Игры ангелов. Книга 2. Отверженные

– Доменик, мне льстит твоя забота, но похоже ты забыл, что любые домогательства я могу быстро пресечь сама… ты ведь знаешь, что у меня способности покруче любых секретных служб, так что не волнуйся…

– Я может, и не волновался бы, но, моя богиня, мне совсем не хочется разгребать последствия подавленного тобой бунта в таком небольшом замкнутом пространстве… Не легче ли заранее всем дать понять, что никаких вольностей в отношении себя ты не потерпишь, чем потом усмирять мужиков, которым гормоны и иллюзорная возможность сбросить с тобой своё сексуальное напряжение напрочь снесли башку?

– Хорошо, я поняла, чего ты боишься, и постараюсь из роли злобной фурии службы Вермонта не выходить. Только прекрати меня богиней звать, меня это нервирует.

– Не могу обещать тебе это, поскольку мне так называть тебя очень нравится, и я не всегда могу сдержаться, но в угоду тебе я постараюсь.

– Прекрасно, я рада, что ты будешь стараться, правда, буду ещё более радостной, если ты всё же отведешь Леру поесть.

– Будет исполнено, госпожа полковник, уже иду, – Доменик прищелкнул каблуками, лукаво подмигнул ей и, повернувшись, наклонился к Лере: – Пойдем, моя девочка, надо пойти поесть.

Лера тут же подняла голову, взглянула на него и, часто закивав, уцепилась за протянутую ей руку и поднялась. ещё раз подмигнув Эльке, Доменик вывел Леру из центральной пещеры.

Проводив их долгим взглядом, Элька подумала, что рядом с Домеником Лера выглядела практически нормальным подростком, даже иногда вполне осмысленно ему отвечала. А вот при ней девочка становилась настолько зажатой, что не только говорить, а даже есть и пить не могла. И преодолеть такое её отношение Элеоноре пока никак не удавалось.

Глава 2

***

Постепенно жизнь их маленькой военной общины приобрела размеренное и достаточно однообразное течение. Каждое утро Доменик начинал с построения всего личного состава, на котором назначал дежурное подразделение и распределял меж его частями хозяйственные обязанности, остальные под наблюдением командиров и при их непосредственном участии занимались длительными физическими тренировками. Свободного времени при этом никто не имел и нагрузка была такая, что после прозвучавшей команды "отбой" практически все валились с ног.

К немалому удивлению Эльки данный распорядок ни у кого с самого начала протеста не вызывал и выполнялся неукоснительно. Такое положение вещей притупило её бдительность, она расслабилась и перестала отслеживать ситуацию, но как оказалось зря.

В один из дней к ней в пещеру, вбежал взволнованный Доменик, держа в руке светильник, и на ходу скороговоркой произнес:

– Пойдем скорее, нужна твоя помощь, только будь начеку, не ровен час, это часть какой-то более широкомасштабной диверсии.

– Пояснить можешь, что конкретно произошло? – направляясь следом за ним в один из тоннелей, поинтересовалась Элька.

– Сам толком не понял… – не оборачиваясь, на ходу стал пояснять Доменик, – из того, что увидел: серьёзно ранен капитан Питер Родберг, помнишь тот молоденький… единственный капитан из всех моих начальников подразделений… Так вот, похоже у него конфликт вышел с одним из его сержантов, и тот его ножом по горлу полоснул… их растащили, конечно… но крови много, даже не знаю, сумеешь ты что-то сделать, чтобы спасти капитана или нет… но в любом случае мне твоя поддержка нужна для разборок с сержантом… он опытный мужик и пользуется уважением в подразделении, поэтому даже не знаю, как реагировать на эту его выходку…

– Доверься мне. Сейчас придем, я осмотрюсь и решу, что делать, а ты подыграй.

– Договорились, – кивнул Доменик, и свернув в очередной поворот лабиринта коридоров, проронил: – Вот пришли.

В тупике коридора, у входа в пещеру толпились солдаты. Подойдя чуть ближе Доменик рявкнул, обращаясь к ним:

– А ну, выстроились вдоль стены и встали по стойке смирно!

Его приказ моментально выполнили, и пройдя вдоль строя солдат, Элька вошла в полутемную пещеру, служившую спальней подразделения.

В углу в луже крови на коленях стояли двое солдат, зажимающих полотенцем шею лежавшего между ними окровавленного капитана. У противоположной стены ещё двое держали стоящего в напряженной позе угрюмо хмурящегося сержанта.

Окинув его оценивающим взглядом, Элька повернулась к Доменику:

– Комендант, выведи всех отсюда, и подождите меня в коридоре.

Дождавшись, чтобы в помещении не осталось никого, она склонилась над капитаном и наложила руки ему на шею.

Он был ещё жив, но крови действительно потерял много, и жизнь в нём едва теплилась.

Сосредоточившись, Элька постаралась сначала восстановить повреждения, а потом стимулировать экстренную выработку телом капитана плазмы крови и эритроцитов. Под её воздействием процессы регенерации начали идти на порядок быстрее, и уже минут через двадцать уровень крови достиг минимально-допустимого, при котором за жизнь капитана можно было не опасаться. Дождавшись, чтобы капитан пришел в себя, открыл глаза, и в них появилось осмысленное выражение, она выпрямилась и проронив:

– Подниматься не спеши, сильная слабость ещё пару дней будет, – вышла в коридор.

В коридоре, пройдя вдоль строя вытянувшихся при её появлении бойцов, она вплотную подошла к сержанту, стоявшему в отдалении и под конвоем двух солдат и Доменика

Окинула мрачным взглядом его чуть ссутулившуюся фигуру и процедила сквозь зубы:

– Пойдем со мной.

Он поднял голову и, нервно сглотнув, решительно выдохнул:

– Никуда не пойду. Хотите устраивать разбирательство, делайте это здесь, при всех.

– Не пойдешь, значит… Что ж, как хочешь, – достаточно миролюбивым тоном произнесла Элька, демонстративно безразлично поведя плечом и делая шаг назад.

Сержант расслабленно выдохнул, и именно в этот момент, она резким и очень сильным ударом ладони в солнечное сплетение, соединенным с мощным энергетическим посылом отключила его сознание. Как только он рухнул к её ногам, кивнула стоящим рядом двум солдатам:

– Раздеть!

Те не посмели ослушаться и, склонившись, стали поспешно стягивать с лежащего сержанта одежду и сапоги.

А Элька повернулась к Доменику:

– Как закончат, пусть его свяжут, оттащат ко мне и там оставят, я попозже с ним разберусь.

– Будет исполнено, госпожа полковник. Я лично всё проконтролирую, – Доменик вытянулся перед ней и козырнул.

– Да, и ещё… капитан твой пару дней будет достаточно слаб, назначь ему кого-то в помощь или отдай временно его подразделение под командование майора Крейна… он вроде мужик сообразительный и порядок быстро, я думаю, тут восстановит.

– Капитан выжил? – губы Доменика тронула едва заметная удовлетворенная улыбка. – Прекрасно. В этом случае я сам тут порядок наведу, если Вы, госпожа полковник, не возражаете, конечно.

– Не возражаю. Хочешь сам, можешь сам, мне всё равно, главное, чтобы эксцессов подобных этому больше не было, – Элька раздраженно поморщилась.

– Не будет! Я проведу разъяснительную работу, и подобное больше не повторится, обещаю.

– Хочется верить, – усмехнулась она и, повернувшись, ещё раз окинула взглядом шеренгу вытянувшихся под её взглядом солдат, после чего удалилась.

В пещеру, которую оборудовали под её кабинет и спальню, она вернулась примерно через час.

Откинув полог, сделанный из грубого армейского брезента, она прошла внутрь, зажгла, стоявший на её столе светильник и потушила свой переносной фонарь. После чего огляделась. Сержант лежал связанный на полу и был ещё без сознания. В углу аккуратной стопкой лежала его одежда и стояли сапоги.

Присев на корточки рядом с ним, она похлопала его по щеке, активируя своим полем его сознание.

Он застонал и открыл глаза.

– Очнулся? Вот и молодец, – иронично улыбнулась она, и заметив попытку дернуть связанными руками, предостерегающе покачала головой, с мягкой укоризной проговорив: – Не надо дергаться, это во-первых, бесполезно, а во-вторых, лишний раз меня убеждает, что воинскую дисциплину ты не соблюдаешь…

Нервно облизнув губы, сержант устремил на неё мрачный взгляд и хрипло пробормотал:

– Сомневаюсь я, госпожа полковник, что это проверка соблюдения мной именно воинской дисциплины… и только ради этого Вы тут меня в таком виде уложили.

– Сомнения в твоём положении, сержант, чувства неуместные, могу сказать даже вредные, и явно не лучшим образом в ближайшем времени могут сказаться на твоём здоровье и самочувствии. Так что добрый совет: постарайся немедленно от них избавиться, и всё, что я говорю принимать как истину в последней инстанции и выполнять все приказания не только безоговорочно, но и незамедлительно, поскольку я абсолютно не выношу недисциплинированных подчиненных и избавляюсь от таких без сожалений, – её голос постепенно начал менять интонацию с мягко-укоризненной на более жёсткую, и в нём послышались угрожающие нотки. – Так что сейчас ты или сам из кожи лезть будешь, чтобы мне своё беспрекословное повиновение доказать, или я её сама с тебя сдеру, причем не без удовольствия, потому что подобные развлечения мне в общем-то нравятся, как и всем моим коллегам… в службе Вермонта других не держали. Так что подумай хорошенько и реши: сам ты меня развлекать сейчас будешь, доказывая, что мои подозрения в твоей недисциплинированности беспочвенны, или я без твоего добровольного участия развлекаться начну…

Тот прикрыл глаза, явно собираясь с мыслями.

Элька не торопила его, пусть осмыслит ситуацию и выработает линию дальнейшего поведения.

Через некоторое время он открыл глаза и устремил на неё открытый взгляд:

– Мне всё ясно, госпожа полковник. Я готов беспрекословно повиноваться.

– Разумный выбор, хотя именно от тебя его не ожидала… Бывшие альфовцы разумностью редко блещут… Тебя за что списали?

– Меня не списали, а всё отделение под трибунал попало… комендант задним числом перевод организовал, чтобы меня и ещё троих ребят из-под расстрельной статьи вывести… Так что я переводом в его отряде оказался…

– По какому обвинению?

Сержант снова нервно сглотнул, потом после тяжелого вздоха нехотя произнес:

– Один из Ваших на передовой пропал…

– Это ты его прикончил? – не став долго ходить вокруг да около, прямо в лоб поинтересовалась Элька.

– С чего такие выводы, госпожа полковник? – сержант явно постарался придать своему лицу изумленное выражение.

– Сержант, ты оказывается всё-таки тупой… Мне чревато не только лгать, но и вместо ответов задавать вопросы… я ой как не люблю это… Поэтому быстро и четко: как он скончался и какое участие в этом принимал именно ты. Солжешь или вилять сейчас станешь, очень сильно пожалеешь об этом…

В пещерке повисло долгое молчание, сержант, отведя взгляд в сторону, отвечать не торопился. Потом, после долгой паузы, тихо произнес:

– Да, это я его прикончил. Свидетелей не было, труп я в старую штольню сбросил, зона боевых действий, осмотр места невозможен… так что Вашим пришлось удовольствоваться лишь допросом нашего лейтенанта, а он был не при делах… Но под расстрел отправили всех… причем даже пофамильным списком озадачиваться не стали. Этим комендант и воспользовался…

– Понятно, – хмуро процедила Элька. – Он знал подробности?

– Нет. Я же не враг себе, такое рассказывать…

– Почему мне сейчас сказал?

– Да смысла скрывать уже нет, Вы все равно бы меня на откровенность раскрутили, раз сомнения у Вас появились… Вы явно спец в своём деле…

– Отрадно, что понимаешь это… – пальчики Элеоноры пробежались по шее сержанта, потом вдоль ключицы и обратно, прощупывая плечевое нервное сплетение, и замерли, напротив узла разветвления.

Сержант непроизвольно сжался.

– Боишься? – иронично поинтересовалась Элька.

– Не без того… – явно через силу пытаясь расслабить мышцы, пробормотал тот, стараясь на неё не смотреть, – про Вашу службу я много интересного слышал…

– Подполковник перед смертью разоткровенничался?

Резкий нажим пальцев, совместно с потоком энергетики, который неожиданно для неё вошёл в резонанс с энергетическим полем сержанта, заставили его вскрикнуть и изогнуться от боли.

Удивлённая необычным эффектом, она прервала воздействие, наблюдая за поведением сержанта.

Тот долго не мог восстановить дыхание, а когда это ему удалось, перехватил её взгляд и хрипло проговорил:

– Я так понимаю, это была демонстрация… я оценил, и если у меня есть шанс избежать продолжения, то скажите, я буду стараться…

– Я вопрос, между прочим, задала, но ответа что-то не слышу…

– Про подполковника? Нет, он не откровенничал, не успел… Да и не спрашивал я его ничего… это наш лейтенант после допроса впечатлениями делился: типа лучше сразу под расстрел идти, чем хоть раз на допрос попасть…

– Из-за чего сегодня с капитаном повздорил?

– Он оскорбил мою мать.

– Дословно, что сказал капитан! – пальцы Эльки коснулись шеи сержанта и напряглись, вновь вжимаясь в энергетический узел, однако свой поток энергетики при этом снизила до минимума.

Непроизвольно скривившись от нарастающей боли, сержант проговорил длинное грязное ругательство.

– Почему он так сказал?

– Потому что мозгов у него как у канарейки, вот почему.

– Сержант… – она немного увеличила стекающий с её пальцев поток энергетики, – я же разозлиться могу… и тогда не пальчиками с тобой играться стану, а найду какой-нибудь подручный инструмент… и мозгов как у канарейки останется у тебя… Ясно?!

– Так точно, госпожа полковник! Ясно! – срывающимся на крик голосом тут же поспешно выкрикнул он. – Не повторится более! Простите, не сдержался. Господин капитан… он застал нас с ребятами, когда мы заставляли двух рядовых чистить сапоги всему подразделению.

– Он ничего не спросил, сразу начав высказываться о тебе и той, что тебя родила?

– Да, госпожа полковник. Именно так! Я, конечно, виноват… но в моем роду, оставить такие слова безнаказанными – позор, после которого самому надо голову в петлю совать…

– Прекрасно… – она отвела руку а, потом резко схватив сержанта за подборок, развернула его лицо так, чтобы смотреть в глаза. – Значит, оскорбления ты привык смывать кровью… подполковнику тоже за оскорбление отомстил?

– Да, госпожа полковник, – не отводя от неё взгляда, согласно выдохнул он.

– Великолепно… только меня такой расклад не устраивает. Поэтому сейчас ты полежишь, подумаешь и решишь, будешь ли ты под моим руководством пытаться научиться дисциплинированно себя вести, игнорируя оскорбления тебя и всего твоего рода или сдохнешь, причем в муках и на глазах всего личного состава, чтобы больше никому не повадно было честь рода или собственные интересы ставить превыше воинской дисциплины. У тебя час времени, думай! – отпустив его лицо, она встала и направилась к выходу.

– Госпожа полковник! – окликнул её сержант, оставшийся лежать на полу.

– Да? – она обернулась.

– Мне не надо думать, госпожа полковник. Я готов тренировать дисциплину и выдержку под Вашим руководством и контролем.

– Знаешь, что за этим последует?

– Догадываюсь.

– И готов снести?

– Да.

– С надеждой на возможно представившийся случай для расплаты? – она вновь присела рядом с ним на корточки и схватила за подбородок, вынуждая смотреть в глаза.

– Нет, – не отводя взгляд, спокойно выдохнул он.

– Не пойму, с чего такая покладистость? Ты меня удивляешь, сержант.

– Я прошел школу Альфы… Единственное, что там не требовали, это поступиться честью семьи… Но раз это Ваше непреложное требование, то я постараюсь преступить и через это, и часом раньше или позже принять такое решение особой роли не играет.

– Резонно. Значит так, сейчас я развяжу тебя, и начнем тренировку, только учти: у тебя будет лишь единственная попытка что-то против меня предпринять, и если она провалится, то тебе лучше будет самоубиться немедленно любым способом, правда не гарантирую, что я дам тебе такую возможность, но тебе всё же стоит постараться, потому что после покушений на меня я зверею, и очень плохо себя контролирую… так что всем моим жертвам сочувствовала потом даже сама… Одним словом, перед покушением на меня тебе лучше как следует подготовиться. Понятно?

– Госпожа полковник, я похож на сумасшедшего?

– Вроде нет, но удавшаяся попытка устранения моего коллеги могла дать тебе некую уверенность в своих силах, так что, кто знает, пойдешь ты на сумасшедший поступок или нет… Я, например, подобное предсказать не возьмусь.

– Там начался обстрел позиций и был шанс все обставить так, что комар носа не подточит… Мне тогда и в голову не приходило, что Ваша служба так отреагирует на исчезновение сотрудника… Знай я это раньше, наверное, никогда бы не пошёл на такое… столько ребят расстреляли… А сейчас и подавно… Мы находимся в изолированном месте, которым полностью управляете Вы, так что это совсем сумасшедшим надо быть, чтобы что-то попытаться предпринять против Вас…

– Тогда почему сразу не пошел со мной?

– Иллюзия была, что побоитесь Вы против всего подразделения выступить во время разбирательства, а ребята поддержали бы меня… Но Вы привыкли обходиться без разбирательств.

– Это точно, – иронично усмехнулась Элька и, достав из набедренного кармана нож, перерезала веревки на руках и ногах сержанта, после чего, распрямившись, жестким тоном скомандовала: – Встал!

Он поспешно поднялся и вытянулся перед ней.

– Повторил высказывание капитана, применительно к себе и в утвердительной форме!

Без раздумий и колебаний, отчеканивая каждое слово, сержант повторил ругательство, предварив его словами: "Разрешите доложить, сержант Майкл Никс, являющийся", а закончив: "готов выполнить любой Ваш приказ, госпожа полковник".

– Лихо… – Элька не смогла сдержать непроизвольный смешок. – Оказывается, когда тебя прижмёт, ты абсолютно не напрягаясь можешь выполнять приказы, ещё недавно вызывающие у тебя абсолютное неприятие…

– Так точно, госпожа полковник! – в той же манере отчеканил он, а потом чуть изменив тон добавил: – Вы хороший учитель и объяснять умеете доходчиво, так что и полный идиот, вроде меня, поймет.

– Отлично… быстро ориентируешься, молодец. Будешь и дальше так же вести себя, дрессировать постараюсь не особо жёстко.

– Я буду стараться, госпожа полковник!

– Это радует. Ладно, будем считать первый урок законченным. Приступим ко второму. Вон одежда твоя сложена, – Элька взмахом руки указала на сложенное аккуратной стопкой обмундирование сержанта, – можешь одеться, надеюсь, за сорок пять секунд уложишься. Время пошло!

Сержант уложился в сорок.

– Неплохо, – резюмировала Элька, – А теперь раздеться и всё так же сложить! Время пошло!

Разделся сержант за тридцать восемь секунд, после чего Элька ещё раз десять повторила попеременно обе команды.

Не выказывая ни малейших признаков неудовольствия, сержант выполнял их раз за разом, быстро и каждый раз укладываясь в норматив.

– Ничего себе, даже придраться не к чему… – пристально оглядывая очередной раз одевшегося сержанта, иронично хмыкнула Элька, уже порядком уставшая лишь от наблюдения за ним.

– Госпожа полковник хочет, чтобы я дал повод придраться или посоветовал какой отдать приказ, чтобы он был наверняка? – вытянувшийся перед ней сержант, взглянул ей прямо в глаза.

– Ты знаешь такой приказ? – тут же осведомилась она. – Это какой же?

– Уменьшите время для выполнения команды или предварительно заставьте выполнить длительные упражнения на физическую нагрузку… Например, после двухсот отжиманий, особенно с утяжелением, я точно в норматив не уложусь.

– Сержант, – Элька, не сдерживаясь, рассмеялась, – как там тебя? Майкл? – и после его "Так точно, Майкл", продолжила: – Так вот, Майкл, ты мне нравишься… Считай, первый раунд ты выдержал, и на твоё покушение на убийство капитана я готова закрыть глаза…

– Он выжил? – не смог удержаться от удивленного вопроса сержант.

– Надеялся, что не выживет?

– Нет, я в общем-то даже рад, похоже именно это стало поводом для Вас отнестись ко мне более лояльно, чем Вы явно могли… Только обычно после такой кровопотери не выживают… Вы уверены, что с ним всё в порядке?

– Более чем… Я к твоему сведению не только пытать, но и лечить при необходимости умею.

– Прекрасно, если так… Кстати, если Вы посчитаете целесообразным, то я могу и перед ним извиниться и даже повторить ему тоже, что говорил Вам…

– Смысла пока не вижу, в подразделение я тебя все равно не верну, можешь даже не надеяться, отныне только при мне будешь и только под моим контролем. И первое время он будет тотальным, и подчинение от тебя будет требоваться не только демонстративное, но и самое главное публичное. Ясно?

– Так точно, всё ясно, госпожа полковник! – тут же молодцевато отчеканил сержант.

– Хочется верить… Ладно, пошли. Время обеда, и Лера наверняка голодная, поскольку комендант об обеде наверняка не вспомнил, раз ещё не зашёл… Так что ты её сейчас как раз обедом и накормишь, и запомни: обращаться с ней как с величайшей драгоценностью, не обращая внимания ни на какие её странности. Приказ понятен или надо поставить тебя по стойке смирно и сформулировать жёстче?

– Предельно понятен и будет исполнен. Я и нормальную речь понимаю, хоть конечно и… – тут сержант ввернул недавнее ругательство, которым охарактеризовал его капитан.

Моментально шагнув к нему ближе, Элька с размаха влепила ему ощутимую пощечину, зло выдохнув при этом:

– Значит так, сержант: ещё одно ругательство без моего приказа, и небо с овчинку покажется, обещаю!

– Виноват, госпожа полковник! Просто хотел закрепить, преподанный мне урок, но раз Вы возражаете, то подобное больше не повторится! – тут же вытянулся по стойке смирно он.

– Мне плевать, что ты хотел… и просто или сложно… и вообще пооправдывайся мне тут… – раздраженно скривилась она.

– Виноват! Не повторится более!

– Вот так лучше. Ладно, вольно… выдохни… на будущее лишь учти: терпеть не могу ругательств… Правда, попытки убийства соратников без моего на то согласия, не терплю в ещё большей степени… Надеюсь, ты и то и другое уяснил и нарываться по обоим пунктам больше не станешь…