Европейское турне Кирилла Петровича

– Что вы стоите?! – кричал кто-то повелительным голосом. – Немедленно спускайтесь и задержите их!

Джек лежал рядом и совсем не шевелился. Тот, кто наводил столько шуму и паники на всю Англию. Тот, кем мамы пугали своих детишек, не желавших ложиться спать. Тот, из-за которого люди стали бояться ходить по ночным улицам городов… Сейчас он был совсем беспомощным.

Кирилл осторожно протянул руки, подцепил пальцами гогглы и оттянул их вниз вместе с нижней латунной челюстью.

Наконец-то он увидел истинное – человеческое! – лицо Джека-Попрыгуна… к которому совсем не был готов.

– Вы?! Это были вы?!

Перед ним лежал не кто иной, как Норберт Шервуд.

Придя в сознание, юноша открыл глаза и тихо застонал, схватившись за голову. В этот момент до него дошло, что его лицо ничем не прикрыто. Испугавшись, он сел и уставился на Кирилла.

– Вы… знаете…, – всё его существо объял тихий ужас, – теперь вы знаете.

Они слышали, как толпа охранников, громко шагая, уже спускалась с лестниц.

– Отвяжите меня! – он схватился за кнут, обёрнутый вокруг ног, и стал освобождаться.

– Даже если вы сейчас убежите, то мне ничего не стоит рассказать полиции о том, кто навёл шуму в Хрустальном дворце, – он приблизил своё лицо к нему и заговорщицки шепнул, – И кто прячется за маской Джека-Попрыгуна. Вы не успеете добежать даже до гостиницы.

Норберт повернулся к мужчине:

– Что вы хотите за молчание?

– Скажите лучше, – он постучал по сапогам Шервуда, – Этот механизм способен выдержать двоих?

– Двоих? – Вопрос удивил парня.

– Если я сяду вам на спину…

– Но я… не пробовал.

– Вот и попробуем. Снимайте плащ.

– Но куда вы меня…?

– В город разумеется! Вам ведь следует переодеться перед тем, как мы вернёмся в гостиницу.

– Но вы… вы обещайте, что никому… – от волнения он стал заикаться.

Кирилл похлопал его по плечу:

– Мой друг! У меня на вас другие планы. И раскрытие вашей личности в них не входит.

Они встали на ноги. Кирилл надел на себя плащ, натянув капюшон на голову, и взобрался на юношу, опоясав его своими ногами.

– Только держитесь покрепче. Мои прыжки теперь будут не такими впечатляющими.

В этот момент охранники подбежали к аравийской экспозиции. Представить невозможно весь тот ужас в сердцах бедняг, когда к ним из-под обломков шатра неожиданно вышла огромная горбатая фигура, стоящая выше каждого из них на целую голову!

Мужчины от неожиданности замерли.

– Это Джек! Джек-Попрыгун! – закричал кто-то из них, направив на него газовый фонарь и встретившись взглядом с двумя огромными глазами призрака.

Таинственное существо раскрыло рот и полыхнуло огнём, опалившим стоявшее рядом чучело верблюда. Охранники отпрянули назад. И пока Джек удалялся от них, они тихо перешёптывались между собой, не решаясь на преследование.

– Что вы встали, идиоты?! – к ним подбежал начальник смены.

– Но это… это Джек-Попрыгун!

– И что?

– С ним был ещё один, но… но его нет! А сам Джек будто бы вырос и стал вдвое больше!

– Да, я сам видел! – вторил ему коллега.

– Это Попрыгун съел того несчастного! – вскричал третий, пятясь назад и хватая ртом воздух. – О господи!

– Какое мне дело до того, сколько бутылок вы сегодня выпили, идиоты! – лицо начальника раскраснелось от гнева, – Догоняйте его! Все! Живо!

Но время было уже потеряно. Джека и след простыл…

Через десять минут Норберт и Кирилл добрались до домиков Западного Норвуда.

– Я… немного утомился. Может, слезете с меня?

– Рановато, мой друг! – ответил Кирилл, дружески похлопав юношу по спине. – Прыгайте к тому месту, где вам следует переодеться!

Ещё пару минут спустя они, всё также совершая небольшие прыжки, остановились в городском парке возле зарослей кустарника. Только тогда Кирилл Петрович соизволил спуститься на землю, а мистер Шервуд, упав на пятую точку, принялся поспешно расстёгивать многочисленные ремешки на сапогах.

– Вам помочь? – съехидничал мужчина.

– Как-нибудь без вас, спасибо, – ответил парень, продолжая своё дело, – Я не нуждался в помощи всё это время, и сейчас откажусь от неё.

Кирилл Петрович, всё ещё не веря в происходящее, во все глаза смотрел на юношу:

– «Ведь я совсем не воспринимал его всерьёз! Сколько ему лет? Двадцать? Двадцать пять? – думал он про себя. – Ведь он ещё так молод… и силён. И ведь смог-таки донести меня на этих своих ходулях, хоть я и не худенький. Как ему вообще пришла в голову эта сумасшедшая идея с Джеком? И откуда он взял все эти механические сверхспособности? Неужели сам додумался?»

Мужчина даже не пытался скрыть своего удивлённого лица. Он ожидал увидеть под маской кого угодно, только не Норберта.

Как только сапоги были сняты, юноша протянул руку под ближайший куст и выудил из-под него свою кожаную сумку. Спрятанные в ней туфли он одел на себя, а сапоги – вместе с плащом, маской и гогглами – положил внутрь.

– Я готов.

– Отлично, пойдёмте.

Вместе они вышли с территории парка и направились к гостинице.

– Помните, вы обещали мне…

– Я никогда не отступаюсь от своего слова, мистер Шервуд. Я только хочу на время воспользоваться вашими услугами.

Парень удивлённо уставился на него:

– Я грабежами не занимаюсь.

– И слава Богу! – Он похлопал его по плечу. – Знаете… я хотел бы, чтобы вы были со мной откровенны. И взамен я тоже хотел бы рассказать вам о своей заинтересованности, чтобы вы не чувствовали себя обиженным.

После секундной паузы юноша кивнул:

– Интересно будет послушать.

– Ровно месяц назад я имел неосторожность затеять пари с одной высокопоставленной особой – баронессой Мьервиль. Суть этого пари – поймать Джека-Попрыгуна всего за месяц. И если я сделаю это, то она выйдет за меня замуж.

– Вы успели по срокам?

Кирилл взглянул на карманные часы:

– Сейчас уже почти три часа ночи… значит уже шестое число… Да, через два дня срок истекает.

– И вы намерены предъявить меня ей? – прямо спросил Норберт.

С его лица не сходило недоверие и настороженность.

– Я ведь обещал вам, что тайна вашей личности останется неприкосновенной, – улыбнулся мужчина. – И я сдержу своё слово. Я попрошу вас кое-что выполнить. Я напишу баронессе письмо, а вы – разумеется, в образе Джека – заявитесь к ней в дом, сделаете парочку своих трюков, отдадите письмо и уйдёте.

– И.. всё? – изумился Норберт.

– Я ведь обещал. Мне нет нужды раскрывать вашу тайну. Я – иностранец, и в скором времени уеду к себе на Родину, забрав с собою ваш секрет. И если вас когда-нибудь поймают, то клянусь вам, что причиной этого буду точно не я!

Юноша задумался.

– Но ведь я могу для вида согласиться, а потом просто убежать. Вдруг вы в доме баронессы устроили мне ловушку?

– С целью чего? Я и так знаю – кто прячется под маской.

Они молча шли по улицам ночного городка, погружённого в тишину и тьму, изредка освещаемую газовыми фонарями.

– Мне ничего не остаётся, кроме как довериться вам. – Юноша пожал плечами. – Видимо и мне тоже придётся немного пооткровенничать. Вы ведь ждёте моих объяснений?

– Признаться честно, жду с нетерпением. У меня был целый список подозреваемых, и у каждого были свои мотивы для того, чтобы переодеваться в костюм Джека. Но вы… согласно моим рассуждениям, у вас не было совершенно никаких причин для этого карнавального наряда! – Кирилл Петрович наклонил голову. – Как оказалось, и у вас есть мотивы.

– Я ещё никому… не рассказывал. – Юноша нервно сглотнул. – Это будет сложновато. Мне надо немного расслабиться.

Норберт расстегнул сумку и вытащил оттуда небольшую флягу.

– Что это? – насторожился мужчина.

– О-о, не волнуйтесь! Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством только из-за того, что вы поймали меня, – махнул рукой парень, приставив горлышко фляги ко рту и сделав пару глотков. – Это всего лишь бурбон. Я иногда выпиваю его… для храбрости.

– И сейчас тоже?

– Да. – Парень улыбнулся. – Сейчас мне нужна будет вся моя смелость, чтобы рассказать вам о себе.

Норберт спрятал флягу обратно в сумку.

– Не промахнусь, если предположу, что первый ваш вопрос – зачем я всё это делал?

Кирилл Петрович кивнул.

– Ну что же… Вы догадываетесь, что это связано с цирком «Снежное яблоко».

– Осмелюсь признаться, я даже знаю, что это нечто связано с некоей особой по имени Летиция. – Встретив недоумённый взгляд Норберта, он добавил, – Мне однажды пришлось провести обыски в номерах всех моих подозреваемых.

– О-о, значит вы не приукрашивали, когда говорили о том, что я был не один? Это радует… Так вот – Летиция… – произнеся это имя, лицо юноши расплылось в глуповатой улыбке. – Впервые я увидел её вот уже больше года назад на представлении в Нортингемпшире. – Он приложил руку к груди. – Где-то здесь у меня всё сжалось… и стало легко-легко! И сердце замирало каждый раз, когда она раскачивалась там – на трапециях, под куполом, – он посмотрел на собеседника, – Вы знаете, что такое любовь?

Кирилл Петрович молча слушал, не прерывая его историю. Не дождавшись ответа, Норберт продолжил:

– Родители мои в некоторой степени обеспеченны, поэтому я мог позволить себе пуститься в путешествие по Англии вслед за «Снежным яблоком». Я посещал каждое их выступление… и всегда с трепетом смотрел на неё. Летиция. Её имя я узнал чуть позже… когда заметил, что к ней неровно дышит этот выскочка – в прямом и переносном смысле слова – «лягушонок» Максимилиан. Мне неведомо, что там происходило между ними в повседневной жизни… но на выступлениях она всегда держалась с ним холодно, несмотря на его попытки то приобнять её, то поцеловать в щёчку, когда все артисты выходят в конце представления на поклон.

– И тогда вы…

– У меня есть близкий друг, он учится в Ливерпульском инженерном колледже. Я предложил ему сконструировать сапоги, которые позволяли бы человеку совершать невероятные прыжки, как наш легендарный Джек-Попрыгун, соврав ему, что мне нужно это для розыгрыша моих родственников. Он настолько загорелся идеей, что не только изготовил сапоги, но и сделал для меня специальные гогглы и латунную челюсть, с помощью которой я умел выдыхать пламя изо рта. – Юноша похлопал ладонью свою сумку. – Пара недель тренировок – и я уже уверенно чувствовал себя во всём этом облачении.

– И всё это время ваш друг, наталкиваясь в газетах на статьи о появлениях Джека и зная о том, что вы – обладатель этого костюма, молчал?

Мистер Шервуд улыбнулся:

– Вы плохо его знаете. Он настолько погружён в свои паровые и заводные игрушки, что совсем оторван от реального мира. За всю жизнь он не прочитал ни одной газеты! Только журналы, и только научные! Вроде «Техники пара».

– Хорошо. Вы стали обладателем всех этих способностей. И что дальше?

– Я продолжил путешествовать по Англии вместе с цирком, но теперь я, переодеваясь в Джека, стал по ночам появляться перед простыми людьми и наводить на них ужас. Я хотел, чтобы обо мне стало известно. Понимаете, ведь по сути своей… я был никем – обычный парень из семьи со средним достатком, обычной внешности, а девушек подобным не привлечь. Я хотел, чтобы меня окружал некий ореол таинственности. Я долгое время представлял себе, как я… прихожу к Летиции и рассказываю ей… о том, что всё это делал я! И как она падает в мои объятия. – Он даже приподнял перед собой ладони. – Но я… я пробовал познакомиться с ней… хотел раскрыть перед ней свои чувства и…

Ладони резко опустились.

– Я всегда робею перед ней… Голос заикается, колени дрожат, а ноги… словно становятся ватными…

– Вы?! Робеете? – удивлению Кирилла не было границ. Он громко хохотнул и обнял парня за плечи. – Однако вам хватило смелости надевать этот костюм и наводить ужас на весь пригород Лондона!

Юноша смущённо улыбнулся.

– И тогда, когда я стал замечать приставания этого Максимилиана к Летиции… у меня появилась и другая причина надевать костюм – я желал, чтобы в преступлениях Джека обвинили его, арестовали и упрятали за решётку. Именно с того момента я стал «хулиганить» по-крупному. Я совершал мелкие кражи и прятал ворованные вещи в вагончик Максимилиана, а сам потом под видом свидетеля говорил полисменам, будто видел, как Джек-Попрыгун прятался в том самом вагончике.

Они подошли к парадному входу гостиницы и остановились на тротуаре.

– Но все мои планы провалились. Максимилиан был неуязвим.

Некоторое время они стояли молча. У каждого из них в голове роились свои мысли.

– Я… могу понять ваши чувства. Смею вас заверить, что ваша любовно-авантюрная эпопея подходит к концу.

– Вы что-то задумали? – Норберт нахмурился.

Мужчина глубоко вздохнул:

– Вы не будете против, если мы с вами продолжим в вашем номере?

Спустя пять минут они стояли в комнате мистера Шервуда возле круглого стола, на котором покоилась его сумка. Рядом с ней лежали детали костюма, а всё помещение освещалось двумя газовыми горелками.

– Может… – мужчина указал на разрозненные части того, что ещё сегодня ночью было Попрыгуном,– …расскажете мне ваши секреты? Обещаю вам, что об этих подробностях не узнает ни одна живая душа во всём мире.

– Но зачем вам это?

– Чисто ради интереса.

Он смущённо пожал плечами:

– Собственно больших секретов и открытий тут нет совсем. – Он склонился над столом, на котором был разложен костюм Джека.

Несмотря на его робость, Кирилл Петрович заметил, как загорелись глаза парня, когда он стал говорить о предмете своего интереса.

– Вот это – причина появления царапин, разорванной одежды и так называемого «холодного мертвецкого прикосновения», о котором иногда говорили впечатлительные пострадавшие корреспондентам, – произнёс Шервуд, взяв в руки перчатки. Обычные перчатки из толстой кожи с металлическими напальчниками, на конце каждого из которых поблёскивало острие, наточенное не хуже бритвы.

– А огромные горящие глаза? – спросил Кирилл. – Вы вставляли в гогглы зажигатели? Миниатюрные газовые фонарики? Или что?

Норберт рассмеялся, протянув ему свои гогглы:

– Никакого секрета! Посмотрите внимательнее.

Мужчина повертел предмет в руках, заметив, что зеркальные стёкла немного выпуклы.

– Но как же вы сами можете смотреть, если тут зеркала?

– Посмотрите на изнанку.

Кирилл с удивлением обнаружил, что стёкла в гогглах, имевшие зеркальную наружную поверхность, изнутри оказались совершенно прозрачными.

– Двустороннее зеркало, – кивнул он. – Я как-то встречал нечто подобное. Но ведь это совершенно не объясняет горящих глаз. В чём же секрет?

– Никакого секрета нет. Вспомните газетные статьи о появлениях Джека, где упоминались «горящие глаза». Всегда, когда пострадавшие заявляли об этой дьявольской способности Попрыгуна, нападения происходили в тёмное время суток, а у самих несчастных в этот момент в руках была либо свечка, либо газовая лампа.

– Предмет, освещающий темноту… зеркальные гогглы… – задумался Кирилл. Лицо его расплылось в улыбке. – Конечно! Как же я раньше не догадался! Свет отражается в зеркалах, а с учётом того, что стекло ещё и выгнутое, то людям кажется, что это огромные горящие глаза! А в темноте этот эффект увеличивается!

– Вот видите, всё гениальное просто.

Норберт взял в руки сапог:

– А теперь переходим к самой важной детали моего костюма, без которой образ Джека-Попрыгуна был бы не полным. Сапоги! Но не обычные сапоги, как вы понимаете. Каждый из них скреплён с коротким штырём, который посередине имеет небольшую платформу, расположенную как раз под подошвой. – Юноша указывал пальцем на описываемые детали. – Снизу, под подошвой, на штырь надета жёсткая пружина, закреплённая к той же платформе с одной стороны, а с другой удерживается толстой резиновой набойкой, которая собственно и опирается на землю и не позволяет мне скользить на плоских поверхностях. Сверху этот штырь входит в узкую трубку, множеством ремешков и парой железных скоб, охватывающих голень, скреплённую с самим сапогом.

– Самая опасная деталь костюма.

– Согласен. Стоит только не до конца закрепить одну из скоб или парочку ремешков, то я бы, наверное, сломал себе ногу и пролежал в постели несколько месяцев.

– Именно поэтому я и не взял сумку с костюмом, когда я впервые нашёл её на балконе.

– Вы нашли сумку? – удивился Норберт.

– Да, не так давно. На балконе, соединяющем вашу комнату с номером барона Клиффорда, – объяснил Кирилл Петрович, указав на окно комнаты.

– Хотя… я особенно не старался прятать её… но держать в своей комнате было опасно, поэтому не придумал ничего лучше, как спрятать её на балконе за цветочными кадками.

Показывая очередную часть костюма, парень постепенно складывал их в сумку.

– И наконец, ваш самый главный секрет, – объявил Кирилл. – Выдыхание огненных струй изо рта! Честно говоря, я не до конца понимаю – как вы делаете это, но некоторые соображения имеются.

– Смотрите, – Норберт взял в руки латунную деталь, отдалённо напоминающую нижнюю челюсть, и в местах, где настоящая челюсть соединялась с черепом, у этого устройства было по паре крючков,– Вот этими крючками устройство крепится к гогглам. А здесь, скажем так – на скулах, слева закреплён небольшой спиртовой баллончик, а справа – огниво Дёберейнера. Вы знаете принцип работы огнива?

– Смутно помню, что внутри цинк вступает в реакцию с серной кислотой, отчего выделяется водород, струя которого, направленная на губчатую пластину, воспламеняется в воздухе.

– Да, всё верно. Так вот, от обоих этих устройств к тому месту, где у человека расположен рот, подведены две гибкие резиновые трубочки. Когда я надеваю гогглы и латунную челюсть, мой рот закрыт, а вместе с ним закрыты и клапаны. Но когда я широко открываю рот, и челюсть опускается вниз, то оба клапана автоматически открываются. Из спиртового баллончика начинает вырываться тонкая струйка распылённого спирта, а из огнива – струйка водорода, которая благодаря губчатой пластине, находящейся тут же у рта, воспламеняется и в свою очередь поджигает распыляемый спирт.

Кирилл Петрович расхохотался, хлопнув себя по лбу.

– Я ведь всё время ощущал запах спирта! Но не придавал этому значения!

– Так вот, на выходе получается эффектная струя огня, выдыхаемая, как может показаться сторонним наблюдателям в темноте, прямо изо рта.

– А смех? Этот противный высокий смех – как вы его делаете?

– Всего лишь плотно перевязываю горло короткой бечёвкой под самой челюстью, чтобы гортань прижималась к пищеводу. Но не настолько плотно, чтобы умереть от удушья.

– Потрясающе… Потрясающе! – не переставал качать головой Кирилл Петрович. Он сел в кресло, не переставая смеяться. – По отдельности все эти механические хитрости могут представиться как обычные игрушки для «больших мальчиков». Баловство!

Норберт сел рядом с ним, сжимая свою полупустую флягу.

– Однако же когда все детали сходятся воедино, как это делаете вы, мистер Шервуд, то получается преотличнейшая штука! Многие армии мира заплатили бы вам огромные деньги за то, чтобы вы поделились с ними своими технологиями.

– Но не забывайте, что изобретение не моё, а моего друга инженера. Я всего лишь исполнитель, облачающийся в костюм и гримирующийся под Джека-Попрыгуна, – он коротко хохотнул, – Меня даже можно назвать клоуном, только страшным и пугающим.

Кирилл протянул руку и, взяв флягу у юноши, отпил немного. Так они и сидели, наблюдая за тем, как за окном начинает светлеть горизонт.

– Вы знаете, Норберт… Я искренне надеялся, что под личиной Джека прячется какой-нибудь международный преступник или грабитель… Убийца или контрабандист… Но вместо этого мне в руки попался… влюблённый клоун! Вы представляете?! Влюблённый клоун заставил меня целый месяц колесить по окраинам Лондона!

Они вместе смеялись, пока за окном из-за деревьев не показался первый луч солнца, возвещавший о начале нового дня.

Часть 7.

– Осталось менее двух суток. Интересно, как вы намереваетесь выкручиваться, когда будете стоять напротив моей сестрицы? – усмехнулся Питер, указав на собеседника вилкой и шутливо погрозив ею.

– Никак, – пожал плечами Кирилл, – И я с баронессой Мьервиль, скорее всего, больше не увижусь.

Молодой человек недоумевал:

– Но ведь ваше пари… истекает вечером восьмого июля!

– Да, я знаю. – Кирилл отпил немного чаю. – В это время я уже, скорее всего, буду сидеть на борту лайнера «Фёдор Ушаков», направляющегося в Петербург.

Вдвоём они сидели в гостиничном ресторане и завтракали. Кроме них, в зале находилась пожилая супружеская пара и молодая мать с пятилетней дочкой, которых Кирилл и Питер видели на цирковом представлении «Снежного яблока».

– Значит, вот как вы решили поступить, – явно разочарованный, Питер опустил голову, – Сбежите, как трус? При всём уважении, я был о вас более высокого мнения.

– И надеюсь, что останетесь при этом же высоком мнении и дальше, когда вечером восьмого июля Джек-Попрыгун посетит вашу сестру, – хохотнул мужчина, вытирая губы салфеткой.

Молодой Мьервиль нахмурился:

– Я не понимаю…

– Тут нечего понимать, мой друг! – Кирилл Петрович отложил салфетку, что послужило неким официальным окончанием завтрака. – Я свою часть пари выполнил.

– То есть вы… вы поймали Джека? – глаза юноши округлились от удивления.

– Да, – коротко ответил мужчина, добавив спустя мгновение, – Если можно так выразиться.

Питер замер, словно прислушиваясь – не подслушивают ли их с соседних столиков? Но все вели себя непринуждённо… в отличие от него самого.

– Ну же… НУ ЖЕ!!! – он был возбуждён сверх меры. – Вы скажете мне имя? Кто он?

Кирилл выставил вперёд ладонь:

– Извините, вот этого я никак не могу сказать.

Радостная улыбка, едва появившаяся на лице парня, тут же исчезла:

– Снова обман? – недоверчиво спросил он.

– Ни в коем случае! Просто этот человек пообещал выполнить мою просьбу, и после этого завяжет со своим маскарадным костюмом и прогулками по ночным улицам города, – он отряхнул невидимые крошки с ладоней. – Взамен этого я пообещал ему, что не раскрою его тайну личности.

– Но ведь это… как-то нечестно по отношению ко мне.

– Питер, я обещал человеку, а обещания следует всегда выполнять, – Кирилл сложил руки на груди, – Но я намерен как можно более подробно рассказать вам о событиях минувшей ночи.

– Хорошо, – кивнул юноша.

– Но перед этим вы должны будете сходить в местное отделение полиции.

– Зачем? – недоумевал Питер.

– Вы заявите о пропаже своей «Виктории».

– Моя «Виктория»… что с ней? Вы её потеряли?

– Скажем так – я знаю, где она находится, но есть некоторые причины, по которым мне не следует снова появляться в этом месте, так как кое-кто может меня узнать.

Питер встал из-за стола:

– Но ведь с машиной всё в порядке?

– Мой друг, об этом вам скажут полицейские, – снова уклончиво ответил Кирилл Петрович.

– Прошу вас, не томите меня! Она цела? – он явно волновался за свою «игрушку», подаренную ему старшей сестрой.

Вместо ответа Кирилл молча указал парню на выход и тот, смиренно опустив голову, вышел.

Пока Питер Мьервиль ходил в отделение полиции и ехал вместе с одним из сотрудников на место преступления – в Хрустальный дворец – и пока на месте преступления записывали его показания, а также с помощью парового погрузчика, управляемого водителем, он перевозил то, что осталось от паромобиля, в гараж ближайшей мастерской, наступил уже полдень.

Кирилл Петрович к этому моменту сделал несколько бесед с лицами, бывшими подозреваемыми и жившими с ним под одной крышей, а также сходил в цирк, где также пообщался с парой артистов и самим Саввой Кохом.

В полдень, когда Питер вернулся и поднялся на третий этаж, неожиданно для него из боковой двери показалась голова Кирилла.

– А вот и вы, Питер! Мы ждём только вас.

– Но… ведь это не ваш номер? – заметил парень.

– Вы крайне наблюдательны! – весело ответил мужчина, пропуская юношу внутрь. – Я попросил хозяина, чтобы он временно выделил мне этот номер, так как он смежен с соседними, – он указал на противоположные двери, ведущие в соседние номера.

– А это нужно?

– На данный момент – да.

Питер оглядел присутствующих в комнате. Это стоило видеть! В любой другой ситуации нельзя было представить себе более разношёрстной компании, сидящей в столь небольшой комнате и объединённой волей случая. Двое мужчин сидели на стульях, а третий – в кресле. И агент Джон, и Норберт Шервуд, и барон Джон Клиффорд – все были здесь.

– Но ведь… все они…, – Питер склонился к уху Кирилла Петровича, чтобы его не услышали, на что тот довольно громко ответил:

– Да, Питер. Я им уже рассказал обо всём, и они знаю также и то, что мы с вами весь последний месяц бегали за Джеком-Попрыгуном.

– А это не опасно?

– Уже нет. – Кирилл отвёл Питера к кровати и сел вместе с ним на её край, повернувшись лицом к присутствующим. – Но я бы хотел признаться в том, что мы с моим юным другом, совершая поиски этого Джека, стали также свидетелями нескольких человеческих судеб. У каждого из вас была своя причина преследовать бродячий цирк «Снежное яблоко». У каждого из вас была некая проблема, связанная с этим цирком… и каждый из вас не мог или боялся сделать первый шаг к решению этой проблемы.

Кирилл встал и приблизился к Норберту:

– Мистер Шервуд. Я случайно наткнулся в ваших вещах на фотографию молодой девушки, в которой потом с удивлением узнал гимнастку Летицию – артистку «Снежного яблока». Тут и дураку было бы понятно, что вы влюблены в эту юную особу. Но почему-то боялись признаться ей в этом. Ваша мания привела к тому, что я внёс ваше имя в свой список претендентов на роль Джека-Попрыгуна, – он незаметно подмигнул парню.

– И-и-и… что вы задумали? – спросил мистер Шервуд.

– Я тоже решил сыграть роль. Роль древнегреческого Амура, – мужчина подошёл к одной двери, ведущей в соседний номер, – Я побеседовал с предметом ваших воздыханий… и теперь она знает о ваших чувствах.

– Что? Но ведь это… но я же не просил, – он схватился за голову, – О господи, что она обо мне подумает?

– Совершенно ничего плохого! – заверил парня Кирилл Петрович. – Она много раз видела вас на своих выступлениях, и видела ваши влюблённые глаза. Поверьте мне, женщина сразу подмечает такие вещи. Мы сегодня долго беседовали о вас, и она… хотела бы поговорить с вами.

– Со мной? – изумился Норберт.

Кирилл Петрович открыл дверь, за которой обнаружилась Летиция. Облачённая в повседневное платье английской девушки, она сидела в кресле и с любопытством заглядывала к ним:

– Добрый день, джентльмены.

Норберт встал со стула и робкими шагами подошёл к двери.

– Ну же, идите, – шепнул Кирилл, – Она ждёт вас.

Мистер Шервуд вошёл в комнату, и Кирилл закрыл за ним дверь, услышав как Летиция, взяв инициативу в свои руки, завязала разговор.

– Оставим голубков одних и не будем им мешать.

Кирилл подошёл к креслу, обратившись к сидящему:

– Барон Джон Клиффорд. Вы также попали в мой список подозреваемых, так как без видимой на первое для меня время причины также преследовали этот бродячий цирк. – Кирилл Петрович развёл руками, показывая своё недоумение. – Однако же я со временем заметил, что вы почти таким же взглядом, которым Норберт Шервуд удостаивал Летицию, смотрели на одного из членов труппы – молодого жонглёра по имени Эндрю.

Кирилл сел на стул Норберта, повернувшись к креслу:

– Я уже приносил вам свои извинения, однако же, попрошу прощения в сотый раз за то, что без вашего ведома, провёл обыск в вашем номере. В вашем несессере я нашёл фотографию юноши, поразительно похожего на жонглёра Эндрю. Мой друг, Питер Мьервиль, – рука мужчины указала на парня, сидящего на кровати, – как-то упомянул слухи, некогда гулявшие в лондонском обществе и связанные с исчезновением вашего сына, имени которого я так и не смог узнать. Как сказал Питер, он то ли сбежал с какой-то девушкой и женился на ней, вопреки воле отца, то ли умер где-то в другой стране, то ли и то, и другое. Моей первой мыслью было то, что этот циркач возможно очень сильно похож на вашего умершего сына. И именно поэтому вы посещаете каждое выступление «Снежного яблока» и следите за выступлениями жонглёра, терзая свою душу, видя в этом парне своё дитя, и не находили выхода из этой ситуации.

Кирилл Петрович взъерошил волосы на голове:

– Но потом я подумал, может ваш сын и не умирал вовсе? – Брови Кирилла сошлись на переносице. – Может жонглёр Эндрю – это и есть ваш сын?

Он заметил, как дрогнули скулы барона.

– Да, я прав.

– Когда это случилось, – начал барон после минутной паузы, – Эндрю для меня всё равно, что умер. Эта хитроумная бестия влюбила его в себя. Я отговаривал сына, а он и знать ничего не хотел. Я пригрозил оставить его без наследства. Они уехали из Англии, а когда она поняла, что не вытянет из него ни пенни, то бросила. Он боялся показаться мне на глаза, а я… я был слишком горд, чтобы простить его…

Мужчина нервно сжимал трость вспотевшими ладонями.

– Я нанял частного детектива. Благодаря его стараниям я узнал, что Эндрю оказался в труппе «Снежного яблока», в то время гастролировавшего по континентальной Европе. Он научился жонглировать и это…, – он заметно поморщился, – …это занятие ему давалось легко. Он даже стал виртуозом своего дела.

– Вы не одобряете его работы? – заметил Кирилл.

– Работа! – фыркнул барон. – Это не работа, а баловство! Отпрыск благородного рода должен заниматься высокосветскими делами, а не кривляться на потеху публике! Он позорит меня!

– Разве? Ведь никто не знает о том, что он ваш сын. – Кирилл обвёл комнату рукой. – Кроме присутствующих.

– Я надеюсь, вы будете хранить молчание, – он глубоко вздохнул и продолжил. – Полтора года назад я узнал, что этот бродячий цирк начал гастроли по Англии. Я, скрепя сердце, решил посетить одно из выступлений, дабы воочию узреть, как моё дитя развлекает толпу плебеев. И я… когда я увидел его… я больше не мог держать на него зла! В душе я уже простил его… ведь он мой сын. Моё дитя! Единственный продолжатель рода Клиффордов.

– И что вам мешало? – спросил Кирилл.

– Гордость. – Барон Клиффорд буквально выплюнул это слово. – Глупая, напыщенная гордость… и страх. Страх того, что теперь он сам отвергнет меня, как когда-то и я отвернулся от него.

Мужчина достал платок и вытер пот с ладоней:

– Я боялся, что он увидит и узнает меня. Я отрастил густую шевелюру и бакенбарды. К тому же во время нашей последней встречи у меня было гораздо меньше седых волос.

– Что бы вы сделали, если бы он прямо сейчас оказался перед вами? – спросил Кирилл Петрович, взяв мужчину за руку и потянув на себя, заставив встать с кресла.

– Я… я не знаю. Я бы сказал ему… – по щеке его покатилась скупая слеза, но барон даже не моргнул, игнорируя это проявление слабости, – …что я его простил… что я люблю его. Что несмотря ни на что, он всё-таки мой сын… и я бы хотел, чтобы он вернулся домой…

– Сейчас вы всё это ему и скажете, хорошо?

Они оказались перед дверью, ведущей в другой номер.

– Я… что?! – Барон перепугался от неожиданности. Трость выпала у него из рук.