Читать книгу: «Быть Человеком», страница 6

Максим почувствовал, что краснеет.

– Но я женат, – продолжил Егор, делая вид, что не замечает неловкости друга, – и очень ценю свою жену! Кстати, она передаёт тебе привет! Наказала мне тебе кое-что купить для поднятия сил и иммунитета! – Егор взял сумку, стоящую на полу, и, кряхтя, стал вытаскивать из неё пакеты разных размеров. – Апельсинчики, яблочки, бананчики, орешки. – Приговаривал он, нежно глядя то на Максима, то на выкладываемые продукты. – А это. – Лицо Егора засияло. – Это – от меня лично! Моё любимое! – Он бережно извлёк из сумки контейнер средних размеров, приоткрыл его и поднёс к своему такому же сдобному и выразительному, как он сам, носу и шумно, как паровоз, вдохнул. – Блинчики с мясом, капустой, грибами! Рекомендую!

Максим обернулся и с удивлением посмотрел на обилие пакетов, стоящих у него на столе, затем – на Егора. – Ты хочешь, чтоб я умер?

Егор сморщился. – Что за глупые мысли? Ни в одном уважаемом информационном источнике я не читал о жертвах вкусной и здоровой пищи, а вот о жертвах голода читал! Я поражаюсь твоей стойкости, Макс! Не есть четыре дня и при этом преодолеть около ста километров с больной девушкой на руках! Я бы не прожил и дня, окажись на твоём месте! Не дай бог!

– Ты имеешь в виду, что нам с Надей и Жоржем повезло, что ты не полетел тогда с нами на вертолёте? – С улыбкой спросил Максим.

– Кто знает, кто знает. Я думаю, нам всем повезло, потому что всё произошло так, как должно было произойти! Всё, что ни делается, делается к лучшему! Я в этом убеждён.

– С тех пор, как я тебя встретил, – задумчиво произнёс Максим, – всё в моей жизни перевернулось с ног на голову.

– А, может быть, – взгляд Егора вновь стал серьёзным, – может, всё – наоборот? И всё это время, друг, до встречи со мной ты стоял на голове, и только сейчас принимаешь нормальное положение. Несомненно, процесс это болезненный. Представь! Стоять не один десяток лет на голове, а потом – бац! И – на ноги!

Максим посмотрел на Егора умоляющим взглядом. – Принеси, пожалуйста, блокнот и ручку. Мне тут кое какие идеи пришли. – Максим замялся. – Надо бы проверить. Знаю, компьютер не разрешат, а блокнот бы меня выручил.

– Ну, нет, друг мой. – Егор отрицательно замотал головой. – Я твоим врачам пионерскую клятву дал, пообещал, что ничего кроме витаминов и сказок Андерсена приносить не буду. Так что, не проси.

Максим нахмурил брови и отвернулся к стене.

– Ладно, не дуйся! – Сказал Егор с улыбкой. – Ешь, давай, блинчики и думай о хорошем! Я через пару дней планирую ехать домой, некому будет тебя кормить! – Егор вздохнул. – Задержался я здесь! Семья, работа ждут. Ешь, не отлынивай! – Он протянул Максиму контейнер.

– Ну, только вместе. Иначе, не буду совсем. – Категорическим тоном заявил Максим.

– Ладно! – Егор махнул рукой. – Только по-честному, по-братски! Половина – тебе, половина – мне.

Минут через десять, когда с блинами было покончено, Егор с наслаждением откинулся на спинку стула. Тот подозрительно заскрипел.

– По-моему, – с настороженным видом произнёс он, – съев блины, я превысил предельно допустимую нагрузку на этого четвероногого друга. Завтра приду со своим креслом и. И с новой порцией блинов! Кстати! Совсем забыл! – Егор оживился. – Хоть ты и не веришь в бога, советую тебе сходить в церковь и поставить свечку во здравие своего спасителя. Как, кстати, его зовут?

– Влад. Он звонил мне несколько раз, справлялся о моём здоровье. Просил разрешить ему воспользоваться камерой для электрофореза, сказал, что, как Мередит Паттерсон, является исследователем-любителем в области биотехнологий, но его камера вышла из строя. Я обещал содействие. – Ответил Максим, и сомнение почему-то закралось в его сердце. – Правильно ли я сделал, приняв это решение? Ведь я совсем не знаю этого человека. – Задумался он, но бодрый голос Егора перебил его размышления.

– Молодец! Многие великие научные открытия сделаны в домашних, а не лабораторных условиях: Левенгук ловил микробы на чердаке дома с линзами на перевес, Ньютон собирал яблоки на приусадебном участке. Все гении начинаются с чудаков! Ну, мне пора. – Егор, кряхтя, поднялся со стула. – Целоваться не будем. До скорого!

– Спасибо. – Ответил Максим. Непонятное ему состояние тревоги, вызванное воспоминаниями о пережитом после падения вертолёта, вновь нахлынуло на него. – В его сознании вдруг вспыхнул образ Каменного Старца. Что это было? С кем говорил он, блуждая по пустыне?

Глава X

Почти месяц Максим вынужден был провести в госпитале. Ему, наконец, были разрешены кратковременные прогулки, чтение лёгкой литературы. Егор принёс сборник детективов, и Максим заставлял себя прочитывать положенное количество страниц, тренируя силу воли. В этой невыносимо скучной для него череде однообразных дней была единственная радость – разговоры с Надей. Они звонили друг другу в перерывах между процедурами и обходами врачей и говорили, говорили, говорили. Он – о парадоксах Эйнштейна, о пространстве и времени, о Достоевском и Булгакове. Она – о магнолии под окном, о городе, в котором родилась, о Кафка и Маркесе, Моцарте и Бахе, о доступной для всех медицине и об их счастливом спасении и таинственном спасителе – отшельнике. Простившись, они продолжали думать друг о друге. Максим – неуверенно, стесняясь самого себя и злясь. Горький опыт неразделённого и очень болезненного чувства к женщине убеждал его больше не испытывать судьбу. Надя, напротив, радовалась мыслям о Максиме. Закрыв глаза, она представляла его умное, мужественное лицо, сильные, заботливые руки, испытывая безграничное доверие и думая о том, что когда-нибудь сможет рассказать ему всё о себе и даже о чёрном беркуте. О пережитом в пустыне они не говорили ни разу. Вероятно, понимали, что обоим необходимо время, чтобы всё обдумать и окрепнуть. Слишком травматичным было испытание. Надя, пожалуй, и рада была забыть о нём, однако, её часто посещали видения: то яркие и отчётливые, то не ясные, неопределённые. Последние волновали особенно. Они, словно неоконченные картины, требовали завершения сюжета: палящее солнце, ещё более испепеляющее чувство вины за свою беспомощность, затем зловещая тёмная ночь, маленький ребёнок на шершавой голой земле, страшная чёрная птица, её упругая шея в крепко сжатой ладони, боль и кровь, кровь и боль, а ещё гнев, ярость, безумные, безудержные, как цунами. Что это было? Надя чувствовала, что одной ей не под силу ответить на этот вопрос, и ждала. Она верила, что однажды завершит сюжет и осмыслит пережитое с Максимом.

Шли дни, оба мечтали быстрее выбраться из госпитального плена, но Максиму свобода улыбнулась раньше. В день выписки он проснулся рано. Рассвет ещё только намечался. На бледно-фиолетовом полотне окна невидимый художник делал первые пробные мазки, намечая первые блики света, первые звуки. Ещё можно было спать и спать, однако мысли о том, что уже сегодня станет возможным возвращение к прежней жизни, не давали покоя. Максим закрыл глаза и стал планировать предстоящий день. Под номером первым была поездка в институт. Врач советовал не выходить на работу ещё минимум неделю, но Максим даже не рассматривал такой вариант. Он соскучился по лаборатории, по её запахам, по особой музыке, рождаемой творческим содружеством людей и машин. За время его отсутствия руководителем проекта был назначен другой, и Максим был этому безмерно рад. Он ждал возможности разобраться с идеями, распирающими его мозг. Они требовали проверки, тщательных, кропотливых расчётов, в которых ручка и бумага были бесполезны. Ему нужны были сейчас тишина, верный помощник: многоядерный кластерный компьютер и мир элементарных частиц, в котором прошло более двадцати лет жизни, день за днём, час за часом. В нём Максим чувствовал себя, как рыба в воде, и, как рыба лишь ненадолго всплывает на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, так и он «выныривал» в мир людей лишь по необходимости, чтобы снова уйти в глубину великих тайн мироздания. Максим вздохнул полной грудью, наслаждаясь мыслями о грядущем, уже совсем скором возвращении к себе самому, прежнему. Всё произошедшее с ним после встречи с Егором теперь казалось дурным сном, который хотелось быстрей забыть. Но тут, словно возражая ему, затрещал мобильный на столике рядом с кроватью. Звонил Влад. Они договорились встретиться.

Около десяти утра все формальности, связанные с выпиской из госпиталя, наконец, были завершены, а ещё примерно через час Максим и Влад уже были в институте. Он проводил молодого человека в отдел органической химии и со свойственным ему энтузиазмом окунулся в массу накопившихся за время его отсутствия проблем. В длинном списке поставленных на этот день задач была лишь одна, не связанная с работой: в семь вечера было запланировано навестить Надю.

Без пяти минут семь Максим вернулся в лабораторию. Он застал Влада сидящим за столом. Судя по всему, тот был погружен в глубокие размышления, так как не заметил его прихода. Откинувшись на спинку кресла, молодой человек смотрел перед собой, вероятно размышляя о чём-то. На лице его, бледном и уставшем, застыла гримаса удовлетворения. Почувствовав на себе взгляд, Влад вздрогнул и резко повернул голову в сторону Максима. Улыбка сменилась выражением растерянности.

– Не слышал, как вы вошли. – Торопливо произнёс он. – Я уже закончил свою работу. Очень вам благодарен! – Влад встал и протянул Максиму руку.

Тот ответил рукопожатием и дружески улыбаясь, предложил. – Составьте мне компанию! Я еду в госпиталь навестить Надю. Вы ещё не забыли девушку, получившую травму при падении вертолёта? Она очень хотела с вами встретиться.

– Да, разумеется! Буду рад. – Согласился молодой человек, хотя и без энтузиазма.

Всю дорогу в госпиталь он удивлял перепадами своего настроения, то возбуждённо рассказывал о своих исследованиях, то вдруг замолкал и с унылым видом смотрел на дорогу. Максим купил букет фиалок, фрукты, сок и с бьющимся от волнения сердцем переступил порог больничной палаты. Надя лежала на кровати, читая книгу.

– А вот и мы, – Сказал Максим, – как обещал. – Он положил пакет с фруктами и соком на прикроватный столик, опустил цветы в вазу и, справившись с волнением, шутливым голосом добавил. – С наступающим освобождением из госпитального плена!

Девушка отложила книгу. Улыбка просияла на её всё ещё бледном лице. – Я бы уже сегодня ушла, но врач хочет сделать снимки перед выпиской, убедиться, что мои кости в порядке. Я знаю, что всё в порядке, но приходится повиноваться. – Она пожала плечами и продолжила, обращаясь к Владу. – Здравствуйте! Я так хотела встретиться с вами.

– Здравствуйте. – Ответил Влад, окинув быстрым взглядом лицо и фигуру девушки.

Надя в свою очередь тоже всматривалась в него.

– Какие прекрасные, но холодные глаза, как два замёрзших озера. – Подумала она.

– Не дурна, но, по-моему, слишком умна, слишком проницательна. Надо держаться от неё подальше. – Подумал он.

– Спасибо! – Продолжила Надя. – Если бы не вы, кто знает, чем закончилось наше путешествие. Как ваш дом? Максим рассказывал мне о нём. Таинственный замок, убежище отшельника. Вы любите уединение?

– Да. – На лице Влада мелькнула усмешка. Уединяюсь с призраками и домовыми, по ночам мы вместе скулим на луну.

– Дом особенный. – Вступил в разговор Максим. – Есть в нём. – Он на мгновение задумался, – Сила какая-то, мощь, а ещё тайна.

Телефонный звонок прервал его.

Он с выражением досады извлёк телефон из кармана и вышел из палаты.

– Как вы себя чувствуете? – Спросил Влад. На его бледном лице появилось некое подобие улыбки.

– Спасибо, значительно лучше! – Ответила Надя, но тут же заметила, что собеседник её думает о чём-то своём, и растерянно замолчала. Пауза затянулась, девушка с нетерпением смотрела на дверь больничной палаты. Наконец, дверь распахнулась, и Максим с расстроенным видом сообщил, что вынужден вернуться в институт.

– Я оставлю вас, Влад. Простите. Составьте Наде компанию, чтобы она не скучала.

Молодой человек поспешно встал. – Очень рад нашему знакомству. Я ваш должник. – С той же вымученной улыбкой произнёс он.

– Не стоит, ваша услуга гораздо больше моей. – Сказал Максим. – Будет время, заходите на чай. Мой дом всегда открыт для вас. – Затем, обращаясь к Наде, добавил, – я обязательно позвоню, когда освобожусь, – и поспешно вышел из палаты.

– Ну и, как ваше самочувствие? – Повторил свой вопрос Влад и, опустив глаза, потёр пальцами виски. – Устаю от города. Кругом – толпы людей, снующих туда-сюда, как муравьи.

– Это правда. Жизнь большого города подобна вихрю. Потому я тоже живу в пригороде, вот выйду из госпиталя и приглашу вас в гости! – Надя неуверенно улыбнулась, глядя на Влада, но тот ничего не ответил. – Я очень благодарна вам. Вас сам бог послал нам с Максимом. – Добавила она тихо, но тут же смутилась, увидев, как вдруг изменилось лицо молодого человека. Он поднял голову и, глядя холодно и насмешливо, спросил.

– А, может быть дьявол?

– Извините. – Неуверенно произнесла Надя. – Я не хотела вас обидеть.

– Шутка. – Молодой человек снова опустил глаза, по лицу его пробежала судорога. – Что-то мне не здоровиться. Пора принять лекарство.

Он вытащил из бокового кармана куртки небольшой флакон, дрожащими руками открыл его и, запрокинув голову, высыпал себе в рот несколько таблеток.

– Быть может, позвать врача? – С тревогой спросила Надя.

– Никаких врачей! – Резко оборвал её Влад. – Я сам знаю, что делать. Сейчас всё пройдёт. – Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Постепенно лицо его стало преображаться. Напряжённые складки на лбу расправились, уголки рта приподнялись. Выражение блаженного покоя, застывшее, как маска, на его лице, поразило и испугало Надю. Несколько минут она смотрела на своего гостя, пытаясь уловить хоть какие-нибудь признаки жизни в его мертвенно бледном лице. Девушка неуверенно протянула руку к кнопке вызова, но передумала и, наклонившись вперёд, коснулась руки Влада. Тот вздрогнул, открыл глаза, устремив мутный, ничего непонимающий взгляд.

– Что?.. Что случилось? – Медленно произнёс он.

– Вы пришли ко мне с Максимом. Как вы себя чувствуете?

На лице Влада появилась слабая улыбка. – А, Максим. Помню. А вы… – Он нахмурил брови, пытаясь сосредоточиться.

– Я – Надя. Вы пришли навестить меня в госпиталь.

Взгляд молодого человека постепенно стал проясняться. – Чёрт возьми. – Произнёс он, оглядевшись. – Скорее бы всё закончилось.

– Как ваше самочувствие? – Повторила Надя.

– Лучше! Значительно лучше. У меня была травма. Давно. После неё у меня бывают приступы. Я отключаюсь. Могу себя вести не совсем адекватно. Я… Я ничем вас не обидел?

– Нет. Всё хорошо. Не волнуйтесь! Вы ничем не обидели меня. – Девушка приветливо улыбнулась. – Слава богу, вам лучше!

В глазах молодого человека вновь вспыхнул недоброжелательный огонь. Он поспешно отвёл взгляд и сдержанным голосом произнёс. – К сожалению, мне пора. Дела. – Затем встал и вышел, не оборачиваясь.

Надя опустила голову на подушку и закрыла глаза. В её воображении вновь возник образ ушедшего. Бледность, судорожные подёргивания лица, внезапное странное полузабытьё после приёма лекарств, его ещё более странный бред.

– Скорее бы всё закончилось. – Вспомнила она. – Нет, это не было похоже на бессмысленные фразы. Это – мысли, высказанные случайно, помимо желания, в состоянии эйфории.

Её врачебный опыт, сложив все наблюдения воедино, подсказал вывод: Влад вероятнее всего принимает сильнодействующие лекарственные препараты, возможно, наркотической группы. Его состояние требовало незамедлительного лечения. Об этом свидетельствовали не только его внешний вид, но и мысли.

– Возможно, он – на грани самоубийства. – Прошептала девушка. Несколько минут она сосредоточенно глядела перед собой, обдумывая случившееся. Затем набрала номер Максима, однако, автоответчик предложил оставить сообщение. Надя вновь замерла в смятении, однако, нарастающее волнение торопило её, побуждало к действиям. Мозг, как множество раз до сих пор, сдавил диагноз, искал оптимальное решение. Человек может ошибаться, но врач не имеет права на ошибки. Они могут стоить больному жизни. И вот, решение было принято. Склонившись над экраном телефона, Девушка торопливо набрала текст: Влад тяжело болен. Уверена, что смогу ему помочь. Адрес знаю, доберусь на такси. Когда вернусь в госпиталь, сообщу.

Всякий разумный человек назвал бы этот поступок безрассудным, но был бы неправ. Там, где другие видели несколько дорог и, выбирая, имели возможность рассуждать, Надя видела лишь одну. При этом она считала себя трусихой и с детства очень многого боялась: темноты, высоты, смерти; но давно научилась приручать свои страхи, как диких зверей.

Глава XI

Примерно через полтора часа Надя стояла посреди большой, заросшей травой и мелким кустарником поляны, и смотрела на огромный, обветшавший, одинокий дом. Уже смеркалось. Чёрный туман окутывал всё пространство вокруг, окрашивая мир в один мрачный цвет. Дом и надвигающийся мрак, казалось, были сотканы из одного материала. Они взаимопроникали друг в друга, становясь на глазах единым целым. От прошлой уверенности в душе не осталось и следа, хотелось бежать прочь, подальше от этого страшного места. Однако, мысли о Владе остановили её. Преодолев страх, девушка направилась к дому-призраку. Она неуверенно открыла тяжёлую деревянную дверь и остановилась на пороге. Внутри было так же мрачно и тихо. С ощущением, что она прыгает в глубокий водоём, не умея плавать, Надя сделала первый шаг. С трудом ориентируясь в темноте, девушка медленно передвигалась вперёд, слыша лишь стук каблучков и биение своего сердца. Вдруг, как будто из ниоткуда возникла фигура человека. От неожиданности Надя вскрикнула. Вспышка света рядом окончательно вывела её из состояния равновесия. Она зажмурилась и замерла, боясь пошевелиться.

– Какой сюрприз! – Раздался знакомый голос.

Надя открыла глаза. Перед ней стоял Влад с фонариком в руке. – В столь поздний час. Одна, без приглашения. Вы явились в гости к незнакомому мужчине. Честно признаюсь, не ожидал. – Произнёс он, язвительно улыбаясь. – Вы успели соскучиться по мне?

Влад сделал шаг к Наде и оказался так близко, что она почувствовала его горчащее дыхание. – Какая ты красивая.

От страха девушка словно окаменела. Она, как завороженная смотрела в голубые, холодные глаза Влада.

– Куда ты меня зовёшь? Что ты хочешь? – Продолжал шептать Влад, приближаясь к Наде. Он коснулся губами её щеки.

Девушка вздрогнула и, как будто очнулась. Она сделала шаг назад и, стараясь выглядеть как можно спокойнее, тихо сказала. – Я хочу вам помочь. Я врач. Я знаю, что вы нездоровы. Я могу вам помочь! – Продолжила она громче и увереннее. – Так бывает: иногда нам хочется спрятаться от людей, но одиночество – мрак. Я помогу вам найти свет. Он впереди, поверьте! – Надя с мольбой посмотрела в глаза Влада.

– Впереди? – Раздражённо произнёс он. – У меня впереди – то же, что и у всех. Предсмертные конвульсии под названием жизнь.

Влад с неприязнью посмотрел на Надю, затем развернулся и усталой походкой направился к столу. Он включил настольную лампу, выдвинул на середину комнаты два стула и присел на один из них.

– Присаживайтесь! Судя по всему, Вы – надолго.

Надя села на стул и огляделась. Сквозь высокое окно струился холодный мрак. Он оседал на выцветших узорных обоях, на креслах с потускневшей обивкой, на огромной причудливо извитой люстре под высоким потолком.

– Какое тихое величие. – Прошептала девушка.

– Весьма прозаичное сооружение. – Сухо прервал её Влад. – Глаза его смотрели тускло и безжизненно.

– Вы больны, – Заговорила Надя, пытаясь выглядеть уверенно, – и потому всё видится вам в мрачных тонах, но жизнь… – Ей не удалось закончить фразу. Влад перебил её.

– О, только не надо сладкого! В этом мире ничего не получаешь в вечное пользование. Всё отберут. Причём, за каждый полученный вами цент великий ростовщик сдерёт в тысячу раз больше и в итоге не оставит ничего. Вы пришли мне рассказывать байки о том, что жизнь прекрасна, а смерть ужасна? Жизнь отвратительна! Потому, что именно она порождает смерть. Для своего продолжения жизнь должна поглощать другую жизнь. Это мерзкий закон существования живой материи. И потому жизнь есть зло, а тот, кто её создал, исчадие зла, так как сотворил палача, убийцу, мучающего, отбирающего чужую жизнь и при этом, трясущегося от страха собственной смерти! – Глаза Влада лихорадочно заблестели, на щеках появился лёгкий, еле заметный румянец. Его гневная речь была подобна реке, сломавшей плотину. – Жизнь это наркотик. Она также дарит наслаждения и муки, и, попробовав её однажды, мы не можем больше с ней расстаться. Мы держимся за неё, даже корчась в страданиях, проклиная её, и потому, счастье – освобождение, избавление от жизни. Всё конечно в этом мире, всё, кроме смерти. Только смерть бессмертна, и только неживое достойно восхищения, так как оно всегда упорядоченно, законопослушно, а, значит, гармонично. Жизнь же – всегда хаос, а живая материя – отвратительная жижа, в которой барахтаются миллиарды тварей, стремящихся удержаться на поверхности. Они цепляются друг за друга, карабкаясь на головы более слабых особей, топят их. При этом кто-то лакомится свежатиной, кто-то мертвечиной, кто-то оправляется в бульон, кто-то совокупляется, кто-то рождается, кто-то подыхает. Бррр! Как всё это отвратительно, мерзко, цинично. Я ненавижу этот мир. Я хочу не только покинуть его. Я хочу его уничтожить. Уничтожить! –Внезапно по лицу Влада пробежала судорога. Он опустил глаза и замолчал. В наступившей тишине было слышно лишь его частое, поверхностное дыхание. – А, чёрт! Как меня занесло. – Он вытер рукой выступившую на лбу испарину и поднял на Надю глаза, полные ненависти. – Что вам нужно от меня? Кто вас послал?! Кто?!

– Никто. Я хочу вам помочь. – Тихо ответила девушка. Её мягкий взгляд выражал покой и уверенность.

– Хватит! – Крикнул Влад и ударил ладонью по столу. – Хватит, а то я отправлю вас на тот свет прямо сейчас! Мне не нужна помощь! Слышите?! Не-ну-жна! – Он наклонился вперёд и упёрся локтями в колени, опустив голову. Это длилось примерно минуту, после чего молодой человек выпрямился, в глазах его появилась язвительная усмешка. – Вы отнимаете у меня слишком много сил и времени, но мне придётся терпеть вас. По крайней мере, какое-то время. Я надеюсь, что для тех, кто вас послал ко мне, вы представляете хоть какой-то интерес, а, значит, есть надежда, что, пока вы со мной, меня не взорвут в салоне собственной машины и не устроят газовую камеру в этом доме. И это – очень важный аргумент в пользу того, чтобы оставить вас живой. Благодаря вам, дорогая, я успею осуществить свои планы.

Он встал, подошёл к холодильнику и вытащил из него пакет с молоком. Затем вернулся к столу, наполнил молоком два стакана и отломил кусок хлеба. – Угощайтесь.

– Спасибо. Я не хочу есть. – Ответила Надя. Взгляд её был устремлён на портрет мужчины, висевший на стене. – Это ваш отец? – Осторожно спросила она.

– Мой дед. – Нехотя ответил Влад.

– Можно, я посмотрю его поближе?

– Валяйте!

Подойдя к портрету, Надя была поражена сходством человека, изображённого на нём и Влада. Отличия были. Но они касались не столько черт лица, сколько деталей, отражающих состояние души. С картины на неё смотрел красивый, жизнерадостный человек. Его глаза казались живыми.

– Какое поразительное сходство. – Прошептала Надя, но Влад услышал её.

– Да, – Усмехнулся он. – Мы с дедом похожи, как две капли. Только одна капля кристально чистая, как дистиллированная вода, а другая, впитавшая все прелести окружающего мира. Однако, такие, помои, как я, норма для земной, так сказать, экологии. А, вот дед мой это – аномалия, можно сказать, уродство.

– Добро не может быть уродством. – Тихо возразила девушка.

– Право жить в этом мире необходимо отвоёвывать. А добро воевать не способно. Истинное добро может лишь любить, терпеть, прощать, страдать и тому подобное. На экспериментальном земном поле целенаправленно культивируется зло. Однако. – Влад зловеще улыбнулся. – У меня есть чудесное средство для выведения любимой культуры главного агронома Вселенной! Я назвал его «Z». Оно поможет мне прополоть, а затем засеять земные поля заново. Я пополню список генетически модифицированных творений! Представьте! В одном ряду с облагороженными соей и кукурузой встанут кристально честные, неподкупные стражи закона, умные вожди, щедрые олигархи, сытые, миролюбивые граждане и многое другое! У меня головокружительные планы! – Влад похлопал себя по боковому карману куртки. – Три капли – на тысячу кубических метров воды, и всё преобразится до неузнаваемости: сначала покраснеет от стыда за себя, а потом… – Молодой человек замолчал, торжествующее выражение лица сменилось задумчивостью. Он словно очнулся от грёз, которые владели им ещё несколько секунд назад. Молчание его было недолгим, а завершение выступления – кратким. – Что будет потом, – сказал он с угрюмым видом, – я пока не знаю. Но это неважно.

– Мы не имеем права решать судьбы других людей, решать жить им, или не жить. – Горячо возразила девушка.

Молодой человек гневно посмотрел на неё. – Хватит трепаться! Я вернусь через десять минут. – Он откусил кусок хлеба, встал изо стола и шаркающей походкой пошёл к выходу. – Не вздумайте бежать. Нам предстоит увлекательное путешествие. – Добавил он, не оборачиваясь, и вышел из комнаты, захлопнув дверь. Затем за ней раздались чьи-то приглушённые голоса. Наде показалось, что один из них был женский. Это длилось не больше минуты, после чего наступила тишина. Девушка напряглась, боясь пошевелиться, пугаясь звуков собственного дыхания. Скрип распахнувшейся двери словно пронзил её сознание. Она вздрогнула.

– Пора. – Со странной улыбкой произнёс Влад.

Через несколько минут Надя сидела в машине и с грустью смотрела в окно на отдаляющийся дом, окутанный сумерками. Вскоре он совсем исчез из виду, а в это время из зарослей эвкалипта выехала чёрная «BMW» и двинулась вслед за машиной Влада. В салоне её было двое мужчин. Один – светловолосый молодой человек в очках, другой – средних лет, в чёрной фетровой шляпе.

Глава XII

Было уже начало шестого, когда Максим прочёл сообщение от Нади. В этот день он был очень занят и не вспоминал о телефоне. Несколько мгновений он смотрел на полученный текст, силясь понять прочитанное иначе, чем он понял его первоначально. Слишком невероятным казалось то, что жгло сейчас его глаза и сердце. Наконец, он словно очнулся, свойственная ему решимость вернулась и прояснила сознание. Он набрал номер Нади, но ему никто не ответил; позвонил Владу, результат был тот же. Через пять минут Максим уже вёл свою машину по бульвару в западном направлении и вскоре, покинув деловой район, выехал на трассу. Извитая лента тёмного асфальта поднималась в гору, навигатор шаг за шагом объяснял маршрут. В памяти Максима проступали события прошлого: мрачный дом вдали от жилого района, странный хозяин его, такой же сумрачный и одинокий.

– Почему я поверил ему? – Казнил себя Максим. – Как дурак, поверил, да ещё и Надю познакомил с ним.

Оказавшись почти на верхушке холма, спустя, быть может, минут тридцать, он подъехал к густой кипарисовой изгороди, скрывающей дом. Навигатор сообщил, что задача выполнена и точка назначения достигнута. Максим вышел из машины, осматриваясь. Всё что видел он, казалось ему то знакомым, то незнакомым. Он вошёл в калитку и, взглянув на тёмное здание, соединившее в себе красоту и безобразие, понял, что он на месте. Уже темнело. В саду зажглись уличные фонари, однако, в окнах дома царил мрак. Максим прошёл в глубину двора и вскоре оказался у массивной входной двери из тёмного потрескавшегося дерева. Он постучал и прислушался. Подождав с минуту, повторил стук, но уже более решительно. Ему показалось, что внутри дома кто-то вскрикнул. Максим принялся бить плечом в дверь, но та лишь слегка пружинила, издавая глухие звуки и отбрасывая его прочь. Чьи-то быстрые шаги внутри дома придали ему сил, и он снова, с ещё большим усилием ударил в дверь плечом. Замок сломался, и Максим влетел, еле удержавшись на ногах, в просторный знакомый холл. В нём ничего не изменилось: скудная обстановка из неопрятных вещей, стоявших в беспорядке и смотревших на него недоброжелательно и даже враждебно. Он застыл в замешательстве. Чей-то глухой стон, вырвавшийся из глубины дома, ускорил принятие решения. Максим вытащил из кармана револьвер и медленно направился в том направлении, откуда минуту назад слышал звуки. Он прошёл через гостиную, озираясь по сторонам и ругая себя, что не взял фонарик. Тусклый свет, струящийся сквозь окна, позволил ему убедиться, что кроме стола, дивана и пары кресел в ней ничего и никого нет. Максим вошёл в дверной проём и оказался в просторной комнате. Две стены её были заняты полками с книгами. На большом дубовом письменном столе, громоздящемся в центре комнаты, царил беспорядок: книги, окурки, бокалы с мутной красной жидкостью. У свободной стены стояло кресло. В нём совершенно неподвижно сидела черноволосая женщина в тёмном платье. Она смотрела перед собой. Выражение её глаз неприятно поразило Максима. В них был то ли ужас, то ли безумие, а, может быть, и то, и другое. Бледные губы незнакомки были приоткрыты, периодически она издавала звуки, похожие на смех. Горьковатый запах, похожий на запах горелой травы витал в воздухе. Максим почувствовал лёгкий приступ головокружения. Чтобы удержаться на ногах, он подошёл к столу, положил револьвер и сел на стул, стоящий рядом. Женщина, словно не видела и не слышала его.

– Что случилось? – Тихо произнёс Максим, но брюнетка лишь хихикнула.

– Где Влад? – Спросил он вновь, вглядываясь в безумные чёрные глаза.

Женщина вздрогнула и, впервые посмотрев на Максима, проговорила тихо, еле шевеля бесцветными губами. – Я не знаю, где он. – Повторила она громче и вдруг разразилась истерическим смехом.

Максим растерялся. С минуту он смотрел на неё с отвращением и страхом. Наконец, потряс за плечи, похлопал по щекам. Женщина замолчала.

– Где Влад? – Повторил Максим взволнованно и раздражённо.

– Он уехал с какой-то девушкой. Я не нужна ему. – Брюнетка всхлипнула, а затем продолжила плаксивым голосом, растягивая, а иногда коверкая слова. Вероятно, язык плохо слушался её. – Потом кто-то появился в комнате. Наверное, Пол, отец Влада, мой умерший муж. Он часто приходит ко мне. Смотрит, смотрит и молчит. Наверное, как и сын, считает, что я предала его, но разве можно предать того, кого нет? Что дурного в желании снова быть счастливой? И можно ли быть счастливой без денег? Пол так мало оставил мне. Удачный брак был спасением для меня. – Лицо женщины исказила гримаса отвращения. – Правда, мой новый избранник оказался жлобом. Аптечный король, а контролирует все мои расходы, каждый потраченный мной цент! Каждый день молится бо… – Она икнула. – Молится богу, вернее, богам: Иисусу и Доллару. А ещё Жорж очень гордится собой и всем, что делает.