуса.

За пару минут до будильника, Виктор Николаевич оформил письмо на приемную почту Робопатента и запрограммировал таймер отправить его в 8.01, как только он сам сядет за свое рабочее место.

Когда Александра Ивановна раскрыла голубые, полные неба, глаза, ее муж, гладко выбритый, хорошо пахнущий, с завязанным галстуком, стоял у Молли и выгружал румяные вторничные сырники.

На работу он спешил как никогда: перегнал старенький автороб на повороте, миновал несколько светофоров, встретил пару знакомых и искренне приветствовал их. Мужчина пришел на работу даже раньше, чем требовалось, и, когда на экране компьютера начался обратный отсчет, оставалось еще 15 минут до официального начала рабочего дня и того момента, как письмо автоматически найдет свое место в папке “Входящие”. Тихий, сгорая от нетерпения, успел вынести пару разгромных вердиктов одному никуда не годящемуся и одному в целом неплохому изобретениям, когда ящик наконец-то пополнился долгожданным письмом.

Он открыл его моментально, поставил отметку о прочтении, чтобы никто из других сотрудников не увидел его заявки, распечатал письмо, не читая, стал переписывать каллиграфическим почерком на листок и украсил его внизу жирной зеленой печатью. Ему было немного страшно, но он отнес письмо администратору. Дрожащая рука отпустила сложенный пополам и еще раз пополам листок.

– Тихий! – Администратор, рано поседевший мужчина лет сорока, строгими тонкими очками уставился на оробевшего мужчину. – Сколько раз я просил тебя, прекрати мять листы!

– О. прости… те. Я запомню.

Седой мужчина поцокал языком неоднозначно, развернул лист А4 и свернув его в трубочку, отправил по пневматической трубе наверх, в кабинет генерального директора Робопатента.

Виктор Николаевич толком не знал, какая судьба была у одобренных им и другими сотрудниками изобретений. Они отправлялись куда-то наверх, под силой невидимых мужчине пневматических сил и там, быть может, уже чья-то властная фигура недовольно морщится над его сложенным пополам листком и читает, читает, читает. О! Ну какой же бессердечный истукан его начальник, сколько можно читать, неужели не видно, что идея, которая посетила светлую голову офисного клерка инновационна и прорыва! Ее следует немедленно реализовать, пока кто-нибудь не украл, не утащил прямо из-под носа золотой шанс.

Виктор Николаевич осекся. Украл! А что если высокочтимый начальник Робопатента потому и помалкивает, что уже переписывает своим аккуратным почерком выверенные каракули Тихого.

Мужчина судорожно перепроверил личную почту, потом встал и провел некоторое время у кулера. Подышал у окна и снова сел в кресло. Обратный отсчет возобновился, призывая начать работать. Нечеловеческим усилием Виктор Николаевич открыл одно из пришедших ночью писем и начал переписывать его медленно, тщательно проверяя каждую букву – на деле же постоянно ошибаясь, неаккуратно замазывая ошибки тонкой кисточкой белого корректора.

Весь день прошел в нервном ожидании и, выходя из рабочего корпуса, Тихий ощутил острую грусть и отвращение ко всему, чем он занимается, ко всем людям вокруг него, к собственному дому и себе самому. Будучи уверенным, что кто-то другой уже пожинает плоды его, Виктора Николаевича, усилий, он поплелся домой медленным шаркающим шагом.

На полпути он понял, что место, которое он сам привык называть домом – было не тем местом, в которое ему сейчас хотелось бы вернуться. Строгий вид аккуратной жены, ее чертово одеяло, которое общий язык с кондиционером находит лучше чем с ним самим. Треклятый автошев и его вкусные, бесспорно, вечерние тефтели на пару с рисом и овощами.

Виктор Николаевич шел медленно, внимательно озираясь и думая о том, что каждый пиксель, из миллиарда окружавших его, должно быть кем-то придуман и запатентован. Кто-то получил в свое время лавры создателя: автор вот этой реалистично-переполненной рекламной панели, автор этого умного дорожного робота, создатель авторобов и автокаров. Последних он даже знал, филиалы и логотипы компании Boston Dynamics находились во всех городах, где пользовались их роботами общественного транспорта. Именно эти ребята когда-то убедили весь мир отказаться от устаревшей круглой формы колеса и заменить ее множественными ногами с микрозацепами и электромоторами. Теперь их авторобы, автокары, автоциклы и множество других авто-транспортных средств прошагивали мимо Тихого на своих устойчивых ножках, оснащенных пространственной стабилизацией. И всё же Виктора Николаевича начинало мутить, едва он заходил в эргономичный салон.

Разглядывая знакомый город, мужчина дошел до городского парка, который находился чуть поодаль от здания Техподдержки. Почти настоящий и шумный, он раскинулся на огромной площади и, без сомнения, был местом сосредоточения вечернего города. Всюду смеялись и пели, ругались и молчали сотни людей. У входа в парк находилась главная достопримечательность города, а возможно и всей страны, памятник Создателя. Вылитый из бронзалла, двенадцать метров в высоту, он в любое время суток собирал толпы туристов. Лицо Создателя всегда казалось Виктору Николаевичу печальным.

Первый робот, стоял тут же, слитый воедино со своим творцом, который держал руку на его металлическом плече и вместе они: Создатель и Создание смотрели куда-то вперед выпученными бронзаллическими шариками. Виктор Николаевич перевел взгляд на робота. Тот был ниже человека на несколько метров и на него никак не походил. Прямоугольная голова, бесполое тело, руки и ноги в суставах заканчивались и начинались снова через пару сантиметров. А в нечеловеческих ладонях робот держал целый мир.

В этом полом земном шаре, зажатым между огромными пальцами можно было сфотографироваться, забравшись по лестнице позади скульптуры. Люди охотно пользовались шансом и, совершенно точно, не хватит одной человеческой жизни, пусть даже и продленной, чтобы пересмотреть все фотографии с соответствующим хэштегом в глобальной сети.

Но Виктора Николаевича привело сюда кое-что другое. В самом низу, на подножии памятника, на ослепительной как солнце панели, были выбиты имена выдающихся создателей прошлого и настоящего. С тех самых пор, как первая модель робота сошла с конвейера, и эта скульптура заняла свое место, список постоянно рос. Он, тонкой лентой, опоясывал памятник по кругу, поднимался вверх и уже почти заезжал на ноги Создателя. Тихий, прочитал несколько имен – кого-то он знал хорошо, слышал в новостях и всё такое, кого-то помнил смутно, по учебникам истории, а о ком-то даже не имел представления. Были здесь и те, чьи имена он ежемесячно видел на голубых бланках.

Мужчина провел мягкими пальцами по свободному месту в конце списка. “Совсем немного осталось нам изобретать”. Здесь, рядом с этим бессмертным символом человеческой мысли, его собственная идея вдруг показалась ему не такой уж и великолепной. Ну, действительно, как он, обычный клерк, писака, может конкурировать с Лю Цинфэном – инженером, навсегда изменившим понятие “диагностика” и создавшим ИИ доктора. Или вот, например, Марк Олейник – основатель компании, выпустившей в продажу автошефа Молли 1.0. Нет… не здесь его место. Единственное место, которое он, Виктор Николаевич, может назвать заработанным по праву – это там, под одеялом, вечно настроенным не так, как у его жены.

Мужчина вдохнул полной грудью, как будто долго не дышал до этого. Развернулся к Создателю широкой, но не нужной в автоматизированном мире спиной и быстрым шагом, не оглядываясь, направился к дому.

Остаток недели прошел спокойно, без изменений. В воскресенье Тихий читал новости, которые не успел прочитать из-за работы, его жена смотрела робовизор, поливала и пересаживала цветы, которые очень любила. Виктору Николаевичу тоже нравилось большое число горшков расставленных по дому – комнатные растения напоминали ему о том, что он всё еще человек, живущий в гармонии с природой. Тем более зеленые питомцы не требовали большого количества сопроводительных гаджетов и обходились семье Тихого достаточно безболезненно.

Утро понедельника наступило как всегда – в 6 утра, под нагретым, и оттого, ставшим родным одеялом. А от родных очень тяжело уходить. Умывшись, сделав жидкую зарядку, позавтракав и одевшись, Виктор Николаевич вышел навстречу городу. Тот приветственно окатил его шумом авторобов, автокаров, сигналами сети и прочим техническим шумом.

– Виктор Николаевич, потрудитесь задержаться сегодня на работе на 2 минуты.

– Хорошо, хорошо, – отвечал он приятному голосу автоматизированной леди.

Компьютерное кресло скрипнуло и сдалось под упавшим на него весом, слегка опустилось. Виктор Николаевич сделал пару вдохов и придвинул клавиатуру ближе. Развернув непрекращающийся поток писем, среди которых несколько дней назад было и его собственное, мужчина начал откручивать список к началу. И тут он увидел это. Письмо, датированное прошлой субботой, украшенное необычной фиолетовой иконкой. Таких сообщений Виктор Николаевич никогда раньше не получал. Письма выше и ниже по списку уже открывались сотнями других работников Робопатента, но этот фиолетовый конвертик так и оставался нераспечатанным. Стрельнув глазами влево и вправо, мужчина навел нерешительной рукой безжизненный курсор на иконку электронного письма и щелкнул два раза. Услужливая сеть быстро подгрузила текст:

“Уважаемый Тихий Виктор Николаевич, ваша заявка получила одобрение от статиста Робопатента и была рассмотрена генеральным директором корпорации. Ваше собеседование назначено на понедельник 7 августа 12.00. Просьба не опаздывать. С уважением, генеральный директор Робопатента Томин Роберт Михайлович”.

Виктор Николаевич перечитал два раза. Потом отхлебнул воды из кулера и прочитал еще трижды. Всё было верно, ему не показалось, это не была зрительная галлюцинация или сон, как те, что мучали мужчину последние дни. Тихий был в этом уверен, он ущипнул себя несколько раз за руку, за мочку уха и даже за язык. Таймер услужливо увеличился на пять минут. Виктор Николаевич титаническим усилием воли заставил себя приступить к работе. Часы показывали ровно 8.15. Между мужчиной и встречей с главой Робопатента стояли авто-таблетница, умная машинка для стрижки волос, ИИ коробка передач, роболейка, робоножик, робопарик и куча других робовещей.

Виктор Николаевич писал и тестировал, тестировал и писал, остриг себе клок волос автоматической машинкой, ошпарился от роболейки (она сгорела прямо у него в руках). Проходя к кибпочте и обратно к рабочему месту, а затем, возвращаясь в альтернативном порядке, он только и думал о том моменте, когда его имя, имя Тихого В.Н. появится на бронзаллическом изваянии у ног самого известного в стране робота.

Так прошли три часа. Наступило время обеда, и Молли накормила всех работников корпорации наивкуснейшим куриным супом и макаронами с баклажанной котлетой. Еда была как настоящая, синтетики почти не чувствовалось и в какой-то момент Виктор Николаевич даже забыл о мечтаниях, которые всей силой пытался не пускать в свой разум. Пытался, но снова и снова терпел поражение.

И вот, сразу после обеда, едва сдерживая раскаленными нервами съеденное внутри себя, мужчина вошел в лифт и нажал на кнопку, которую ранее никогда не нажимал. Тихий ехал на самый верх.

Двадцать пятый этаж на первый взгляд не сильно отличался от всех остальных этажей в здании – много стекла, много металла. Виктор Николаевич сделал пару шагов вперед и остановился в стандартной нерешительности. В этот же момент прямо перед его перепуганным лицом появилась голограмма девушки:

– Виктор Николаевич, – сказала она слегка вопросительно, и мужчина с ужасом узнал в незнакомке голос автоледи, встречающей его каждое утро на пропускном пункте. – Вам назначено на 12.00. Спасибо, что пришли заранее. Идите по синей полосе.

Голограмма пропала, а под ногами посетителя загорелась синяя линия, петляющая по абсолютно пустому коридору. Кадык Виктора Николаевича нервно дернулся, за ним дернулась его левая нога, потом правая и снова левая. Так, шаг за шагом, неуверенно и медленно весь мужчина дошел по навигационной разметке до кабинета генерального. За столом его встретила девушка из голограммы. Она вежливо улыбнулась еле втиснувшимуся в дверь посетителю и сказала до одури знакомым голосом.

– Виктор Николаевич, присядьте, пожалуйста. Роберт Михайлович пригласит вас через несколько минут.

И она снова принялась за работу, полностью потеряв интерес к происходящему. Тихий влез в холодное неуютное кресло и подумал что, наверно, все кресла во всех кабинетах всех начальников в мире такие холодные и неудобные.

Девушка секретарь набирала что-то на лазерной клавиатуре, перебрасывала окна с одного монитора на другой легким касанием тонкого пальчика и совершенно не моргала. Виктор Николаевич смотрел на нее не отрывая глаз, по началу со стеснением, а после всё с большим и большим любопытством, понимая что перед ним не совсем обычная леди. Открывший было рот, чтобы задать неуместный, как и он сам вопрос, Тихий был сбит с мысли распахнувшейся дверью справа.

– Виктор Николаевич, – кукольные глаза синхронно с дверью устремились в сторону мужчины. – Вы можете пройти. Роберт Михайлович ждет.

Тихий никогда не видел начальника Робопатента вживую, поэтому первые несколько секунд не мог соотнести высокий статус своего босса с реальным человеком, читающим рабочие бумаги за большим столом. Ни дорогой костюм, ни приятное, гладко выбритое лицо, ни широкие глаза, ни прямой, с большими крыльями нос, ни тонкая полоса губ не напомнили ему человека обремененного властью. Но потом эти губы заговорили.

– Очень интересно… – пальцы медленно, раскрываясь веером, прокатились от одной стороны острого подбородка к другой. – Очень – очень интересно.

Виктор Николаевич не знал куда себя деть. В кабинете было два дивана, но оба они стояли в противоположной стороне кабинета, прямо у панорамного окна. Да и по большей части никто не предлагал горе-изобретателю присесть. Поэтому Тихий просто стоял посередине комнаты, с легким раболепным наклоном головы.

– Ну что, Виктор Николаевич, – Глава Робопатента впервые посмотрел на него, – признавайтесь, откуда вы украли идею своего изобретения?

Мужчина выпучил глаза, будто кто-то надавил на мягкое пузо.

– Ни… ни откуда, – выдавил он из себя не слишком уверенно. – Я сам … придумал.