Интервью с Потапом Потаповичем Жене пришлось редактировать особенно тщательно.
Потап родился в весьма обеспеченной, интеллигентной и благополучной семье профессора Московского Университета и редактора книжного издательства «Наука».
Потап был единственным ребенком, но при прекрасных отношениях отца и матери, просторной квартире, добродушной и заботливой няне мальчик чувствовал себя одиноким.
И это отложило отпечаток на всю его последующую жизнь.
Мальчик рано начал читать, но его чтением никто не руководил – няне с ее трехклассным образованием это было сложно, а отец с матерью вспомнили об этом несколько поздно, когда мальчик уже перешел в четвертый класс.
Вспоминая о своем детстве Потап говорил, что на вопрос «как тебя зовут, мальчик?» он отвечал «татап». Ссылался он при этом на то, что в книгах ему часто попадалось непонятное слово «maman», которое он естественно читал как «татап».
Но вскоре он осознал, что «maman» – это женщина.
То, что старые книги из гигантского книжного шкафа были изданы задолго до революции, и соответственно написаны по старой орфографии, ничуть не мешало маленькому Потапу, и придя в школу он писал грамотно, без ошибок, и учителя в младших классах удивлялись его грамотности и спрашивали – кто с ним занимался?
Но больше всего Потапа занимали физика и математика, и он многое знал еще до того, как эти предметы появились в его школьной программе. Свой первый детекторный приемник он соорудил из подручных материалов по книжке, найдя где-то кристалл горного колчедана для детектора.
Вспоминая школьные годы Потап вспоминал не предметы, которые он изучал, а электронные схемы, которые он создавал и испытывал, и серьезные книги по физике, электронике и математике.
Потом были многочисленные олимпиады, конкурсы и призы, ламповые схемы, генераторы, передатчики, лампы заменялись новыми неведомыми полупроводниками …
Золотая медаль, физико-технический институт, всепоглощающее увлечение наукой, первые изобретения – еще до защиты диплома, приглашение в закрытый НИИ …
Знакомство с молодыми учеными, новые научные горизонты, разработки совершенно невероятных схем и систем контроля, обнаружения и защиты …
Увлеченность наукой и воспитание в семье сформировали его характер – замкнутый, почти нелюдимый, но резкий и бескомпромиссный в критических ситуациях …
Все это приводило к почти полному отсутствию друзей и сложностям в отношениях с противоположным полом. Мало того, что в школе учились мальчики отдельно от девочек, так еще и замкнутость и неумение вести беседы ни о чем и сразу обо всем мешали Потапу в знакомстве с девушками.
Даже когда он попал на закрытый объект далеко в Сибири, где женщин было в избытке, а на неформальные взаимоотношения смотрели достаточно лояльно, это не облегчило ему жизнь – он так и не обзавелся близкой подругой.
Но зато создал нечто такое, за что не только получил Госпремию, но и смог подготовить диссертацию …
А потом, в Москве, он познакомился с прелестной девушкой Леной, за которой он даже не пытался ухаживать, но с которой было так легко и приятно разговаривать, бродить по Москве и даже молчать …
Лена работала у Свиридова и жила в отдельной трехкомнатной квартире вместе с тремя парнями – молодыми специалистами – и когда она просто оставила Потапа у себя на ночь, он был потрясен и счастлив безмерно …
А потом в Москве (и недалеко от Москвы) вдруг оказалось, что Свиридов – самый главный его начальник, и вдобавок просто очень хороший и порядочный человек …
И Свиридов выступал на закрытой защите диссертации Потапа, за которую ему присудили сразу звание доктора физико-математических наук, и где Свиридов потряс весь Ученый совет своей эрудицией и педагогическими способностями …
А на сквере на улице все это время Потапа терпеливо ожидала Лена Долгополова …
Дальше все происходило как в сказке – семья, любимая и любящая жена, интереснейшая работа, творческое сотрудничество со Свиридовы и долгожданный сын Геночка …
Потап руководил особой лабораторией в отделе электроники на фирме, а затем после смерти начальника отдела занял его место …
Потап ничему так сильно не радовался – ни орденам, ни другим госнаградам, ни званию члена-корреспондента Академии Наук, как рождению сына.
И торопясь домой с работы он предвкушал встречу с любимыми и любящими людьми – с женой и сыном.
Потап Потапович Потапович был счастливым человеком …
Потап Потапович.
Свиридову я обязан интереснейшей работой и красавицей женой – Свиридов воспитал из нее, молодого специалиста, прекрасного инженера и квалифицированного руково-дителя.
Я постоянно чувствую влияние Свиридова на Лену – она так же внимательна к людям и терпелива в воспитании подчиненных.
Перелистывая страницы своего блокнота Женя убеждалась, что материалов об Анатолии Ивановиче Свиридове скопилось уже много, но большинство этих записей относились к тому времени, когда Свиридов уже стал руководителем большой научно-производственной фирмы.
Записей о более ранних годах Свиридова было немного, и Женя даже использовала несколько интервью тех, кто не знал Анатолия Ивановича до его административного взлета.
А еще у Евгении Анисимовны был целый отдельный архив записей бесед с хорошо знакомыми ей людьми, и, разбирая эти записи, Женя остановилась на блокноте с надписью «Юрий Николаевич Воложанин».
А почему бы и нет?!
С Юрием Воложаниным Женя часто встречалась – он нередко был около Свиридова.
Не рядом, а именно около.
Это потом они с Женей подружились, а до этого Женя мучительно раздумывала над проблемой видов знакомства – формальное (служебное) и неформальное (дружеское).
С первого взгляда разница была понятна: служебное знакомство подразумевало подчиненность (чаще всего) и служебную зависимость (тоже часто), а знакомство неформальное, дружеское определяло совершенно иные взаимоотношения – близкие, душевные, независимые от служебных по крайней мере в подчинении друг другу.
Поэтому отношения Свиридова и Докукина Женя относила к неформальным взаимоотношениям, хотя Докукин был всего лишь водителем на фирме, руководимой Свиридовым.
А отношения Свиридова и Скворцова?
Женя не раз была свидетелем, когда Виктор Скворцов называл Анатолия Свиридова «гад начальник». И Костя Докукин в разговоре с Женей называл Свиридова «Толиком» …
Юрий Воложанин оказался простым и душевным парнем – он был старше Жени всего немного, и Женя решила расспросить его о Свиридове.
– Что же тебе рассказать о Свиридове? Сама понимаешь, что многого я рассказать тебе просто не могу …
– Юра, расскажи Евгении Анисимовне о том, как ты познакомился с Анатолием Ивановичем! – в комнату заглянула жена Юрия Николаевича Даша, круглолицая и добродушная молодая мама, которую Женя часто видела в детском саду рядом с Любой Докукиной.
– Ты права, Дашуня. Об этом уже можно рассказывать.
Рассказ Воложанина постоянно прерывался забегавшим в комнату Федором – сыном, или маленькой дочкой Аленой, или коротким телефонным звонком.
Поэтому Женя не воспользовалась диктофонной записью, а отредактировала рассказ Юрия Воложанина.
Познакомились он и его солдаты на юге Таджикистана, где отряд Юрия Николаевича боролся с наркотой, вылавливая караваны с сопредельных территорий.
Однажды Воложанину навязали в рейд молодого парня из местных, который оказался сынком работника райкома партии. Из-за него и разгорелся последующий сыр-бор.
Отряду удалось обнаружить караван наркотиками и задержать его, и тут этот местный молодой человек потребовал отпустить задержанных и предложил Воложанину взятку – и довольно солидную.
И ужасно расстроился и рассердился, когда его положили рядом с задержанными, и стал сулить всяческие неприятности …
И эти неприятности начались сразу по прибытии отряда с задержанными на заставу – примчался папаша молодого и местный военком.
Они оба – и штатский, и военный, оба плохо говорящие по русски, начали орать и угрожать капитану Воложанину и его солдатам.
Женя опустила все угрозы, которые приводил Юрий Николаевич в диктофонной записи, но угрозы были достаточно реальными – учитывая местные нравы.
Но на счастье обруганных и запугиваемых тут случился Свиридов.
Перед ним, говорящим тихо, вытянулся военком и пытавшийся что-то сказать папочка, и свои слова этот приезжий полковник дополнил расстегнутой кобурой на поясе.
Это потом Воложанин узнал, что полномочия приезжего были таковы, что спорить с ним не приходилось.
Инцидент завершился составлением акта о задержании каравана, об изъятии партии наркотических материалов с перечислением количества, качества и размеров упаковок, арестом погонщиков ишаков и объявлением благодарности командиру отряда капитану Воложанину.
И еще в соответствии с приказом приезжего отряд в полном составе командировался в Москву в распоряжение полковника Свиридова – а полномочия Свиридова были таковы, что местная власть становилась навытяжку и не смела возражать.
– А что было в Москве?
– В Москве началась совершенно новая жизнь! Свиридов взялся за нас, и очень умело и довольно жестко. Как говорил мой первый старшина по первому году в армии он привел нас «в христианскую веру»!
– А что это значило?
– По правде это была нормальная армейская дисциплина, строгая служба и полноценная учеба. Наш отряд сохраняется почти в первоначальном составе, если не считать пополнения новыми офицерами и новичками.
– Участвовали ли вы со своим отрядом в каких-либо военных действиях?
– Простите, Евгения Анисимовна, но это секретная информация.
– А что вы еще можете рассказать о человеческих качествах Свиридова?
– Человеческих качествах … Свиридовы – Анатолий Иванович и Антонина Ивановна были посаженными родителями на свадьбах многих наших офицеров … Они крестили наших детей … Свиридов заставлял идти учиться многих из моих ребят – один стал юристом, другой – мировым судьей … Каждый год после призыва он ездит в те воинские части, куда попали наши мальчики, и там уже привыкли к этому и его ждут – и первогодки, и их командиры … Свиридов шествует над нашими кадетами …
– И еще, Женя, к командиру можно всегда попасть на прием и поговорить на любую тему … И получить исчерпывающий ответ … Спросите мою Дашу – как Свиридов внимателен к мальчикам …
– Правда ли, что Анатолий Иванович специально занимался с некоторыми мальчиками индивидуально, с использованием специальной методики?
– Насчет методики не знаю, но занимался и занимается он со многими … и не только с мальчиками, но и с девочками … Да поговори с Владиком Медяковым или с ребятами из лесной школы!
Юрий Николаевич Воложанин.
Анатолий Иванович Свиридов – командир строгий и требовательный. И при этом очень заботливый и душевный друг для тех, кто относится к нему с душой. Служба под его началом нелегка, но он кроме чисто воинских дисциплин всегда требует от подчиненных культурного роста и повышения уровня общего образования.
Перелистывая страницы своего блокнота Женя снова убеждалась, что в ее списке есть еще фамилии тех, кто знал Свиридова до создания фирмы НИПЦ.
Но по размышлении она начала вычеркивать – это были жены хорошо знающих Свиридова Грачева и Скворцова, а некоторые знакомые Анатолия Ивановича были труднодоступны.
И сама себя остановила – она увидела, что Надежа Петровна Иванова, супруга самого популярного и главного автомеханика в городе, раньше работала в группе Свиридова еще задолго до создания фирмы, а затем участвовала в проектировании первого корпуса.
Как же она могла забыть о Надежде Петровне!
Надежда Петровна давно не работала и «пасла» четверку детей – рыжих и малоуправляемых: трое парней и одна девушка.
Женя знала эту неразлучную рыжую четверку – почти везде они бывали вместе.
Кое-кто считал младших Ивановых хулиганистыми, но они если и нарушали порядок, то беззлобно. И при этом слушались отца и быстро освоили слесарное дело и успешно трудились в гараже.
А старшие Петр и Сергей уже работали на заводе Дементьева в опытном производстве электромобилей, а их сестренка Наталья успешно окончила курсы медсестер и трудилась в медсанчасти фирмы.
Надежда Петровна только что с детьми вернулись из туристической поездки на теплоходе по Волге и угощала Женю привезенной из Астрахани черной икрой.
– Кушайте, кушайте, Женечка! Нам эта икра уже в горло не лезет! Берите хлеб – свежий, сегодняшний.
Надежда Петровна была уютна и полновата, типична для домохозяйки, посвятившей себя мужу и детям.
Женя знала, что чертежи Нади Ивановой были так совершенны, что их легко можно было приять за типографские.
– Вас интересует Анатолий Иванович? Он пришел к нам в КБ молодым специалистом после института, но быстро стало понятно, что он много чего знает, многое умеет и много может. С ним было интересно работать …
– Анатолий Иванович … Между прочим он очень быстро превратился из Анатолия в Анатолия Ивановича. Он так и представился нам – Анатолий. Так мы его и называли сначала, а потом стали величать Анатолием Ивановичем. Хотя иногда для своих он и теперь остается Анатолием и даже Толей …
– Анатолий отличался тем, что он знал очень много, и в том числе много малоизвестного и даже неизвестного … Он легко читал чертежи, к которым мы не привыкли … немецкие, чешские, американские … У нас тогда было много материалов фирмы Лейна-Верке в оригинале … Он легко переводил, расшифровывал непонятные обозначении …
– У нас была очень неплохая техническая библиотека еще с довоенных времен, и Толя много времени проводил в библиотеке … Для работников КБ это было не характерно, а он много читал и даже ездил в министерскую библиотеку и читал там иностранные журналы – он нам рассказывал об интересных статьях …
– Но как руководитель … Он недолго работал в одиночку … Ему поручили сложный и малоперспективный объект, дали в помощь техников … Он быстро справился, и даже с непрофессиональными сотрудниками, которых ему подкинули …
– Дальше он руководил группой, вел самостоятельные объекты и разрабатывал конструкции – Анатолий сразу показал себя энергичным и знающим инженером, его ценило руководство … поручало сложные задачки …
– Говорят, вы очень хорошо чертили …
– Это правда, я умела чертить … но мы тогда быстро перешли с ватмана на карандашную кальку, а на ней чертить было … неприятно …
– Неприятно чертить?
– Я не знаю, как это объяснить … Карандаш по ватману идет совсем не так, как по карандашной кальке … Я это чувствовала, и Анатолий знал об этом, и давал мне чертить в основном на ватмане … Я много чертила листов для докладов … плакатов … схем …
– А какие отношения были в группе, которой руководил Анатолий Иванович?
– Отношения были хорошие … дружеские … Но это не значит, что Анатолий терпел халтуру или ошибки … Ошибки в чертеже он видел сразу! Но не ругал, а помогал … Правда, не всем и не всегда – был у нас один … геодезист …
– Почему геодезист? Почему он попал к вам?
– Женился на москвичке. А сам преподаватель геодезии где-то в Сибири – почему-то его взяли к нам … Чертил плохо … халтурил … Анатолий его выгнал …
– Как это выгнал?
– А он сказал начальнику – нам дают объем работ и фонд зарплаты. Мы все сделаем без тунеядцев, а если хотите платить ему зарплату, то платите из своих денег … Анатолий обижать своих не давал! И премии распределял очень аккуратно, по сделанному …
– Говорят, он привлекал вас к проектированию главного корпуса фирмы. Это правда?
– Привлекал, но совсем немного. У меня же дети, а он всегда давал мне поблажки на детей … Знал, что я отработаю … Поэтому я чертила для корпуса совсем немного – электрические схемы, схемы трубопроводов … Там нужно было чертить очень внимательно – много линий … Еще я немного работала у Карена Мартиросовича в КБ … он ученик Анатолия Ивановича … А потом я учила чертить детей …
– Научили?
– Кажется, да … Получали хорошие отметки …
– Говорят, Анатолий Иванович бывал очень строг и даже весьма … даже жесток …
– Нет, жестоким Анатолий Иванович не был … Если только когда строили … так там бывало всякое … бездельников выгонял не раздумывая, это точно! Строг? Строг. Но справедлив …Наказывал? Наказывал. Но за дело. И хвалил – за дело, не забывал … И сейчас не забывает …
Надежа Иванова.
Анатолий Иванович справедливый начальник и душевный человек. Он сумел сделать очень много для всех жителей нашего города, а для сирот нашего интерната – это же удивительно!
Я постоянно чувствую влияние Свиридова на Лену Долгополову – она так же внимательна к людям и терпелива в воспитании подчиненных.
Перечитывая написанное Женя убеждалась снова и снова в том, что ограничивая себя – сознательно! – временными рамками знакомства интервьюируемых со Свиридовым она что-то при этом упускает.
Она никак не могла схватить эту ускользающую мысль, но мысль не уходила – она, мысль, продолжала беспокоить и убеждать Женю в том, что она упустила нечто важное и очень нужное в представлении Анатолия Ивановича Свиридова для того, чтобы читатель мог бы более объективно отнестись к последующим событиям.
Она начала перечитывать написанное …
И пошла по второму кругу …
Беседуя со Скворцовым Женя пожалела, что тот так мало рассказывал о школьных годах – своих и Толи Свиридова.
Листая свои записи и прослушивая запись Женя снова убеждалась, что она многое сократила и не использовала, собирая затем воедино воспоминания о Свиридове.
А Скворцов рассказывал, что Толя с теткой вначале жили в бараке позади школы, и потом они переселились в коммунальную квартиру в старом доме.
Барак стоял во дворе позади школьного здания и был построен в начале войны, и простоял еще долгие годы после того, как оттуда уехал Свиридов.
Еще Анатолий – по рассказам Скворцова – и позже часто наведывался в этот барак, где оставались его друзья.
А кроме этого Скворцов краем уха несколько раз слышал разговоры о том, что под бараком был большой подвал, и из этого подвала был подземный ход в сторону усадьбы Юсуповых.
И подвал, и подземный ход были выложены кирпичом, и по разговорам ребят можно было заключить, что это кирпич старый, потемневший, но вполне крепкий.
Виктор Скворцов не мог припомнить подробности – возможно, он их и не знал.
А интересно было бы узнать, насколько подробно исследовал Свиридов этот подземный ход, и куда же этот подземный ход вел. Тем более, что совсем недалеко от этого места проходят тоннели метро и находятся те подземелья у Кировских ворот, где в военные годы находилась ставка Верховного главнокомандующего …
И еще по рассказам Скворцова выходило, что Толя Свиридов был молчалив и не болтлив – другие часто делились рассказами о своих похождениях, в особенности вымышленных, а именно о случаях со знакомыми девочками.
Толя никогда ничего подобного не рассказывал и не делился.
Даже о стычках с сожителем его тетки ребята узнали стороной – бабы судачили, что Толя поколотил этого сожителя и пригрозил, чтобы впредь рук не распускал.
И еще Виктор Скворцов рассказывал – опять таки с чужих слов – о том, что в общежитии Толю Свиридова побаивались даже старшекурсники, и вообще он был в авторитете не только потому, что мог свалить с ног любого, даже взрослого, но и потому, что умел договариваться.
Виктор Скворцов.
Толя Свиридов настоящий друг – всегда спину прикроет. Говорит мало, но весомо, особенно если нужно помочь в беде или в сложной ситуации.
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: