Пробуждение

Месть

День выдался невыносимо жарким, и жители Пробуждения предпочитали прятаться от палящего солнца в своих домах или же отправлялись на речку освежиться. Марго с Гришей лениво расположились у воды. Вокруг них с веселым криком бегали дети, чьи родители пришли сюда, чтобы выпить пива и пожарить шашлык.

– Так душно. Думаю, будет дождь, – поморщилась Марго. – Кстати, я носила этот купальник в седьмом классе, помнишь?

Гриша взглянул на ее ярко-желтое бикини.

– Верх маловат, а так – сойдет.

Он перевернулся на спину и уставился в голубое небо, медленно заволакивающееся серыми тучами. Раздавшийся вдалеке женский визг привлек его внимание – Артурчик с компанией брали девчонок на руки и бросали в воду. Те отчаянно сопротивлялись и визжали что есть мочи.

– А почему Антон не с ними? – спросил Гриша.

– Он с родителями уехал в город, подавать документы в универ.

Неожиданный порыв холодного ветра покрыл их влажную кожу мурашками.

– Да, ты права – дождь собирается, – задумчиво произнес Гриша. Сегодня он был не в настроении.

– Смотри, кто идет, – кивнула Марго в сторону.

Он нехотя приподнялся на локтях и увидел идущую к ним Лали. Фиолетовое бикини на смуглой коже делало ее просто умопомрачительной, похожей на модель «Виктории Сикрет».

– Может, мне вас оставить? – Усмехнулась Марго, щурясь от выглянувшего из-за туч солнца.

– Останься, – серьезным тоном ответил Гриша.

Подойдя, Лали смущенно улыбнулась, стараясь как можно меньше смотреть на него.

– Привет, ребят. Чего скучаете? Мы сейчас собираемся жарить мясо и брат велел спросить, не желаете ли вы присоединиться к нам?

Марго глянула ей за спину и вдалеке увидела Артурчика, внимательно наблюдавшего за сестрой. Поймав на себе взгляд девушки, он приветливо помахал ей.

– Нет, – отрезал Гриша. – Не самая лучшая идея – скоро польет.

– Ну…Да, наверное, ты прав, – она взглянула на серое небо. – Может, искупаемся, пока нет дождя?

– Не хочется, – пробубнил он, глядя в сторону.

Марго в недоумении взглянула на него: КАКОГО ЧЕРТА ОН ХАМИТ ЭТОЙ КРАСОТКЕ?

– Знаешь, мы бы с удовольствием, но вода такая холодная, – ответила она за него.

Лали недовольно посмотрела на Гришу.

– Ладно, тогда тухните дальше.

Она уже собиралась уходить, как вдруг снова повернулась к ним.

– Знаешь, – обратилась она к Грише, – если я тебе не нравлюсь, мог бы прямо об этом сказать.

– Хорошо, – интеллигентно улыбнулся он, – я прямо тебе говорю – ты мне не нравишься.

Марго уставилась на него раскрыв рот, не в силах поверить, что ее непутевый друг Гришка только что, прямо на ее глазах, отшил, причем так грубо, одну из самых красивых девушек в школе.

Лицо Лали исказила боль, и на секунду могло показаться, что она сейчас заплачет, но она быстро взяла себя в руки, развернулась, эффектно тряхнув длинными черными волосами, и зашагала обратно к друзьям.

– Какого черта, Гриш? – наконец, спросила Марго.

– Я же тебе говорил, что она мне не нравится!

Лали дошла до брата и что-то сказала ему, после чего он вопросительно глянул на них, но затем, пожав плечами, продолжил веселиться. Девушка же уселась на полотенце, разостланное на траве, и обхватила колени, всем своим видом показывая, что она обижена. Молниеносно среагировав, старшая сестра Нэлли подскочила к ней и, видимо, стала расспрашивать, что случилось. Они постоянно метали недовольные взгляды в сторону Марго с Гришей.

– Они сейчас в нас дыру прожгут, – Марго надела солнцезащитные очки и отвернулась от них.

– Да сколько же можно! – Гриша вскочил на локти и тоже посмотрел в их сторону. – Иди сюда.

– Что? – недоумевая спросила Марго.

Вместо ответа он снял с нее очки, нежно взял за затылок и, притянув к себе, впился в нее своими губами. Марго застыла, с ужасом опершись ему в грудь и пытаясь оттолкнуть. Это совсем не было похоже на поцелуй с Яном. В поцелуе с Гришей было что-то отвратительное, не правильное, как в поцелуе с родственником. Закончив, Гриша отстранился от нее и лег на спину, как ни в чем небывало.

– Смотрит? – спросил он.

– Кто? – она совсем перестала понимать, что происходит.

– Господи, Марго, ну почему ты такая тупая? Лали смотрит или нет?

Оглянувшись на компанию, она увидела, что Лали плачет. Нет. Даже рыдает. У нее началась настоящая истерика и она спешно собирала вещи. Пока все пытались безрезультатно выяснить у нее, что случилось, начал крапать мелкий дождик.

– Брр! – поежился Гриша под холодным ветром. – Пора уходить.

– И зачем ты это сделал? – Марго стояла и гневно смотрела на него, а ее волосы развевающиеся на ветру в разные стороны, делали ее похожей на Медузу Горгону.

– Почему я это сделал? – серьезно сказал он. – Да потому что я презираю всю их семейку, и не хочу иметь с ними ничего общего, вот почему!

– Знаешь, раньше я думала, что ты не такой подлый, как остальные парни. Но я ошибалась. – Она схватила рюкзак и ушла.

Компания тоже спешно собралась и покинула берег. Гриша остался на пляже один. Дождь заметно усиливался и, собрав вещи, успевшие намокнуть до нитки, он тоже неспешно пошел прочь.

– А почему, собственно, я должен отличаться от других парней? – вслух рассуждал он, шагая босиком по мокрой траве. – Теперь я изменился, перестал быть удобным. Я больше не бабская жилетка!

Услышав у себя за спиной спешный топот ног, он остановился.

– Ну что, успокоилась, психованная?

Но едва он обернулся, как с размаху получил кулаком в челюсть. Удар был настолько сильным, что сбил его с ног, и он рухнул на землю, успев выставить вперед руки. Дикая боль пронзила губу, и во рту появился металлический привкус. Он поднял глаза и увидел нависающего над ним Артурчика с каким то диким блеском в глазах. Самый настоящий псих! Он схватил его за грудки и с силой дернул вверх.

– Почему моя сестра плачет из-за тебя?! – Проорал он в лицо Грише, брызгая слюной.

Надо признать, Артурчик застал его врасплох, и на миг он даже испугался, но на смену страху быстро пришло желание, которое он уже давно лелеял внутри себя – желание отомстить! Отомстить за все обиды, которые он систематично наносил ему за долгие годы учебы в школе. Он давно представлял себе эту встречу, но теперь был совершенно уверен в том, что готов к ней.

– Извини, – улыбнулся Гриша, – я не виноват в том, что твоя сестра такая стремная.

Уже через секунду его лицо превращалось в кровавое месиво благодаря методичным ударам Артурчика. Поняв, что сейчас самое время, он крепко зажмурил глаза и мысленно стал умолять своего внутреннего монстра проснуться. И, о чудо – он его услышал! Он почувствовал приятную ломоту во всем теле и понял, что меняется.

Остановившись, чтобы отдышаться, Артурчик услышал…смех? Сперва он подумал, что ему показалось, но затем смех начал становиться все громче и громче, пока не перерос в истеричный хохот.

– Ты что, конченный? – Растерянно спросил Артурчик.

Вместо ответа, Гриша медленно поднял лицо, и посмотрел на него своими желтыми выпуклыми глазами и улыбнулся, обнажая ряды острых зубов.

– Ты чего? – только и успел едва слышно прошептать Артурчик прежде, чем существо бросилось на него и схватило своей мерзкой серой лапой за горло, подняв его над землей.

Артурчик хрипел, выпучив глаза от ужаса, а существо жадно смотрело на него, наслаждаясь каждой секундой, приближающей его к смерти. Гриша до последнего старался оставаться в сознании, чтобы навсегда запечатлеть в памяти этот момент, но его разум был грубо вытеснен и он полетел куда то в безграничную темноту, чтобы забыться сном до тех пор, пока его мистер Хайд, наконец, не угомонится.

Почувствовав полную свободу, чудовище не церемонясь впустило свои острые когти в горло юноше и тот, захлебнувшись собственной кровью, через минуту скончался. Отбросив его бездыханное тело, чудовище уселось на него сверху и принялось кормиться.

…

Очнувшись, он обнаружил рядом с собой кровавое пятно на песке, остатки которого заботливо смывал дождь. Взглянув на себя, он присвистнул – вся его одежда была перепачкана, словно он искупался в чане с кровью. Хорошо, что поблизости не было ни души. Мышцы немного болели, но в целом он чувствовал себя просто замечательно – напряжение, копившееся в последние недели, прошло, оставив после себя легкость и ощущение какой-то необъяснимой эйфории. Поднявшись на ноги, он уверенно зашагал к воде, на ходу снимая с себя окровавленную одежду. Оставшись совершенно нагим, он нырнул в холодную воду, смывая с себя остатки совершенного им кошмара.

Река вибрировала от нескончаемого потока воды с небес. Гриша чувствовал, как она заботливо обволакивает каждый сантиметр его тела, чувствовал, как раны на его лице перестают болеть и затягиваются. Когда, наконец, его легкие начали гореть, он вынырнул на поверхность, жадно глотая воздух, и с наслаждением подставив свое лицо мягким дождевым каплям. Никогда раньше он не чувствовал такого единения с самим собой.

Один день из жизни Антона

Антон открыл глаза, разбуженный лучами солнца, просачивающимися через задернутые шторы. Впереди его ждал еще один день борьбы с самим собой. Он потянулся и нехотя спустил ноги с кровати, ощутив внизу что-то мягкое. Раздалось злобное шипение, и кот Пират злобно вцепился ему в ступню. Почему этот чертов кот всегда оказывается у него под ногами?

Чистя зубы ванной, он старался не смотреть лишний раз на свое отражение в зеркале – он действительно стал похож на наркомана: лицо осунулось, а под глазами залегли темные круги, которые, казалось, становились больше день ото дня. «Надо бы сходить к врачу», – подумал он.

На кухне громко орал телек. Отец сидел в трусах и ел яичницу, приготовленную матерью. С утра Антон слышал, как они ругались из-за того, что отец опять пришел домой пьяный.

– О, проснулся, – на отекшем лице Аркадия Александровича появилась улыбка. – Мать, пожарь ему яичницу.

– Антон, – Татьяна бросила готовку и подошла к нему, с беспокойством обхватив ладонями его лицо, – ты заболел?

– Нет, просто голова болит, – отмахнулся он. – Чего вы с утра орали?

– Полюбуйся на это чудо в перьях, – мать кивнула в сторону отца. – Не знаю, как я оставлю вас с ним на две недели.

– Ма, – раздался из коридора голос Марго. – Ты уезжаешь? Почему я узнаю обо всем последней?

– Наверное, потому что тебя все время нет дома.

– Но куда ты собралась? – сестра появилась на кухне в верхе от купальника и джинсовых шортах.

– В Тверь к бабе Риме. Она стала совсем плохая, – вздохнула Татьяна. – Куда ты собралась полуголой?

– На улице жара, – Марго достала из холодильника бутылку минералки. – Мы с Гришей думали сходить на речку.

– Чего удумали, вода пока холодная. – Мать вернулась к готовке. – Может, лучше бы поехала с нами в город? Присмотрели бы тебе что-нибудь на первое сентября – у меня денежка отложена. А на обратном пути можно заехать в Макдональдс.

– Звучит заманчиво, но мне пора! – Марго чмокнула в щеку сначала мать, затем отца и ушла, повиливая бедрами.

– Раньше такая домашняя девочка была, – тихо сказала Татьяна.

– Девка то на выданье, – хмыкнул отец, переключая канал.

– Типун тебе на язык, старый! – Мать со звоном поставила тарелку с яичницей на стол. – Антон, давай быстрее.

После завтрака родители отправились готовиться к выходу в свет: отец жужжал в ванной электробритвой, сбривая недельную щетину, а мать стояла перед зеркалом в спальне, выпучив глаза, бережно выводя синим карандашом стрелку на веке. Антону же предстояло самое сложное – погладить себе рубашку. Выбрав из всех самую белую, он примерил ее. После трансформации, когда он был в своей лучшей форме, рубашка трещала на нем по швам, теперь же она снова стала ему в пору, правда, была немного коротковата – рост был единственным критерием, который не менялся.

– Ну что, ты оделся? – В комнату вошел отец, окруженный сильным амбре от одеколона.

– Я не знаю, как ее гладить, боюсь прожечь.

– Давай, шустрей, а то мамка заругает! – Аркадий Александрович включил утюг и собрался было пустить его в ход, как в комнату вошла Татьяна.

– Вы что, на самой большой температуре гладите? Господи, ничего вам доверить нельзя! А ну, идите отсюда.

Вздохнув с облегчением, они предоставили дело профессионалу, с наслаждением наблюдая, как Татьяна мастерски обращается с утюгом.

– В кого же у нас такие дети то красивые, а отец? – Она с наслаждением наблюдала, как сын застегивал пуговицы на белой свежевыглаженной рубашке.

– Орел! – На секунду могло показаться, что глаза отца заблестели, но он быстро взял себя в руки. – Ну, сколько можно копаться? Пошли уже!

Спустившись вниз, они направились к их Тойоте. Соседская бабка Маша, несмотря на жару одетая в плащ, с любопытством проводила их взглядом.

– Куда это вы собрались такие красивые, чай в город?

– Да, вот едем документы подавать в университет, – Татьяна гордо положила руку на плечо сына.

– Ну, с Богом, – бабка Маша перекрестила их на легкий ход ноги.

Подойдя к машине, Антон с сожалением заметил, что его подсветка пропала. Он недовольно покосился на отца, но говорить ему ничего не стал.

– Ты бы поменьше болтала, – тихо пробурчал отец, проворачивая ключ зажигания. – Нашла чем гордиться. У Арзуманяна сын вон в Москву поступил, а нашего еще дай бог в местную шарагу возьмут с его баллами.

– Я не поняла, – округлила глаза мать, – а что плохого в нашем университете? Главное, что ребенок будет рядом, под боком. А у Арзуманяна парень неизвестно чем будет заниматься в этой Москве, без родительского присмотра! Что, не знаешь какая молодежь сейчас?

– Да такая же, как и всегда, – сказал Аркадий Александрович чуть более громко, чем следовало.

– Знаешь, – процедила Татьяна, – может, если бы ты не пьянствовал, а занимался ребенком, он бы сейчас и в Москву поступил…

– Хватит, прекратите! – не выдержал Антон. – Нет сил уже это слушать!

– А ты и не слушай, – отец строго посмотрел на него через зеркало заднего вида, – вставь бананы в уши и не лезь во взрослые разговоры.

Так Антон и поступил: вставив наушники, он молча наблюдал за окном колышущееся зеленое море из борщевиков, которые успели вырасти до невероятных размеров. Он ощущал тоску от мысли о том, что ему придется каждый день ездить этой дорогой ближайшие пять лет, а может и всю жизнь. Ему ведь столько всего хотелось попробовать, он столько мест мечтал посетить! За всю свою недолгую жизнь, он выезжал из Саратовской области лишь раз – они с семьей ездили в Крым, когда ему было семь. Он уже толком ничего не помнил о том путешествии, кроме того, что там очень тепло, а море соленое и держит тебя на поверхности. Можно просто лежать на воде и отдыхать, смотря в небо, на проплывающие облака. А еще там очень вкусная кукуруза.

Когда они парковались рядом с университетом, Антон обратил внимание, как много народу толпится вокруг. Почти все абитуриенты так же, как и он, приехали сюда из близлежащих поселений, не имея другой альтернативы. Многие из них были похожи на откровенных ботанов и на миг Антона охватила паника – неужели его даже сюда не возьмут?

– Все, я дальше сам, – Антон схватился за ручку двери прежде, чем машина остановилась. Ему казалось, что если он поспешит, возможно, ему удастся опередить одного из ботаников.

– Мы с тобой, – мать копошилась с ремнем безопасности.

– Ну, тогда догоните.

Хлопнув дверью перед лицами изумленных родителей, он скорым шагом направился к центральному входу. На проходной женщина почтенных лет внимательно осматривала его фотографию в паспорте.

– Не похож, – вынесла она вердикт, поправив очки на переносице.

– Да, я знаю, – Антон нервно провел рукой по волосам, пытаясь понять, как лучше объяснить ситуацию старухе. За спиной уже начала собираться очередь, с любопытством глазеющая на происходящее. – Видите ли, спорт и правильное питание творят чудеса, – попытался отшутиться он. – Сзади идут мои родители, они вам все объяснят. Пропустите меня, пожалуйста, я спешу.

– Куда вы спешите? – равнодушно спросила женщина.

– Подавать документы! – Выкрикнул Антон, потеряв остатки самообладания – в его фантазии все свободные места в вузе уже разобрали, как горячие пирожки, пока он болтал здесь со старухой.

– Прием абитуриентов осуществляется до четырех часов, молодой человек, так что у вас еще полно времени. Подходите вместе с родителями и не задерживайте очередь!

Антон был вынужден отступить, наблюдая, как его соперники один за другим исчезали в глубинах обиталища науки. Увидев, наконец-то, поднимающихся по ступенькам родителей, он бросился к ним, выплескивая все свое накопившееся раздражение.

– Сколько можно вас ждать! Объясните этой старухе на проходной, кто я такой, а то она не верит моей фотке в паспорте.

– Погоди, не тараторь! – отец попытался унять отдышку после наспех выкуренной на улице сигареты.

– Ну же, быстрее!

Отвоевав у бабки свое право попасть внутрь, они прошли без очереди и Антон, наконец-то, оказался у подножия главной лестницы, ведущий к кабинетам. Он прикрыл глаза, ощущая множество звуков, наполняющих огромное здание. Его старенькая одноэтажная школа в Пробуждении, в которой он за 11 лет изучил каждый уголочек, была ничем по сравнению с этим дворцом. Поднимаясь вверх по лестнице он, ощутил нежный трепет, свидетельствовавший о радостном предвкушении новой жизни.

Указатели, расклеенные на стенах, привели Сергеевых к кабинету №25, на двери которой красовалась табличка «Приём документов по будним дням 9:00 – 16:00. Обед 12:00». Взглянув на часы, Антон в ужасе ахнул – стрелка показывала ровно полдень. Потянув за ручку, Антон убедился, что они опоздали – дверь была закрыта, а вокруг быстро распространялся запах еды.

– Что ж ты не посмотрел, во сколько у них обед? – Вздохнула Татьяна. – Теперь придется здесь еще час торчать.

– Может, если бы кто-то не курил…

Антон развернулся и пошел к выходу, не желая вступать в перепалку с отцом. Выйдя во двор, он спешно скрылся в зелени деревьев и то же закурил сигарету. Родители, конечно, догадывались о том, что он курит, но делать это при них ему не позволяла совесть. Рядом, на лавочке, расположились молодые абитуриентки, которые то и дело хихикали, косясь в сторону Антона. Он старался делать вид, что не замечает этого, в то время как всего его распирало от счастья. Он и раньше не страдал от недостатка женского внимания (ему, как лучшему другу Артурчика, предоставлялись определенные привилегии), но теперь, с его новой внешностью, у него были все шансы стать королем университета. Его приятные мысли омрачили не прошеные воспоминания о Яне, блюющем кровью. Если все это действительно правда, то он вполне может стать не королем университета, а королем психушки. Радужные картины о прекрасном будущем вмиг испарились, и на смену им пришла меланхолия. А что, если у него никогда не будет этого будущего, потому что теперь он какой-то урод, прокаженный?

Антон задумчиво затянулся сигаретой и прикрыл глаза, абстрагируясь от будущих первокурсниц.

– Тебе пепел на кроссовки падает.

– Что? – дернулся Антон.

– Я говорю, у тебя пепел падает прямо на кроссовки, сделай с этим что-нибудь.

Перед ним стояла девушка с самой очаровательной улыбкой на свете. Она щурила свои зеленые глаза, окруженные россыпью веснушек, прикрываясь от солнца, лучи которого играли с копной ее золотистых волос, остриженных в глубокое каре.

– Я…я, – Антон не мог выдавить из себя ничего членораздельного. Если любовь с первого взгляда существовала, то это явно была она.

– Даш мне сигарету? Только быстро, – она оглянулась по сторонам, – боюсь, что предки запалят.

Антон трясущимися руками протянул ей сигарету и чиркнул зажигалкой.

– Ты тоже поступаешь?

– Да, на социолога. А ты?

– Родители заставляют идти на юриста, а мне бы хотелось на психолога, – пожала она плечами. – Кстати, я – Даша.

– Антон, – они пожали руки.

– Антон, да ты настоящий красавчик, – рассмеялась она. – Нет, правда!

– Ты тоже, – смущенно улыбнулся он.

Она посмотрела куда-то позади него, быстро выбросила сигарету и сказав на прощание: «До скорого», исчезла в зеленых зарослях. Обернувшись, Антон увидел семейную пару, высматривающую кого-то.

Больше они не виделись, но образ зеленых глаз плотно въелся в его голову и был с ним повсюду. В очереди в кабинет №25, где лохматая женщина в очках открыто озвучивала свои сомнения по поводу его поступления в вуз с его баллами по ЕГЭ; в Макдональдсе, куда они заехали с родителями, чтобы пообедать. Он задумчиво макал креветки в соус 1000 островов , а перед его мысленным взором стояла Даша.

– Я должен поступить в универ, чего бы нам это ни стоило, – в конце концов объявил он. – Пусть даже на платное. Днем я буду учиться, а по вечерам смогу подрабатывать и помогать вам. Я могу работать официантом или грузчиком.

Родители переглянулись, но ничего не ответили. На самом деле они и не надеялись на то, что Антон поступит на бюджет и уже имели кое-какие сбережения для оплаты его обучения, но стремление сына показалось им очень неожиданным и приятным.

Направляясь к своей Тойоте и переходя дорогу, Антон заметил остановившуюся на светофоре желтую иномарку. За рулем сидела рыжеволосая красотка, которая улыбнулась ему. Антон улыбнулся ей в ответ, затем перевел взгляд на пассажирское сиденье и обомлел – там сидел Ян! Он повернулся к нему в солнцезащитных очках и еле заметно кивнул, после чего женщина нажала педаль газа и они уехали прочь.

Подумать только! Совсем недавно он убил человека и фонтанировал слезами раскаяния, а теперь стал альфонсом у богатенькой тетки. А этот ублюдок времени даром не теряет!

Эти злобные мысли преследовали его всю дорогу до дома, пока он трясся на заднем сиденье, наблюдая в окно бесчисленные борщевики. Какая поразительная разница была между Яном, сидящим на пассажирском сиденье, и тем Яном на лавочке в парке! Он однозначно похорошел, теперь он выглядел, как какая-нибудь голливудская звезда.

Эти мысли не давали Антону покоя. От нервов у него даже начало крутить все внутри. Сначала он не предавал этому значения, а затем замер в ужасе: а что, если ЭТО начинается? Он приложил руку ко лбу, чтобы проверить нет ли у него температуры. Температуры не было, но весь лоб был покрыт мелкими капельками пота. Он начал ерзать, пытаясь поймать свое отражение в зеркале заднего вида, но сделать это было трудно, так как машину все время трясло на ухабах. Внутри него появилось распирающее чувство, будто что-то или кто-то хочет вырваться наружу. Чудовище? Оно же разорвет его родителей на части, сделает с ними то же самое, что и Ян с тем парнем!

– Останови машину! – Крикнул Антон, хватая вздрогнувшего отца за плечо.

– Ты что, сдурел?!

– Я сказал, останови! НЕМЕДЛЕННО!

Испуганный Аркадий Александрович вдарил по тормозам, извергаясь при этом отборным матом, а Татьяна сидела, молча вжавшись в сиденье. Машина еще не успела до конца остановиться, когда Антон выскочил из нее, словно ополоумевший несясь прямо в заросли борщевика. Родители кричали ему что-то в след, огромные листья растений бились по лицу, а сердце стучало, как сумасшедшее. Все, чего он хотел в этот миг – быть как можно дальше от мамы с папой, чтобы не навредить им.

Почувствовав очередной приступ, он остановился. Живот угрожающее забурлил. А дальше… У него была буквально секунда чтобы дернуть брюки вместе с бельем вниз с такой силой, что пуговица отлетела подобно пуле, и успеть присесть. Такого пищевого отравления у него еще не было!

Поняв, в чем дело, он сперва усмехнулся, а затем его смех перешел в настоящую истерику. Он смеялся до тех пор, пока ему словно обухом по голове не пришло страшное осознание – он сейчас находится в зарослях ядовитого растения! Нацепив штаны, он помчался к машине на голос матери, закрывая лицо руками, насколько это было возможно.

– О господи! – ахнула мать, при виде Антона, уже начинающего покрываться красными пятнами.

Наученный горьким опытом, Аркадий Александрович наскоро снял с себя рубашку, закрывая голову сына от палящих солнечных лучей.

– Быстро в машину! – он затолкал его внутрь и уставился на него бешеными глазами. – Ты совсем сдурел или да?

– Я отравился, – ответил Антон, едва не плача.

Дома его сразу же раздели и отправили в душ с мылом отмывать яд растения, но было уже поздно: поражённые места страшно зудели и начали покрываться отвратительными желтыми пузырями. Вечером Антону вызвали на дом врача. Все его тело ужасно болело, а температура перевалила за 38. Врач вколол ему обезболивающее, и он провалился в сон, периодически видя перед собой, словно в бреду, лица склонившихся над ним родителей и сестры.

Его мучали кошмары о звере в зеленых зарослях. Антон не мог увидеть его, но чувствовал, что он где то здесь, рядом. Он пытался бежать, но его ноги передвигались с огромным трудом, будто бы он находился в воде.

Проснувшись посреди ночи, весь покрытый потом, он обнаружил, что его ноги запутались в одеяле. Отдышавшись, он огляделся в поисках телефона. Со стола за ним внимательно следил своим единственным глазом кот Пират.

«Ну и денек», – подумал Антон, проведя влажной рукой по лицу и сразу же пожалев об этом.