Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Бог – скучный родственник, про которого не вспоминают – не звонят, не пишут, – пока не потребуется серьезная услуга.
Бог – скучный родственник, про которого не вспоминают – не звонят, не пишут, – пока не потребуется серьезная услуга.
Магазин пустовал – ни покупателей, ни продавца. Похоже, в эпоху интернета фортепиано, как и бумажные книги, стремительно превращались в культурный пережиток. Так и будут потихоньку загнивать, пока «Эппл» не изобретет какое-нибудь «айПиано», которое помещается в кармане и управляется через СМС. С «айПиано» каждый может стать айМоцартом. Сочиняйте свой «айРеквием» на свои «айПохороны», куда придут миллионы ваших айДрузей, которые вас айЛюбят.
Магазин пустовал – ни покупателей, ни продавца. Похоже, в эпоху интернета фортепиано, как и бумажные книги, стремительно превращались в культурный пережиток. Так и будут потихоньку загнивать, пока «Эппл» не изобретет какое-нибудь «айПиано», которое помещается в кармане и управляется через СМС. С «айПиано» каждый может стать айМоцартом. Сочиняйте свой «айРеквием» на свои «айПохороны», куда придут миллионы ваших айДрузей, которые вас айЛюбят.
Только подумаешь, что достиг дна, – ан нет, стоишь на очередном люке в подпол.
Только подумаешь, что достиг дна, – ан нет, стоишь на очередном люке в подпол.
Никто не понимает, как легко поменять жизнь. Взял и сел в автобус.
Никто не понимает, как легко поменять жизнь. Взял и сел в автобус.
Вот что делают с человеком большие деньги. Сдают его в химчистку, жестоко крахмалят, выглаживают, отпаривают все неровные края, всю грязь, и голод, и простодушный смех. Мало кто выживает среди настоящих денег.
Вот что делают с человеком большие деньги. Сдают его в химчистку, жестоко крахмалят, выглаживают, отпаривают все неровные края, всю грязь, и голод, и простодушный смех. Мало кто выживает среди настоящих денег.
В темноте быть собой проще.
Чтобы ощутить, как солнце греет плечи, сначала нужно погулять по тенистой стороне улицы.
Чтобы ощутить, как солнце греет плечи, сначала нужно погулять по тенистой стороне улицы.
Жизнь товарняком мчится к одной-единственной станции, и те, кого мы любим, пролетают мимо пятнами цвета и света. Ничего не удержишь, никак не замедлишься.
Жизнь товарняком мчится к одной-единственной станции, и те, кого мы любим, пролетают мимо пятнами цвета и света. Ничего не удержишь, никак не замедлишься.
- Я же говорю. Я люблю тебя. Не как друга, не как босса, а по правде люблю. Я уже целые сутки знаю.
- По-моему, это как желудочный грипп. Скоро пройдет.
- Я же говорю. Я люблю тебя. Не как друга, не как босса, а по правде люблю. Я уже целые сутки знаю.
- По-моему, это как желудочный грипп. Скоро пройдет.
«Шкатулка - таинственный порог, отделяющий реальность от вымысла. Чья она? Райнхарта? Тислтона? А может, твоя? Все мы поголовно храним свои шкатулки – темные покои, где под замком прячется то, что копьем принизило нам сердце. Там скрывается ответ на вопрос «зачем?» - то, к чему стремишься, во имя чего ранишь все вокруг. И если её открыть, наступит ли свобода? Нет. Ибо неприступная тюрьма с неуязвимым замком – твоя собственная голова»
«Шкатулка - таинственный порог, отделяющий реальность от вымысла. Чья она? Райнхарта? Тислтона? А может, твоя? Все мы поголовно храним свои шкатулки – темные покои, где под замком прячется то, что копьем принизило нам сердце. Там скрывается ответ на вопрос «зачем?» - то, к чему стремишься, во имя чего ранишь все вокруг. И если её открыть, наступит ли свобода? Нет. Ибо неприступная тюрьма с неуязвимым замком – твоя собственная голова»
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: