Да

Завершив ритуал, Амба вылезла обратно, снова став прежнего цвета, но еще не окончательно лишившись яркого блеска.

– Очень красиво, – сказал Эльхес.

Спустя еще какое-то время перед ним оказалась девушка с неровно обстриженными пепельными волосами, глазами ящера и ящериной же левой рукой, от плеча до кончиков пальцев покрытой чешуей. Черты ее лица были выразительными, но не слишком изящными. Особенно долго Эльхес разглядывал ее слепые глаза. Любой другой постарался бы поскорее отвернуться. Мир этих глаз – старый, заброшенный дом, окна и двери в котором наглухо заколочены. Но Эльхес, продолжая смотреть на нее, сказал:

– Ты убила Николаса… Шенад! Только что я думал, что при встрече размажу твои мозги по стене.

Он как будто думал в двух направлениях одновременно.

– Ты бы сам так поступил на моем месте, – девушка села рядом.

– Наш отец был куда более строгим, чем Николас к вам с Алексом, – голос Эльхеса дрогнул.

– Какая странная энергия исходит от тебя. Только что ты хотел убивать, а теперь… Как глухо и пусто у тебя в душе!

– Я бы не смог тебя убить.

– Почему?

Эльхес помолчал. Амбе показалось, что он хочет признаться ей в чем-то важном, и снова она ощутила тот странно знакомый, не принадлежащий ему запах.

– Я видел, как ты родилась, – наконец, сказал он, –Твои родители были так счастливы.

– Счастливы? У Николаса были одни проблемы со мной, – фыркнула Амба.

– Они ждали тебя. Что бы там ни было, Николас всегда тебя любил.

– Знаешь, мне же не нравилось только то, что он ограничивал меня.

– Да, понимаю. Чувствуешь себя зверем, на которого ведут охоту.

– Ты неплохо разбираешься в людях.

– Ну, кое-что я успел понять за свою жизнь. А понять девушку, которая подалась в Кеаго, для меня не так уж сложно.

– Ты-то помнишь, нашу чакру! Если бы не Николас, ты бы тоже стал Кеаго, я уверена!

– Да, я бы никогда не оставил его и сына, если бы не все эти обстоятельства.

– Так пусть бы Николас ушел с тобой!

– Он не мог, верно служил Комохо. Сначала я тоже не понимал его, но потом… Ты знаешь, что такое верность?

– Да! – уверенно ответила Амба, – Но я не понимаю Николаса!

– Может быть, оно и к лучшему, презирай его до конца. Это не так мучительно, как страдать от невозможности многое изменить, когда это уже невозможно.

– А что тогда случилось? Почему ты ушел из деревни?

– По иронии судьбы, во время выполнения миссии я убил Ольгерда Дарда.

– По иронии судьбы? – не поняла Амба, – Имеешь в виду, что мы квиты? Ты убил отца Айрана, а я – твоего брата.

– Почти это и имею в виду. Все даже еще более забавно.

Амба вдруг невероятно отчетливо ощутила тот чудесный запах, исходящий от Эльхеса, и смогла узнать его, но появившееся предположение казалось невозможным.

– Я тут подумал, какой ужас… Нет, я вовсе не о тебе! Я подумал, у меня ужасный дом. Мне ведь даже негде тебя нормально поселить. Вот для кого это делали? Для кого строили этот дом? Зачем при такой маленькой спальне такая огромная кухня и раздельный туалет? Хотя это, конечно, очень кстати теперь. Чем я, собственно, не доволен?

Эльхес взглянул на Амбу. Она засмеялась от неожиданности таких рассуждений.

– Может быть эта комната предназначена для того, чтобы сблизить сердца влюбленных и поэтому такая тесная? Нет, скорее сплющить сердца влюбленных!

Слушая его, Амба все больше убеждалась в своих догадках.

– Да, да, Амба, это я, – вдруг сказал он с какой-то новой интонацией.

– Айран…

Амба порывисто бросилась ему в ноги и прижалась к его коленям.

– Как это вообще возможно?

– Когда я погиб, Арч поместил мое темное начало в это тело. Он не стал проводить разъяснительные работы, какого шенада это потребовалось делать.

– Он тебе не навредил?

– Арч? Нисколько не навредил, – Айран говорил спокойно и тише, чем Эльхес, – А ты от слез стала слепой?

– Да, но это неважно. Даже лучше, что я не вижу тебя в чужом теле, – Амба улыбалась.

Она подняла взгляд, чтобы смотреть ему в глаза, и потянулась к губам. Он не возражал, тогда она крепко прижала его к себе и поцеловала. Айран заговорил, только когда она отпустила его:

– Запомни, что я скажу тебе. Когда придет время, оставайся со светлыми.

– Ты же темный! С чего бы это мне..? Постой, придет время? О чем ты?

– Я чувствую, что-то грядет.

– Что бы там ни было, я останусь с тобой.

***

Сирроу был отозван с миссии по расследованию дела об убитых крестьянах и вернулся в деревню ксэ. У него было собственное жилье – половина небольшого дома в центре деревни с отдельным входом, где все было приспособлено для содержания нескольких собак. Только чтобы помыть и накормить их он и заглянул к себе.

В его планы входило провести вечер в кругу своей семьи, которая жила на окраине, в квартале, целиком принадлежащем клану Кутта. Сегодня не планировалось больших семейных собраний. Сирроу просто хотел увидеть отца, мать и своих четырех сестер, на что не так уж часто находил время, не смотря на близкое соседство.

Планы ему, однако, пришлось немного изменить. Дома его дожидалась Селлах. Он увидел ее, только включив свет – она безмятежно спала на его кровати, одна из собак лежала у нее в ногах. Обычно верные охранники дома, собаки не тронули ее, видимо, почуяв долгожданного гостя.

Сирроу постарался производить как можно меньше шума, чтобы не разбудить Селлах, но она все равно проснулась, как только он оказался рядом.

– Селлах!

– Недавно я узнала, что твой клан темный, – сказала она, только открыв глаза.

– Ну, я не люблю об этом говорить… – Сирроу присел рядом.

– Ладно, – напряженно вздохнула она.

– Дело в том, что наш клан основал Демон по имени Сфорца, – пошел на попятную ксэ, – У него было два сына от земной женщины. Старший догадался смешивать Тьму и Воду, которые получил в наследство от отца, – это был первый Кеаго. Другой же вообще стал развивать только собственное начало и, позаимствовав у Сфорцы технику объединения начал, стал ксэ и дал начало моему роду.

– Значит, у тебя темное начало с крыльями?

– Ну, да, с крыльями… – Сирроу был смущен.

– Неужели в тебе есть такая сила, и ты ее не используешь?

– Никогда. Наш клан отказался применять Тьму.

Селлах подняла на него взгляд и нежно улыбнулась, пытаясь скрыть, как ее темная часть негодовала, почему он настолько сильнее ее. Она погладила его волосам. Он хотел прижать ее к себе, но она неожиданно проговорила:

– Извини… – встала с кровати и отступила на шаг, – Спасибо за все.

– Селлах? – не понял Сирроу.

– Я ухожу!!! – прокричала девушка, – Прости.

Она приняла облик Шегана, распахнула окно и вылетела прочь.

– Селлах! Почему ты уходишь? – Сирроу выбежал следом из дома, но уже не смог разглядеть ее облаках, – Почему ты всегда уходишь? – тихо повторил он, – Вернись!

Шум ветра скрыл шорох крыльев Селлах, и она, незамеченная, приземлилась позади. Девушка подошла к Сирроу и обняла его со спины.

– Я люблю тебя, – тихо прошептал он.

– Я не уйду… Я тоже не могу без тебя!

– С тобой все хорошо?

– Не совсем, – она нежно развернула Сирроу к себе, – Я сама не в порядке, я неправильная. Я столько боли причинила тебе, – не выдержав его взгляда, Селлах уткнулась в его грудь, – Я ненавижу себя за это. Ты должен был прогнать меня. Или убить еще тогда… Я не хочу, чтобы ты мучился в одиночестве. Но я ведь приношу лишь мучения!

– Замолчи, Селлах, – спокойно сказал Сирроу и заглянул в ее глаза, – Пойдем ко мне.

На следующее утро они вместе отправились к родителям Сирроу. Селлах все еще была на взводе. Неясная тревога, терзавшая ее со вчерашнего дня, – а на самом деле многим ранее, – отпускала лишь в отдельные моменты. Она совершенно не была готова к встрече с радушным шумным семейством, каким представлялись ей Кутта, и боялась, что будет чувствовать себя неловко среди них. Но отказаться Селлах не посмела. Вернее, побоялась признаться в том, что не справляется со своими чувствами, которые сама не может понять.

Семья Сирроу, и вправду, оказалась на редкость шумной. Хотя никто в доме ни разу не поднял на другого голос, суетливую, почти ярмарочную атмосферу создавали непрекращающийся спор между старшей и средней дочерью, возня младшей, суета матери и смех отца. Селлах была принята так, словно сама была одной из дочерей красивой матери Сирроу. Она принялась помогать ей с приготовлением обеда и быстро сошлась с ней, постоянно получая уроки кулинарии и элементарной жизненной мудрости. Все беспокойства и дурные мысли оставили Селлах за веселой работой.

Сирроу же утащил на задний двор отец, где они что-то долго чинили и в это время были похожи на настоящих крестьян. Собственно, семья Кутта давно жила, как крестьяне, если не брать в расчет, что отец иногда был вынужден появляться на службе.

В непрекращающихся заботах никто не заметил, как на участок прошла красноволосая девушка. Однажды, несколько лет назад, когда младшей из сестер Сирроу еще не было на свете, она уже была в этом доме и хорошо его запомнила. Запомнила она и то, что приходить сюда обязательно нужно с угощением для собак. Поэтому, как только они залаяли, выбежав навстречу, каждой досталось по куску свежего мяса.

Селлах закачивала разливать суп по тарелкам, когда заметила гостью.

– Рейнлан!

Почему-то Селлах очень ей обрадовалась, несмотря на то, что Рейнлан выглядела совсем не такой жизнерадостной, как при первой встрече.

Ей было неспокойно из-за Макса. А стоило молодому Дьяволу только прийти в более или менее нестабильное состояние, как внутри нее обострялась борьба. Ее светлое и собственное начала до сих пор не желали мириться с присутствием багрового змея, заселенного Денницей в ее душу.

Все собрались за столом, и, конечно, с радостью пригласили, Рейнлан. Когда общая суета немного поутихла, отец Сирроу стал рассказывать, как она впервые появилась в деревне ксэ.

– Однажды ночью кто-то забрался в оружейный склад, – принялся вспоминать он, – Шуму тогда подняли! А оказалось, что это было дело рук десятилетней девчонки Рейнлан Бэнкс. Она не числилась ни за одним из поселений и утверждала, что родом из адского города Азур. Все это вызвало беспокойство в деревне, но Эльхес взял ее под свое крыло, и дело замяли.

– Еще бы мне это не сошло с рук! – самонадеянно ухмыльнулась Рейнлан.

– Ой, эта Рейнлан могла вытрепать нервы кому угодно! – проворчала мать, что вызвало у всех смех.

– Только Эльхесу она так понравилась, – продолжил отец, – что за все ее хулиганства он сам брал ответственность и направлял ее на путь истинный, старался не нравоучать, не наказывать, а подружиться с ней. Только так с такими и можно. Она быстро привязалась к Сирроу и сделала из лучшего ученика настоящего дебошира.

– Отец! – смутился Сирроу.

– Что? Если бы не эта девчонка, так бы и остался нелепым заучкой…

Рейнлан не знала, куда себя деть. Дело было далеко не в смущении.

Как только все закончили есть, она встала из-за стола, оставив тарелку наполовину полной, что было очень для нее не обычно, вышла на улицу и тут, наконец, все напряжение, что накопилось, весь сумбур и тревога вылились из нее. По деревне разнесся взрыв багровой дьявольской чакры. Рейнлан взмыла ввысь на огромных перепончатых крыльях; в ее глазах полыхало пламя.

Откуда-то появился Эльхес во главе с несколькими ксэ младшего ранга и тут же приказал Сирроу действовать вместе с его отрядом. Все они объединились с птицами и последовали за ней.

– Не наносить ранений без необходимости! – приказал Эльхес.

Ксэ вскоре настигли Рейнлан и стали прижимать ее к земле. Тогда Дьявол рванул вниз сам и глубоко вошел в землю, оставив на боевой арене спиралеобразный кратер. Рейнлан металась по заснеженной площадке, обжигая воинов своей чакрой. Ей перерезали сухожилия крыльев, она снова выпустила волну энергии и за несколько секунд полностью восстановилась. Ксэ преградили ей путь слева, справа, Эльхес контролировал ситуацию сверху, паря на орлиных крыльях. Вдруг Дьявол исчез и оказался в воздухе за его спиной. Рейнлан набросилась на Сефида, но он вовремя развернулся и подставил под ее атаку меч. Рейнлан блокировала его руки в невероятно сильном захвате и потянула за собой, объятая багровой чакрой.

Вспышка.

Вдруг то ли в воздухе, то ли в сознании Эльхеса возник образ Денницы. Багровый змей, начало Дьявола, вырвалось из Рейнлан и скользнуло Эльхесу в рот.

Он захлебнулся проникшей в него силой и замер. Из лопаток у него выросла пара перепончатых крыльев. Чакра стала разливаться вокруг нового Дьявола. Багровый удав теперь обвился вокруг светлого начала Эльхеса, которое не стало вырываться и позволило себя заглотить.

Амба стояла на крыльце его дома и с ужасом наблюдала.

Сознание новоявленного Дьявола собиралось воедино из трех различных начал. По его телу расползалась черно-багровая шерсть, на спине образовывались перепончатые крылья, разрывающие одежду. Он оглядел воинов, окруживших его на значительном расстоянии, в глазах которых явно читался страх.

Амба ринулась к нему, схватила за плечи и попыталась заглянуть в глаза.

– Прощай, – произнес Эльхес, словно изнутри себя.

Он исчез.

– Айран! – позвала Амба, – Айран!!!

Амба переместилась в Ад в надежде найти его. Но восьмой Уровень, где он оказался, был закрыт для всех, кроме приглашенных Денницей гостей.

***

Рейнлан смогла снова навестить Макса в тюрьме деревни Ту, как только под присмотром семейства Кутта пришла в себя после избавления от дьявольской силы. Она выбрала удачное время для визита. Макс завершил очередной раунд сражения с Мешер, и сейчас маске требовался отдых.

Он лежал в углу в кроваво-слизистой луже у разбитой раковины; одно крыло почти полностью закрывало его, другое было откинуто в сторону. Когда тяжелая дверь отворилась, и Рейнлан зашла в камеру, он даже не пошевельнулся. На полу перед дверью валялась миска с загустевшей клейкой кашей. Рейнлан задела ее ногой и коротко вздохнула, подумав, что Макс до сих пор ничего не ел. Она помотала головой, стряхнув с волос тающие снежинки.

– Лохматый, – позвала Рейнлан и присела рядом.

Макс повернулся к ней, снимая облик Хвоста. Его волосы за последнее время сильно отрасли, и челка лезла в глаза. Он поднялся, опираясь на стену, повернул кран и сунул голову под струю холодной воды, смывая с лица кровь, грязь и пот и убирая назад волосы.

По пути он подобрал разодранное одеяло, закутался в него и завалился на лежак. Рейнлан подсела к нему и положила на колени его мокрую голову, от чего при таком сквозняке сразу сделалось зябко. На пару секунд Макс закрыл глаза, но усилием воли заставил себя не засыпать и крепко сжал челюсти.

– Я здесь часто думаю об одном дне в моей жизни, – сказал он.

Рейнлан была рада, что у него остались силы говорить.

– О каком же? Я вот мало что могу в подробностях вспомнить.

– Лина тогда закончила академию, а я – только шестой класс. Ночью Айран взял нас на луга, это в сторону деревни Ма. Там паслись деревенские лошади. Он даже разрешил нам, – Макс прервался на кашель, – разрешил нам покататься.

– Да, лошади это здорово! – улыбнулась Рейнлан, – Тебе нравилось?

– Было так хорошо… Мы все время провели вместе, до самого утра.

– И потом стали ходить туда каждую ночь?

– Каждую ночь не получалось. Но тогда казалось, что весь Свет, который только есть на Земле, был в этом ночном воздухе и в лошадиных гривах.

Максим надолго замолчал. Рейнлан настороженно смотрела на него. Ей хотелось крепко прижать Макса к себе, встряхнуть, войти в его сознание и разбить Мешер на мелкие куски. Она знала, что если позволит себе хотя бы заглянуть в его душу, то уже не сможет остановиться, и тогда все пропало.

Вместо нее, резко распахнув дверь камеры, к Максу широкими шагами подошел Инг в сопровождении охранника.

– Я знаю, как ее уничтожить, – сказал он.

Вид у него был совершенно ошалелый – останавливать его явно было бессмысленно.

– Рейнлан, тебе лучше выйти. Неизвестно как ты в таком состоянии среагируешь на все, что здесь будет происходить.

– Что с Рейнлан? Что произошло? – подал голос Максим.

– Потом расскажу, Лохматый. Думай сейчас о другом. Я уже в порядке, – постаралась успокоить его Рейнлан, – Так что мне надо делать, Инг?

– Лучше просто уходи. Можешь мне доверять. Я точно знаю, что делаю.

Рейнлан посмотрела в глаза Ингу, оглянулась на Максима и сказала:

– Я останусь. Мешать не буду.

Она отошла в дальний угол, не отрывая взгляда от Макса. Охранник занял место у двери.

Инг не один день пытался понять, как подступиться к Мешер, используя свой уникальный опыт, полученный на тренировках с Николасом. Вместе с Али они перечитали сотню трактатов и потратили не одну ночь на различные испытания. Теперь же ему предстояло без права на ошибку на практике воспользоваться выявленными закономерностями.

Инг начертил на полу камеры сложную печать – почти такую же, как чертил для него Николас. В центр этой печати он усадил Максима. Ожидая завершения приготовлений, он тяжело смотрел на друга исподлобья, опершись обеими руками на пол. Инг погрузился в черноту его зрачков и вошел в его сознание. Он предстал там в двух своих ипостасях: как Харар и как Шеган.

В душе Макса находилась гигантская черно-белая маска размером значительно больше человеческого роста. Черная паутина из ее рта опутывала сидящее перед ней темное начало – получеловека-полуросомаху, похожего на мумию буддистского монаха. Ее раздвоенный язык тянулся к другим началам. Светлое было уже на грани возможности существования – его белые крылья покрывали раны, оно истекало прозрачной мицурой и почти не могло двигаться.

При появлении непрошенных гостей язык Мешер оттянулся от начал Макса и, как кнут, замахнулся для удара. Предугадав ее атаку, светлый Инг выставил щит из плотной светлой чакры. Мешер снова и снова, все сильнее и чаще наносила удары языком по щиту и не могла его разрушить. Вскоре маска отбросила в сторону темное начало Максима и стала угрожающе приближаться к Харару, как огромный корабль. Под прикрытием светлого щита Инг-Шеган ринулся к темному Максу и обхватил его по рукам и ногам, чтобы он не смог помешать разворачивающемуся действию.

Дистанция между маской и Хараром сократилась до минимума, и разгневанная Мешер бросилась на Инга. Провернувшись кубарем, чтобы не угодить в захват ее языка, Инг разрубил мечом черную липкую паутину, еще тянущуюся к Хвосту. Маска в бешенстве распахнула гигантскую пасть, как голодная змея, и завизжала. Ее огромные острые клыки ударились об щит. Тогда Инг обрушил на нее всю энергию, накопленную в щите от отраженных ударов.

С жутким рычанием, визгом и хрипом маска стала плавиться и трескаться, продолжая попытки уничтожить Харара и встречаясь с его новыми ударами.

В это время темный Инг удерживал на месте полуросомаху. Постепенно он приобретал все более человеческие черты – с гибелью Мешер из него исходила Тьма. Мешер издала последний истошный крик и взорвалась. Белые осколки ее раздробленного тела зависли в воздухе блестящими снежинками.

Не теряя времени, Харар подошел к истерзанному светлому началу Максима и впустил в него чакру. Потеряв связь с Мешер, Макс остался со второй ступенью темного начала, и теперь Инг усиливал его светлое начало до того же уровня.

Как только Инг завершил сеанс, Максим рухнул на пол внутри начерченной в камере печати. Рейнлан метнулась к нему и потрясла за плечи. Он не открывал глаз. Она ощутила исходящую из его сердца сильную чакру, умиротворяющую и теплу чакру Света.

Инг устало улыбнулся, кивнул охраннику и молча покинул камеру.

Когда Макс открыл глаза, он лежал в палате госпиталя. Еще не севшее солнце было ярко-малинового цвета. Рейнлан долго обнимала его, пока оно совсем не село.

– Расскажи, как все это было? – спросила она, спустя целую вечность.

– Мне казалось, что я был в детстве. После занятий нас с Ингом отправили на хозяйственные работы. За драку, кажется. Заставили красить какой-то забор. Селлах пришла составить нам компанию. Айран тогда уже ушел из деревни, и я жил в общежитии вместе с ребятами. Инг кричал: «Мы же ничего не ели целый день!»

– Какой он смышленый был! Еще в детстве! Вот у кого есть голова на плечах! – оценила Рейнлан.

– В это время домой возвращался Алекс, и он, конечно, не упустил возможности пошутить над братом. Он раздразнили Инга, и немного перегнул палку, Инг даже чуть драться не полез. Должно быть, только присутствие Селлах его останавливало. Будто со мной стычек было мало, – Макс произнес это с досадой, но было видно, как тепло ему от этих пустых в сущности воспоминаний, – Когда Алекс переключился со своими подколами на меня, я претворился, что не слышу. А Инг вдруг прямо заорал на него: «Не смейся над ним! Лучше бы пожрать принес!» А я, такой весь оскорбленный, бурчу: «Никто не просил меня защищать!»

Макс смотрел в окно и улыбался.

– Я совсем себя не узнаю. Теперь я свободен. Не только от Мешер. Еще и от того глупого злого мальчика. И теперь я только с тобой, Рейнлан.

***

Эльхес не сопротивлялся дьявольской силе. Когда змей, воплощающий волю Денницы, обвился вокруг его светлого начала, оно позволило удаву заглотить себя. Эльхес чувствовал, что сейчас исполняет свое истинное предназначение. Если только можно называть Эльхесом то существо, которым он стал – с темным началом Айрана и дьявольским змеем вместо светлого. Он не знал, как теперь его зовут, так что это имя можно было условно закрепить за ним лишь по той причине, что все составные его души помещались в теле Эльхеса.

Само тело тоже претерпело определенные метаморфозы и стало напоминать усовершенствованную модификацию Хвоста. Обнаженный торс, основание шеи и руки до локтя оказались закрыты вросшими в плоть гибкими металлическими пластинами, а пространство между ними покрылось черно-багровой шерстью. За спиной были сложены громоздкие перепончатые когтистые крылья, как у летучей мыши. Кисти рук, шея и нижняя часть лица была исполосована черным полосами, на пальцах появились длинные когти.

Два кентавра-привратника, черный и рыжий, встретили его в Аду и в знак приветствия припали на колено. Новый Дьявол зашел в появившийся лифт, доехал вместе с ними до восьмого Уровня и оказался на бескрайнем лугу.

Теплый ветер мягко перебирал его отросшие рыжие волосы, которые приобрели пунцовый оттенок. Сочная трава стелилась по ветру, как водоросли по течению. Впереди виднелся большой круглый стол из белого мрамора и множество кресел вокруг него. Эльхес сосчитал все, их оказалось двадцать шесть.

В это же время с другой стороны к столу подошел Денница в скромном человеческом обличии. Он посмотрел на Эльхеса долгим ничего не выражающим взглядом. Правый его глаз был черным, левый – золотым. Эльхес откуда-то знал, что его собственные глаза стали черными, как были у Айрана.

– Все сложилось. Все достигло предела, – сказал Денница и жестом пригласил присесть.

Оба почти синхронно опустились в кресла. Денница легко откинулся на спинку стула. Эльхес не сразу смог приспособиться к своим массивным крыльям.

– Хорошее тело, крепкое. Куда лучше прежнего. Зря я рассчитывал на девчонку. Не доросла. Больно упряма. В тебе же есть истинная Тьма, которую ты породил в себе сам. А в Рейнлан ее не было. Видимо, она обладает каким-то дьявольским обаянием, – Денница прищурил свой левый глаз.

– Я очень ее любил. Интересно, кстати, узнать, наконец, почему она называла себя Стражем?

– Раньше существовал целый Орден Стражей, отпрысков Ангелов и Демонов. Они выступали против борьбы между Светом и Тьмой, вот и возомнили себя хранителями мирового равновесия. Первым из них был основатель клана Макарано. Они стали инициаторами заключения того самого Договора, от которого выиграла только семейка Макарано. И мою Антарес, и светлого Харара назначили им в услужение. Такого наворотили, умора! Стражи старались поддерживать связь при жизни, а потом находили друг друга после смерти. Кстати, это они построили крепость Лесабру.

– Что же теперь?

– Это тебе решать, мой прекрасный шедевр!

– Мне решать? Вся моя жизнь прошла по твоему плану. Разве не так?

Денница усмехнулся.

– Объясни мне все напоследок.

– Для нового реванша мне нужен был еще один союзник, кроме Роксаны, с кем бы я мог разделить силу. Увы, возможности любого тела весьма ограничены, а чтобы воплотить свою мечту, мне нужно контролировать такую мощь, которую даже мне не выдержать в одиночку. Нас и двоих оказалось мало. На роль третьего я приметил Рейнлан, Эльхеса и Айрана. Все вы подкупали потенциалом развития собственного начала. Только Рейнлан сила досталась от природы, даром. А вы оба другие. Одному я просто позволил вдоволь повеселиться за время земной жизни, другому с детства нашептывал идти путем Тьмы. Но Эльхес – слишком живой, слишком горячий. Без нужного темного начала он был бы еще менее осторожен с моей силой, чем Рейнлан. А Айран слишком благороден и холоден. Еще, чего доброго, решил бы уничтожить всех темных, как было с ворами во время так называемого восстания.

– Забавно, что все мы оказались крепко связаны между собой. Эльхес же прикончил Ольгерда – отца Айрана и любовника твоей дочери.

– Да, да, ловишь фишку!

– Еще при жизни Ольгерд частенько заглядывал ночью в Ад, – на этот раз заговорил не Эльхес, а Айран, – А когда он погиб, мать очень мучилась. Потом ее сердце не выдержало, это было поздней ночью. Тогда я сообщил об этом Комохо и попросил прислать людей для осмотра, когда я уведу детей гулять. Сестра меня спрашивает, где мама, а я ничего сказать не могу.

– Что ж, мой мальчик, я вижу, ты очень устал. Давай-ка вместе закончим всю эту историю.

Все, кто имели темное начало выше первой ступени, получили приглашение Денницы на восьмой Уровень.

Словно в насмешку над лирическим настроением Айрана, первыми к круглому каменному столу подошли Ольгерд с Роксаной и Линой; с ними, как всегда, были Сфорца и Арахна. Ольгерд и Роксана были при параде, с массивными мечами за спиной: он – в облике Хвоста-полульва, она – с дьявольскими перепончатыми крыльями и броней из белого металла на груди и руках.

– Вот кого ты взял себе в преемники! – обрадовалась Роксана.

Ольгерд с шутовской улыбкой поставил перед Дьяволами поднос с пирожками.

– Отведайте, о великий Князь Тьмы и ты, новый Дьявол. О! Да ты на товарища моего одного очень похож! Пирожочки, как всегда, по рецепту Роксаны! А чтобы вы оба к шенаду не отравились и раньше времени не померли, я сейчас их все понадкусываю прямо при вас, дорогие мои!

И Хвост принялся откусывать от каждого пирожка по половине, измазывая слюной оставшуюся часть и громко чавкая. Денница ухмылялся, не произнося ни слова. Сфорца приложил лапу к морде и покачал головой.

– Бескультурье, – пробормотал Арахна и занял место за столом рядом с Роксаной.

Эльхес смотрел на Ольгерда со сдержанным отвращением, понимая, что тот погряз в панике. Лина тем временем пристально смотрела на Эльхеса, пытаясь угадать, почему этот незнакомец кажется ей таким родным.

– Как ваши дела? – произнес Денница.

– С масками бардак. В работе только одна, это моя. Маска Кота свободна, ящериный Хвост слился со своей маской, а Мешер вообще уничтожили, – весело отрапортовал Ольгерд.

– Мешер уничтожили? – в изумлении переспросила Лина, – Почему ты не сказал? Как это произошло?

– А почему маска Кота свободна, а твоя дочь до сих Шеган? – спокойно продолжил Денница.

– Она у меня девушка своенравная, не хочет снова надевать маску, и все тут, – Хвост развел руками в комичной растерянности.

– Удивительно, насколько в людях силен страх ответственности. Даже накануне краха всего сущего они боятся лишний раз ее принять, – Денница с умилением взглянул на Лину.

– Какая, в шенад, ответственность! Я просто больше вообще не жалю с этим спутываться! Если ты собрал нас здесь, чтобы устроить третью Битву со светлыми, пожалуйста, погибайте без меня, я в этом не участвую, – жестко проговорила она и добавила, обращаясь к Ольгерду: – Странно, что ты так старался меня сюда затащить. Знал же, что на восьмой Уровень могут позвать только на смерть.

Ольгерд скорчил виноватую гримасу и похлопал глазами, глядя на дочь.

– Я нашла тебя, – вдруг проговорил хриплый голос нового гостя, появившегося неожиданно для всех.

Это была Амба. Она подошла к креслу Эльхеса и положила руки (одна была полностью в чешуе) на столешницу. На ее глазах была черная повязка, зрение к ней так и не вернулось.

– Это ты, Айран, – произнесла она и прикоснулась к его груди, покрытой металлом.

– Это я, – подтвердил Дьявол и положил ладонь поверх ее руки.

– Я так и знала! – вскричала Лина, – Живучая крыса! Как ты это сделал?!

– Родная сестра так рада меня видеть!

Амба повернулась в сторону Лины и оскалилась.

– Что ты теперь хочешь?! Мало того, что ты уже успел натворить?!

– Пустить этот мир в шенад, – спокойно ответил Айран.

– Легко же ты согласился!

– У меня были все условия, чтобы принять это решение.

– Шенад! – Лина в отчаянии мотнула головой.

– К чему столько злобы? Не хочешь умирать? Денница считает, мы можем победить.

– Это не наш путь! Это не твой путь! А ты на него согласен!

– Откуда ты знаешь, где мой путь?

– Да ты же постоянно делаешь то, что приносит и тебе, и всем вокруг только боль! Ты отдал часть себя в никуда, и нас всех тянешь за собой!

Айран рассмеялся.

– О! Как моя жизнь бессмысленна и никчемна! Я погубил свою несчастную сестру, брата, Кату и Амбу. Ничего не забыл? Разве я не самый настоящий Дьявол?

Тут к собранию присоединилась Селлах. Она явилась в обличии Шегана.

– Точно, про тебя я забыл! Селлах ведь тоже я свел с пути истинного.

Селлах оцепенела, гладя на Эльхеса и пытаясь осознать, что здесь происходит.

– Не желаю все это слушать. Прощайте, – Лина встала из-за стола и пошла прочь.

– Стой, – жалостливо протянул Ольгерд, глядя ей вслед.

– Забудь о ней, все в порядке, – Роксана ласково погладила его по плечу.

– Да, все в порядке, – сказал Денница, – Хотя вообще-то никакого порядка, совершенный хаос. Такие вы мне и нужны.

– Не нужно было ее отпускать, – сказала Амба, – Она может податься к светлым.

– Невелика потеря, – отмахнулся Денница.

– Они узнают о наших планах раньше.

– Они и так в курсе. Мой зов получили все, чье темное начало выше первой ступени. Значит, весь клан Кутта и господин Харар его тоже услышали. В Пространстве Ожидания мы все равно окажемся все разом, там времени нет.

– Битва будет в Пространстве Ожидания? – уточнила Селлах.

– Ну да! В гадких романах в таких случаях пишут «уничтожающее ожидание».

– Нойрабу понравилось бы, – оценил Ольгерд.

– А что будет дальше? – Селлах крепко сжала кулаки при мысли о Сирроу и Инге.

– Какая уже разница? – засмеялась Роксана.

– Да не трусь! Мы разобьем светлых и будем править Миром! – прорычал Сфорца.

– Перекроим Мир, вернем себе Землю, утрем нос всемогущим Ангелам, – ухмыльнулся Денница.