Пучина Сирены

Другие обязанности. Например, зачать выводок. Лун ждал, когда она об этом скажет. Его сердце заколотилось быстрее.

Три месяца назад, когда отчалили летучие корабли, Нефрита решила, что им настало время завести потомство, но пока что ничего не произошло. Лун при каждой возможности делал все от него зависящее и не понимал, что могло пойти не так. И ему совсем не хотелось спрашивать Нефриту, не передумала ли она.

Или, возможно, зачать выводок было не так уж просто, как ему казалось. Лун видел, как заводят детей земные обитатели, но не представлял, как это происходит среди раксура; он даже не знал, рожают они или откладывают яйца, и лишь недавно выяснил, что королевы и женщины-арборы умеют подавлять свою способность к зачатию. Из-за трудностей в старой колонии все арборы перестали рожать еще до того, как к ним присоединился Лун, и самым младшим детям был уже почти целый цикл. Но если бы он что-то делал неправильно, Нефрита наверняка сказала бы ему об этом.

Однажды Лун заподозрил, что дело может быть кое в чем другом, но, поскольку Утес улетел с Нираном и остальными, спросить было некого.

Нефрита посмотрела на него и, видимо, почувствовала, насколько он встревожен. Она приняла облик арборы – в земных обитательниц королевы перевоплощаться не могли. Ее очертания стали более плавными, а крылья исчезли. Окрас чешуи остался таким же, голубым с серебристо-серым узором, но шипов стало меньше, а длинных гребешков в гриве больше. Она подошла к Луну, положила ладонь ему на загривок и коснулась лбом его лба. Затем она, рыча, произнесла:

– Я понимаю, что ты не можешь не помогать. Просто старайся не убиться при этом.

Лун закрыл глаза, вдыхая ее запах.

– Я сообразил, куда та тварь потащила Песка, а времени сказать остальным у меня не было. Пришлось лететь самому.

Нефрита сделала шаг назад.

– Никто не погиб; я рада и этому. – Она окинула его взглядом. – Я позову наставника, чтобы тебя осмотрели.

Лун сел на шкуры и постарался не застонать, когда его побитые мышцы сжались. Наставник был ему не нужен, но он так обрадовался возможности отложить разговор о детях и о консортах, которые не способны их произвести, что не стал спорить.

– Жемчужина не будет с тобой из-за этого ругаться?

Выходя в коридор, Нефрита презрительно хмыкнула.

– С Жемчужиной я разберусь.

Лун лег на шкуры и прищурился, разглядывая свой любимый рельеф на потолке. На нем из разной древесины были выточены раксура, украшенные полированными драгоценными камнями. Самые большие фигуры – королевы – красовались посредине, рядом с ними – консорты из темного дерева, которое обозначало их черную чешую, затем группки воинов и воительниц, сплетенных друг с другом или в полете, с расправленными крыльями. По краю размещались арборы – бескрылые, приземистые и мускулистые, в отличие от худых, высоких, изящных окрыленных. Во всем древе Лун не нашел ни одного изображения раксура в земном облике – и не понимал почему. Ведь он оставался собой в любом теле, и оба обличья в равной степени были его воплощением. Он знал это, чувствовал нутром, хотя вырос один, а не при дворе раксура.

«Ты все еще здесь», – напомнил он себе. Учитывая все его прошлые попытки осесть хоть в каком-нибудь поселении, одно это было уже немалым достижением.

Глава 2

Два дня спустя королевы созвали весь двор, чтобы устроить общий сеанс предсказаний.

Лун все еще привыкал к странному, непредсказуемому поведению раксура, но не успела церемония начаться, как он уже чуть не поссорился со Звоном. Лун лишь заметил, что этим сеансом можно легко переложить всю вину за важные решения на наставников, и его превратно поняли.

– Нет, такие предсказания очень точны и очень важны для двора, – настойчиво и слишком громко заявил Звон.

– Я и не говорил, что это не так. – Лун на всякий случай огляделся посмотреть, не услышал ли их кто-нибудь.

Они стояли в небольшой комнатке, которая примыкала к огромному приемному залу, где уже собрались почти все члены двора. Арборы и воины стояли на первом этаже, на двух открытых лестницах, которые зигзагами вились по противоположной стене, под балконами и в круглых проходах, что уводили на верхние этажи. Гигантская спираль колодца поднималась над лестницами и пронизывала все древо.

Почти все раксура приняли земной облик, и лишь некоторые молодые воины остались в крылатом; они липли к стенам и свисали с балконов, цепляясь за них когтями ног и хвостами. Не пришли лишь дети, которые остались в яслях, и несколько учителей, что за ними приглядывали. В воздухе висел негромкий гул разговоров, предвкушение и нетерпение; кое-где воины и молодые арборы толкали друг друга локтями. Но даже несмотря на то что здесь собрались почти все члены двора, места в зале все равно оставалось слишком много. Было печально осознавать, сколь малочисленным стал Туман Индиго по сравнению со своим былым величием.

Все еще недовольный, Звон продолжал:

– Тогда что тебе не нравится? Почему ты считаешь прорицание дурной затеей?

Лун раздраженно зашипел.

– Я так не считаю. – Он просто думал, что проблемы таким способом не решить.

А еще боялся того, что может раскрыть предсказание.

– Тогда почему ты… – начал было Звон, но Елея подтолкнула их обоих в спину и сказала:

– Идите, Нефрита уже ждет.

Нефрита и правда ждала. Она сидела у края пустого круга посреди зала и всем видом излучала нетерпение. Лун направился к ней, а Звон и Елея пошли за ним.

Когда раксура Тумана Индиго впервые вошли в древо, этот зал поразил их воображение, но теперь он впечатлял еще больше, ведь арборы соскребли со стен мох, очистили и отполировали дерево и инкрустацию и зачаровали ракушки, чтобы те сияли мягким светом. А еще вода, которая узким ручьем вытекала из верхнего канала и собиралась в бассейне на полу, теперь стала кристально чистой и свежей.

Когда они подошли, Нефрита подняла голову и слегка улыбнулась, но, судя по наклону шипов, она была чем-то недовольна. Она сказала:

– Ты как будто встревожен.

Воины, стоявшие вокруг, расступились, и Лун занял место на полу позади нее. Он и правда волновался, но не хотел об этом говорить. Чтобы отвлечь Нефриту, он сказал:

– Звон пытается убедить всех, будто я не хочу, чтобы мы проводили предсказание.

Нефрита подалась назад и сердито посмотрела на Звона. Тот и Елея заняли места за Луном. Звон возразил:

– Ничего подобного. Я просто спросил…

Елея снова ткнула его локтем.

– Спросишь позже.

Душа ждала в центре зала вместе с Толком, самым сильным наставником после нее, оба в земных обличьях. Душа была красивой, с темно-янтарной кожей и волосами бронзового цвета, как у многих арборов Тумана Индиго. Она и Толк были почти одного возраста, однако Толк – светловолосый парнишка с тепло-коричневой кожей и широко расставленными глазами – всегда казался моложе Души. Ему недоставало опыта и серьезности, из-за чего старшим наставником назначили не его. Насколько мог судить Лун, Толк был этому только рад. Душа сейчас казалась взволнованной, и она, не переставая, вытирала руки о светлую юбку, словно у нее потели ладони. Наставники умели гадать по-разному, но Луну почему-то думалось, что такое прорицание Душа проводит впервые. Ну или впервые делает это в присутствии стольких зрителей.

У ее ног стоялая широкая неглубокая чаша, высеченная из крапчатого серо-зеленого камня. Наверное, теперь чаша считалось важной и использовалась для церемоний, но раньше Лун видел, как арборы мололи в ней орехи. Теперь же ее окружало не меньше дюжины маленьких глиняных мисок, покрытых темно-синей глазурью.

– Где Жемчужина? – прошептал Лун Нефрите.

Та раздраженно дернула хвостом. Она вообще почти не скрывала, с каким нетерпением ждет завершения церемонии, и Лун не понимал почему.

– Ей же нужно эффектно появиться. А вот и она.

Он поднял голову. Жемчужина, расправив крылья, спускалась на дно колодца.

Лун встречал королев старше и больше Жемчужины, но ее вид все равно внушал трепет. Золотистая чешуя королевы сверкала, и по ней бежала паутинка узора насыщенного синего цвета. Ее грива из гребешков походила на золотую вспышку солнечных лучей, и такие же гребешки украшали кончики ее крыльев и треугольник на конце хвоста. Как и Нефрита, она была одета в одни лишь украшения.

Изящно опустившись на полированный деревянный пол, Жемчужина сложила крылья. За ней полукругом приземлились воины, ее фавориты: Поток, Дрейф, Виток, Флора и Шалфей. Лун услышал позади грубый смешок Звона, а затем шорох, когда Елея укоризненно ткнула воина локтем.

Жемчужина села и кивнула Душе. Наставница взяла маленькую миску и встала.

Нефрита произнесла:

– С нами нет Утеса. Возможно, мы просто теряем время.

Душа остановилась и неуверенно перевела взгляд с одной королевы на другую.

Жемчужина чуть угрожающе склонила голову набок.

– И тем не менее мы начинаем.

Нефрита и Жемчужина недолюбливали друг друга, и порой дело даже доходило до драки, однако у них все же получалось вместе править двором, причем успешно, а все остальное было неважно. Но одно решение они принять так и не смогли, а именно: позволить арборам обзавестись выводками уже в этом сезоне или подождать.

Все воины раксура рождались бесплодными; лишь королевы, консорты и арборы могли производить на свет детей. Ожидалось, что королева и консорт – то есть Нефрита и Лун – вместе со следующим поколением королевских окрыленных породят нескольких воинов, однако в целом обязанность заселить двор потомством лежала на плечах арборов. Поначалу Нефрита считала, что стоит разрешить им заводить детей уже через два месяца после переезда, а Жемчужина хотела подождать, чтобы сначала починить и засадить все садовые платформы древа. Однако за эти месяцы обе королевы изменили свое мнение на противоположное.

Поджав губы, Нефрита откинулась назад.

По кивку Жемчужины Душа подошла к ней. Встав на колени, она приняла облик арборы. Королева протянула руку. Душа провела когтем по ее ладони, а затем подставила миску, но туда не упало ни единой капли крови. Жемчужина с усмешкой повела одним шипом и сказала:

– Нужно давить посильнее, дитя.

– Прости, – смущенно прошептала Душа. Из толпы раздались шорохи и негромкие веселые смешки – все испытали облегчение, увидев, что настроение у Жемчужины приподнятое. Скверны, столь навредившие двору, больше всего повлияли на их королеву, которая и так была подавлена смертью своего консорта и теми трудностями, с которыми много циклов сталкивался Туман Индиго. С тех пор как двор переселился сюда, Жемчужине стало гораздо лучше, но она все еще на дух не переносила «неприятности». А к ним она относила всякого члена двора, который каким-либо образом заставил королеву заметить, что он существует.

Свободной рукой Жемчужина взяла Душу за палец и снова провела ее когтем по ладони. На этот раз кровь проступила, и наставница осторожно поймала маленькой миской несколько капель.

Когда Душа встала и подошла к Нефрите, та тоже протянула ей руку. Несмотря на недовольство, она смогла улыбнуться наставнице, когда та взяла у нее кровь. Настал черед Луна. По его земной коже Душа провела когтем осторожнее.

Когда он увидел, как его кровь капает в миску и смешивается с кровью Жемчужины и Нефриты, его сердце забилось чуточку быстрее.

Душа, наверное, почувствовала его пульс. Ободряюще улыбнувшись ему, она встала и отнесла миску обратно к каменной чаше, которая ждала ее в центре круга. Приняв земной облик, она склонилась рядом, подняла медный кувшин и налила в миску немного воды. Чуть покачав ее, чтобы размешать кровь, она вылила смесь в большую каменную чашу.

Толк и еще несколько молодых наставников приняли чешуйчатый облик, взяли каждый по маленькой миске и направились к арборам, пройдя мимо бесплодных воинов. Лун не знал, как они выбирают, у кого взять кровь, но решил, что это как-то связано с разными родами, из которых состоял двор. Очередная особенность раксура, о которой он не имел ни малейшего понятия.

Вскоре наставники вернулись с мисками к Душе. Она взяла каждую, смешала их содержимое с водой, а затем вылила в каменный сосуд. Теперь кровь Луна смешалась с кровью остального двора. Наверное, это был очень важный момент, но он не чувствовал ничего, кроме беспокойства.

Душа вылила последнюю миску, а затем склонилась над чашей, разглядывая то, что получилось. Толк и остальные наставники присоединились к ней и приняли сосредоточенный вид.

В зале повисла тягостная тишина. Все ждали. Нефрита постукивала когтями по бедру. Лун почувствовал, как кто-то дышит ему в затылок, обернулся и увидел, что Звон приподнялся и вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там, в чаше. Лун ткнул его локтем, и Звон неохотно уселся обратно.

Наконец Душа сказала:

– Вижу добрые знамения. Выводки можно заводить уже в конце этого сезона.

Новости, похоже, были хорошие, поскольку арборы вокруг одобрительно забормотали. Лун, сидевший рядом с Нефритой, единственный услышал, как она зашипела. Но Душа почему-то нахмурилась, и Толк встревоженно глянул на нее. Остальные молодые наставники, похоже, были сбиты с толку.

Жемчужина напряженно, но сдержанно спросила:

– Что еще?

В зале снова повисла тишина, на этот раз полная тревоги. Душа медленно произнесла:

– Кто-то наблюдает.

Все замерли.

«О нет», – подумал Лун. Нефрита перестала стучать когтями. Душа подняла голову, запоздало сообразив, как прозвучали ее слова.

– Это не Скверны! Все не так, как прежде. Я не могу понять… Кажется, речь вообще не о нашем дворе. Может быть, о ком-то из наших соседей.

– Похоже на тень прошлых событий, – сказал Толк, все еще сосредоточенно глядя в большую миску. – Но это точно не о нас.

– Не о Сквернах и не о нас, – повторила Нефрита, и по двору прошла волна облегчения. Все смогли снова вздохнуть свободно. Лун потер лоб и сдержал рык. И нужно же было так всех напугать, пусть и ненадолго!

Шипы Жемчужины дрогнули, выдавая едва сдерживаемое раздражение.

– Что-то еще?

Душа снова посмотрела в миску и неохотно сказала:

– Знамения указывают, что произойдут какие-то… волнения.

– Насколько сильные? – спросила Жемчужина.

Душа слегка покачала головой, все еще изучая кровавые завихрения в воде.

– Не… ничего ужасного. – Толк согласно кивнул. – Но мы столкнемся с какими-то трудностями.

Жемчужина нахмурилась и задумалась. Нефрита съязвила:

– Ну, для нашего двора это обычное дело, верно?

В толпе снова раздался шум, на этот раз смешки. Жемчужина отмахнулась.

– Мы все еще учимся жить на новом месте. Несомненно, какие-то препятствия нам придется преодолеть.

Крестец, предводитель касты охотников, прибавил:

– И если эти волнения не помешают рожать выводки, то справиться с ними, наверное, будет не так уж и трудно.

Крестец был стар, и это отражалось даже в его земном облике: его волосы побелели, а бронзовая кожа приобрела пепельный оттенок. Он был мускулист, а шрамы, что кольцом обхватывали его шею, указывали на боевую удаль арбора – они достались Крестцу от какого-то хищника, который однажды опрометчиво попытался откусить охотнику голову. Крестец умел успокоить двор. К его мнению прислушивались, и то, что ни он, ни королевы не встревожились, похоже, всех приободрило.

На этом прорицание закончилось, и все стали расходиться, болтая между собой. Нефрита наклонилась к Луну и прошептала:

– Я пойду поговорю с Жемчужиной. Думаю, нам не стоит давать добро на выводки всем сразу. Если сможем убедить хоть кого-то немного подождать…

– Что ты сказала? – Жемчужина внезапно нависла над ними. Ближайшие арборы и воины поспешно разошлись – кто-то выскочил из дупла наружу, кто-то ушел вверх или вниз по ступенькам, а кто-то залез по стене на верхние этажи. Звон чуть ли не сорвался с места. Елея, дождавшись, когда на нее посмотрит Нефрита, пошла за ним, но гораздо спокойнее.

Нефрита встала, не спеша сложила крылья, а затем сказала:

– Я считаю, что не стоит заводить выводки всем сразу.

Жемчужина склонила голову набок.

– Да неужели? А ты не думала, что арборам не понравится, если мы станем указывать, кому можно рожать сейчас, а кому нельзя?

Нефриту ее ответ не впечатлил.

– Я думаю, что они сами могут разобраться между собой.

Жемчужина мрачно усмехнулась.

– Тогда ты глупа.

Лун подумал, что проще всего дать тем арборам, которым не терпится завести детей, вытянуть жребий; но он понимал, что сейчас ему лучше помалкивать, а уже потом, оставшись наедине с Нефритой, предложить ей свое решение. Жемчужина всегда с легкостью отказывалась от любой идеи, которую подавал Лун.

Он так и не смог понять, за что правящая королева так его презирает: за то, что он был диким одиночкой, которого Утес притащил в колонию вместо приличного, родовитого консорта из Звездного Сияния; или просто потому, что он ей не нравился. Однажды Жемчужина предложила Луну стать ее консортом, но сделала она это не из привязанности, а просто потому, что королевы с консортами обладали большим влиянием. По крайней мере, Лун на это надеялся – порой бывало трудно понять, что там на уме у королев раксура.

Нефрита оскалилась.

– Давай скажем арборам, что ты считаешь, будто они не в состоянии решить это сами, и посмотрим, что они тебе ответят.

Арборы, скорее всего, и так понимали, что думает Жемчужина. Все-таки они знали ее всю свою жизнь.

Жемчужина ответила на выпад тем, что указала когтем на Луна.

– Твой консорт до сих пор ни разу не исполнил свой долг с арборами. Не потому ли ты хочешь, чтобы они подождали? Если ни у кого из них не родятся наставники, мы сразу поймем, кто в этом виноват.

Шипы Нефриты встопорщились.

– Не перегибай.

Лун решил, что сейчас самое время смыться, и осторожно поднялся на ноги. Консортам полагалось спать с женщинами-арборами; считалось, что в таких выводках чаще рождаются наставники. У Луна были среди арбор добрые подруги, но он не знал, хотят ли они сейчас детей и не боятся ли связываться с консортом с неизвестной родословной, а спрашивать об этом было страшно неловко. Кроме того, раз у него не получалось зачать выводок с Нефритой, то и с арборами вряд ли получится. И тогда все узнают о его слабости.

Лун пересек зал, минуя нескольких оставшихся в нем раксура. Вдруг из-за колонны высунулась Душа. Она сказала:

– Лун, мы можем поговорить?

– Конечно. – Она, похоже, была взволнована, и Лун с трудом отогнал мысль о том, что ничего хорошего это не предвещает. Может быть, Душа хотела что-то передать через него Нефрите. Они прошли по короткому коридору и оказались в небольшой пустой комнатке в стороне от приемного зала. – Что-то случилось?

Душа подняла голову и посмотрела на него. От нее все еще пахло свежей кровью; когда наставница приняла земной облик, кровь с когтей запачкала ее ногти.

– Когда мы прорицали, то кое-что увидели… про тебя. Ой, ничего ужасного. Просто твоя кровь очень сильно смешалась с тем узором, который предупреждал нас о волнениях.

«Это… совсем нехорошо». Лун прислушался и принюхался, убеждаясь, что их никто не подслушивает. На балконах над ними кто-то ходил и разговаривал, но на него и на Душу, похоже, никто не обращал внимания. Однако Лун все равно понизил голос.

– И что это значит?

Душа помедлила.

– Похоже, твои интересы разойдутся с интересами двора. Ну, на время, наверное. Я точно не знаю. – В ее взгляде читалась тревога. – Ты ведь… не собираешься от нас уйти, да?

Такого вопроса Лун не ожидал.

– Нет. Зачем мне уходить?

– Прости, просто… Было похоже, что собираешься. – Она с досадой помотала головой. – Во всеобщих предсказаниях так сложно вычленить отдельные элементы. Цветика всегда считала, что не нужно и пытаться. Да и вообще предсказание получилось необычным – предостерегло о каком-то чужаке, который за нами наблюдает…

– А почему ты ничего не сказала остальным? – В ту же секунду Лун подумал, что она, наверное, так и поступит и просто решила сначала предупредить его.

– Потому что это предсказание – личное, и не касается всего двора. А еще… я не хотела, чтобы у тебя возникли неприятности. Тем более что никакой угрозы я не увидела. – Душа приподняла уголок рта. – Не хочется никого расстраивать из-за мелких пустяков и обычных дрязг о том, что нужно делать двору.

От этого Луну стало легче.

– Спасибо, что… рассказала. – Он чуть не сказал «предупредила».

– В общем, наверное, ничего страшного это не означает, – сказала ему Душа и ушла. Лун бы ей поверил, не прозвучи ее последние слова так, словно она пыталась убедить саму себя.

Задумавшись, он собрался выйти из комнаты, как вдруг кто-то кувырком свалился с верхнего балкона. Перед Луном неуклюже приземлился воин. Лун от неожиданности перевоплотился.

– Прости, – искренне выдохнул растянувшийся на полу окрыленный. Лун узнал Витка, одного из молодых воинов, которые поддерживали Жемчужину. Впрочем, Лун был с ним мало знаком. – Меня скинули с…

Поблизости приземлились еще двое воинов, и один из них напрыгнул на Витка, чтобы прижать его к полу. Лицо первого воина в тот миг выражало смесь стыда и страха, и Лун понял, что для него это не игра. Рассердившись, Лун сказал:

– Слезь с него.

Второй воин поднял голову и оскалился. Это был Обруч, тоже из прихвостней Жемчужины. А его брата, оставшегося в стороне и с ухмылкой следившего за потасовкой, звали Ясный. Обруч сказал:

– А что такого? Мы же просто веселимся.

Больше всего неприятностей Луну доставляли молодые воины. Воительницы и самцы постарше обычно проводили время за занятиями поспокойнее, но у молодых это почему-то категорически не получалось.

Кроме того, Лун почти сразу выяснил, что у него нет ни капли терпения на препирательства с ними. Насмешливую ухмылочку Обруча он вынести не мог. Лун схватил его за горло и отшвырнул в сторону.

Обруч приземлился примерно в двадцати шагах в стороне и проскользил по гладкому, отполированному полу. Виток ухватился за возможность и отполз в сторону. Но Ясный бросился вперед и остановился всего в шаге от Луна. Когда Скверны напали на старую колонию, Ясный был ранен и попал в плен. Из-за этого он пропустил битву и все те события, которые показали бы ему, что Лун – далеко не самая легкая и безобидная мишень. Воин зарычал:

– Интересно, чего ты стоишь без защиты своей королевы, одиночка.

Лун сделал шаг, подойдя к нему вплотную. С обманчивым спокойствием он произнес:

– Моей королевы здесь нет. Вот и узнай. – Он уже привык к тому, что почти в любой перепалке его клеймили одиночкой, но все равно ощутил покалывание под кожей, когда шипы на его спине и голове поднялись, а гребни встопорщились.

Поняв, что запугать Луна не вышло, Ясный подался назад и неловко повел шипами. Он сказал:

– Не хочу тебе кости переломать.

Лун насмешливо зашипел и, чтобы подчеркнуть свое превосходство, принял земной облик. Пройдя мимо Ясного, он зашагал на противоположный конец зала, к лестнице. Со спины на него никто не набросился, дураков не нашлось. А жаль. Хорошая потасовка приподняла бы ему настроение.

Лун спустился по лестнице в чертог учителей и свернул к яслям. Когда он ступил в круглый проем, украшенный резными изображениями маленьких арборов и окрыленных, его встретил восторженный, визжащий и пищащий хор. Ради этого можно было снести многое.

* * *

На следующий день Лун снова полетел с охотниками. Елея, Звон и еще несколько воинов отправились вместе с ними. Жемчужина потребовала, чтобы они первым делом прочесали окрестности и убедились, что нигде поблизости не притаились другие хищники с щупальцами.

– Да я и так собирался этим заняться, – поведал Луну Крестец перед началом охоты. – А то ту тварь даже на мясо пустить не получилось.

К древу они вернулись на закате. Воины остались, чтобы помочь арборам перетащить добычу, а Лун сразу же полетел внутрь. Оказавшись в приемном зале, он понял, что в колонии что-то случилось. Все воины, не полетевшие на охоту, сновали туда-сюда по верхним этажам, а арборы, собравшиеся у фонтана, о чем-то напряженно разговаривали. Бубенчик, глава касты учителей, увидел Луна и поспешил к нему. Лун взволнованно спросил:

– Что случилось? – Снаружи, у дупла, он не видел ничего подозрительного.

Бубенчик был братом Звона, родившимся с ним в одном выводке, но в земном облике Лун почти не видел между ними сходства. Волосы Бубенчика были темными, а кожа скорее коричневой, чем бронзовой. Он сказал:

– Пока тебя не было, к нам прилетали гости. Королева из Изумрудных Сумерек.

«Это хорошо или плохо?» – забеспокоился Лун. Они торговали с воинами Изумрудных Сумерек, но королевы этого двора не посещали Туман Индиго с «того самого случая», как его теперь настойчиво называли все остальные. Под «случаем» подразумевали стычку, произошедшую на обратном пути от пресноводного моря. Луну сразу вспомнилось странное предсказание о том, что за ними кто-то следит. Возможно, это были Изумрудные Сумерки?

– Которая королева?

– Буря с пятью воинами, – ответил Бубенчик. – Они прилетели ненадолго, и нам их даже не представили. Они встретились с Нефритой, Жемчужиной и Душой на королевском этаже.

– Они не захотели остаться на ночь? – А вот это было уже совсем нехорошо. Лун мало что понимал во взаимоотношениях дворов, но гости должны были остаться хотя бы до утра и прийти на ужин, который для них устроили бы арборы. А еще странно, что из арборов на встречу пустили только Душу; на всех остальных переговорах всегда присутствовали Бубенчик, Крестец и Набат – то есть представители всех каст. Крестец сегодня был занят охотой, но Бубенчик и Набат же остались в древе. – Э-э… Неужели их не пригласили остаться?

Бубенчик явно был сильно взволнован.

– Не знаю.

– Ясно. – Лун поднял голову. Воины, сновавшие по верхним уровням колодца, сторонились королевской галереи, явно боясь вызвать гнев ее обитательниц. – Пойду-ка я наверх.

– Удачи, – сказал ему вслед Бубенчик, когда Лун прыгнул на стену.

Лун карабкался быстро. Стоило ему добраться до самой верхней галереи воинов, как рядом с ним приземлился Вьюн. Прижавшись к расцарапанной когтями колонне, воин негромко сказал:

– Лун, ты не знаешь, о чем говорили с гостями?

– Нет, я только что вернулся. А тебя разве на прием не пустили? – Вьюн отчасти утратил расположение Жемчужины, но Нефрита все еще относилась к нему хорошо, и Лун удивился, узнав, что и он не виделся с гостями.

– Никого не пустили. То есть из воинов. – Вьюн оглядел колодец. – Даже Потока, и он теперь очень зол.

Совсем странно. Поток был фаворитом Жемчужины и уже давно считал себя почти что консортом.

– Попробуй разузнать у них, что случилось, – попросил Вьюн, когда Лун пополз дальше.

Он забрался в пустую опочивальню, вышел во внутренний коридор, затем поднялся по небольшой лестнице, которая шла мимо этажа королев и вела прямиком в покои консортов. Проходя мимо незанятых комнат, он напрягал слух, но так и не расслышал внизу ничьих голосов. Что ж, это, наверное, хорошо. Если бы Буря прилетела с оскорблениями или угрозами, то Жемчужина до сих пор кипела бы от злости.

Лестница вела в небольшой зал, стены которого были украшены резными изображениями; на них арборы строили мосты между платформами висячего леса, над которым высились исполинские древа. Утес рассказал Луну, что этот уединенный зал предназначался специально для консортов; здесь они могли прийти в себя и собраться с духом перед приемами, которые проводились в соседнем чертоге. Поначалу Лун решил, что это блажь, но затем, когда к ним стали прилетать гости из других дворов, поймал себя на том, что приходит сюда именно для этого.

Круглый проем вел в короткий изогнутый коридор длиной всего в несколько шагов – он был нужен для того, чтобы уединенный зал консортов не просматривался из королевского чертога. А еще из него было удобно подслушивать разговоры, которые там велись. Вдруг консорту захочется узнать, о чем идет речь, прежде чем он присоединится к собранию. Однако сегодня Лун не стал там задерживаться.

Жемчужина, Нефрита и Душа все еще были здесь. Они сидели на подушках рядом с большой железной чашей, служившей очагом. В очаге лежали горячие камни, на которых стоял самый лучший чайник с самыми лучшими чашками, какие только имелись у двора. А еще рядом лежали пустые подушки для уже ушедших гостей. Судя по всему, их все же собирались принять гостеприимно, но что-то пошло не так.

А что-то явно пошло не так. Нефрита сидела к Луну спиной, так что он не видел ее лица, однако шипы молодой королевы торчали во все стороны. Душа была в земном облике и выглядела подавленной, а Жемчужина сидела с мрачным видом, и ее шипы нервно подрагивали.

Лун шагнул в чертог и принял земной облик. Душа тем временем говорила:

– Не знаю, стоит ли нам… ну… беспокоиться, пока мы не выясним все наверняка. Мы даже не знаем…

Жемчужина заметила Луна и зашипела, прервав ее. Душа вздрогнула, подняла голову и увидела Луна. Вид у нее тут же стал очень виноватый.

«Ага, значит, мне тоже нельзя знать о том, что произошло», – подумал Лун, пересекая гостиную и подходя к ним. Это было подозрительно. Впрочем, теперь он точно знал, что Изумрудные Сумерки не объявили им войну. Он сел на подушку рядом с Нефритой. Та даже не посмотрела на него. Жемчужина, не отрываясь, глядела в очаг. Душа прокашлялась и спросила:

– Как прошла охота?

– Хорошо. – Лун гадал, долго ли они смогут притворяться. Они ведь наверняка понимали, что остальные рассказали ему о визите Бури. – На этот раз без сюрпризов.

Повисла тишина. Всем стало настолько неловко, что Жемчужина заерзала и спросила:

– Вы нашли то стадо прыгунов, о котором столько твердил Крестец?

Лун ответил:

– Нет, но мы нашли нескольких больших скакунов.

– Что ж. – Шипы Жемчужины снова дрогнули, она посмотрела на Нефриту, затем отвела взгляд. – Тоже неплохо.

Лун скосил глаза на Нефриту, а потом посмотрел на нее повнимательнее. Молодая королева, неподвижная и напряженная, была в ярости.

– Они прилетали из-за Тишины? – выпалил Лун и запоздало сообразил, что сейчас этого говорить, наверное, не стоило. Тишина, как и ее сестра Буря, тоже была королевой-сестрой Изумрудных Сумерек. Желая заполучить больше власти, она напала на Луна и его спутников, когда те возвращались с пресноводного моря домой. Тогда Нефрите пришлось с ней сразиться. Туман Индиго были не виноваты в том, что произошло после, но в Изумрудных Сумерках вряд ли думали так же.

Нефрита вздрогнула, услышав то имя, а затем заставила себя разжать стиснутые кулаки.

– Нет. Нет, мы говорили не о ней. – Ее голос звучал хрипло, натянуто. Словно она только что на кого-то рычала или же теперь сдерживалась, чтобы не зарычать.

– Тогда о чем же? – Теперь Лун по-настоящему забеспокоился. Он взял Нефриту за руку. Жемчужина с совершенно непроницаемым видом наблюдала за ними. Душа чуть втянула голову в плечи, словно приготовившись к тому, что сейчас скажет Нефрита.