Отправь их в Ад!

Броневик, ударившись в магическую защиту, взлетает вверх, как бильярдный шар, подброшенный неумелым игроком. Совершив несколько оборотов, он падает ниц грудой металлолома, скользя по дороге крышей вниз. Из-под капота появляется струйка дыма, машина застывает бесформенной железной массой, не подающей признаков жизни.

Нергал выходит из-за руля, быстрым шагом приближаясь к разрушенной махине. Заглядывает в кабину – водитель еще дышит. Пулевик прислоняется вплотную ко лбу беспомощного бойца, гром выстрела разлетается по округе, голова бедолаги заполняет собой весь уцелевший салон.

Рихтер обходит машину кругом. Стрелок умудрился выползти из разрушенного мехмобиля, дрожащие руки обхватывают сломанную ногу, грудь тяжело вздымается. Убийца подходит, поднимая оружие. Палец давит на спуск, но курок беспомощно щелкает по пустому патрону.

– Хер с тобой, живи… – Нергал зло щурится, – …Пока что!

Глаза стрелка обессиленно закрываются, принимая драгоценный дар жизни.

Рихтер подходит к гудящему мерсу, беглым взглядом оглядывая разгромленную улицу.

Начало спуска до сих пор полыхает пламенем взрывов, несколько кварталов дымятся авариями, перекрестки заполнены заторами, гудят сирены экстренных служб. У подножья спуска свалка искореженных машин, прикрытых сверху громадиной тягача. Здание разрушенного магазина осыпается обломками. Неподалеку фонтан сыплет безмятежными каплями, резко контрастируя с дымящимся броневиком.

Мерседес приветливо мигает фарами, мотор резво гудит, корпус сияет разрушениями. Верх снесен начисто, двери отсутствуют, задний бампер разбит в мясо, колеса скребут асфальт дисками. Чародейка лежит без движения, но ее чувственное тельце не становится от этого менее сексуальным.

Нергал садится за руль, мехмобиль медленно трогается с места. Ливень вдруг резко усиливается, заставляя пожалеть об отсутствующей крыше.

ГЛАВА 24

К вечеру дождь разошелся вовсю, потоки воды подминали под себя город. Разрушенный проспект долго еще не мог прийти в норму, зажить привычной обыденной жизнью. Гудели сигналы спецслужб, возле дома убитого прокурора мигали сиренами с десяток мехмобилей полиции. Аварийные машины с трудом разбирали образовавшиеся на проспекте завалы. Их работа многократно усложнилась непогодой и темнотой.

Несмотря на интересное зрелище, праздных зевак нашлось не много, большинство здравомыслящих людей сидели по домам, не высовываясь. Новость о гибели главного прокурора облетела Берлин быстрее пули, в жандармерии творилось черт знает что, тайная полиция Кроу стояла на ушах. Канцлер созвал экстренное совещание, город жужжал, как потревоженный улей, находясь на грани объявления комендантского часа.

Среди этого хаоса мехмобиль спецгвардии смотрелся одиноко и незаметно. Ханс одним из первых прибыл к усадьбе дель Боско, они с Вольфом успели осмотреть бойню до того, как нагрянули жандармы. Теперь же друзья медленно поднимались вверх по проспекту, внимательно разглядывая последствия безумной погони.

Мехмобиль пересек несколько перекрестков, пассажиры изумлялись творящемуся на дороге беспределу. Разгромленный проспект сверкал повреждениями, дождь заливал пожарище, груды металлолома на месте аварий блестели искореженной сталью.

Возле фонтана, у конечной точки погони, дымящейся грудой застыл помятый броневик. Ханс с трудом представлял, что за сила смогла разбить и перевернуть такую махину.

Машина остановилась, из нее вышли двое, с печальными лицами разглядывая учиненный разгром.

– Все это тоже по плану? – глухо спросил Вольф, указывая рукой на разбитый проспект.

С той точки, где остановились спецагенты, им с легкостью удалось рассмотреть последствия сумасшедшей погони во всей красе, начиная от усадьбы прокурора и заканчивая останками машин и разбитыми витринами магазинов.

Ханс печально покачал головой, не удостоив напарника ответом. Да и что тут можно сказать? Разрушения, пожары, смерти… Это неизбежная плата за то, что последует дальше. Революций без жертв не бывает…

Краузе нагнулся, рассматривая перевернутый броневик. За рулем лежало тело водителя с простреленной головой, салон забрызган останками этой самой черепушки. А вот второй пассажир… Обойдя стального монстра, парень увидел распростертое на асфальте тело.

Он лежал, подставив лицо дождю, вцепившись руками в искалеченную ногу. Глаза закрыты, но Ханс, проверив пульс, убедился, что наемник еще жив. Молодой парень, скорее всего одного возраста с дознавателем, а уже работает на Кроу… Краузе приподнял рукав куртки, с омерзением рассмотрев на руке жертвы следы многочисленных инъекций.

– Вольф, тут есть выживший! – подозвал он друга, добавив тихонько себе под нос, – Неплохой парень, хоть и наркоман.

Оборотень подошел, прикрыв раненного зонтом. Тот нехотя открыл глаза, разглядывая своих спасителей.

– Как тебя звать, паренек? – спросил Ханс.

– Ян… Крюгер… – прошептал стрелок.

– Забираем, – кивнул дознаватель, – Возможно, этот Ян нам еще пригодится.

Вольф аккуратно подхватил паренька на руки, стараясь не потревожить поврежденную ногу.

– Почему убийца его пощадил? – спросил оборотень, направляясь к мехмобилю.

Краузе пожал плечами, думая совсем о другом.

– Просто повезло…

ГЛАВА 25

Поздним вечером мехмобиль спецгвардии остановился возле высоченной многоэтажки в центре Берлина. Хороший район, новая застройка, заоблачные цены на жилье. Позволить себе квартиру в этом доме могли только зажиточные купцы, потомственные аристократы или… сильные маги.

Ханс тяжело вздохнул, оглядывая пустынную улицу. Темнота и дождь разогнали горожан по домам, улицы вот-вот грозились превратиться в реки, холодный ветер выдувал из города последние остатки тепла.

Возле самого подъезда поблескивал вызывающей грудой металла разбитый донельзя мерседес. Без крыши, без бампера и задних колес, он смотрелся старой покалеченной скаковой лошадью, брошенной хозяином за ненадобностью. Дождь беспрепятственно барабанил по шикарным некогда сиденьям; вода стекала по разбитой приборной панели; треснувший руль едва держался на месте.

Краузе вышел под дождь, внимательно осматривая разбитую машину. Определенно, стоит здесь уже несколько часов. А значит, владелец может быть еще в гостях…

Дознаватель поднял взгляд на светящиеся окна многоэтажки, придерживая шляпу рукой. Дождь ударил в лицо, заставив поморщиться. Парень еще раз вздохнул, направляясь к парадному. Хлопнула толстая дверь, консьерж приветливо заулыбался, увидев удостоверение спецгвардии. Вода ручьем стекала с мокрого плаща, палец резко надавил кнопку, где-то вверху загудел лифт, подчиняясь воле посетителя.

Просторный лифт поднял дознавателя на нужный этаж, на чистой лестничной площадке умещались всего две двери, выходящие в разные стороны. Ханс прошел к той, что справа. Немного постоял, собираясь с мыслями. Рука поднялась, по каменной клетушке разлетелся глухой стук.

Прошло несколько минут, прежде чем дверь отворилась. На пороге стояла Клаудия Сенна, бакалавр магии. Женщина куталась в длинный халат, волосы свободно рассыпались по плечам, на лице застыло усталое выражение.

– Он… здесь? – напряженно спросил Ханс.

Чародейка усмехнулась, смерив парня оценивающим взглядом.

– На твое счастье… Уже ушел.

– Все в порядке? – дознаватель силился посмотреть за спину женщины.

Взору открылась лишь часть гостиной, с креслом и книжными шкафами вдоль стены, в дальнем конце виднелся проход на застекленную лоджию. Комнату освещал высокий торшер, до слуха доносилась медленная музыка из старомодного патефона. Пахнуло свежим кофе, тостами, чесноком и… магией.

– Более чем, – приветливо кивнула чародейка, не торопясь, однако, пропускать агента внутрь, – А вы не торопились, Краузе…

– Группа захвата была наготове, ждали лишь сигнала, – Ханс посмотрел в глаза хозяйке, – Почему не нажали тревожную кнопку?

– А мне не было тревожно… – улыбнулась она.

– Вы разговаривали?

– Не особо…

– А… что?

Клаудия рассмеялась, ее эмоции вовсе не походили на испуг или разочарование. Взгляд Краузе наполнился тревогой.

– Ему нужен был секс… – пояснила женщина, отсмеявшись, – Мне, оказывается, тоже…

Ладонь чародейки сжала кулон, болтающийся на шее. Простой кожаный шнурок удерживал небольшую вещицу из серебристого металла. Краузе бросил взгляд на безыскусное украшение, брови дознавателя встревоженно нахмурились.

Ханс давно ушел, Клаудия и думать позабыла о визите спецагента. А вот о чем забыть не могла – об убийце. Женщина стояла на лоджии, кутаясь в теплый халат, мысли блуждали вокруг Нергала.

Убийца привез домой, как-то само собой оказался в чужой квартире. Прежде, чем чародейка успела хоть что-то сообразить, Рихтер уже завалил ее на просторную кровать в спальной. Он взял женщину грубо, без спроса, почти что насильно. И от этого Клаудия ощутила новый для себя интерес. Никогда еще ею не владели так безоговорочно, так нагло и жестко. И никогда она не ощущала такого сильного возбуждения.

Стоит признать, хотя бы перед собой, как до смерти надоели манерные аристократы с бесконечными расшаркиваниями, да и богатенькие чинуши, навроде дель Боско, тоже сидят в печенках. Что те, что другие, отличаясь внешне и по манерам, удивительно схожи в отношениях с женщинами. Поразительно нерешительны, неуклюжи, порой даже жалки.

Чародейка с удивлением осознала, насколько ей недоставало именно такого мужчины – жесткого, брутального, бескомпромиссного. Знающего цену себе и своим желаниям. Чтобы просто привез, раздел и трахнул без лишних слов…

Даже его прощальный подарок – дешевый кулон, что продаются сотнями в привокзальных ларьках – вызывал у заклинательницы теплые чувства. Простой незамысловатый жест, однако стоит гораздо больше, чем выражается в деньгах… Сжимая в руках холодное украшение, женщина ощутила прилив душевного тепла.

Клаудия считала себя абсолютно неспособной на романтические чувства, она подходила к отношениям с мужчинами чисто с меркантильной точки зрения. Чародейка всегда получала максимум – деньги, связи, секс – стараясь ничего лишнего не отдавать взамен. Теперь же… она чувствовала себя неожиданно растерянной и потерянной… Неужели это и есть то, что простолюдины называют любовью?

ГЛАВА 26

Старина Ларс фон Майер вычищал пол своего магазинчика, задумчиво вцепившись в ручку метлы. Не то чтобы помещение нуждалось в уборке, нет. Просто хозяину нужен был повод, чтобы задержаться подольше.

Он распустил работников раньше времени, а сам остался. Красотка Бетти и работящий Ральф, они еще слишком молоды… Ни к чему им становиться свидетелями того, что тут может случиться…

Тревожный сегодня был день, неожиданно громкий, пугающий. Безумная погоня, разнесшая полпроспекта… Магазин одежды Майера уцелел почти чудом: ужасающий броневик пронесся в считанных метрах от хрупкой витрины. Но, несмотря на сгущающуюся ночную тьму, день еще далеко не закончился…

Ларс видел, во что превратился проспект, после того, как по нему пронесся вихрь погони. Разруха и запустение, покореженные мехмобили, раздробленный асфальт, выбитые окна и витрины, сгоревшие остовы особо невезучих строений… Придорожную лавку Федмана так и попросту разнесло в клочья вместе с хозяином.

А потому Майер не жаловался – легко отделался! Если бы не одно но… Если бы не чертов плащ…

Ларс жил долго, и сколько себя помнил, всегда работал в магазине. Сначала – на побегушках, позже – продавцом. Наконец, после десятка лет упорного труда, стал владельцем. С тех пор дело процветало, торговля пошла в гору, марка «одежда от Майера» даже стала своеобразной визитной карточкой в определенных кругах.

Он помнил Берлин городом свободомыслия, пристанищем искусств и мастеров. Помнил надежды того времени, мечты о возрождении Республики, светлое будущее, что, казалось, вот-вот наступит.

Помнил восхождение канцлера Вальдемара Вейсмана к власти… Единый, сколько же лет минуло с тех пор? Двадцать? Тридцать? Во что превратилась страна за это время… Люди боятся пикнуть без разрешения комитета, страшатся тайной полиции и преследований инквизиции…

Но, как бы то ни было, за все время одно оставалось неизменным – потаенная власть мафии, что существовала независимо и как бы параллельно государственной. Сменялись эпохи, режимы, правители, а мафия оставалась всегда, незримо, а подчас и весьма осязаемо контролируя денежные сферы деятельности городской жизни.

Именно в силу почтенного возраста Ларс понимал, что имея дело с мафией, нужно быть предельно осторожным. У него имелся богатый опыт различного взаимодействия с нечистыми на руку людьми… Сколько историй мог бы порассказать старик… Но он не отличался болтливостью в таких вопросах. Возможно, это стало одной из причин, почему Майер дотянул до седых волос.

Хозяин магазина хорошо знал, что такое мафия, кто такие охотники за головами, члены гильдии убийц. На своем веку он повидал всякого. Порой убивали и за меньшее, чем продырявленный плащ и старая шляпа…

Ларс прошелся метлой по и без того чистому полу. Прошаркал между длинных стеллажей с рубашками и пиджаками. С другой стороны, на хозяина взирали безгласные манекены, облаченные в фирменные брюки и сюртуки. Витрина давно потухла, горело только дежурное освещение, да уличный фонарь.

Скромная стойка продавцов скрывала стальной монумент кассы, перед дверью лежал безнадежно загаженный уличной грязью коврик. Кремовая плитка пола уже отмыта от следов, а вот коврик давно пора бы поменять…

С улицы слышалось только шуршание дождя, внутри поскрипывала метла, да свистел ветер, наслаждаясь сквозняком. Привычный успокаивающий запах новой, недавно сшитой одежды смешался с ароматом сырости. Может, все и обойдется?

Майер ждал чего-то подобного, но все равно испугано вздрогнул, когда из темного угла магазина медленно выступила высокая тень. Сердце старика предательски екнуло, он едва не уселся на задницу, ноги стали слабыми, руки вытянулись вдоль тела. Звук щетки, упавшей на пол, заставил Ларса очнуться.

– Добрый вечер, мистер… То есть, доброй ночи… То есть… – Майер с трудом прервал невнятное бормотание, – Я… я… я…

Хозяин собрался с силами и протянул ночному гостю заранее подготовленный сверток. Незнакомец молча принял подношение, руки встряхнули ткань, сверкнули, разматываясь, черные полы плаща. Убийца натянул одежду, тщательно оправив рукава.

– Я взял на себя смелость подлатать дыры… – выговорил, наконец, Ларс, – И вот еще что… Ваша шляпа тоже здесь.

Майер указал на высокий столик, где лежал, дожидаясь своего часа, вычищенный головной убор.

Нергал подошел, ловким движением шляпа взлетела к лысому черепу и села там, как влитая. Когда убийца шагнул прочь, на столе остался лежать неровный кругляш желтой монеты.

Голова склонилась в прощальном кивке, холодные серые глаза скрылись под полами шляпы, убийца медленно отступил в тень. Ларс ждал хлопка двери или какого-то шороха…

Сверкнула молния, осветив темные углы. В промелькнувшей вспышке Майер увидел, что угол магазина абсолютно пуст. Как посетитель туда проник и как выбрался потом – загадка, на которую лучше не знать ответа…

Ларс облегченно вздохнул, вытирая рукавом выступивший пот. Дрожащей рукой приоткрыл дверь магазина, холодный воздух слегка взбодрил старика.

Что ж, дело сделано, теперь можно и домой…

Очень странное ощущение, будто прошелся по лезвию бритвы. Майер давно уже думал, что не боится смерти, но то пока она была далеко… А сегодня… Смерть зашла на порог, осмотрелась, и на время отступила, оставив правда, напоследок, поистине королевский подарок.

Ларс хорошо знал ценность таких монет, и выражалась она отнюдь не в денежном эквиваленте, хотя и продать можно за круглую сумму. Но, что гораздо важнее, этот золотой кругляш потертого вида мог оплатить жизнь… Или послужить пропуском в ад, тут уж как распорядишься…

ГЛАВА 27

Надсадно тарахтя, старый омнибус медленно полз по городу. Высокий, толстый, желтый, он словно пришелец из прошлого, из тех времен, когда вещи делали на века, а не до следующего поворота капризной моды. Двери со скрипом открывались на остановках, пассажиры с трудом преодолевали высокие ступени. Внутри их встречали потертые сиденья и потрескавшиеся поручни.

По осеннему времени в салоне скопилась грязь, мокрый воздух не успевал толком проветриваться. Ливень колотил по запотевшим окнам, кое-где вода просачивалась сквозь прогнившие уплотнители, скапливаясь у ног попутчиков холодными лужами. Внутри витали запахи толпы – сырость, пот, курево и перегар смешивались в душераздирающем амбре.

Пожилой водитель, по виду гораздо младше самого омнибуса, неторопливо крутил баранку. Фары едва-едва освещали несколько метров проезжей части, мотор урчал громко, с надрывом, словно собираясь издохнуть в самое ближайшее время. Шофер то и дело посматривал в громадное зеркало, где отражался салон. Свет уличных фонарей странным образом искажался, проникая сквозь грязное стекло, большинство лиц, как и силуэтов, оставались в тени. Лишь одна высокая фигура в темном плаще четко выделялась на фоне толпы. И каждый раз, когда свет падал на мрачное лицо пассажира, ладони водителя вздрагивали в невольном приступе страха.

Нергал уже давненько не ездил на общественном транспорте, мужчина успел позабыть все прелести данного времяпровождения. Не то чтобы он поразился до глубины души, вовсе нет. Просто нахлынули неприятные воспоминания о голодном детстве, нищете, изнуряющей работе на круглосуточных фабриках.

Рихтер стоял выпрямившись, рука намертво ухватилась за поручень у потолка. Он сознательно старался не приближаться к другим пассажирам, не прикасаться к сиденьям. Это была не брезгливость, скорее определенное равнодушие, неприятие. Все окружение казалось безынтересным, пресным, серым.

Люди и сами обходили статную фигуру стороной, чувствуя ее определенную чужеродность. Нергал стоял среди толпы, но он и там умудрялся сохранить одиночество, отрешенность.

Холодные глаза убийцы уставились в окно, на протекающие мимо зарисовки Берлина. Город разросся, стал выше и шире, но внутреннее наполнение, увы, истончилось. Душа могучего мегаполиса увядала, вместе с теми исполинами, на плечах которых он воздвигался.

Нергал вспоминал о том месте, куда сейчас направлялся. Некогда, по воле судьбы, он оказался вхож в определенные круги уважаемых людей… Что сейчас с ними сталось? Как распорядилось со смертными беспощадное время?

Прошло много лет, все изменилось. Может статься, что Рихтер не встретит ни единого знакомого, более того, не застанет и прошлых обычаев. Молодежь не чтит традиций, не уважает зрелые решения, не стремиться сохранить нажитое десятилетиями…

Нергал усмехнулся… Вроде бы еще не стар, а стариковские брюзжания лезут безостановочно. Что делать, мир сдвинулся, покатился в пропасть. Хорошо, если не прямиком в ад.

Одна за другой проносились мимо остановки, люди заходили и выходили прочь, на миг появляясь в жизни Рихтера, а потом исчезая, вероятно, навсегда. Омнибус выехал из спальных районов, неторопливо проникая в мафиозный центр города.

Дождавшись нужного места, Нергал вышел из душной катящейся коробки. Дождь благосклонно принял убийцу в холодные объятия, ветер кинул в лицо пригоршню воды. Завернув за угол, Рихтер прошел вдоль длинного кирпичного забора, закрывающего просторный двор от любопытных глаз. Остановился у окованной железом двери. Нетерпеливо надавил на кнопку звонка, повторив нажатие спустя пару секунд.

Дверь приоткрылась после четвертого или пятого звонка, гостя встретил настороженный взгляд трех пар глаз. Нергал выглядел весьма мрачно и угрожающе, но эти люди явно привыкли иметь дело с очень серьезными гостями. Насупленных бровей и убийственного взгляда недостаточно, чтобы пронять троицу боевиков мафии.

– Мне нужен мистер Готти, – максимально кратко проинформировал Рихтер.

Встречающие молча переглянулись. Нельзя просто так постучаться в дверь к лидеру мафиозной семьи и потребовать аудиенции. И в то же время… В незнакомце чувствовалась сила и уверенность… Власть и право приказывать… Не от каждого гостя можно просто отмахнуться, необдуманные поступки всегда чреваты последствиями.

– Добро пожаловать, – один из громил слегка посторонился, – Мик, проводи господина в приемную.

Оказавшись в приемной, Рихтер сполна оценил юмор названия.

Полуподвальное помещение с каменными стенами и полом больше походило на пыточную камеру, чем на место для встречи гостей. Широкая комната с несколькими входами и без единого окна навевало невеселые мысли. Наметанный глаз убийцы сходу отметил кровосток в полу и нишу для сброса тел. Из мебели в приемной стоял основательный стол с кандалами для крепления рук и несколько крепко сколоченных стульев.

Лампа над столом бледно освещала скудную обстановку. Толстая дверь вкупе с монументальными стенами надежно блокировала любые звуки как снаружи, так и изнутри. Холодная атмосфера нагнетала мысли о кладбище. Пахло болью, кровью и смертью.

Впрочем, Нергала не особо волновал мрачный антураж. Главное, чтобы беседа состоялась, а где и как – дело десятое.

Рихтер прошелся по гулкому полу, стул со скрипом проехался к столу, на деревянную поверхность со стуком лег шестиствольный пулевик, сразу же приковав взгляды сопровождающих. Убийца спокойно уселся, вытянув руки перед собой.

Боевики удивленно переглянулись, сходу оценив как невозмутимость гостя, так и его оружие. Такая манера поведения вызывала невольное уважение. А вспыхнувший было желтым огнем взгляд заставил зябко поежиться даже бывалого Мика.