Даша

NN. Семен Гаврилович детей любит и очень серьезно к ним относится, и иногда мои мальчики над ним подшучивают. Но как они потом все вместе радостно хохочут.

Он с ними разговаривает о музыке, приносит флейту, играет.

Вроде бы с детьми говорить не умеет, говорит по-взрослому, а мои мальчики слушают.

Я тоже слушаю и понимаю. Глядишь, и музыке научатся.

Надо бы танцевать их научить – все в жизни пригодится.

Самой страсть как хочется потанцевать! Мальчики будто поняли и просятся в наше кафе – послушать музыку. Глядишь, уговорят – они такие.

NN. Мои мальчики прекрасно разбираются в технике – с компьютером они управляются запросто, а вот животных не видели – только на картинке.

Особо я почувствовала сегодня, когда они увидали живую собаку.

Патруль с овчаркой зачем-то завернул к нашему корпусу и мальчики собаку увидали. Они сделали стойку совсем как охотничьи собаки делают и тогда овчарка обратила на них внимание. И вырвалась.

Как она вырвалась – не знаю, но тогда я не испугалась, что собака бежит к мальчикам, а мальчики бегут к собаке.

Я не могу объяснить, почему я испугалась потом, когда собака уже ушла.

Но собака не бросилась на мальчиков, а остановилась и стала вилять хвостом и обнюхивать мальчиков.

А они гладили ее и что-то ей говорили. Когда я подбежала они все вместе сидели на снегу и собака давала им лапу. И улыбалась.

Коля Петров может подтвердить – он тоже подбежал и видел.

Мальчики говорили что-то про уши, лапы, зубы и собака им показывала то, что они хотели – ей богу!

И когда подошли патрульные и позвали ее, она встала и пошла за ними, но она оглядывалась и махала хвостом!

А мальчики звали ее приходить еще. Только когда собака и патрульные отошли далеко я увидела, что у Коли пистолет на боевом взводе и он ставит его на предохранитель.

И тут я испугалась.

После этого разговору было про собак!

Книги достали про собак, меня спрашивали про нашу собаку.

Хочу пойти к полковнику Свиридову, ведь мальчики ни кошки не видели, ни козы, ни коровы, ни лошади – как такое можно?

В городе Москве и то небось и собаки есть, и кошки, и всякие птицы и другие.

А у нас тут даже птиц сейчас нет – холодно, зима, а зайцы, лисы, волки, медведи, белки, горностаи – в тайге, они по дорожкам-то не ходят.

NN. Удивительное дело – собака пришла в гости сама.

Не увидела бы – не поверила бы ни в жисть! Она шла спокойно и солидно, и только совсем уж близко побежала, потявкивая.»

Дочитав до конца Свиридов протянул руку к телефону.

– Может, посидим сегодня в тепле? – сказала вечером Воложанину Даша, и добавила, смущаясь, краснея и опуская глаза, – Целоваться-то на морозе плохо …

Они вместе проверили уснувших мальчиков и вместе вошли в комнату свиданий. Прямо у двери Даша коротко поцеловала его и задвинула щеколду.

– Ой, Юрий Николаевич, что же это вы со мной делаете! Чтобы девушка да сама дверь замкнула, чтобы не помешали – ну, уж это просто я не знаю, что …

– Даша, а тебе не кажется, что это нормально? Ты считаешь, что сделать нужно именно так, и все. Такая ты мне нравишься еще больше!

– А я вам нравлюсь, Юрий Николаевич? Взаправду?

– Взаправду. А я тебе?

– Что уж тут спрашивать …

Сидя рядом целоваться было не очень удобно, и сперва он повернулся к ней и обнял ее за плечи, потом она развернулась к нему.

– Интересно, а как другие целуются? – она встала и одернула платье.

– Как это как?

– У вас же были … женщины, с которыми вы целовались? Как они целовались?

– Женщины-то были, верно … Но так сладко, как ты, никто не целовался.

– Уж будто бы!

– Дай проверю!

Даша наклонилась к нему, подставила губы, а потом села к нему на колени, обняла горячей рукой за шею.

– Никак не пойму, что это со мной такое … Ведь сама к тебе на колени села, никто не толкал … Стыд и срам! – шептала она ему на ухо, – А мне не стыдно … Объясни, почему?

Воложанин гладил ей плечи, спину. Его руки опускались все ниже, но Даше это не казалось нескромным. Она устроилась поудобнее у него на руках, и когда его рука коснулась ее колена, она не замерла, а даже сделала движение навстречу его руке.

Сидеть у него на руках и целоваться было очень приятно, и Даша даже подумала, что опытная Валька такого блаженства не знала.

Положив голову ему на плечо Даша наблюдала, как его рука путешествовала по ее ноге от щиколотки вверх, до колена, и потом еще чуть-чуть вверх. Она внутренне замирала и ждала, когда же его рука … но рука поднималась до края чулка, нахально выставившегося из-под платья, и останавливалась …

– Юра, Юрочка, милый ты мой … Как мне с тобой хорошо … Расскажи еще про своих родителей, уж очень хорошо ты про них рассказываешь …

На этот раз Воложанина не было несколько дней и Даша, сама того не замечая, стала даже нервничать и думать – а не случилось ли там чего-нибудь.

Но он появился, правда довольно поздно, когда спали не только мальчики, но и сама Даша.

Она проснулась от его взгляда.

Он просто стоял рядом с ее кроватью и смотрел на нее.

Даша открыла глаза, увидела его и улыбнулась.

Первым ее движением было протянуть ему руки, чтобы он нагнулся и поцеловал ее, но она застеснялась, застыдилась своих оголенных плеч, но не закрыла их, а прошептала.

– Иди, я сейчас …– она встала, накинула халатик и вышла к нему.

Они обнялись прямо в коридоре.

– Я совсем еще не проснулась, – сказала Даша, уткнувшись носом у него за ухом. – Как у тебя дела?

– Нормально. А у тебя?

– Я скучала без тебя … Если хочешь, пойдем погуляем. Только я оденусь …

– Я с дороги, две ночи не спал, устал, как бобик. Посидим немного?

– Давай …

Они устроились на диване. Даша прикрыла халатиком голые ноги и прислонилась к нему.

– Знаешь, я все еще сплю, и ты мне только снишься, – она положила голову ему на плечо. – Вот так совсем хорошо, снись мне дальше …

Он взял ее руки, погладил их и поцеловал, а она стала рассказывать обо всем, что произошло за его отсутствие.

Но голос ее становился все тише, глаза закрывались.

– Дашенька, да ты заснешь сейчас!

– Я сейчас … – она придвинулась поближе и удобнее пристроилась у него на плече. – Я … сейчас…

Воложанин отнес Дашу в спальню, снял с нее халатик и уложил ее в кровать.

– Ты снись мне дальше, – улыбнулась она ему с закрытыми глазами.

День был светлый, погожий, хотя солнца, как всегда, видно не было.

Но мороз немного спал и ребятишки с удовольствием катались на санках с горки.

С ними вместе и с неменьшим удовольствием катались Зина и обе Веры, а Даша стояла в сторонке.

– Дарья Федоровна, здравствуйте.

– Здравствуйте, Юрий Николаевич. Ну, никак не могу привыкнуть, что вы вот всегда так … незаметно …

– Не пугайтесь, прошу вас …

– Я и не пугаюсь … Чего пугаться-то …

Они медленно пошли рядом.

– Я хотел сказать вам, Дарья Федоровна …

– Так скажите, Юрий Николаевич …

– Я так много думаю о вас …

– А я спросить вас хотела … Вчера я заснула прямо … Вы меня в кровать уложили … Как вы меня укладывали?

– Вы так спать хотели, что было грех вас … разгуливать. Я и уложил вас.

– Какая жалость, что я спала и не видела … не чувствовала, как вы это делали … Развязали поясок на моем халате?

– Развязал.

– Сняли халат?

– Снял.

– Ой, мама!.. – Даша искоса поглядела на него, но не смущенно, а улыбаясь, – Дальше что делали?

– Посадил на кровать.

– Дальше.

– Снял тапочки.

– Дальше …

– Уложил на подушку. Укрыл одеялом.

– И не поцеловали?

– Поцеловал.

– Один раз?

– Несколько … в разные места.

– И в какие же? Сознавайтесь!

– Коленки поцеловал. Плечи поцеловал. Щеки.

– Мне все это снилось … А еще снилось, что вы рядом со мной лежите … – тут Даша не выдержала, немного смутилась, и мельком взглянув на него добавила, – И что я вас обнимаю …

– Дашенька, да это же … Мне тоже снилось, что ты рядом, и что ты обнимаешь меня!

– Вот видишь …

– Дарья Федоровна, я хочу вам сказать … Я хочу сделать вам официальное предложение … Давайте спать в одной кровати, будьте моей женой. Пожалуйста …

– Да, Юрий Николаевич, задали вы мне задачу, – начала было Даша, но не выдержала, – Юрочка, милый, да хоть сейчас! Давай скорей поженимся, нет никакой мочи больше!

Она повернулась к нему, готовая тут же обнять и расцеловать его, но, увидев мальчиков на санках, остановилась.

– Даже поцеловать тебя сейчас неудобно … Милый мой!

Каждый раз, когда Воложанин уезжал, Даше казалось, что время тянется очень медленно.

Вот и на этот раз – Воложанина не было всего-то один день, а она соскучилась, как будто не виделись вечность.

Он увидел ее днем мельком и только успел шепнуть, что придет вечером часам к десяти.

Даша не могла дождаться вечера.

Выкупав и уложив с помощью Ольги детей, она стала собираться на свидание.

Ольга вышла к дежурному, чтобы не мешать ей.

Даша открыла шкафчик и стала выбирать из своего небогатого гардероба, чтобы бы такое ей надеть.

«Нет, гулять сегодня не пойдем. Посидим … Ой, мамочка! Знали бы вы, о чем думает ваша дочка! А дочка думает, как ей одеться, чтобы ему было удобнее … ласкать ее … Ему? Нет, чтобы ей было приятнее от его ласк … Чулки – это хорошо … Трусики. Лифчик, а какой? А вдруг он сегодня … А может …»

Она достала кофточку, которую никогда не носила и неизвестно зачем она вообще оказалась в ее шкафчике.

«Очень нахально будет? Куда уж наглее … А почему? Вот возьму и надену, и вообще … Интересно, я могу сколько угодно гулять с ним по улице, и мне хорошо и не скучно, а ведь там он меня не ласкает … А в комнате он меня … ласкает, и мне тоже очень хорошо, и бывает так жаль отпускать его … И то, что я балдею от его рук, не мешает нам разговаривать …»

Воложанин ждал ее как обычно за приоткрытой дверью комнаты свиданий.

Даша вошла, задвинула задвижку и сжимая руками ворот халата осталась у двери.

– Что, Дашенька? – Воложанин встал и подошел к ней.

– Юрий Николаевич, что же вы со мной сделали … Что же вы сделали со мной … Я стала … даже не знаю, какой я стала бесстыжей …

Даша распахнула халат, сбросила его и осталась в темной совершенно прозрачной кофточке, надетой на голое тело.

Ее крепкие груди в такт ее быстрому дыханию поднимали невесомую ткань, темнели пятна сосков …

– Вот … Ты видишь, какая я пришла … Потому что хочу, чтобы ты … – она обвила его шею руками и жадно прильнула к его губам.

Потом она немного отстранилась, давая возможность его рукам переместится со спины вперед. Конечно, она не ожидала, что он начнет щипать и выкручивать ей груди, но он с такой бережностью и осторожностью коснулся их, что у нее остановилось дыхание.

Его ладони нежно охватили их снизу, пальцы гладили и ласкали их, а когда пальцы добрались до сосков – Даша почувствовала такую слабость, что была вынуждена опереться о его руки.

– Милый мой … Родной мой … Ну, объясни, почему мне так хорошо … Почему мне ни капельки не стыдно …

Даша закинула руки за голову, нашаривая застежку, грудь ее поднялась и такую нежность и сладость вызвали его руки, что она даже застонала. Сбросив через голову кофточку, она уселась к нему на колени, закрыла глаза и откинулась, чтобы ему было удобнее целовать ее.

– Юрочка, родненький … Милый … Почему мне так хорошо с тобой … Я хочу все … Я все хочу … Почему ты не ласкал меня так раньше?

– Если все сразу – то что же на потом останется … И женится я хочу на девушке, чтобы все было, как полагается – и первая брачная ночь и все прочее …

Он то целовал ее торчащие соски, покрывал поцелуями ее налитые груди, то целовал ее жадные губы …

Даша накрыла его руки, ласкающие ее груди, своими, и оторвалась от его губ.

– Юрочка, милый … У меня терпения не хватит, женись на мне поскорее … Не то я в следующий раз голая приду и устрою такую брачную ночь … безо всяких там формальностей …

– Завтра иду к командиру с заявлениями … И с моим тоже.

– Правда? Ой, страшно …

– Чего? Тебе разве плохо со мной?

– Тебе разве плохо со мной?

– Глупый! Я даже объяснить не могу, до чего хорошо! Смотри, как им хорошо …

Даша наклонила голову и его пальцами погладила свою грудь, соски.

– Неужели не чувствуешь, как я обалдеваю от этого?

– Будто я не обалдеваю …

– Правда, милый?

Она вытянулась у него на коленях.

– А как … мне … тебя … ласкать? Ведь тебе тоже нужно, чтобы я тебя ласкала? Где?

– Ну, ну, ты не очень … Если еще ты меня начнешь ласкать так, как я тебя ласкаю, то мы уж точно устроим первую брачную ночь прямо сейчас …

Даша сняла его руку со своей груди и положила на ногу, и придвинула согнутую ногу ему поближе.

– Я хочу там …

Он начал снизу, нежно прошелся пальцами по голени, погладил колено, стал подниматься выше. Но пальцы его остановились и не пошли выше резинки чулок.

– А если бы я была без чулок, что бы ты делал? Где бы остановился?

Даша засмеялась, потом наклонилась и стала снимать чулки. Справившись с обоими, она опять откинулась на край дивана.

– А теперь? Ой, только не щекотись!

Пальцы его опять стали подниматься по внутренней стороне согнутой ноги и вновь остановились там же.

– Как это ты определил?

– Так тут же меточка от резинки …

Она глянула вниз, на его руку, охватывающую ее полную ногу, и тут только заметила, что ему давно были видны ее трусики под задранной юбкой.

– Ой, Юрочка! Прости, ради бога! Я совсем не заметила … – она хотела одернуть подол, но только ткнулась лицом ему в шею.

– И чего ты не заметила?

– Тебе видно … трусики … Прости меня, дуру распущенную …

– И не проси – все равно не прощу … Очень приличные трусики, по-моему, … Беленькие такие …

– Если не сердишься – то почему … выше … меня … не … гладишь?

– Потому, что хочу оставить на потом … Думаешь, мне не хочется тебя приласкать … и там?

– Хочется? Правда, хочется? – она оторвалась от его шеи и, зажав его руку между ног, одернула подол. – И ты сдерживаешься? А почему я не могу сдержаться? Видишь, сижу перед тобой гологрудая, как последняя … куртизанка …

– Милая моя куртизанка …

– Пусти … Дай я чулки надену …

Она начала надевать чулки, но смутилась, повернулась к нему спиной.

– Не смотри …

– Знала бы ты, как это прекрасно – когда ты надеваешь чулки … Нагибаешься … Твоя грудь – это само совершенство …

Она опять устроилась у него на коленях, заправила подол юбки между ног.

– Вот теперь тебе не будет видно того, чего не надо … и лишняя преграда, правда?

– Да, такая преграда! – он кончиком пальца дотронулся до кончика ее соска. Даша вся выгнулась, подставляя себя его руке, а потом прильнула к губам, прижимая его руку к своей груди.

– Что же ты делаешь … Я же не выдержу …

– Тогда пойди и оденься … Да лифчик потолще надень … на меховой подкладке …

Даша посмотрела на свои ноги – одна, согнутая в колене, прижата к его груди, а другая свесилась с его колен на пол, над чулками виднеются оголенные ноги …

– Юрочка, я очень … неприлично выгляжу?

– Ну, спохватилась … А ты сама как думаешь?

– Думаю, что очень неприлично … Только мне хорошо, что ты … тут … что твоя рука тут …

Она взяла его руку и повела ею по своей ноге. Это было так хорошо, так волнующе, что она закрыла глаза и зажала его руку между ног.

– Юрочка, милый … Накинь на меня свою куртку … и руки убери … а то мне плохо будет …

Он укутал ее, обнял, легонько касаясь губами ее лба.

– Как мы назовем нашего первенького?

– Федькой или Клавкой … Как получится. Или ты сразу двоих мне выродишь?

– Милый, да я хоть пятерых вырожу – только бы можно было бы …

– Сколько будет, столько и будет. Перебьемся.

– Ты соображаешь, что говоришь? Я, что кошка тебе, каждый год рожать?

– Ах, ты милая моя кошка! Да о чем ты говоришь? Все образуется …

– Ну, да, ты же у нас мужчина опытный … С женщинами дело уже имел … Ой, Юрочка, прости, пожалуйста! Прости меня, дуру глупую! Было – значит было, так теперь-то нету … Нету?

– Дашенька, милая, у меня никого нет, кроме тебя. Жаркая моя …

– Просто положи руку, и пусть она себе лежит … Если двигать начнешь, я опять зайдусь – не уймешь …

В спальню она пришла поздно, вернее, рано и, счастливо улыбаясь, вынула из кармана халата злополучную кофточку.

Ольга исподтишка наблюдала за ней.

«А не надень я эту кофточку – сколько бы он еще собирался …» – подумала Даша снимая халат. Груди еще хранили, казалось, его прикосновения, и она их легонько погладила.

И счастливо, но чутко заснула.

И проснулась со счастливой улыбкой.

– Здравствуйте, мама! Что, никого нет? А Надюшка где?

– Все-таки приехала … Совсем дом забыла …

– Ну, что вы, мама! Просто работа – детишек бросить жалко. Только уехала, а сама думаю – как они там, да что делают … Хорошо, хоть там помощница у меня появилась … Вот, я Надюшке платьице привезла. Думаю, как раз в пору будет. А вот это я себе новое купила …

Даша повертелась перед зеркалом.

– Как вам, мама? Ничего, идет мне?

– Дарья … Дарья!

– Что, мама?

– Дарья, никогда за тобой этого не водилось – чтобы ты перед зеркалом вот эдак вертелась … Что с тобой, Дарья?