Империя господина Коровкина

– А в прошлом году ты говорил, что в этом посмотришь.

– И я посмотрел, Кати, честно. Ну надо оно тебе?!

– Пожалуй, что и нет, – она ответила ему не сразу и в знак того, что она наконец-то смирилась с очередным отказом, положила голову ему на плечо. Александр же с силой сжал в своей большой и уже морщинистой руке ее тоненькую ручку. Ему казалось, он знал ее хорошо: она любила тепло, социальные сети, дорогую одежду, элитную косметику и завистливые взгляды себе вслед. Почему она так хотела ехать с ним, причем второй уже раз подряд? Может блефовала? Может таким образом она хотела показать ему свою преданность и то, что она, как жена декабриста, готова была поехать за своим избранным чуть ли ни на край света? Блеф или правда? Эх, если бы он только мог залезть внутрь ее и понять, что творилось в этой ее красивой головке, что пряталось от него за этой завесой красивых глаз, касаний и слов. А что если повернуться к ней сейчас и прямо в лоб сказать, «поехали! давай!» Поедет или нет?! Вот это будет хороший тест на верность. Может согласится, может нет, а может скажет, что да, а потом, за пару дней до вылета вдруг слегка «приболеет».

Это странное чувство охватило его тогда с такой силой, что он готов был уже встать, потянуть ее за руку и сказать: «да!» и «поехали!» Он действительно хотел, чтобы когда-нибудь она ступила с ним на этот остров, чтобы была всё это время рядом, чтобы она точно так же, как и он, держала в руках карабин, чтобы смотрела на жертву сквозь прицел, чтобы касалась своим тоненьким пальчиком спускового крючка мощного оружия, может быть даже нажала его, может быть даже убила! Но это были иллюзии и планы, то, что было лишь целью какой-то отдаленной перспективы на будущее. Но нет! Мысли его остались лишь мыслями. А что, если согласится? Ведь их охота была вещью личной и даже интимной. Охота была делом сугубо семейным, а ее, несмотря на красивое личико, своей настоящей семьей он все-таки пока ещё не считал.

5.

– Ну что, расслабляемся?

Голос сзади прозвучал громко и недружелюбно. Молодой человек нехотя повернулся, имея на лице явное желание отправить эту особь, бесцеремонно влезавшую в его личное пространство куда-нибудь на хутор ко всем половым чертям, но вид полицейской формы и значок патруля на груди, мгновенно остудил его пыл.

– Типа того, командир, – проговорил он недовольно, пытаясь запрятать открытую бутылку пива себе под куртку, но один из полицейских, сержант, заметил это и причмокивая покачал головой.

– Не надо так делать, уважаемый! Ведь прольётся пивко-то, стирать придется! А то, не дай бог, жена или матушка еще учует…

Молодой человек послушался совета служителя порядка и оставил эти жалкие попытки скрыть орудие преступления. Он достал бутылку из-под куртки, и не стесняясь больше своей новой компании, сделал большой глоток.

– Прогуляться вот перед сном решил мальца. Морской воздух, чайки там и всё такое! Врачи говорят для психического здоровья полезно!.. Карма, говорят, улучшается!

– Поссать посреди улицы тоже карму улучшает? – проговорил старший из них по званию, лейтенант.

– Дак я и не ссал, это я так… просто постоял там.

– С членом в руке постоял! Красава! Ну а с пивом что? Зовут-то как?

– Степан Разин.

– Тебя зовут как?

– Андрей.

– И где ты купил Степана Разина, Андрей? – спросил его третий полицейский, старший сержант, в лице которого было что-то южное.

– У черножопых, тут, на углу… – смотря ему прямо в лицо с какой-то дерзостью, ответил Андрей.

Старший сержант недовольно нахмурился, лейтенант же пристально посмотрел на Андрея.

– Не порядок пивко-то пить в общественных местах, гражданин!.. Преступление в наши несвободные времена!

– А, собственно, – Андрей поднял бутылку, приложил ее к губам и остатки пива быстро перетекли ему в рот, – кто пьет-то? Бутылочка-то, опа! Пустая!

– Молодец, Копперфильд!.. – засмеялся лейтенант и в смехе этом было в этот раз что-то естественное и натуральное. – Давай сюда документы, протокол будем составлять!

– Нет документов, командир. Не ношу с собой. Боюсь украдут. Ведь полиция в наше время, командир, вместо поиска преступников, херней всякой занимается! – при этих словах он смачно сплюнул в сторону и со звоном поставил бутылку на асфальт.

– Ну тогда поехали с нами, покажем тебе, чем полиция занимается.

– Куда?

– Туда, куда надо! Собирайся! – проговорил ему старший сержант с южными чертами лица. – Пустую бутылку тоже с собой прихвати, там тебе она пригодится!

– Да ладно, лейтёха! – Андрей заговорил громче. Теперь он обращался исключительно к лейтенанту. Его громкий и уже напряжённый голос привлек внимание многих, в том числе и немолодой интеллигентной пары, рядом с которой он имел тогда неосторожность громко отрыгнуть. Они остановились метрах в двадцати от него и с каким-то особым потаенным удовлетворением начали смотреть на эту воплощавшуюся в жизнь справедливость. – Чё вы до меня-то докопались? Не западло вам меня морщить? Вон пацаны там тоже бухают и чего?!

Лейтенанта покоробило от «лейтёхи», «докопались» и «западло». У него появилось дикое желание впечатать этому красавчику ботинком в лицо, но он смог подавить в себе это желание, по крайней мере здесь, на глазах у всех, и лишь тихо проговорил сержанту: «в машину его». Старший сержант и его напарник только этого и ждали. Они вмиг подскочили к нарушителю и «приняли» его под руки. Андрей было тряхнул плечами, пытаясь освободиться, но силы были неравными и через минуту с небольшим он уже сидел на заднем сиденье козелка, подпираемый двумя мясистыми плечами.

– Да ладно, мужики, чё вы быка-то включаете?! Пивка хлебнул и всё. Я что, докопался до кого-то, а? Отпустите, мужики, не буду больше, ну… бывает, согласен, накосячил, закон там нарушил. Я же так, по-тихому, почти никто не видел. Отпустите, а?

– Мы тебе не мужики, гнида, сейчас я тебе как… – процедил ему сквозь зубы полицейский южной внешности.

– Заур! – окрикнул его лейтенант и полицейский замолчал. Андрей же продолжал:

– Ладно, милиционеры или как вас там, отпустите, а? У меня есть там пара сотенев с собой, давайте по-любовному разойдемся, а?! – голос Андрея уже не звучал так дерзко, как в самом начале и в нем уже был слышен страх.

– За пиво и за то, что отлил где не положено, тебе штраф тысячу рублей будет, а за взятку можешь на пять лет сесть, этого хочешь? – вопросом ответил ему лейтенант.

– Пара сотен! – засмеялся младший сержант. – За пару сотен ты себе пива даже нормального не купить!..

– Херня! – отрезал ему Андрей, – я за полтос купил!

– Живешь-то где?

– А тут, рядом, улица Доблести.

– Дом?

– Зеленый такой… девять этажей. Номер забыл…

– Не местный что ли?

– С Петрика.

– Петрозаводска?

– Петропавловска.

– Это на Камчатке который?

– Ну.

– Далеко заехал. А здесь что делаешь?

– Сел не в тот автобус.

– Чего?

– Деньги, говорю, зарабатываю.

– И чем зарабатываешь?

– Руками, ясно чем.

Лейтенант обернулся к нему и посмотрел с язвительной улыбкой ему в лицо.

– По физиономии и видно, что не головой. Делаешь-то что?

– Ремонты там по дому всякие! Плитку кладу, обои там, потолки и всё такое.

Вскоре полицейский автомобиль подъехал к невысокому трехэтажному зданию с решетками на окнах.

– Э-э-э! Не спать мне тут! – сержант толкнул Андрей в плечо. – Давай на выход, шевели жопой!

Андрей нехотя вылез, потирая лицо ладонью.

– Давай, за лейтенантом! – процедил ему сзади Заур и сильно толкнул в спину, в сторону входа.

Они прошли несколько коридоров и вошли в помещение, общей площадью метров тридцать с небольшим. За столом, в майорских погонах, сидел человек лет пятидесяти пяти с усами и в очках, он не спеша просматривал какие-то бумаги, которые лежали пачкой на столе.

– Это кто? – спросил он нехотя, по виду Андрея и по пустой бутылке, которую он продолжал сжимать в руке, видимо сразу догадываясь о составе его преступления.

– Андрей меня зовут, товарищ…

– Тебя что ли спрашивают? – прервал его лейтенант. – Сначала пописал, товарищ майор, посреди улицы, а потом залез на забор и пиво там пить стал! Документов нет…

– То есть как залез на забор и пиво стал пить? – майор снял очки, положил их на бумаги перед собой и удивленно посмотрел на задержанного.

– Ну… залез на забор и пил. Задницей в смысле… Ну, забор этот, ограждение, в смысле… такое не высокое.

– То, что ты пописать решил это я себе хоть как-то объяснить могу. Ну а на забор-то ты с пивом зачем полез? Ты ведь не против, что я на «ты» так сразу?

– Да ладно, чё там, норм, конечно! – Андрей широко улыбнулся. Майор этот почему-то сразу показался ему по виду нормальным мужиком и скованность его, длившаяся целые несколько секунд, мгновенно прошла. – Да шел тут… товарищ…

– Майор.

– Товарищ майор, шел тут вечером, настроение никакущее, думаю, дай пивка хоть возьму. Тут, понимаете, дело такое. Расстался с теткой своей, в общем… скверное настроение там…

– С теткой?

– Ну с бабой… с девушкой! – для убедительности, Андрей показал какой-то жест, отдаленно описывающий форму гитары.

– И что же ты натворил, что тебя женщина бросила?

– Да ничего! Нового себе нашла… дебила. За телефон ему продалась. Айфон. На рынке купил ей какой-то бэушный, это сразу видно. Послала меня, в общем, ко всем собачьим чертям. Мужик я, говорит, дерьмовый. Денег нет, мозгов тоже. Потратила, говорит, на тебя несколько месяцев своей жизни, лучше бы, говорит, вязать научилась или блог завела. Вали, говорит, к чёрту из моего дома. Ну вот я вышел от нее, весь как… дерьмом полит… Нажраться хотел, думаю блин, пойду ухайдакаюсь в говнину, да на машине надо утром завтра ехать. Ваш брат же в этом деле суров и… и жаден… В общем… решил пивка взять, ну так, душу хоть как-то отвести. А то чё-т тяжело, товарищ командир, на душе так погано, как будто стая собак туда, прям по самые гланды нагадила.

– И что, эта твоя женщина красивой была?

– Да какое, командир… то есть майор, – здесь Андрей засмеялся и даже прихрюкнул, – жирная, усатая свинья и… и блядина в добавок! – при этих его словах оба сержанта прыснули со смеха, лейтенант глупо улыбнулся, а майор окончательно отложил бумаги в сторону и прищурил глаза, пытаясь лучше рассмотреть этого кадра, который таким необычном образом разукрасил эту скучную ночную смену.

– Так, может это и к лучшему, Андрюша? Ты меня извини, конечно, может сердце твое, как говорят, целиком и полностью этой даме принадлежит, но, ведь, с усами, как ты выражаешься, это уж… какой-то поручик Ржевский, ей богу, получается! Это уж, наверное, слишком!

– Да я и не парюсь особенно! – проговорил Андрей тихо и задумчиво, но вдруг лицо его быстро преобразилось и он громко рассмеялся. Он без особой церемонности подошел к столу майора и плюхнулся на стул рядом. – Я ее тоже нормально послал. Уродина ты, говорю. Усы у тебя, говорю, как у командира кавалерийских войск и рожа у тебя, говорю, такая, как будто с банки свиной тушенки срисовывали. И Айфон твой, говорю, говно американское! До-о-олго терпела! Сидела улыбалась такая, типа всё похер. Но как про Айфон ей сказал, вот тут-то ее дерьмом и прорвало! Визжала как свинья. Но дура, хер ли! Мозгов нет. И это… не воспитанная такая, ваще нихера. Но в жопу ее! Чё говорить теперь о ней. Закончил я с ней. Я уж… по правде сказать вам на ухо, майор, и сам тут посматривать по сторонам уже пару неделек как стал. Ну и подыскал уже тут себе другую тёлочку. Поумнее будет мальца, это уж точно.

– И симпатичнее? Ну, по части усов по крайней мере? Бреется?..

– Да… наверное!

– Наверное?

– Не видел пока, но вроде там даже что-то такое… – и Андрей снова показал руками гитару. В этот раз медленнее и гораздо выразительнее.

– То есть, как не видел? По телефону что ли общались?

– В интернете. Фоточку там скинула, но со спины. Лица не видно, но лицо у женщины разве главное? – здесь Андрей снова прихрюкнул, отчего у него даже выдавилась изо рта слюна, которую он поспешил смахнуть на пол, а остатки вытереть рукавом. – Вроде такая ничё себе. Попка такая, ножки, всё там типа на месте…

– Ну уж ты можешь нам в такие подробности не вдаваться. Но, постой, кроме интернета ваши эти знакомства как-то в дальнейшем материализуются?

– Да, завтра! Завтра, мать их, и реализуются! – Андрей бросил взгляд на настенные часы, которые показывали уже начало третьего. – То есть, сегодня уже, получается. Уже скоро, получается. Договорились встретиться с ней побазарить там чё да как, присмотреться.

– Где?

– То есть чё где?

– Встретиться договорились где?

– А-а-а, да в кафехе там какой-то в центре, на Марата. Не помню название, но если надо могу найти, тут у меня записано в СМСке! – Андрей полез в карман за телефоном, но майор махнул на него рукой.

– Оставь это, не надо! Меня, честно признаться, эти твои любовные встречи не очень интересуют, – он откинулся в своем кресле и с полминуты молчал, обдумывая что-то. Наконец он провел пальцами по усам сверху вниз и пристально посмотрел в лицо Андрею. – Ладно, Андрюша. Можешь считать, что тебе повезло. Держать тебя здесь и штрафовать мы не будем. Урок ты, надеюсь, усвоил. Завтра у тебя будет любовное рандеву с этой твоей дамой, на котором ты должен будешь появиться выспавшимся и опрятным. В общем… иди домой… и приведи себя в порядок, а то выглядишь, ей богу, как лошадиная задница. Но смотри, – майор вдруг повысил голос и грозно потряс пальцем над столом, – поймают тебя еще раз за чем-нибудь таким, будем с тобой уже по-другому разговаривать! Верно говорю, лейтенант?!

– Верно, – нехотя прошипел тот. Он как-то исподлобья смотрел на добряка начальника, который испортил им всю малину. Видно было, что вся эта сцена не очень ему нравилась и он с его командой с большим удовольствием приложился бы пару раз по почкам этого оленя… Но майор был майором, а лейтенант лейтенантом, которому не оставалось больше ничего, как стоять в стороне, покачиваясь слабо взад и вперед и бросать глупые взгляды на двух своих, тоже опечаленных подчиненных.

– Ну, Андрюха, – майор откинулся в кресле и его большое пузо, как надувшийся мыльный пузырь, вылезло из-под стола, – давай, вали отсюда. Не то, что мне было не приятно с тобой познакомиться, но видеть тебя здесь я больше не хочу! – он кивнул Андрею в сторону выхода и пошевелился в кресле, отчего оно жалобно заскрипело. Андрей послушно кивнул головой, промямлил что-то вроде «спасибо» и направился к двери. Полицейские последовали за ним. Майор же снова одел свои очки и снова глаза его уперлись в лежавшие перед ним бумаги. Вскоре бюрократическая работа с головой утащила его в свои катакомбы, и он почти полностью забыл про паренька, который еще совсем недавно стоял перед ним. Да и зачем ему было его помнить? Что в нем было такого, что было достойно запоминания? Он встречал таких много раз и очень часто, по своей природной доброте, прописывая им словесный нагоняй, отправлял их куда подальше. И этот раз не был исключением. По крайней мере так думал он в ту ночь. Но в этот раз его многолетняя профессиональная интуиция все-таки дала осечку.

6.

– Реакция на свет нормальная, ссадины и сотрясение. Тошнит? – полная женщина в белом халате выключила фонарик и отодвинулась от Андрея.

– Хочется блевать, мать, но это больше от вашей еды.

– Ну не надо вот этого только мне тут! Еда здесь самая простая, усваивается даже самым слабым организмом.

– Хм-м, видимо не моим. Ну чё, идти-то могу, мамань, а?..

– Надежда Ивановна меня зовут, – проворчала женщина, – сначала подпишите, что отказываетесь от госпитализации и комплексного медицинского освидетельствования. Здесь и здесь подпись надо. Да не тут, а тут! – она ткнула пальцем в нужную часть, так как Андрей начал подписываться за врача. – Теперь ваши проблемы это только ваши проблемы.

– Нет желания тут больше сидеть, целый день уже тут торчу…

– Ну и ничего. У нас тут, молодой человек, в соседнем корпусе есть такие, которые по десять лет лежат и особо не жалуются.

– Так может не живые уже?

Женщина внимательно посмотрела на Андрея.

– Случилось-то что с вами?

– Мудак какой-то… пьяный или слепой… Выехал хрен знает откуда и прямо в лоб мне! Бах! Хорошо еще пристегнут был, а то бы вообще кранты. – Андрей с гримасой потер свой нос. – Еще эти чертовы подушки безопасности, работают, как оказалось. По роже так долбануло, мать, думал нос сломает!

– А что с этим-то, с тем, кто влетел?

– Свалил! Нахрен! – Андрей недовольно покачал головой. – Ему-то что! Там грузовик какой-то или автобус, я даже толком не понял. Вижу лишь фары, бампер, потом на-а-а, блин! Бамц!!! В башке всё загудело, всё поплыло перед глазами, всё в такой пелене, как… как, не знаю, будто выпил так… нормально выпил и идешь под этим делом, всё плывет, всё прыгает вокруг… Народу еще, как назло никого. С трудом скорую вызвал.

– Сотрясение, ясное дело…

– В ушах гудит, звук такой гулкий, как… как, не знаю, голову будто в унитаз засунул и орешь туда. Вылез из машины кое-как – смотрю никого нет уже, только стекла от фар его валяются, да след светлый от краски на бампере. В общем, ищи его свищи, хрен кто найдет!

– А полиция-то что говорит?

– Да приходил уже тут какой-то мусорок. Пол часа сидел тут булки мял, потом встает и говорит, что, мол, всё записал, дело они заведут, но найти этого перца, говорит, вряд ли просто так получится. Говорит, уже тихо так говорит, телефончик хотите дам, позвоните – поищут, но надо, говорит, будет чувачку на лапу присунуть пару пятунь. Красавчик такой, да? Послал я его на ху… хутор, говорю, ты чё, командир, попутал что ли?! За десяток рублев я сам кого угодно найду и яйца повыкручиваю! Тем более машина-то этой десятки и не стоит. В общем обиделся! «Как знаете», – говорит. Морду такую сделал кирпичом и молчал уже потом всё время, что-то только писал там у себя и мне потом на подпись дал.

– Ай-ай-ай! – понимающе покачала головой Надежда Ивановна. – Эти точно никого искать не будут. И кто за ремонт-то будет платить?

– Хрен лысый платить будет! – Андрей горько усмехнулся. – Никто. Эвакуаторщик приехал за машиной на следующий день, попросил его отвезти к чуркам на сервис, может что подмандят подешевке, но от страховой в таком случае я вот что получу, – Андрей сжал кулак в фигу. – Нет, говорят, виновника происшествия – нет и бабла. Вот так вот у нас всё и происходит. Да и хрен ты с этой машиной. Жалко куртку там оставил, новая почти… сперли, наверное, чурбаны или ходят в ней вовсю по своим этим гаражам!

– Что творится, что твориться! – качала головой Надежда Ивановна. – Врежутся – уедут. Собьют кого-то – уедут. Никой совести! Разбаловался народ, ой разбаловался. Нет на них управы! Сажать надо! Сажать! Всегда это говорила…

– Машина-то хрен с ней! Да и куртка в принципе тоже, – прервал ее начавшиеся причитания Андрей, продолжая вслух полет своих мыслей. – Не особо-то и жалко. Это ж вещи. Плохо то, что я из-за этого дебила на свидание не приехал. Столько обхаживал, столько переписывался, первое свидание и… и всё к собачьим херам. Теперь… – Андрей взял с тумбочки свой телефон и нажал на последние исходящие вызовы, – теперь вот звоню – выключен, добавила меня в черный список. Видимо думает, что я дебил какой-то, ну это и понятно – первое свидание и я его просрал. А то, что с человеком что случиться могло – это типа нет, об этом типа даже не подумать! – Андрей прислонил телефон к уху и дождался очередного автоматического ответа о том, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. – Что женщины за существа такие, мать их всех за ногу!

– Может сел или потеряла? Через пару дней сама перезвонит.

– Да не, не сел и не потеряла, мать, – с горечью заметил Андрей. – Удалила даже с сайта знакомств свой аккаунт. Это уже что-то серьезное. Видимо то, что я не приехал, совсем с катушек ее сорвало. Хотя… может и да. Подожду еще пару деньков, может и нарисуется. А не нарисуется, так и пошла она в жопу, другую буду искать!..

– Что удалила? – переспросила не понявшая ничего Надежда Ивановна.

– Аккаунт удалила, ну… в интернете там, на сайте знакомств. Типа регистрируешься, фотку свою ставишь и… в общем знакомишься там с тетками всякими… или с мужиками, это уж кому больше нравится; тебе пишут, ты там пишешь, а потом, если кто понравился, уже вживую свиданку назначаешь, ну и… в общем дальше уже всё там туда-сюда как у обычных людей.

– А-а-а! – Надежда Ивановна понимающе кивнула головой, хотя и не поняла ровным счетом ничего, так как была уверена в том, что «интернет» это было что-то вроде публичного дома, где не происходило ничего, кроме разного рода мерзостей, – так и что в итоге случилось-то?

– Кароч, утром в четверг договорились встретиться в кафехе на Марата. Выехал заранее. Специально выехал заранее, думаю, чтобы не опоздать, первое свидание, ведь это ж надо вовремя быть, да?! Пробки там еще вдобавок. Э-э-х! Уж лучше бы опоздал! Выехал, в общем, проехал пару кварталов и… и… на тебе! Ни машины теперь, ни тетки и… рожа вся разбита. Надо же этому мудаку было взяться, откуда его только чёрт принес?!..

– Тут еще подпись! – Надежда Ивановна подала Андрею какой-то очередной лист, на котором он, даже не читая, сразу поставил закорючку. – Может все-таки пройдете обследование, а?

– Да зачем мне мать… вся эта ваша херня?! – Андрей приподнялся и взял с тумбочки свой кошелек и мобильный телефон. – Да и… нормально там всё, голова прошла уже почти, нос вот только побаливает, но и это пройдет, не первый раз я в своей жизни по таблу получал, – Андрей вдруг громко загоготал, но быстро остановился. Надежда Ивановна неодобрительно покачала головой. Она хотела сказать еще что-то, но из коридора ее кто-то окрикнул, она приподняла со стула свое полноватое тело и, собрав со стола подписанные Андреем бумаги, медленно пошла к выходу.

5.

Высокая трава чертила мокрые полосы на брюках и сапогах. Вода просачивалась сквозь плотную одежду и стекала по ногам в высокие сапоги, от чего они громко хлюпали в такт к каждому движению ног. Дождь не прекращался ни на минуту. Мелкой, но интенсивной моросью падали капли на лицо, на шапку, на промокшую до самой кожи одежду. Было холодно. Ветер, северный и совсем не летний, дул порывами со стороны воды. Он то налетал на идущего с неистовой силой, раздувал полы его плаща и пытался сорвать с него шапку, то затихал до полной тишины, так, что становилось слышно, как касалась трава его одежды, как хлюпали промокшие ноги в сапогах, как где-то, будто совсем далеко, пели свою заунывную песню разбивавшиеся о каменный берег волны.

Он знал, что он спит. Тот же сон, что видел он уже и до этого. Тот же лес, та же погода, та же еле различимая сквозь высокую траву тропа, которая вела к ветхому, запрятавшемуся между вековых деревьев, дому. Сколько раз он был здесь? Он помнил их всех, как помнил все свои значимые добычи опытный охотник. Он был здесь много раз, был во сне, был наяву. Ведь здесь, в этом самом доме, он стал тем, кем был он сейчас, здесь закалялся его характер. Именно здесь он стал настоящим мужчиной. Не в этом наивном юношеском смысле, подразумевающем первую попытку внедрения своего поднимавшегося при малейшей эротической мысли писюна в соседскую деваху на даче у родителей, а в прямом, в самом настоящем. Здесь в первый раз в жизни, сжимая карабин в руке, он понял разницу между собой и другими. Сколько жалостливых причитаний он слышал за все эти годы, сколько просьб, мольбы, угроз от всей этой массы биологического мусора. Со временем он научился их не слушать. Как шумы в радиоэфире проносились они мимо, уходя в небытие вместе с самими источниками этих шумов. Но он не был жесток, скорее расчетлив. Он не был убийцей, он был лишь охотником.

Но сейчас, в этом своем сне, ковыляя в хлюпающих сапогах сквозь заросли высокой травы, промокший под каплями этого северного холодного дождя, он вдруг почувствовал, что что-то менялось, что-то стало другим. Что-то иное поджидало его в этом доме, что-то, что восстало в сыром подвале из тьмы и праха, и что нисколько его не боялось. Сегодня он чувствовал себя по-другому. Смелость и бравада уступали место новому чувству, которое как червь точило его изнутри, откладывая свои личины глубоко в израненную душу. Он чувствовал напряжение и страх, в первый раз в жизни чувствовал, что значит быть не хищником, а добычей.

Последние несколько ступенек вверх, старая ива с раскинувшимися до земли ветками. Он отодвинул ветви руками и вот перед ним из тумана вырисовался он – дом, огромный и мрачный. Он сделал еще несколько несмелых шагов и вступил на крыльцо. Оно слабо скрипнуло под ногами и где-то на чердаке, будто приветствуя его, или, наоборот, его предостерегая, засвистел ветер. Александр остановился. Дышать становилось тяжелее. Сердце сильнее колотилось в груди. Он дышал часто и громко, но воздуха всё равно было мало, будто в нем не было кислорода, будто он были лишь какой-то дистиллированной пустышкой, лишенной всего того, что необходимо было его легким и мозгу.

– Эй!.. Есть кто?.. – он слабо толкнул незапертую дверь и мрак пустого пространства открылся перед ним. Никто ему не ответил, лишь ветер гудел в пустых помещениях, да жалобно скрипели под ногами доски. Александр шагнул вперед. Щелкнула кобура и дуло блестящего Смит энд Вессона направилось во мрак. Подствольный фонарь ярко осветил покрытые вековой пылью стулья и покосившийся от времени круглый стол. Еще пара шагов. Звук взведенного курка и вдруг хлопок, который заставил его вздрогнуть. Желание броситься прочь из этого дома, с этого острова, с этой страны раз и навсегда туда, где спокойствие и комфорт, где всегда хорошая погода… Но это лишь ветер захлопнул за ним дверь, лишь чувства, обостренные этим местом и непогодой до предела, дернули внутри его натянутую струну.

– Чёрт бы тебя побрал… – он проглотил слюну, тряхнул плечами и медленно пошел дальше. Луч фонаря резал мрак, освещая маленькие звездочки суетливой пыли, пятна подтеков на стенах и интерьер старых помещений.

– Есть здесь кто-нибудь?! – проговорил он через минуту, проговорил громче и эхо понесло его слова по пустынным залам и комнатам. Что-то скрипнуло где-то в глубине, что-то зашумело, что-то завыло. Александр вышел из прихожей в холл и приблизился к почерневшей от времени лестнице. Она вела в подвал. Он наклонился, взялся за ручку на почерневшей от времени двери, и потянул ее на себя, но тут же отпустил. Страх пустил электричество по нервам, страх сковывал его движения, и, как опустившегося слишком глубоко аквалангиста, вгонял его в тупое полубредовое состояние. Он сделал несколько больших глотков, вдыхая его вместе с пылью уже без всякой предосторожности и, наконец, дернул дверцу на себя. Она заскрипела и новые ароматы гнили и смрада ударили в лицо.

– Эй! Кто здесь?! – голос его звучал уже тише. Он будто хотел, чтобы его не слышали. Ему никто не ответил, но ветер, играя с его страхом и нервами, завыл громче. Шаг за шагом Александр опускался в подвал. Было холодно и с каждой секундой, с каждым скрипом ступени становилось еще холоднее, будто он шел не в подвал, а медленно опускался в могилу. – Э-э-й, кто-нибудь… здесь… есть?!.. – голос его уже дрожал и сбивался. Он чувствовал, что говорить становилось сложнее – язык с трудом шевелился во рту, он будто отяжелел, будто прилип к небу. И вдруг он почувствовал, что в этой темноте, совсем рядом с ним, был кто-то еще, кто тихо прошептал ему в самое ухо: «одну ошибку ты все-таки сделал, Саня, и она убьет тебя».

Дикий ужас овладел им почти в мгновение. Он хотел рвануться наверх, прочь из подвала, прочь из дома к качавшейся на волнах лодке, но дверь подвала, как крышка гроба, со скрипом опустилась над ним. В диком отчаянии, хватаясь руками за ступени, он пополз наверх, он хотел рукой толкнуть дверь наружу, пытаясь вылезли и броситься прочь, но подствольный фонарь потух, оставляя его наедине с этим мраком. И вдруг… движение! Слабый звук. Кто-то стоял в темноте перед ним, кто-то рассматривал его лицо, нюхал его, ощущал его страх. Кто-то, кого он не мог видеть, но кто прекрасно видел его. Александр направил пистолет туда, где чувствовал чье-то присутствие, слышал дыхание, холодное, спокойное и будто неживое. Щелкнул спусковой крючок, курок глухо ударил по капсюлю, но выстрел… его почему-то не произошло. Осечка. Александр нажал на спусковой крючок еще раз, потом еще. Щелкал барабан, курок безжалостно лупил по патронам, но всё это было напрасно. Что-то было не то, что-то пошло не так. Он отбросил пистолет в сторону и снова повернулся к двери. Руками и головой пытался он выдавить ее наружу, пытался вылезти из этого подвала, сдирая в кровь ногти на руках, пытаясь раздвинуть доски, но вдруг чьи-то руки, холодные как лед и сильные, как гидравлический пресс, сжали его плечи и потащили во мрак за собой.

– Sir, please fasten your seatbelt, we are coming for a landing ²⁸, – женский голос пробудил его, возвращая из мрака в его прежний мир. Улыбка борт проводницы, легкое касание его плеча, покачивание самолета и запах обеда, который он давно проспал. Это был сон, бредовый и кошмарный. Он облегченно вздохнул, протер рукой влажный лоб и выглянул наружу. За окном иллюминатора был серый пейзаж. Низкие облака еще цеплялись сверху за крылья самолета, но внизу уже проплывали линии черных дорог со светлыми точками фар ползших по ним автомобилей. Как и во сне, Петербург встречал его своей обычной непогодой.

Коттедж, куда привез Александра водитель, находился в отдаленной части поселка на первой линии Финского залива. Высокий, со смотровой башней, он казался какой-то готической крепостью, которую некогда простроили себе шведы для того, чтобы сдерживать атаки своего во всю рубившего окно в Европу соседа. Гостевой дом, гаражи, котельная, дом для охраны с прислугой, и высоченный забор по всему периметру, – всё это создавало на этих сорока или пятидесяти сотках ансамбль неповторимой строительной мощи, полностью компенсировавшей все недочеты архитектурного дизайна гигантизмом и монументальностью постройки. «Если бы Гауди попросили построить крепость по мотивам Маяковского, то это выглядело бы именно так», – подумал Александр, когда он увидел в первый раз тот дом, который построил себе брат.

– А вот и он! Вот и о-о-он! – услышал он вдруг знакомый писклявый голосок с крыльца.

Александр повернулся.

– Ну здравствуй, брательник! – приветствовал он встречавшего. – Ты, как всегда, при параде?

– Привет, привет! Я же дома у себя, что ж мне, пиджаки да галстуки носить? Заходи… давай, не мокни там! – невысокий полноватый мужчина нетерпеливо переминался с ноги на ногу на крыльце. Было видно, что он очень хотел приблизиться к брату, но поскольку был лишь в халате и домашних пушистых тапках, он не решался спрыгнуть на мокрую траву перед домом. Александр не спеша подошел к нему и всунул свою загорелую большую руку в его бледную пухленькую ручонку. Тот с силой сжал ее и притянул Александра к себе с такой силой, которую сложно было ожидать в таком теле. – Рад тебя видеть, Саша… рад! Нисколько не изменился за год, наоборот – похорошел! – он обнял Александра, поцеловал его в обе щеки и несколько раз хлопнул рукой по спине. – Ну что же мы тут стоим… давай… сыро тут и холодно, не то, что у вас в Испании, небось. Заходи! – он быстро юркнул внутрь и Александр медленно последовал за им.