Открытие

Таких звуков – много, они рождаются и умирают, не оставляя за собой ничего. Жена?! – Есть даже что-то рабски пошлое в этом.

Мы привыкли думать, что понимаем наши слова, и мы обманываем себя этой привычкой, – душа слов, значение их темны и незнакомы нам.

«Итак, – люблю ли я жену?» – спросил я. Я любил её глаза, её поцелуи и улыбку, её голос и жесты и ещё много таких мелочей и, пожалуй, всю её в этих мелочах. Но без них, как человека и живую душу, как сознание и загадку, как вечно вибрирующий в ответ на впечатления тонкий, чуткий, гармоничный инструмент? Любил ли я её такой?

Я не мог сказать себе, что искал в ней всё это – искал и желал найти… Мы встретились… Она, живая и бойкая девочка, понравилась мне более других, мне же тогда жилось так скучно и тяжело, и я подумал, что, может быть, ничего не проиграю, если женюсь. Я заинтересовал её собой и ощутил в себе желание быть горячо обласканным ею.

Заставил её немного пожалеть себя. Это так просто – заставить женщину пожалеть себя.

Особенно теперь, когда мужество в мужчине так же редко, как и женственность в женщине. Но, утратив много женственности, женщина всё-таки не разучилась жалеть – и в настоящее время любовь женщины – почти вся – сожаление к мужчине… слишком нищему духом и слабому телом для мужчины.

…Я всё забываю о главной теме…

Ответив на этот вопрос, я поставил себе другой…

«Что она любит во мне?» На это мне было труднее ответить, ибо – поистине – будь я на её месте, будь я вообще женщиной, я не думаю, что мне удалось бы найти что-нибудь положительное и сильное, что-нибудь достойное внимания в человеке таком, как я… кроме разве способности думать какими-то бесконечными спиралями, увлекающими мысль куда-то в пропасть без дна и без намёка на свет.

Но у женщин такая несчастная логика…

Порешив на этом с вопросом о её любви, я спросил себя ещё раз:

«Зачем, на что мы нужны друг другу, раз мы чужие, незнакомые люди?»

И тут я понял, что не люблю жену, ибо когда бы я любил её хоть немного, – я не в состоянии был бы так спросить себя… Мне стало холодно…

Что же будет дальше, когда она поймёт меня? Что будет с нею тогда? И как скверно, скучно будет мне! Сколько, наверное, будет слёз, сколько бесполезного, острого, рвущего нервы, отравляющего жизнь! Она вообразит себя сначала обманутой, потом мученицей долга, потом станет искать утешения и… заведёт себе любовника… Фи!..

Я снова подошёл к ней. Она всё спала, крепко, беспечно, и всё улыбалась мило, как дитя.

Но теперь она не будила во мне тех приятных чувств, что были обязательны так недавно… ещё вчера.