– Не знаю, мисс… Я не сталкивался с таким, – в смятении повел плечами полицейский, и Маргарита поняла, что её попытка сыронизировать была явно неудачной.

– В любом случае, подождите минуточку, я доложу комиссару, и он решит что делать дальше, – продолжил он, после чего поднял трубку и, набрав номер, начал что-то возбужденно говорить на родном языке, который Маргарита практически не понимала.

Через некоторое время он повесил трубку, и буквально через пару минут из глубины коридоров к стойке дежурного вышел полный лысоватый мужчина в летах в форме комиссара полиции.

Приветственно кивнув, он взял со стойки документы и внимательно прочитал, после чего повернулся к Маргарите:

– Вы можете показать документы, подтверждающие, что Вы мисс Свайтуазарова? – смешно исковеркав её фамилию, осведомился он.

– Конечно, – она достала из сумочки загранпаспорт и протянула ему.

Открыв его, он долго смотрел то на фотографию, то на Маргариту, затем, с документами в руках, сделал приглашающий жест в сторону коридора:

– Пойдемте в мой кабинет, а дежурный тем временем вызовет нашего переводчика, чтобы была предельная ясность. Насколько я понял, Ваши обвинения слишком серьезны, чтобы можно было допустить хоть малейшую неточность в трактовках. Вы хорошо владеете английским или надо вызвать переводчика с русского? Это, правда, займет некоторое время, надо будет связываться с Вашим посольством, но это возможно.

– Нет, не надо. Я достаточно хорошо владею английским, чтобы объяснить, что со мной произошло.

– Хорошо. Тогда пойдемте, – он вновь указал рукой в сторону коридора, а потом, повернувшись к дежурному, отдал несколько распоряжений, и в сопровождении Маргариты зашагал в ту сторону, откуда пришел.

В большом кабинете, куда они пришли, он сразу указал рукой на кресло для посетителей, а сам сел за большим столом напротив:

– Располагайтесь. Переводчик через пару минут подойдет.

Маргарита опустилась на предложенное место, и почти тут же в дверь постучали и после разрешающий реплики комиссара в кабинет вошел худенький и так же одетый в полицейскую форму светловолосый парнишка в очках и протянул Маргарите несколько бланков:

– Вот. Заполните, пожалуйста. Разборчиво и желательно печатными буквами.

– Что это? – беря их в руки, поинтересовалась она.

– Заявление и анкета для иностранных граждан. Сначала Вы заполняете анкету, а потом излагаете в письменном виде свои претензии. Я понятно объяснил?

– Предельно, – кивнула Маргарита и повернулась к комиссару: – У Вас ручку попросить можно?

– Пожалуйста, – тот протянул ей одну из ручек, лежащих у него на столе.

– Благодарю, – Маргарита разложила перед собой бланки анкеты и достаточно быстро заполнив, замерла над графой «заявление о противоправных действиях». Немного поразмышляв, она написала: «На вилле, являющейся моей собственностью, проживают неизвестные мне люди, пытавшиеся препятствовать мне свободно распоряжаться ею и покидать её территорию. Прошу разобраться, восстановить мои права и освободить мою собственность от лиц, незаконно находящихся на ней». После чего протянула бумаги переводчику.

– Так Вас не похищали? – пробежав глазами строки заявления, тут же уточнил он.

– Я самостоятельно приехала на виллу, воспользовавшись услугами шофера, а потом неизвестные мне люди, находившиеся на ней, сообщили, что они там работают, и я не вправе ни попросить их покинуть мою собственность, ни сама покинуть территорию виллы. Я вылезла через окно и сбежала. Является ли это похищением, я не знаю, но в любом случае хотела бы, чтобы больше никто мою свободу не ограничивал и пользоваться моей собственностью мне не мешал.

– Понял, – кивнул тот и, повернувшись к комиссару, передал ему заполненные бумаги и затараторил что-то на родном языке.

Тот сначала молча слушал, потом хмуро проронив какую-то фразу, повернулся к Маргарите:

– Вас сейчас проводят в комнату ожиданий, Вы там подождете, мы выясним некоторые обстоятельства дела и потом сообщим Вам, что Вам надлежит делать дальше, и чем мы можем Вам помочь.

– Хорошо, – Маргарита поднялась и в сопровождении переводчика прошла в небольшую комнатку с диваном и маленьким столом с двумя стульями.

Расположившись на диване, Маргарита прикрыла глаза, приготовившись долго ждать, и начала пытаться строить различные предположения насчет возможного дальнейшего развития событий. На её взгляд, самым вероятным было признание её сделки по покупки недвижимости недействительной. Ну невозможно ведь за оплаченные ею деньги приобрети такую виллу. Правда, нигде в документах сумма прописана не была, да и самого договора о купли-продажи у нее на руках не было. Осипший лев вручил ей лишь свидетельство о праве собственности, и она, удовлетворившись этим, не стала проверять бумаги по оформлению самой сделки. И как выяснилось зря. Хотя, раз сумма не указана, то может и не расторгнут сделку, и она получит право пользоваться виллой… Только вот вопрос: как она её содержать будет? Она на одних налогах на нее разорится… Да и без обслуживающего персонала на такой большой вилле тоже наверняка не обойтись. Получается, по любому продавать её надо будет… Лучше всего тому же Аркадию, пусть забирает за те же самые деньги, что она за нее заплатила. Ей чужого не надо. Что легко пришло, надо и отдавать легко, тогда душа скаредностью не отягощается, и жить проще становится. Придя к такому решению, что виллу в любом случае вернет Аркадию, она внутренне успокоилась и чтобы быстрее скоротать время ожидания, встала и, подойдя к небольшому окну, забранному мощной решеткой, стала разглядывать представший её взору скромный заоконный пейзаж. Два чахлых деревца и редкий вытоптанный газон с пожухшей травой, производили какое-то удручающее впечатление. Не то что ухоженный газон, фигурно подрезанные вечнозеленые хвойники и шикарные клумбы у так называемой её виллы. Интересно сколько денег Аркадий выкладывает ежемесячно, чтобы поддерживать ландшафт, окружающий дом, в таком виде, и неужели он и дальше был готов оплачивать все издержки по содержанию виллы, которая перестала ему принадлежать? Хотя с него станется. Насколько ей было известно, денег Аркадий не жалел ни на свои увлечения, ни на благотворительность. И то спонсировал постройку храма, то реконструкцию детского дома, то организацию конкурса наподобие: «мы ищем таланты». Только сейчас он явно неправильное направление для своей благотворительности выбрал. Она не нуждается в подобном и способна сама себя обеспечить и не желает зависеть ни от каких благотворительных подачек.

От размышлений её оторвал звук раскрывающейся двери. Она обернулась.

На пороге стояли комиссар и еще один приятного вида мужчина лет сорока, среднего роста, с бородкой и пушистыми усами, который обаятельно улыбнувшись, первый шагнул к ней.

– Ну что же Вы заставляете нас так нервничать, миссис Маргарита? – по-английски обратился он к ней.

– Кто Вы? – Маргарита нахмурилась.

– Вы забыли меня? Ничего страшного, не пугайтесь только… – улыбка усатого незнакомца стала еще шире. – Это не особо хорошо, конечно, но я надеюсь, если Вы начнете новый курс лечения, такие провалы в памяти скоро прекратятся.

– Какие провалы в памяти? – Маргарита нервно усмехнулась, ситуация ей не нравилась все больше и больше. В мозгу мелькнула мысль, что похоже Аркадий решил представить её сумасшедшей, чтобы иметь возможность держать под опекой. – Я вижу Вас впервые, мистер. Вы меня с кем-то путаете.

– Я допускаю, что Вы считаете, что видите меня впервые. Только я Вас ни с кем не путаю, миссис Маргарита. Ваш муж нанял меня, чтобы я постарался помочь Вам справится с Вашим недугом.

– У меня нет никакого мужа, – стараясь не показывать, что жутко раздражена, Маргарита постаралась сказать это абсолютно спокойным тоном. – Вас кто-то ввел в заблуждение.

– И не он знакомил меня с Вами на первом приеме? – с явным удивлением осведомился он, подходя ближе и осторожным движением касаясь её руки.

– Я не была у Вас на приеме ни одна, ни с мужчиной… – борясь с желанием немедленно оттолкнуть его руку, нарочито холодно проговорила Маргарита.

– И это не копия Вашего свидетельства о браке? – он влез рукой во внутренний карман пиджака и достал вчетверо сложенный лист бумаги и протянул ей.

Развернув его, Маргарита увидела нотариально заверенный перевод свидетельства о бракосочетании её и Аркадия. Все её паспортные данные совпадали.

– Этого не может быть! Вот, смотрите, – она полезла в сумочку за своим российским паспортом и, достав и раскрыв на странице «семейное положение», ошарашено замерла, глядя на штамп с записью о браке.

– Что Вы хотите мне показать? – протянул он руку за её паспортом.

– Уже ничего, – с усмешкой убирая паспорт обратно в сумочку, проговорила она, сообразив, по дате бракосочетания, что «осипший лев» использовал её паспорт, пока он находился у него, не только для оформления сделки, и что доказать фиктивность брака можно будет лишь на Родине. – Вы оказались правы, похоже, я и впрямь замужем, жаль только, что узнала об этом только сейчас… Но тем не менее это не означает, что я знакома с Вами или хоть когда-то видела Вас.

– Хорошо, я не стану возражать, давайте знакомиться заново. Меня зовут Марк Листьер, я Ваш психиатр и опекун.

– Кто и по какой причине решил, что мне нужен опекун?

– Ваш муж. По причине того, что у Вас бывают провалы в памяти, обусловленные Вашим недугом.

– Каким недугом? – Маргарита постаралась, чтобы её голос звучал безэмоционально, хотя внутри все рвалось от злости при мысли, что если Аркадию удалось каким-то образом признать её недееспособной, то доказать обратное при таком раскладе ей будет практически нереально.

– Вас интересует диагноз или его симптоматика?

– Меня интересует официально поставленный мне диагноз, на основании которого мой муж мог потребовать, чтобы кто-то меня опекал.

– Вот, – её новоявленный психиатр вновь полез во внутренний карман и достал еще один документ, который протянул ей. – Правда это тоже копия, но оригинал имеется у меня в офисе и если это будет необходимо, то могу его представить Вам.

Она взяла листок и, развернув, углубилась в чтение. Дочитав до конца, она нервно облизнула губы, после чего, медленно сложив, вернула. Аркадий подготовился хорошо. Заключение, данное консилиумом сразу трех врачей и заверенное множеством печатей, не давало ей ни единого шанса сходу опротестовать их диагноз и решение признать её временно недееспособной. Хотя оставляло надежду сделать это в будущем, правда, исключительно по ходатайству лечащего её психиатра, о чем и было указано в заключительной части.

– Вас это убедило или Вы по-прежнему не верите мне? – забирая у нее заключение и пряча его в карман, осторожно осведомился представившийся Марком Листьером мужчина.

Прикинув, что вряд ли полицейский комиссар поставит под сомненье виденные ею документы и начнет хоть какое-нибудь разбирательство, Маргарита неприязненно скривила губы:

– Убедило. Правда, еще Ваши документы хотелось бы увидеть.

– Пожалуйста.

Ей в руку тут же легло удостоверение личности и копия сертификата врача-психиатра.

– Прекрасно, Марк. Я верю Вам, и согласна на Вашу опеку. Что Вы желаете, чтобы я сделала? – поняв, что спорить бесполезно, она решила принять правила навязанной ей игры. Пусть Аркадий думает, что она сдалась, потом она найдет способ развернуть ситуацию в свою сторону. Не зря же она так долго занималась психологией.

– Пока ничего, кроме того, чтобы Вы вернулись домой, миссис Маргарита, – забирая возвращенные ею документы, улыбнулся он ей и, повернувшись к полицейскому комиссару, заговорил на родном для них языке, после чего распахнул дверь перед нею: – Прошу, машина нас уже ждет.

– Всего доброго, – кивнув на прощание комиссару, Маргарита направилась к двери.

– И Вам всего хорошего, я рад, что все разрешилось к всеобщему благополучию, – с явным облегчением тот протянул ей её документы, которые она привычным движением сложила в сумочку. После чего, демонстративно порвав её заявление, бросил его в корзинку для мусора.

Во дворе их ждала уже знакомая ей машина с Пабло за рулем. Марк Листьер распахнул перед ней заднюю дверку. Молча сев, Маргарита была неприятно удивлена, что её новоявленный психиатр последовал за ней и, сев рядом и дождавшись, чтобы машина тронулась, доверительно тронул за руку и повернувшись заглянул в глаза:

– Миссис Маргарита, не могли бы Вы мне сказать, что на данный момент вспомнили, а что приняли исключительно на веру?

– Нет, Марк, – Маргарита неприязненно усмехнулась, она решила демонстративно придерживаться с этим нечистым на руку врачом неучтиво-пренебрежительного стиля общения, вынуждая сбросить карты относительно того, какие ему даны распоряжения на её счет. – Я устала, и разговаривать с Вами не желаю.

– Но этот разговор мог бы помочь мне скорректировать лечение.

– Марк, если Вы намерены прописывать мне медикаменты, могу предупредить: в связи с тем, что я считаю, что любые медикаменты могут повредить моему будущему ребенку, принимать я их не стану.

– А если это будут успокоительные сборы трав?

– Вам кажется, что я нервничаю? Так Вы ошибаетесь. Я абсолютно спокойна. Можете пульс посчитать, – она протянула ему руку.

Он осторожно сжал её запястье, сосредоточенно считая пульс, потом улыбнулся:

– Да, пульс в пределах нормы, это радует.

– Я счастлива, что сумела порадовать Вас, а теперь прошу, оставьте меня в покое. Вам удалось вернуть меня в то месте, где мой муж желает, чтобы я находилась, вот и удовлетворитесь этим, большего Вам вряд ли удастся от меня добиться, не навредив при этом будущему ребенку. Думаю, мужу вряд ли придется подобное по душе, поэтому постарайтесь больше мне не досаждать.

– Но, миссис Маргарита, Вы же видели заключение, без моего ходатайства диагноз Вам не снимут.

– Плевать я хотела на Ваше ходатайство, Марк. Мой диагноз будет зависит от моего мужа и более ни от кого, так что запихните Ваши амбиции куда подальше и делайте то, за что Вам платят деньги.

– Мне их платят, чтобы я помог Вам вылечиться.

– Не лгите хоть самому себе. Вам их платят, чтобы держать меня в этом месте. Так вот держите, но так чтобы не нарушать моего комфорта, иначе получите мой труп, и деньги платить Вам перестанут. Не лишайте себя курицы, несущей Вам золотые яйца.

– У Вас есть мысли о самоубийстве? – попытался перехватить инициативу в разговоре он.

– Нет, у меня их нет, и вряд ли они появятся, если Вы не станете ни сейчас, ни в дальнейшем донимать меня надоедливыми разговорами.

– Вы хотите сказать, что надоедливые разговоры вызывают у Вас такие мысли?

– Нет, это говорите Вы. Я говорю, что подобные разговоры досаждают мне, и слышать их я не имею ни малейшего желания.

– Но ведь Вы только что сами сказали о том, что я могу получить Ваш труп. Откуда у Вас такие мысли?

– От Вас. Вы настойчиво приводите меня к ним. Зачем Вам это надо? Мой муж намерен стать вдовцом?

– С чего Вы это решили?

– Исходя из Ваших слов. Вы упорно досаждаете мне и настойчиво внушаете мысль о самоубийстве. В нем заинтересованы Вы или мой муж?

– Ваши выводы абсурдны, – несмотря на напор, звучащий в её голосе, врач старался разговаривать с ней в мягко-благожелательном тоне, каким разговаривают с людьми неуравновешенными. – Я не заинтересован в Вашей смерти ни в малейшей степени, а Ваш муж тем более.

– Тогда почему Вы не хотите перестать досаждать мне?

– Я не досаждаю, я пытаюсь помочь. Вы должны понять, что только Ваше желание излечиться, – начал было он, но Маргарита не дослушав, резко его перебила.

– Плохо пытаетесь, пока у Вас получается все с точностью до наоборот. Разговор с Вами, Марк, не пробудил во мне никакого желания излечиться, а напротив, расстроил и взволновал, у меня даже пульс и давление подскочили, хотя только что были нормальные, – она вновь сунула ему руку. – Посчитайте, вот посчитайте пульс. Вы не врач, а прям инквизитор какой-то. Кстати, я при первой же возможности скажу мужу, что Вы нарочно вынуждаете меня нервничать, и поинтересуюсь, для чего Вам это могло бы понадобиться… Может для того, чтобы я больного ребенка родила, и Вы могли бы получать деньги еще и за его лечение?

– Зачем Вы так, миссис Маргарита? – обхватывая её запястье, он укоризненно покачал головой. – У вас действительно не только пульс участился, но и явная тахикардия началась… Успокойтесь. Я не стану Вам больше ничего говорить, раз это Вас так нервирует. Только зря Вы, я лишь помочь хотел… Кстати, как только приедем, Вам надо будет успокоительные сердечные капли выпить, чтобы приступ снять.

Впервые за все время их общения врач явно занервничал, и Маргарита поняла, что он испугался, что она действительно может пожаловаться Аркадию. Похоже, несмотря ни на что, тот просил не причинять ей явного вреда. Что ж, ей это несомненно на руку.

– И так все пройдет, особенно если Вы от меня отстанете, наконец. Да, и еще, отодвиньтесь, мне некомфортно, что Вы так близко ко мне сидите, Вы нарушаете мое личное пространство, к тому же от Вас неприятно пахнет, – она выдернула руку из его рук и демонстративно отвернулась.

– Хорошо, как пожелаете, – врач поспешно отодвинулся к самой дверке, и Маргарита поняла, что этот раунд она выиграла, сумев его смутить.

***

Приехав на виллу, Маргарита решила не останавливаться на достигнутом, и около месяца терроризировала его и весь остальной персонал абсолютно необоснованными претензиями, капризами, язвительными издевками и требованиями немедленно вызвать её мужа. Однако не добилась ничего. Все молча терпели, соглашались и старались исправить то, к чему она придиралась, а на требования вызвать мужа следовал постоянный ответ, что связи с ним нет, так как он очень занят, но как только он позвонит, ему обязательно все передадут, и он, несомненно, при первой же возможности к ней приедет.

К концу месяца она уже сама устала от безуспешных попыток, изображая стерву, вынудить Аркадия встретиться с ней лично и попытаться образумить. На контакт он упорно не шел. То ли боялся разговора с ней, то ли понимал, что именно он образумить её вряд ли сможет, и поэтому занял выжидательную позицию. Сложившаяся ситуация злила её до крайности, но понимая, что своим поведением она делает на данный момент хуже лишь себе и будущему ребенку, Маргарита решила пересмотреть свое отношение и смириться с тем, что очередной раз мужчина силой получает от нее то, что пожелал.

Марк Листьер, который все это время практически неотлучно находился при ней, и на долю которого выпадала большая часть её агрессивных нападок, явно был приятно удивлен изменением её поведения.

В один из дней, сидя за обедом напротив нее и неспешно поедая очень вкусный борщ, который приготовил, в надежде порадовать ее, их повар Руан, он поднял голову и улыбнулся:

– Вы стали намного спокойнее и уравновешеннее, миссис Маргарита. Это хорошо. Похоже, благоразумие и выдержка возвращаются к Вам. Меня сейчас очень порадовала Выша похвала и благодарность Руану. Мистер Аркадий говорил, что Вы культурная, обаятельная и по характеру очень выдержанная женщина, и у меня была надежда, которая, как я вижу, начинает оправдываться, что как только Ваше состояние после приступа улучшится, все вернется на круги своя.

Взглянув на него, Маргарита иронично скривила губы. Её так и подмывало саркастично подколоть психиатра и по поводу его собственной культуры, и по поводу неопрятно застрявших в его усах кусочков свеклы и капусты, но она сдержалась и, отведя взгляд, молча продолжила есть. Пусть развлекается дальше, пытаясь убедить ее, что при всей очевидности подлога её диагноза, именно он в нем не сомневается.

– Мне вот интересно: Вам действительно понравился борщ или Вы просто решили оценить его желание угодить вам, узнав рецепт Вашей национальной кухни?

Маргарита не удостоила его ответом, даже голову в его сторону не повернула.

– Вы не хотите разговаривать со мной? – не оставил он своих попыток, услышать её реакцию на свои слова.

– Марк, исходя из Вашей первой реплики, я поняла, что Вам нравятся культурные люди, так вот, постарайтесь сами примкнуть к их числу и не разговаривайте за едой, мешая трапезе других, – подняв на него строгий взгляд, холодным и менторским тоном проронила она, с удовольствием наблюдая, как он сначала смущенно закашлялся, а потом, нервно сглотнув, хрипло проговорил:

– Вот если честно, Вы первая из моих пациентов, кому более чем за двадцать лет моей практики удается постоянно заставлять меня чувствовать себя не в своей тарелке. Вам это доставляет удовольствие?

– Вы рассчитываете на откровенность с моей стороны или на показное осознание непозволительности таких развлечений и снисходительное обещание больше не напрягать подобным образом Вашу столь ранимую психику?

– Конечно же, мне хотелось бы откровенности, – тут же кивнул он.

– Для того чтобы рассчитывать на откровенность с моей стороны, Вам следует проявить её самому. В противном случае Ваше поведение можно трактовать лишь как манипуляцию, а манипуляторов я не уважаю и отвечаю им той же монетой.

– В чем Вы видите манипуляцию, миссис Маргарита? Я лишь издали, практически не вмешиваясь, что объясняется Вашей беременностью и нежеланием в связи с этим принимать никакую медикаментозную помощь, контролирую Ваше поведение и состояние, чтобы в случае повторения приступа, минимизировать его возможные последствия.

– Марк, больше всего по жизни я ненавижу ложь. И когда мне лгут, глядя прямо в глаза, мне хочется приложить все силы, чтобы заставить лжеца раскаяться в подобном поведении. Поэтому про мои приступы амнезии не надо. Вы не были свидетелем ни одного, и то, что я не помнила моего с мужем посещения Вас, объясняется лишь одним: его не было. Возможно, у Вас вместе с моим мужем была другая женщина, играющая мою роль, и Вы свято уверены в том, что это была я, а возможно Вы сами выдумали это, идя на поводу требований моего мужа. В любом случае именно меня там не было. И то, что Вы продолжаете упорствовать в своих выводах относительно моей памяти, в моих глазах чести Вам не добавляет. Я, конечно же, вынуждена буду терпеть Ваше пребывание подле меня, раз мужчина, пожелавший сделать меня своей женой, абсолютно не посчитавшись с моим мнением, решил меня им нагрузить, но уважительного отношения к себе не ждите.

– Это против всех правил, конечно… но раз Вы так уверены… Вы помните, что Вы делали, сейчас скажу какого числа, – психиатр полез в карман, достал записную книжку и, полистав, назвал число.

– Конечно, помню. Я была в России и паковала вещи, готовясь к переезду сюда. Я прилетела сюда в день нашей встречи. Или Вы в Россию ездили для встречи со мной и мужем?

– Да уж, – он задумчиво потер затылок. – Мне начали закрадываться кое-какие сомнения последнее время… Уж больно поведение у Вас разнилось тогда и сейчас, да и мистер Аркадий что-то не торопится с приездом сюда…

– Так Вы свято верите, что опекаете сумасшедшую склеротичку?

– Ну не надо таких уничижительных определений. Ваш диагноз не столь суров. Хотя и оптимизма он тоже, честно говоря, не внушает.

– Кто у Вас был на приеме?

– Я приезжал сюда. Женщина была в красивом темно-вишневом костюме, по фигуре и по тембру голоса очень похожа на Вас, и волосы такие же… ну или возможно парик. Она почти все время плакала, уткнув лицо в ладони, так что лица я почти не разглядел, и мистер Аркадий её быстро увел в комнаты, потом мы разговаривали лишь с ним. Он показал заключение врачей, сказал, что оно очень Вас расстроило, но он надеется, что они все же ошиблись и больше подобные приступы у Вас не повторятся, и Вы сможете вести полноценный образ жизни. Мы договорились о консультациях. А через некоторое время он позвонил и сказал, что похоже, беременность спровоцировала новый приступ, и Вы никого не узнаете и сбежали из дома, а он в командировке и пока никак не может вернуться. Я согласился Вас опекать и поехал забирать Вас из полицейского участка.

– Интересный расклад… – Маргарита иронично хмыкнула.

– Я не понимаю, если это были не Вы, зачем ему это могло понадобиться.

– Я отказалась выходить за него замуж. Он решил проблему по-своему, и в результате я все равно оказалась его женой. Кстати, Вы сможете на суде подтвердить, что в этот день видели здесь женщину, которую мой муж представил как меня?

– Вы хотите, чтобы я свидетельствовал против него? Ну и что Вам это даст? Это все равно не снимет с Вас тот диагноз, что поставлен тремя крупнейшими специалистами в этой области. Мое слово, что Вы полностью адекватны и провалов в памяти я у Вас не наблюдал, против их, что они имели место быть и могут повториться, не имеет никакого смысла. К тому же на основании той бумаги, что он мне представил, он Вас в любой момент может отправить в закрытую психиатрическую лечебницу. Вам это надо? Зачем Вам война с ним, не проще ли договориться? На мой взгляд, он создал для Вас максимально комфортные условия и ни в чем не ограничивает за исключением запрета покидать виллу. Но в Вашем положении это достаточно разумное требование. Вы беременная как-никак и ждете ребенка.

– Никак Вы заинтересованы в том, чтобы я не стала пытаться выявлять подлог?

– Если быть честным, то конечно. Во-первых, я теряю клиента и очень дорогого клиента, во-вторых, это скандал который по-любому негативно отразится на моей репутации, а у меня и так сейчас не лучшие времена, я не сумел предотвратить самоубийство клиентки. И в-третьих, я не совсем уверен, что Вам подобное разбирательство пойдет на пользу, вернее наоборот уверен, что наверняка не пойдет. Вы искалечите жизнь не только себе, но и будущему ребенку. Мистер Аркадий явно не желает Вам зла, но может его причинить в процессе разбирательства. Подумайте над этим, прежде чем решиться на какой-нибудь опрометчивый поступок.

– Вы на редкость честны.

– Вы же предупредили, что не любите ложь.

– А у Вас в офисе действительно есть подлинник заключения?

– Нет, у меня лишь та нотариально заверенная копия, которую Вы видели. Я сказал про подлинник, чтобы у Вас не было соблазна её порвать. Я часто использовал подобный прием в своей практике.

– Понятно, – Маргарита тяжело вздохнула и, повернувшись к психиатру, продолжила: – Что ж, мистер Листьер, в свете полученной мною информации, позвольте принести свои извинения. Считая, что Вы участвуете в инсценировке моего сумасшествия, я была не особо любезна и учтива с Вами. Постараюсь впредь быть более корректной, – она обаятельно улыбнулась.

– Вы очаровательны, когда улыбаетесь так, миссис Маргарита. Вы знаете, мне кажется, я начинаю понимать Вашего супруга. Не постараться любыми путями удержать подле себя такую женщину, по меньшей мере, было бы глупо. К тому же у Вас будет ребенок, и попытка мистера Аркадия, оградить Вас от всевозможных случайностей даже вопреки Вашей воле объяснима.

– Еще немного, мистер Листьер, и я тоже начну его понимать и даже ему сочувствовать. Вы только не переусердствуйте, а то ведь говорят, что от любви до ненависти лишь шаг, – рассмеялась Маргарита.

– Постараюсь, – усмехнулся в ответ он. – Кстати, могу я Вас попросить не менять ко мне обращения и называть, как и прежде, по имени? Вы, конечно же, вольны обращаться ко мне любым образом, но прежнее Ваше обращение мне нравилось больше.

– Хорошо, Марк. Без проблем.

***

С этого момента с психиатром у нее установились достаточно дружеские и непринужденные отношения, а постепенно и с остальными обитателями, которые в свою очередь всячески старались ей угодить. И пребывание на вилле перестало раздражать и нервировать Маргариту, превратившись в приятное времяпрепровождение.

К моменту рождения ребенка она уже привыкла настолько, что ей начало казаться, что живет она здесь давным-давно, да и всегда жила именно здесь.

Роды под наблюдением заботливого врача и акушерки прошли у нее без осложнений. Родившуюся девочку моментально окружили акушерка, кормилица, нянечка и медсестра и под восторженные причитания о том, какая она замечательная милая и красивая малышка унесли в детские комнаты.

– Вы даже не предложили мне подержать ее, – Маргарита с укором посмотрела на оставшегося с ней врача.

– Вы устали, миссис. Зачем Вам её держать? – удивился тот. – Особенно в свете того, что кормить Вы её не собираетесь, Вам первые дни, пока молоко не перегорит, вообще нужно минимизировать общение с дочерью.

– Вы так считаете?

– Конечно. Вы главное не волнуйтесь. Ваша дочь в надежных руках, и уход за ней будет тщательным и высокопрофессиональным. Так что все будет хорошо.

– Вы уверены?

– Без сомнения, – улыбнулся врач, и Маргарита облегченно вздохнула.

С одной стороны её и саму не очень тянуло к рожденному ею комочку жизни, доставившему ей только что столько боли, но мысль о том, что это её обязанность как матери заставляла предпринимать попытки что-то сделать в этом направлении. Поэтому слова врача она радостно восприняла как индульгенцию, позволяющую ей не особо озадачиваться всем этим.

– Вы уже решили, как назовете дочь? – поинтересовался перед уходом он.

– Екатерина.

– Хорошо, тогда я завтра оформлю на нее свидетельство.

– Спасибо, Вы очень любезны, – поблагодарила Маргарита и как только за врачом закрылась дверь, в изнеможении откинулась на подушки и закрыла глаза.

Несколько дней она провела в своих комнатах, мучаясь от слабости и от приливов молока так, что даже почти не вставала с постели. Пару раз она просила принести дочь, но Марк, вторя врачу, отговорил ее, убеждая в том, что все с её ребенком хорошо, и ей сейчас надо в первую очередь восстановиться самой.

К концу недели она не выдержала и, мучимая совестью, что даже не навещает дочь, отправилась в сопровождении Марка в детскую.

При их появлении кормилица, полная улыбчивая женщина лет тридцати, которую звали Анна, кормившая в этот момент малышку, поспешно отняла её от груди и неловко пытаясь прикрыть грудь расстегнутой кофточкой, повернулась к ней:

– Вы хотите взять ребенка?

Пред.1 ...8 91011 12 ...14 След.

Радиоволна, или Соло втроем

С этой книгой читают

Другие книги автора