Терема России. Самые красивые деревянные сокровища Центральной России и Поволжья

Улица Набережная, на которой стоит терем, – длиннейшая в Солигаличе и играет значительную роль в формировании городской панорамы. Практически на всем своем протяжении она повторяет очертания реки Костромы, причем дома с четными номерами расположены на правом берегу, а с нечетными – на левом. Лишь в южной части есть небольшой промежуток, где улица отходит от воды достаточно далеко и пересекает площадь: это единственное место, где застройка двусторонняя.

Крыльцо дома Вылузгина на улице Вали Вакуровой

После прихода большевиков к власти Николай Марин работал лесником, потом начал преподавать физику и математику в одной из школ Солигалича. Переехав в Пермскую область, он занимал должность начальника метеостанции в городе Березники. Там и скончался в 1960 году. Его терем сейчас пребывает в плачевном состоянии. Официально являясь памятником архитектуры, он фактически заброшен и нуждается в срочной реставрации.

Адрес: ул. Набережная реки Костромы, 76.

Советы туристам

Солигалич – настоящий рай для фотографов, сохранивший не только многочисленные памятники деревянного зодчества, но и самобытную атмосферу. Так что сюда нужно приезжать хотя бы на пару дней, чтобы неспешно гулять по старинным улочкам города, «смакуя» резные украсы. Однако учитывайте, что туристическая сфера здесь еще только развивается: в городе лишь пара гостевых домов и небольшая пиццерия.

Обратите особое внимание на дом купцов Шалаевых: его фасад будто покрыт вышивкой или ковром. В этом накладном орнаменте преобладает узор волютообразного завитка (ул. Гагарина, 5). Такого обилия резных узоров на одном здании я больше нигде не видела! А как впечатляет крыльцо дома Вылузгина, выполненное в русском стиле: кажется, что оно ведет в царские хоромы (ул. Вали Вакуровой, 1/52).

Квинтэссенцией здешних архитектурных пристрастий является ажурная изба, принадлежавшая краснодеревщику Павлу Николаевичу Попову. Несмотря на праздничный внешний вид, история у этого здания очень печальная. Попов с конца XIX века занимался отхожим промыслом, строя особняки и дачи в других губерниях. В 1920 году он поставил для себя существующий рубленый дом, который изначально ничем не выделялся. Во время Великой Отечественной войны на фронте погибли оба сына Попова, а потом с горя умерла его жена. В память о близких мастер и украсил свой терем деревянным кружевом. Интересно, что столь яркая достопримечательность не является музеем: тут, как и раньше, живут обычные люди. Адрес: ул. Коммунистическая, 42.

А еще Солигалич славится своими многочисленными церквями и в первую очередь огромным Рождественским собором. Это величественное бело-желтое здание входило в ансамбль ныне упраздненного Рождественского монастыря, основанного в XVII веке. Возводили его на протяжении нескольких столетий: начали в 1660-е, а закончили в 1880-е, когда была завершена колокольня. Больше века храм простоял заброшенным и недостроенным, его стены обвивали корни деревьев – но это уже совсем другая история.

В городе имеется действующий сапоговаляльный цех, посещение которого точно вызовет у вас бурю эмоций. На производстве используют станки, которым уже почти сто лет, а основные операции делаются вручную. На фабрику можно попасть с экскурсией: в частности, для меня ее организовали гиды асташовского терема.

Выражаю признательность краеведу Ивану Данильченко и специалисту по туризму Надежде Дудиной за помощь в работе над главой о теремах Солигалича.

Терема Галича

Всего одна ночь требуется, чтобы доехать из Москвы в Галич по железной дороге. Выходя морозным утром из вагона и ступая на покрытую инеем землю древнего города, ты ожидаешь увидеть какие-то эпические картины. И немудрено: в разные исторические эпохи здесь существовали три (!) крепости, которые видели орды Батыя, армии казанского хана Сахиба Герая и польских наемников Лжедмитрия II. Именно под Галичем в январе 1450 года состоялось последнее крупное сражение времен княжеских междоусобиц на Руси – кровопролитная битва между войсками Василия Темного и Дмитрия Шемяки. Даже герб города буквально «кричит» о ратной славе и включает золотые латы, острую секиру и десять знамен^[9].

Хотя в XIX столетии о былом величии Галича, который, между прочим, является ровесником Москвы, уже давно ничто не напоминало, город не оставлял путешественников равнодушными. К примеру, издатель журнала «Отечественные записки» Павел Свиньин с восторгом описывал его живописное расположение: «Когда спускаешься с Чухломской или Кинешемской дороги, прежде всего открываются позлащенные верхи церквей и колоколен, как будто выходящие из недр земли; потом пред взорами стелются ряды разноцветных крыш и теремов, как будто плавающих на зеркальной поверхности озера, которое с другой стороны обложено синими горами, как кольцом из драгоценных сапфиров»^[10].

До революции в Галичском уезде активно развивалось кожевенное и замшевое производство, уходящее своими корнями в глубокую древность. Окруженный лесами, изобилующими дикими животными, город исстари являлся центром торговли ценными мехами и кожевенными товарами. Еще в конце XVI века английский дипломат Джайлс Флетчер написал книгу «О государстве Русском», в которой утверждал, что именно из Галича шли лучшие беличьи, рысьи и горностаевые шкурки^[11]. Неудивительно, что к 1801 году семьдесят процентов всех кожевенных заводов Костромской губернии располагались именно здесь.

Городская усадьба кожевенных фабрикантов

Усадьба Каликиных

Терем, который вы видите на фотографиях, принадлежал как раз кожевенным фабрикантам – крестьянской династии Каликиных. В 1863 году они основали завод в деревне Шокша, который со временем стал крупнейшим из существующих в уезде. Предприятие вырабатывало 15 тысяч кож ежегодно, а трудилось на нем около 30 человек. Изначально в Шокше были и другие кожевенные мануфактуры, но к концу 1880-х все они были проглочены конкуренцией. Остались только наиболее компактно расположенные заводы братьев Каликиных – Алексея Алексеевича и Николая Алексеевича. Третий брат, Александр, участия в кожевенном деле не принимал, но у него было свое кирпичное производство и мельница^[12].

Крыша-епанча с гребнем и слуховым окном

Каликины не довольствовались только выработкой кож и занимались также торговлей. На ярмарках Нижнего Новгорода закупали они краску, конфеты, чай и прочие товары. Мощный толчок к развитию их кожевенный завод получил в начале XX столетия, в годы Русско-японской войны, когда предприятие выполняло заказы для нужд армии. Увеличению количества и качества продукции также способствовало проведение через Галич железной дороги Вологда – Вятка. Тем не менее нужно понимать, что условия труда на подобных производствах были крайне тяжелыми: рабочие жили прямо на заводе, в красильной, спали в чанах, дышали ядовитыми испарениями и очень часто болели. Таковы были реалии того времени.

После смерти Николая Алексеевича Каликина его дети Михаил, Александр, Владимир и Павел захотели самостоятельности и решили отделиться от дяди, Алексея Алексеевича. В 1912 году они подали в Галичскую земскую управу заявление о разделении семейного бизнеса, и в итоге образовались две независимые фирмы: «Братья Каликины» и «А. А. Каликин и K°». К тому времени на семейных предприятиях работали уже 160 человек. Также Каликиным принадлежал клееваренный завод, продукция которого сбывалась в Ярославль, Нижний Новгород и в первую очередь в Санкт-Петербург.

Наличники угловых окон имитируют раскрытые ставни

Дом Богомолова

 

Терем на улице Свободы в Галиче – это городская усадьба, которой владел один из сыновей Николая Алексеевича Каликина, Александр. Он был построен в 1911 году и является единственным в городе памятником архитектуры в нео-русском стиле, зародившемся в эпоху модерна. Повышенная угловая часть дома – это крыша-епанча с резным гребнем и слуховым окном. Наличники окон у дома выполнены методом накладной резьбы, угловые окна особенно интересные – их наличники имитируют раскрытые филенчатые ставни. Внутри дома вдоль главного фасада находятся три парадные комнаты, в задней части – жилые и служебные помещения. На заднем дворе сохранился кирпичный комплекс, где размещались конюшня, каретный сарай и помещение для конюха^[13].

После революции и до конца 1980-х годов в тереме Каликиных размещалось родильное отделение больницы. Сейчас здесь находятся различные организации. Что касается потомков фабрикантов, то галичанам хорошо знаком внук Алексея Алексеевича – Олег Иванович Каликин, автор 25 сборников рассказов о Галиче и людях, здесь живущих.

Адрес: ул. Свободы, 49.

Советы туристам

В Галиче частично сохранился редчайший комплекс укреплений трех крепостей разных исторических эпох. На его примере мы можем наблюдать, как развивалась фортификационная инженерная мысль на протяжении нескольких столетий. Именно поэтому я рекомендую прогуляться по городу с гидом Галичского краеведческого музея, который покажет вам все самые живописные места. Кстати, экспозиция музея тоже представляет большой интерес и включает фрагменты знаменитого «галичского клада» – ритуальные предметы древнего шамана, обнаруженные в 1836 году в окрестном селе.

Заказать экскурсию и узнать все подробности можно в группе музея в социальной сети ВКонтакте или на сайте Костромского музея-заповедника.

Пройдитесь по набережной Галичского озера и загляните на улицу Свердлова, где еще сохранилась деревянная застройка Рыбной слободы. Рассказывают, что после крестьянской войны под руководством Емельяна Пугачева Екатерина II выслала в Галич 50 семей казаков-староверов, участников тех событий, и именно они первыми стали заниматься в городе артельной рыбной ловлей^[14].

Из памятников деревянного зодчества вашего внимания также заслуживают дом Богомолова (ул. Ленина, 49) и дом с башенками (ул. Подбельского, 24).

Выражаю признательность краеведу Татьяне Алексеевне Смирновой за помощь в работе над главой о теремах Галича.

Терема Костромы

Чтобы увидеть главную архитектурную изюминку Костромы, недостаточно просто гулять по местным улочкам: нужно взглянуть на них с высоты птичьего полета. Таким красивым веерным планом в России могут похвастаться лишь единицы городов. Легенда гласит, что подобный облик исторический центр обрел из-за каприза Екатерины II. Якобы она уронила раскрытый веер на карту с изображением Волги и сказала: «Так и стройте». Но, разумеется, это лишь народная байка. В реальности поводом для разработки нового генерального плана стал страшный пожар 1773 года, а сама императрица посетила город еще за шесть лет до бедствия, и на тот момент ни о какой перестройке речь не шла. Важно также понимать, что в результате градостроительной реформы была лишь заново упорядочена старая радиально-кольцевая планировка. То есть костромской «веер» – это не инновация времен Екатерины, а наследие минувших дней^[15].

Перенесемся на столетие вперед и посмотрим, что представляла собой дореволюционная Кострома в самом начале XX века. В городе все еще не было водопровода, и банный вопрос составлял для местных жителей «истинную трагедию». Вместе с проблемой помывки остро стояла проблема стирки одежды. Ни в одном из поволжских городов не было так много женщин, полоскавших белье в реке, как в Костроме. Освещение домов горожан также оставляло желать лучшего, ведь лишь малая часть учреждений имела собственные электроустановки – да и те не отличались достаточной мощностью. На улицах в вечернее время было весьма неуютно, так как заправленные скипидаром фонари светили крайне тускло. Только с приходом зимы ярко-белый снег компенсировал недостаток освещенности^[16].

Деревянная архитектура Костромы второй половины XIX – начала XX века представляла собой разреженную усадебную застройку с огородами и садами. При этом незастроенные усадьбы иногда превращались в пустыри, заросшие дикой растительностью. Они имели непрезентабельный внешний вид с длинными заборами вдоль главной улицы города. Разумеется, это не устраивало местные власти, поэтому на подобных пустырях разрешалось селиться. С 1860-х в Костроме входят в моду особняки с боковым крыльцом и парадными дверьми, выполнявшими не функциональное, а декоративное назначение. Такой прием использовался для большей представительности и получил распространение в подражание богатым доходным домам Москвы и Петербурга^[17].

Дом Кравченко на улице Свердлова

Трехэтажная башенка изначально была четырехэтажной и завершалась шатром

В Костроме доходные дома тоже имелись и отличались более крупным размером, чем усадебные. Как правило, они возводились высотой в два этажа, но не нарушали целостности регулярной классической застройки. Их открытые срубы далеко не всегда обшивались тесом, зато украшались деревянным кружевом. Не секрет, что Верхнее Поволжье было местом сосредоточения больших плотничьих артелей и одним из древнейших очагов художественной резьбы по дереву. Здесь в разное время развивалась иконостасная, глухая и выемчатая, пропильная резьба. В Костромской губернии было много опытных мастеров по отделке фасадов и интерьеров. Они занимались отхожим промыслом в столице, крупных городах и селах России. Именно через работы артельных мастеров, украшавших особняки богатых домовладельцев, разные типы резьбы проникли в декор жилых построек.

Узор резных балконных ограждений также отличается от оригинального

Дома архитектора Смурова

Два самых красивых костромских терема были сооружены архитектором Аркадием Евтихиевичем Смуровым. Он был выпускником Иваново-Вознесенского реального училища Шуйского уезда и Института гражданских инженеров. Смуров принимал участие в строительстве Костромской железной дороги. С целью ознакомления с лучшими образцами построек Западной Европы посетил Рим, Париж, Вену, Берлин Кёльн. Увлекался театром и состоял директором драматического отдела Костромского общества любителей музыкального и драматического искусства, утвержденного министром внутренних дел. Поступив на службу в костромское губернское правление, работал сначала младшим инженером, затем младшим архитектором. После внезапной смерти городского архитектора Костромы Илиодора Загоскина исполнял его обязанности, но официально в должности утвержден не был^[18].

Случившийся в 1887 году пожар, опустошивший северную часть Костромы, доставил Смурову много работы по восстановлению и постройке жилых домов и общественных зданий. Также ему приходилось завершать начатые Загоскиным проекты: к примеру, он осуществлял надзор за строительством грандиозного комплекса костромского духовного училища, фасады которого, однако, обработал уже на свой вкус. А вот ночлежный дом купца Федора Чернова был детищем Смурова от начала и до конца: этот дом на 250 мест со «сводами на рельсах» (сводами «Монье»), асфальтированными полами, чугунными лестницами и навесом над белокаменным крыльцом был спроектирован Аркадием Евтихиевичем совершенно безвозмездно. Помимо служебных занятий архитектор занимался страховым делом и состоял агентом «Русского страхового от огня общества»^[19].

Резное оформление крыльца

Наличники главного фасада

Выполняя заказы преимущественно на каменную застройку, Смуров выступал приверженцем «деревянной Костромы». В 1888 году им был возведен деревянный дом для присяжного поверенного Н. К. Кравченко, выполненный в типичном ропетовском стиле. Здание располагалось на Александровской улице (ныне Свердлова) и привлекало внимание многочисленными башенками и балкончиками. Забегая вперед, скажу, что в 1905 году в этом тереме снимал квартиру Михаил Кедров, один из руководителей Костромской боевой дружины и впоследствии крупный деятель коммунистической партии. Также сюда был перевезен из Ярославля большевик Николай Подвойский: во время демонстрации он был зверски избит черносотенцами, которые потом хотели его найти и добить. Через несколько дней к Кедровым все же нагрянула полиция, произвела обыск и увезла тяжелобольного Подвойского в костромскую тюрьму^[20].

Терем на улице Симановского

В 1891 году Смуров строит еще один теремок – собственный дом на улице Костромской (ныне Симановского). Этому сооружению предназначалась роль образца, показывающего горожанам красоту деревянных зданий и демонстрирующего творческие возможности архитектора. Дом имеет сложную планировку, а его наружный декор, особенно на правом боковом фасаде, буквально перенасыщен резьбой. На примере этого здания и терема Кравченко Смуров сделал попытку внедрения в практику городской застройки двухэтажных многоквартирных деревянных домов. Дело в том, что риск пожара при повсеместном использовании печного отопления оставался велик и для каменных зданий. А дома из дерева в богатом лесом Костромском крае были комфортнее и доступнее по цене.

Жена Смурова, Мария Васильевна, была дочерью костромского купца первой гильдии, владельца пяти пассажирских пароходов на Волге и городского головы Василия Ивановича Чернова. Они поженились в храме Всех Святых, отметив торжество в семейном кругу, но прожили вместе очень мало времени: буквально через несколько лет после свадьбы, в 1895 году, архитектор скончался, а вскоре умерла и его вдова. После смерти Марии Васильевны было обнаружено, что, несмотря на совместную жизнь со Смуровым и, как думали окружающие, нежную взаимную любовь, она оказалась девицей, что весьма поразило всех родственников^[21]. Оба похоронены на Лазаревском кладбище.

Терем на Лагерной улице

Балкон дома на Комсомольской улице

В советский период после многих лет эксплуатации дом на улице Свердлова стал очень ветхим, и его было решено возродить. Здание разобрали, с тем, чтобы построить заново. Что касается терема на улице Симановского, то его тоже собирались отреставрировать, причем одним из первых в городе, но, к сожалению, в процессе реставрации сруб сгорел. Архитекторы решили сделать новые стены из кирпича, обшив их тесом, – то есть дом, по сути, представляет собой лишь копию оригинального сооружения^[22]. В этом тереме останавливался заслуженный живописец России Владимир Федорович Стожаров, который в своих полотнах изображал природу и архитектуру Русского Севера. Сейчас в здании находятся жилые квартиры.

Адрес: ул. Свердлова, 63; ул. Симановского, 14.

Советы туристам

Приехав в Кострому, многие путешественники сразу отправляются в Ипатьевскую слободу – исторический район города, расположенный за одноименной рекой. Вообще, изначально слободы здесь было две: Богословская, принадлежавшая Ипатьевскому монастырю, и Андреевская, которой владел Богоявленский монастырь. Уже в наше время они были объединены. Слобода застроена преимущественно одно- и двухэтажными домами, в большинстве своем деревянными. Самые старые здания относятся к середине XIX века. Особых архитектурных шедевров вы не увидите, но гулять здесь очень приятно. Главные достопримечательности слободы – Ипатьевский монастырь, где был призван на царство Михаил Романов, и знаменитый Музей деревянного зодчества «Костромская слобода».

Деревянные домики сохранились и в других частях Костромы. Прогуляйтесь по улицам Ивановская (12, 28, 30, 31, 33), Лагерная (3, 22, 30, 32, 34), Ленина (12, 39, 44), Пятницкая (19, 33), Овражная (16, 22), Юношеская (20, 22, 22А), Советская (16, 30Б, 32, 43, 45, 50), Энгельса (25А, 29), Мясницкая (13, 22), Нижняя Дебря (47, 60), Калинина, 7, Комсомольская, 18 и проспект Мира, 46.

Как потрясающе красив дом № 12 по улице Ленина! Это одноэтажное здание было построено в 1872 году по заказу костромского дворянства. Сначала его занимал «Благородный клуб», затем «Офицерский клуб». В начале XX века фасады терема обновили, и здесь разместилась 2-я Костромская мужская гимназия, которая просуществовала до 1918 года. В гимназии поощрялись передовые методы преподавания, издавался «Педагогический ежегодник», в ней работали лучшие в городе учителя. Учебное заведение выпустило немало известных в будущем ученых – в основном в области естественных и точных наук^[23]. Сейчас здание находится на реставрации: работы должны завершиться в сентябре 2023 года.

Нижегородская область

Терема Нижнего Новгорода

Время неумолимо. Если в начале XX века дома из дерева составляли 75 % застройки Нижнего Новгорода, то в наши дни их осталось не более 5 %^[24]. С каждым годом в городе остается все меньше и меньше образцов деревянной архитектуры в стиле эклектики, русского стиля и модерна, а между тем именно подобные жемчужины сохраняют своеобразие главных исторических улиц. Судьба зданий, не внесенных в списки объектов культурного наследия, практически предрешена: их кружевные наличники превращаются в труху, а срубы загнивают^[25]. Именно поэтому так важно понимать, чего мы можем лишиться, и воссоздать архитектурную летопись региона.

Исключительное значение для градостроительного развития Нижнего Новгорода имела знаменитая Нижегородская ярмарка, проходившая на стрелке Оки и Волги с 1817 года и являвшаяся крупнейшей в Российской империи. Она получила международное признание после пуска железной дороги и ежегодно привлекала 200 тысяч гостей^[26], которым надо было где-то спать и есть. Учитывая, что самих нижегородцев на тот момент насчитывалось в несколько раз меньше, инфраструктура города претерпела существенные изменения: появляются новые гостиницы, рестораны, трактиры, возводятся культовые сооружения для представителей различных религиозных конфессий, строится одна из первых в стране канализационных систем с подземными галереями и обводной канал 100-метровой ширины с уникальными гидротехническими сооружениями. В общем, ярмарка не только подарила Нижнему Новгороду негласное звание «кармана России», но и навсегда преобразила его облик^[27],^[28].

Так как в летнее время из окрестных сел и деревень на ярмарку съезжались многочисленные кустари, деревянная архитектура Нижнего Новгорода стала испытывать на себе влияние приемов, свойственных крестьянскому зодчеству. Особенно яркое и самобытное воплощение в городской застройке нашло искусство глухой резьбы по дереву, характерное для художественных промыслов Нижегородского Поволжья^[29]. Другим важным фактором, способствовавшим сохранению крестьянской строительной культуры, стало старообрядчество. Нижний Новгород был вторым после Москвы центром притяжения староверов, а они предпочитали возводить для себя экологичные бревенчатые дома с использованием традиционных технологий. Таким образом, происходил некий синтез, слияние народного и городского зодчества. Проектируя деревянные особняки для богатых заказчиков, профессиональные архитекторы, с одной стороны, сообщали им черты господствовавших стилей и придавали сходство с каменными зданиями, а с другой – заимствовали элементы декора, типичные для обычных крестьянских изб^[30].

Колоссальное воздействие на вкусы местного купечества оказала Всероссийская промышленно-художественная выставка, проведенная в Нижнем Новгороде в 1896 году. На пустыре, принадлежавшем графам Шуваловым, буквально за пару лет был выстроен чудесный город-сад, демонстрировавший главные достижения империи^[31]. Чтобы детально осмотреть его, требовалось не меньше недели. Особое внимание общественности тогда привлекли выставочные павильоны с затейливой пропильной резьбой, выполненные в русском стиле. Самым красивым из них был Императорский, предназначавшийся для отдыха царской семьи. Он представлял собой живописную композицию из разновеликих объемов, перекрытых высокими кровлями с ажурными металлическими гребнями, шатрами над башенками и резными крыльцами. Его выразительный, сказочно-былинный силуэт настолько впечатлил нижегородцев, что в городе и его окрестностях стали появляться аналогичные деревянные особняки, напоминающие терема. В их числе был и дом купца Смирнова, о котором пойдет речь дальше.

Дом Смирнова

Терем на улице Дальней получил всенародную известность, когда в апреле 2016 года на форуме Общероссийского народного фронта нижегородская градо-защитница Анна Давыдова обратилась к Президенту России Владимиру Путину с просьбой о помощи: «У нас в Нижнем Новгороде есть уникальный дом – это дом купца Смирнова, он выстроен в русском стиле, очень красивый дом, но, к сожалению, это собственность областного правительства, и два года он уже, так сказать, заброшен и разрушается. Моя просьба, чтобы началась реставрация этого здания…» На что Путин спокойно ответил: «Уверен, что Валерий Павлинович нас услышит и из уважения к нам с вами отреагирует»^[32].

Валерий Павлинович Шанцев, занимавший на тот момент должность губернатора Нижегородской области, намек президента, конечно же, понял, и дело сдвинулось с мертвой точки. Областная администрация практически сразу же изыскала всю необходимую сумму для проведения реставрационных работ, и очень скоро дом купца Смирнова привели в божеский вид – правда, весьма спорным способом. Градозащитники утверждают, что вместо бережной, неспешной реставрации с применением научного подхода «президентский» теремок просто разрушили до основания, а на его месте возвели «новодел», представляющий собой копию старого здания.

Специалисты, реставрировавшие дом в 2017 году, в свою очередь, оправдываются, что мера эта была вынужденной: якобы несущие стены терема прогнили и поехали, а декор рассыпался. Именно поэтому они решили отступить от утвержденного проекта и полностью демонтировали здание. Только вот представители УГООКН (Управления госохраны объектов культурного наследия Нижегородской области) заявляют, что вовсе не согласовывали полную разборку памятника.

«Надо сказать «огромное спасибо» областным властям за то, что несколько лет дом простоял с дырявой крышей – вот и результат, – прокомментировал положение дел госэксперт по культурному наследию Алексей Давыдов. – Вместе с тем целый букет нарушений со стороны производителя работ и проектировщиков. Не все промаркировано, маркировочные чертежи отсутствуют. Раз пошли вынужденные отступления от проекта, надо перерабатывать проект и его согласовывать. Только все должно обсуждаться гласно и доводиться до общественности»^[33].

В общем, в ситуации с теремом Смирнова, как в зеркале, отразились все проблемы сохранения наследия в России: небрежное отношение собственника, нехватка финансирования, очень короткие сроки реставрации при работе за бюджетные деньги, отсутствие научного подхода и, в конце концов, утрата подлинности^[34]. Тем не менее согласитесь: уж лучше любоваться на воссозданный памятник архитектуры, чем лицезреть на его месте очередной торговый центр. К тому же некоторые оригинальные элементы терема (шатер, часть деревянного декора, дверь) все же удалось спасти. Так, может быть, все не так уж и плохо?

Терем купца Смирнова

Наличники окон имитируют ставни

После завершения ремонтно-восстановительных работ в здании, переданном Нижегородскому государственному историко-архитектурному музею-заповеднику, разместилась мастерская по реставрации деревянных наличников. В этом ощущается некая преемственность, так как до революции здесь находилась столярно-паркетная мастерская того самого купца 2-й гильдии Смирнова. Это было довольно крупное заведение, в котором на 1905 год насчитывалось 52 служащих. Изначально оно занимало другое помещение, однако в связи с рядом обстоятельств Смирнову пришлось перенести свою контору и столярно-паркетное производство в интересующий нас терем^[35].

Земельный участок, на котором располагается деревянный особняк, перешел во владение купца 31 марта 1899 года, однако точная дата постройки дома и автор проекта неизвестны. Историки связывают возведение терема с той самой Всероссийской торгово-промышленной и художественной выставкой: считается, что именно под ее влиянием в конце 1890-х годов и был построен дом Смирнова. В территорию усадьбы купца входили также хозяйственные постройки и сад, расположенный со стороны двора^[36].

Терем на улице Дальней, очевидно, подражает произведениям Ивана Ропета: его характерными элементами являются причудливые башенки, кокошники, балкон с резными ограждениями и кружевной карниз с широким узорным фризом. Сложная асимметричная композиция здания с разноуровневыми мансардами, террасой и крыльцом со скульптурным навесом подчеркивает разнообразную по форме крышу дома. Окна украшают очелья, в центре которых рисунок полусолнца или веера, при этом наличники также имитируют ставни.

Василий Иванович Смирнов (1850–1928) не был уроженцем Нижнего Новгорода: он происходил из крестьян Костромской губернии и лишь в марте 1899 года записался в нижегородское купечество вместе с женой Марией Кузьминичной и сыном Евгением. Когда именно Василий Иванович перебрался в здешние края, доподлинно неизвестно, но произошло это не позднее 1886 года. Доказательством служит старинная расписка, выданная Смирновым по случаю бракосочетания его дочери Анны и случайно найденная на свалке в Нижнем Новгороде много десятилетий спустя. В этой расписке, датируемой как раз 1886 годом, крестьянин обязуется в течение трех лет выплатить своему новоиспеченному зятю Л. Г. Баженову приданое в размере 1500 рублей. Однако в документе имеется оговорка, что в случае продажи принадлежавшего Смирнову «дома на Старо-Никольской улице» обязательство должно быть погашено единовременно. Из этих слов можно сделать вывод, что на момент свадьбы дочери Василий Иванович уже какое-то время прожил в Нижнем Новгороде и имел здесь недвижимость.

Парадное крыльцо с двускатным навесом

Дом купцов Лошкаревых на улице Ильинской

Помимо предпринимательской деятельности, Смирнов принимал активное участие в общественной жизни города: являлся членом «Особого комитета по сооружению в Нижнем Новгороде памятника гражданину Минину и князю Пожарскому», входил в число гласных Нижегородской городской думы и был членом Городской управы. Он скончался в 1928 году и был похоронен на Красном (Бугровском) кладбище Нижнего Новгорода.

Усадьба купца после революции была национализирована: здесь размещались детский сад и спортивная школа фехтования. В конце 2000-х годов, еще до передачи дома Нижегородскому государственному историко-архитектурному музею-заповеднику, в тереме располагалась спортивная школа олимпийского резерва по борьбе «Созвездие».

Интересно, что в советское время здание было частично перестроено (в северной части появилась остекленная веранда), однако в процессе реставрации 2017 года эту веранду разобрали. То есть, несмотря на критику градо-защитников, новодельный терем очень близок по форме именно к оригинальному, дореволюционному сооружению.

Адрес: ул. Дальняя, 15.

Советы туристам

В Нижнем Новгороде есть несколько относительно хорошо сохранившихся деревянных районов – например, Сормово. Изначально здесь было село, которое в 1922 году вошло в состав города и сейчас находится в его нижней части. Полюбуйтесь на застройку вдоль улиц Коминтерна, Свободы и Кима: эти жилые (!) дома – наследие мастеров-корабелов и настоящая энциклопедия глухой резьбы по дереву. Прогуливаясь по Сормово, художник Илья Глазунов писал: «Такому легкому ажуру, как будто сотканному из цветов и весенних трав, могла бы позавидовать любая кружевница, а ведь это сделано топором и из дерева!» В общем, всего полчаса езды от центра Нижнего Новгорода – и вы в волшебном мире резных украс, где фасады зданий охраняют причудливые львы и русалки-берегини^[37].