О чем молчит диктофон

– Ну, может, договоримся? – пролепетала она неизвестно откуда всплывшую в памяти фразу.

– Так мы вроде бы уже договорились, – подхватил Скрынников бодрым деловитым тоном. – Только на будущее учтите, Виктория Леонидовна.

Тут он многозначительно поднял указательный палец.

– Больше никаких мелодрам. Поверьте, я их видел предостаточно, и на меня они не действуют. Иначе я буду вынужден пересмотреть наши условия в сторону увеличения ежемесячного… гм… взноса.

Виктория лишь угрюмо кивнула. Действительно, куда ей теперь деваться.

– Итак, – заявил следователь, поднимаясь, – даю вам две недели, чтобы вы смогли собрать средства для первой выплаты. Я сам вам сообщу, как вы сможете мне их передать. Никакой самодеятельности, ясно?

– Ясно, – еле слышно отозвалась Виктория.

– Вот теперь вы рассуждаете как вполне разумный человек, – заявил Скрынников со своей мерзкой ухмылкой. – Можете не провожать, я сам найду выход.

«А вот у меня выхода нет», – мрачно подумала Виктория, едва за следователем захлопнулась входная дверь…

– И что мне теперь делать?! – буквально воззвала ко мне госпожа Ястребова, закончив свое печальное повествование.

– Рассказать обо всем мужу, – спокойно отозвалась я. Этот выход лично мне представлялся оптимальным. Да, возможно, за этим последует столь нежелательный для моей потенциальной клиентки развод. Ну так что ж, теперь она подкована в вопросах поиска состоятельного мужа и впредь будет более осмотрительной. Зато ей не придется дрожать от страха, что в любой момент она может оказаться за решеткой, да еще и по такому серьезному обвинению. Этот Скрынников прав – окажись улики в распоряжении следствия, и Виктории несдобровать. Доказать ее непричастность к преступлению будет очень нелегко. А так Виктория сможет нанести упреждающий удар Скрынникову – обвинить его в шантаже и вымогательстве, а также в сокрытии от официального следствия вещественных доказательств. Главное – не платить назначенный Скрынниковым первый взнос. И все последующие тоже.

Однако столь очевидный выход никоим образом не устраивал юную госпожу Ястребову.

– Нет! – закричала она, в ужасе вытаращив глаза и отчаянно мотая головой, отчего ее пышные каштановые волосы неопрятными прядями разметались по плечам. – Нет, я не могу! Кирилл сразу же меня бросит! Он такой, такой…

«Чистоплюй, – мысленно добавила я. – А еще и простофиля, раз поверил в эту сказочку о случайном знакомстве. Хотя, может, просто сделал вид, что поверил…» И все же мне пока было не совсем понятно, чего именно ждет от меня эта нервозная красавица.

– Я хочу, чтобы вы нашли настоящего убийцу Эльвиры, – заявила Ястребова, едва я успела задать этот вопрос. – Тогда этот Скрынников перестанет за мной охотиться.

– Вы обратились не по адресу, – холодно заявила я. – Ко мне обращаются люди, нуждающиеся в услугах телохранителя. Вам лучше поискать частного детектива.

– Но ведь вы тоже очень хороший частный детектив! – огорошила меня Виктория, умоляюще глядя мне в глаза и даже сцепив перед собой ухоженные руки. В этот момент она напоминала мне миниатюрную комнатную собачку, которая умильно просит, чтобы хозяйка взяла ее на руки.

– С чего вы это взяли? – Я не смогла скрыть удивления.

– Мне дала ваш адрес Илона Светлович, модельер. Может, вы помните, – продолжала Виктория тем же умоляющим тоном.

Еще бы мне не помнить Илону Светлович, владелицу известного в Тарасове Дома моделей. Точнее, собственно Дом моделей находится в Питере, здесь же Илона создала своего рода филиал. Однако большую часть времени она предпочитает работать в Тарасове.

Илона действительно начинала свой бизнес с нуля именно как талантливый модельер. Я довольно редко испытываю искреннюю симпатию к своим клиентам, но Илона Светлович относится как раз к этой категории. Прекрасно воспитанная, всецело преданная своему делу, Илона обратилась ко мне действительно в крайне непростой период своей жизни. На первый взгляд ее история выглядела банальной, у нее попросту хотели «отжать» бизнес, который ей с большим трудом удалось наладить в Тарасове. Илоне поступали анонимные угрозы, а однажды она чудом осталась жива, ведь на нее было совершено покушение буквально в двух шагах от дома. Самое удивительное, что Илона обратилась ко мне почти с аналогичной просьбой – ей хотелось выяснить источник этих, как она выразилась, неприятностей. Так что обязанности бодигарда я выполняла лишь частично, будучи в основном занятой поисками злоумышленников.

Одно из предположений Илоны оправдалось – заказчиком всех этих «пугалок» оказался ее бывший гражданский муж. Он попросту не смог простить Илоне ее успехи в деловой сфере, а заодно и ее нежелание содержать альфонса на свои средства.

Вот только что общего может быть у независимой талантливой Илоны с недалекой Викторией Ястребовой?

– Мой муж хорошо знает Илону, они когда-то вместе учились, – продолжала откровенничать Виктория, невольно ответив на мой не заданный вслух вопрос. – Она очень отзывчивая и приятная в общении. Мы с Илоной, можно сказать, подруги. Я с ней поделилась, что меня преследует один тип, и Илона дала мне ваш адрес. И телефон, конечно, тоже. Но я была так расстроена, что сразу примчалась к вам, потому и не позвонила заранее. Вы уж извините…

Конечно, чего уж там.

– Но в подробности вы госпожу Светлович не посвящали?

Виктория вновь замотала головой, испуганно вытаращив глаза.

– Нет, конечно! Что вы…

Ну, хоть на это хватило мозгов.

– Ну, предположим, я найду того, кто убил вашу подругу. Что может помешать Скрынникову продолжать шантажировать вас этой записью? Вы ведь, насколько я понимаю, боитесь не столько правоохранительных органов, сколько того, что ваш муж будет ознакомлен с содержанием вашей роковой беседы.

Вика растерянно захлопала ресницами.

– Да, но тогда Скрынников не сможет посадить меня в тюрьму, – беспомощно пролепетала она, видимо не вполне уразумев, что именно я пыталась ей втолковать. Я по-прежнему считала, что Ястребовой лучше во всем признаться мужу, раз уж дело приняло такой оборот. При сложившихся обстоятельствах для нее это был бы лучший выход. Но передо мной уже вовсю маячил гонорар, к тому же, как ни странно, расследование представлялось мне довольно интересным. Хотя я и предпочитаю работу, где требуются мои навыки телохранителя, в исключительных случаях я готова поступиться своими принципами. Таковым в данный момент представлялся случай Виктории Ястребовой. Так что мне предстояло мобилизовать свои способности к частному сыску.

– Вы в курсе, какие у меня расценки? – Я без перехода приступила к обсуждению материальной стороны.

– Да! – Ястребова энергично закивала, в ее глазах читалось явное облегчение. – Я заплачу всю сумму, сколько вы скажете, только помогите!

Поняв, что приближается вторая волна истерики, я назвала сумму задатка, и Ястребова с готовностью извлекла из сумочки пачку купюр. Похоже, она основательно подготовилась. Что ж, предусмотрительная особа. Да и Илона Светлович наверняка проинструктировала ее на этот счет. В плане гонорара я предпочитаю не церемониться и никогда не приступаю к работе, не получив часть оплаты вперед.

Через несколько минут явно повеселевшая госпожа Ястребова выпорхнула из моей квартиры. Закрывая дверь за новоявленной клиенткой, я мысленно строила предположения, куда она сейчас направится. Заедать стресс в какой-нибудь люксовый ресторан? А может, предпочтет маршрут типа бутик – салон красоты? Похоже, Виктория Ястребова относилась к типу людей, убежденных, что деньги решают все. Выложив передо мной пачку денег, она словно переложила на меня и все свои проблемы. Если бы все было так просто! Во всяком случае, на данный момент проблемы госпожи Ястребовой никуда от нее не делись. Точнее, она от них. И предстать перед ней (а теперь уже и передо мной) они в любой момент могут во всей красе. Поэтому я, не теряя времени, начала выстраивать дальнейшую линию действий.

Итак, для начала мне предстоит наметить хотя бы предварительный круг подозреваемых. Сделать это было крайне нелегко, поскольку мне ровным счетом ничего не было известно о круге знакомых погибшей шантажистки. Кому могла так сильно насолить эта самая Эльвира, что он счел нужным столь хладнокровно разделаться с самонадеянной девицей? О личности убийцы предварительно можно сделать два вывода. Первое – он располагает огнестрельным оружием. И это наверняка пистолет с глушителем. Так что на убийство он шел обдуманно и целенаправленно. Второй вывод сводится к тому, что убийство было совершено не с целью ограбления. Иначе чем объяснить то, что добыча Эльвиры оставалась нетронутой в ее квартире до тех пор, пока туда не нагрянуло официальное следствие.

Нет, этот кто-то ненавидел Эльвиру, или у него был какой-либо другой мотив, чтобы ее убрать, но явно не корыстный. Иначе как объяснить тот факт, что добыча Эльвиры была найдена ушлым капитаном Скрынниковым в непосредственной близости от ее трупа? Хотя, если верить рассказу Виктории, у Эльвиры имелся некий тайник. Весьма примитивный, насколько я понимаю. Однако если убийца проник в квартиру именно с целью ограбления, он уж сумел бы заставить несчастную девушку раскрыть местоположение этой сокровищницы. Уж мне ли не знать, как именно действуют подобные типы. Так что пока остановимся на версии убийства ради убийства.

Версия-то есть, но при этом я не имела ни малейшего представления, как именно ее следует отрабатывать. Кроме того, моя главная задача – вывести Викторию Ястребову из-под удара капитана Скрынникова. Мне представлялось, что сделать это можно не только путем выявления истинного убийцы Эльвиры. Был и другой способ – отбить у Скрынникова охоту шантажировать Викторию. А какое оружие наиболее эффективно против шантажиста? Ну, кроме пистолета Макарова, разумеется. Правильно, встречный шантаж. В том, что при желании на капитана Скрынникова можно нарыть тонну компромата, я не сомневалась. Достаточно вспомнить, как нагло и самоуверенно он взял в оборот госпожу Ястребову. И как без малейших колебаний положил в карман внушительную сумму. И это практически на глазах у собственных коллег. Все это красноречиво подтверждало мою догадку, что Скрынникову не впервой промышлять вымогательством, шантажом и прочими неприглядными деяниями. Наверняка в его славном прошлом найдется парочка любопытных фактов, которыми его можно будет прижать, причем так умело, что Скрынников не только откажется от дальнейших посягательств на свободу и семейное счастье Виктории, но и предпочтет вернуть ей и деньги, и злополучный смартфон. И все это лишь для того, чтобы его не уличили в том, что… А вот в чем именно, мне необходимо выяснить в самое ближайшее время.

Но прежде чем я вплотную этим займусь, мне следует составить хотя бы самое приблизительное представление, кто именно мог убить Эльвиру Тальцеву. Что, если это действительно сделала сама Виктория Ястребова и, не найдя злополучной записи, просто сбежала с места преступления, уповая на то, что ее никто не заподозрит. И теперь она умело водит меня за нос, убеждая найти «настоящего» убийцу. И кстати, что там насчет пистолета ее мужа? Как верно заметил в свое время Скрынников, это еще предстоит выяснить. К тому же Скрынников совершенно прав – на данный момент Ястребова единственная, кому безоговорочно выгодна смерть Эльвиры.

И все же я не верила, что убийцей является сама Виктория. Слишком уж простовата она была для двойной игры, которую ей непременно пришлось бы вести. Решись она на это, кто же был бы тот несчастный, на которого она бросила бы тень подозрения? Отвергнутый поклонник Эльвиры? Или, наоборот, соперница, у которой Эльвира увела этого самого поклонника?

Мне вдруг пришло в голову, что эти предположения имеют право на существование. Действительно, разве не мог охваченный жаждой мести ухажер застрелить вероломную прелестницу в порыве гнева. Предположим, Эльвира, в одночасье разбогатев, опрометчиво дала от ворот поворот ставшему ненужным обычному парню. Они с Викторией были подругами и наверняка одного поля ягодой. Обе – искательницы богатых мужей. Последствия столь жестокосердного поступка оказались трагичными – оскорбленный воздыхатель, раздобыв каким-то образом пистолет, решил проблему неразделенной любви по-своему.

Мне следует порасспросить Викторию о круге общения погибшей, но сейчас куда важнее раздобыть сведения о Скрынникове.

Время было не позднее, и я решила позвонить Виктору Векшину, моему давнему знакомому еще по родному Владивостоку. С Витей мы вместе проходили обучение в «Ворошиловке», закрытом учебном заведении, где из нас делали бойцов широкого профиля, если можно так выразиться. У меня хватило терпения продержаться в «Ворошиловке» до ее окончания, а вот Виктор воспользовался первой же представившейся возможностью, чтобы перейти на службу во внутренние войска. Такой возможностью оказался перевод в Тарасовское городское УВД. Навыков, полученных в «Ворошиловке», Векшину с лихвой хватило, чтобы быстро продвинуться по службе на новом месте. Так что к тому времени, когда я сама перебралась в Тарасов, Виктор дослужился до майора и зама одного из областных подразделений. Последние пару лет мы с Виктором частенько пересекались, в том числе и в целях взаимопомощи, будучи занятыми, что называется, в родственных сферах деятельности. К тому же Виктор был балагур и весельчак, да и вообще слыл дамским угодником, что не мешало нам оставаться добрыми друзьями. Во всяком случае, несмотря на обаяние Виктора, мне и в голову не приходило хотя бы раз перейти эту грань. К тому же Векшин был уже несколько лет счастливо женат, а романы с чужими мужьями для меня если и не табу, то, во всяком случае, не самый лучший вариант.

Однако сейчас Виктор Векшин интересовал меня в первую очередь как влиятельный руководитель, который мог бы пролить свет на теневую деятельность капитана Скрынникова.

– Здравствуй, Женя. Рад твоему звонку, – услышала я знакомый бас. Настоящий начальственный рык. А ведь Виктор всего на три-четыре года старше меня самой. Столь пространное приветствие объяснялось тем, что я застала Векшина не на службе. Иначе он ограничился бы сухим «слушаю» и, скорее всего, предложил бы подождать его ответного звонка.

Я умела ценить время своих знакомых, поэтому сразу перешла к сути дела.

– Капитан Скрынников, – бесстрастно повторил Виктор, однако в его голосе слышался неприятный холодок. Векшин помолчал.

– Вот что, Жень, – отозвался он через несколько секунд. – Для тебя по-прежнему все что угодно. Но в этот раз… В общем, не по телефону. Ты меня понимаешь?

– Конечно, – с готовностью отозвалась я, хотя поняла лишь то, что Скрынников действительно в чем-то замешан. Я мысленно поздравила себя с тем, что сразу нащупала правильный путь, а Векшин между тем продолжал:

– Завтра в районе девяти у меня будет затишье, так что подъезжай, пообщаемся. Я всегда рад, ты же знаешь.

Попрощавшись с Векшиным, я принялась обдумывать услышанное. Данных для каких-либо логических заключений было, прямо скажем, негусто. Но все же из того, что счел нужным сказать мне Виктор, я умудрилась сделать аж целых два вывода. Во-первых, оправдались мои подозрения, что в плане компромата на Скрынникова мне будет чем поживиться. А во-вторых, этот компромат связан с чем-то настолько гнусным, что Виктор предпочитает об этом не распространяться. Да и его холодный брезгливый тон косвенно подтверждал именно это предположение. Или же у Скрынникова какая-то очень уж серьезная крыша, и распространяться о его делах нежелательно и даже небезопасно.

Мне до того не терпелось поскорее узнать подоплеку нелегальной деятельности Скрынникова, что я была готова считать часы до встречи с Виктором. Вместо этого я предпочла досмотреть боевик, от которого меня отвлекло внезапное вторжение госпожи Ястребовой. Однако по сравнению с захватившей меня перспективой расследования сцены стрельбы и погони показались мне пресноватыми и даже скучными, и я не заметила, как провалилась в сон.

Глава 2

– А ты все хорошеешь! – заявил Векшин, когда ровно в девять утра я материализовалась в его кабинете. – Выглядишь великолепно, как и всегда.

– Спасибо, ты тоже, – скромно ответствовала я, не особенно погрешив против истины. Со времени нашей совместной муштры в «Ворошиловке» Виктор немного раздался, но это его не портило. Во всяком случае, пока. Я вручила Виктору упаковку превосходной бразильской арабики, памятуя, что он отчаянный кофеман. Специально для него везла этот презент из своего турне по Южной Америке. Я всегда помню о вкусах своих друзей и стараюсь не упускать случая, чтобы их порадовать. Вот случай и представился.

– Ух ты! – искренне восхитился Виктор. – Прямиком из Бразилии?

– Из нее самой, – подтвердила я. Виктор умудрился сохранить мальчишескую непосредственность в проявлении эмоций. На него всегда было приятно смотреть, когда он чему-то искренне радовался.

– Так ты Скрынниковым заинтересовалась? – перешел к делу приятель, когда восторги по поводу арабики несколько улеглись. – А чем он тебя зацепил, если это не профессиональная тайна, конечно?

Я слегка смутилась, поскольку, строго говоря, это была именно профессиональная тайна.

– Скорее, конфликт интересов, – выбрала я обтекаемый вариант ответа.

– Неужели и тебе дорогу перешел? – Векшин недоверчиво посмотрел на меня.

– Обо мне ему пока ничего не известно, – искренне ответила я. Мне всегда бывало не по себе, когда приходилось темнить со «своими». Но что поделать, выложить все начистоту я не могла. – Речь идет об интересах клиента. Ну ты же понимаешь…

– Да понимаю я, понимаю! – нетерпеливо отозвался Виктор. – А что конкретно тебя интересует? Только учти, сообщить тебе подробности текущих расследований я не смогу, ознакомить с делом – тем более.

Это, в свою очередь, прекрасно понимала я.

– Мне нужно знать, не числится ли за ним каких-нибудь дел с душком, – без обиняков сообщила я.

– Вот оно что, – протянул Векшин, проницательно взглянув на меня. – Компромат ищешь?

Я кивнула.

– Скользкий он, этот твой Скрынников. – Виктор отвел взгляд. – Я и сам давно хочу его прижать, чтобы его вышвырнули из органов. Хотя он достоин большего.

– А есть за что? – осторожно поинтересовалась я.

– Помнишь шумиху с ликеро-водочным заводом в Осиповке? – спросил вдруг Векшин. Я удивилась. Конечно, пару лет назад эта история с рейдерским захватом небольшого завода, состоящего всего из нескольких цехов, действительно наделала много шума. Почти все взрослое население села Осиповка в юго-восточной части Тарасовского района было трудоустроено благодаря заводу «РигТарс», и дела там шли очень даже неплохо. Пока на цеха не положил взгляд владелец торговой сети, пожелавший присоединить, так сказать, производство непосредственно к прилавку.

Началась обычная в таких случаях журналистская кампания, апогей которой совпал с переездом бывшего директора и по совместительству совладельца «РигТарса» Артемия Ничкова в загородный дом. Местная пресса принялась буквально осаждать поместье Ничкова, журналисты жаждали заполучить эксклюзивное интервью обездоленного предпринимателя. Однако Ничков держал круговую оборону, лишь изредка высылая к представителям прессы своих секьюрити или холеного молодого человека. Этот последний, как правило, потчевал журналистов фразами в стиле «расследование ведется», а то и вовсе «без комментариев». Прямо скажем, небогатый улов.

Поскольку особняк Ничкова был выстроен не в чистом поле, а в элитном коттеджном поселке, владельцы соседних домов начали недвусмысленно выражать недовольство бесконечными визитами журналистов, которые в своем стремлении пообщаться с бывшим владельцем «РигТарса» вели себя довольно бесцеремонно. Соседей Ничкова можно понять – они-то не имели отношения к перипетиям со сменой владельца ликеро-водочного завода. Так с какой стати им терпеть неудобства? Владельцы остальных коттеджей также поддержали круговую оборону, но теперь уже, разумеется, всего поселка, а не одного лишь особняка Ничкова. Журналисты и здесь нашли повод для скандала, заявив, что все собственники коттеджей состоят в сговоре с многострадальным Ничковым. Они также выразили уверенность, что никакого силового захвата завода не было, и якобы сам Ничков изначально находился в сговоре со своим обидчиком.

Однако представителей СМИ довольно быстро, что называется, угомонили, пригрозив привлечь к ответственности за клевету. А возможно, и чем-то посерьезнее. Как бы там ни было, шумиха вскоре улеглась, и в «РигТарсе» окончательно воцарился новый владелец.

Выложив Векшину свои познания по данному вопросу, я поинтересовалась, при чем тут, собственно, Скрынников.

Векшин некоторое время задумчиво смотрел на меня, барабаня пальцами по столу. Последнее обстоятельство начинало всерьез меня раздражать. Я поняла, что Виктор спохватился, стоит ли вообще посвящать меня в подробности этого дела. Дружба, конечно, дружбой, но…

– Скрынников… – произнес наконец Виктор. – Скрынников вел это дело. И, похоже, хорошо погрел на нем руки. И до сих пор греет.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я. Неужели Скрынников «крышует» «РигТарс», ведь именно эту мысль хочет донести до меня Векшин? Честно говоря, мне он показался мелковатым для таких дел. Во всяком случае, если исходить из сведений, которые предоставила мне Ястребова.

– Ну, во-первых, – веско заговорил Виктор, – заявление о силовом захвате написал в тот же день сам Ничков. Но делом тогда занимался не Скрынников, его на следующий день отозвали из отпуска и официально поручили расследование.

– Подожди-ка! – ошеломленно перебила я Векшина. – Ты хочешь сказать, что кому-то понадобилось, чтобы это дело вел именно Скрынников?

Виктор вздохнул.

– Я говорю как есть. А уж что и кому понадобилось, понятия не имею.

Но я была не готова так легко отказаться от этой мысли. Скрынников действовал под чьим-то прикрытием?! Я уже приблизительно представляла, как развивалось расследование под эгидой Скрынникова, но мне все же хотелось дослушать, что скажет по этому поводу Виктор. Поэтому я решила набраться терпения и мысленно пообещала себе больше Векшина не перебивать.

– Здесь вообще какая-то мутная история, – проговорил приятель, нахмурившись. – Вроде бы Ничков должен быть заинтересован в восстановлении своих прав собственника. Да он и заявление написал, все так… Но вот особого рвения он не проявляет. От общения со следствием всячески уклоняется, то больничный, то еще что-нибудь… А новый-то тем временем раскрутился. И, похоже, один из цехов там гонит левак, но по официальным данным все чисто.

– А может, он действительно в сговоре с этим самым рейдером? – все же не удержалась я. – Или запуган тем же Скрынниковым?

– Или и то и другое, – закончил Векшин без малейшей иронии.

Что же получается? Скрынников нарыл что-то и на старого владельца «РигТарса», и на нового, да еще плюс ко всему прекрасно осведомлен о сговоре, если таковой, конечно, имеет место? Какой-то тройной шантаж, так, что ли? Вот только какая мне польза от того, что я хотя бы частично распутаю этот клубок. Удастся ли мне прижать этим Скрынникова, чтобы помочь Виктории?

– И как продвигается расследование? – осторожно поинтересовалась я. – Ну, с этим захватом?

– Да вяло продвигается, – поморщился Векшин. – Почти никак. Стопорится постоянно, то одно, то другое. Ну а я параллельно веду свое.

– Ты о чем? – Я прекрасно понимала, что хочет сказать Векшин, но мне важно было внести полную ясность. Мне не хотелось отказываться от мысли, что Виктор все же даст мне хоть какую-нибудь зацепку. Насколько я успела понять, Скрынников вел какую-то по-настоящему серьезную игру. По-видимому, он действительно «доит» обоих владельцев «РигТарса»: и старого, и нового. Возможно, он решит не рисковать этим долгосрочным стабильным заработком и прекратит преследовать мою клиентку Ястребову. Предположим, мне удастся убедить Скрынникова, что я располагаю сведениями о его махинациях в деле о захвате «РигТарса» и в любой момент могу предоставить их официальному следствию. Испугается ли он? Не исключено. Чего я хочу взамен? Скрынников оставляет в покое Викторию Ястребову, а я забываю о «РигТарсе». Почему бы Скрынникову не пойти на эту со всех точек зрения выгодную сделку? Он ведь и так не в накладе, поскольку ему останется «первоначальный взнос» – те самые десять тысяч долларов.

Вот такая схема действий сложилась в моей голове, пока я слушала Векшина. Схема, прямо скажем, довольно шаткая, но в основе своей вполне логичная.

– Хочу вывести Скрынникова на чистую воду, – заявил Векшин, отвечая на мой вопрос. – Может, кому-то это и покажется пафосным, но таким, как Скрынников, не место в наших рядах. И я в лепешку расшибусь, но вышвырну его из органов, да так, что его и гаражи сторожить не наймут.

Ничего пафосного я в этом заявлении не усматривала. Насколько я успела узнать этого типа, пусть и заочно, в органах и иже с ними ему действительно не место. Виктор совершенно прав.

– Женя, пойми, – заговорил Векшин, глядя прямо на меня, – к тому, что я тебе уже сообщил, больше пока ничего добавить не могу. Просто не имею права, не обижайся.

– О чем ты, какие обиды! – искренне возразила я. – Ты и так достаточно ясно очертил ситуацию, спасибо тебе.

– Ну и замечательно! – Векшин вновь повеселел. Он явно был доволен, что я не надулась. В этот момент в дверь кабинета осторожно заглянул кто-то из служащих, и я поднялась, поняв, что пора уходить.

Я еще раз искренне поблагодарила Виктора и направилась к своей машине, по пути обдумывая, куда, собственно, рулить в первую очередь.

Как ни скупы были сведения, которые предоставил мне Векшин, наметить общий план действий они позволяли. И сейчас мне предстояло последовательно посетить два непосредственно связанных со Скрынниковым объекта. Один из них, тот самый злополучный «РигТарс», находился примерно в двух часах езды от Тарасова. А элитный коттеджный поселок, где ныне окопался его бывший владелец Артемий Ничков, располагался в непосредственной близости от областного центра, прямо за чертой города. Таким образом, я рассудила, что лучше всего мне ехать прямиком в Осиповку, а уж на обратном пути в Тарасов завернуть в поселок.

За своими мыслями я не заметила, как выехала за черту города. Я мчалась по трассе посреди степи, перемежающейся с редкими перелесками. По пути мне попадались указатели с названиями сел или деревушек, извещавшие, что я добралась до того или иного населенного пункта. Указатели с зачеркнутым названием сообщали, что я миновала очередной поселок. Эта унылая, довольно однообразная картина отнюдь меня не развлекала, зато я могла полностью сосредоточиться на своих размышлениях.

Весь путь до Осиповки я раздумывала, что, собственно, такого важного я смогу извлечь из этой поездки. Моей целью была провокация чистой воды, и скрывать это от себя самой я не собиралась. Да, мне необходимо дать понять новому руководству «РигТарса», что я в курсе махинаций на заводе под покровительством сотрудника уголовного розыска капитана Скрынникова. Я не сомневалась, что упомянутый следователь немедленно будет поставлен в известность о том, что его деятельностью заинтересовались некие третьи силы. По моим расчетам, это должно сделать его более сговорчивым.

А уж чтобы, так сказать, закрепить результат, на обратном пути я заеду навестить бывшего директора «РигТарса» с той же целью – всполошить Ничкова своей осведомленностью и заставить его обратиться все к тому же Скрынникову. Должна же эта двойная бомбардировка принести свои плоды?

Может быть, это и невесть какая стратегия, к тому же довольно рискованная, но другой у меня на данный момент нет. А время между тем идет.

Очередной указатель возвестил, что я въезжаю на территорию Осиповки. Я принялась внимательно вглядываться в довольно блеклый пейзаж. Сама Осиповка располагалась метрах в двухстах от шоссе. Я съехала с трассы и осторожно повела машину к населенному пункту. Строго говоря, мне нужна была не сама Осиповка, а заводские цеха, очертания которых безошибочно угадывались позади населенного пункта, показавшегося на удивление безлюдным. Похоже, все его обитатели находились на работе в тех самых цехах, да и рабочий день должен быть в самом разгаре.

К заводу мне пришлось пробираться по объездной поселковой дороге, так что я всерьез встревожилась за подвеску своей «ласточки».

Вырулив наконец на свободное пространство, я повела машину гораздо увереннее. Нельзя сказать, что качество дороги сильно улучшилось, но, по крайней мере, хороший обзор позволял вовремя сориентироваться и не угодить колесом в яму, подпрыгнув перед этим на ухабе. Но главное, я уже видела цель – стоявшие в ряд длинные двухэтажные строения, уныло серевшие посреди столь же невзрачного пейзажа. И из-за этих сараев весь сыр-бор?

Я подъехала к некоему подобию заводских ворот как раз в тот момент, когда с прилегающей территории завода выруливала груженая фура, явно державшая путь в Тарасов. В то же самое время я заметила, что другая фура выезжает из других ворот позади цехов. Судя по всему, грузовик направлялся в соседнюю область. Тот самый левак, о котором вскользь упомянул Векшин?

Дождавшись, когда первая фура отъедет, освободив тем самым подъездную дорогу, я вновь порулила к воротам.

– Вам что тут? – невнятно и несколько агрессивно поинтересовался охранник, когда я ясно дала понять, что собираюсь въехать на заводскую территорию. К этому вопросу я, естественно, была готова. Для разрешения именно таких ситуаций я и разжилась в свое время ксивой, весьма, правда, просроченной. Я уповала на то, что люди, увидев официальное удостоверение, обычно не затрудняют себя детальным его изучением, воспринимая его чуть ли не как магический атрибут. Здесь же пожилой охранник, сощурившись, внимательно всмотрелся в раскрытое удостоверение, после чего перевел на меня недоверчивый взгляд колючих выцветших глаз.

– Щас Петрович подойдет, – буркнул он наконец, кивнув в сторону цехов. «Петрович» уже направлялся через двор к воротам, видимо заинтересовавшись незнакомой машиной.

– Зам наш, – коротко пояснил охранник, видимо таким способом продемонстрировав уважение к представителю правоохранительных органов.

– В чем дело? – недружелюбно поинтересовался подоспевший зам Петрович, переводя взгляд с меня на охранника. Тот лишь пожал плечами, дернув головой в мою сторону. Этот набор телодвижений мог означать только одно. Я свое дело сделал, дальше сами разбирайтесь.

Петрович, оказавшийся крепким мужчиной среднего роста и возраста, шагнул за ворота, видимо не собираясь пропускать меня на территорию завода.