Невероятная судьба

Первая зима была тяжелой, не хватало продуктов. Весной отелились коровы, и все пошло по иному руслу. Дети пили молоко, да и взрослым доставалось. В то далекое время корова считалась главным кормильцем в доме. Разлился пруд, но большая часть воды ушла в поля. Настала необходимость строить плотину, чтобы задерживалась вода. Работали все, но охватить весь объем работ было сложно. Время поджимало, до сева яровых его почти не осталось. Сильно уставали мужчины, но жалоб от них никогда не было. Всегда находили время и на праздники. Там, где предполагалось построить плотину, у Даши с Антоном появилось любимое место, здесь они мечтали о будущем, пели любимые песни, а позже посадили на этом месте вербу. Их примеру последовали и братья, каждый посадил свое дерево. Деревья подросли и укрепили плотину. Вода заполнила пруд, куда запустили карасей и раков. Даша, имея опыт ведения хозяйства у Анны Федоровны, смотрела в будущее и попросила Антона купить пару ульев пчел. Посоветовавшись с братьями, они приобрели семь ульев. Так у них появилось сладкое лакомство. Через три-четыре года на их пасеке было более сорока ульев. Излишки стали продавать или обменивать на более необходимое для семей.

По прошествии пяти лет у каждой семьи появился свой дом. После долгого ожидания Антон и Даша готовились к рождению первого ребенка. В 1907 году родилась их первая дочь Маруся. Родители безумно любили свое дитя и баловали как могли. Так жизнь покатилась по гладкой прямой. Все шло хорошо и отлажено. Теперь все четыре семьи жили в достатке. У Даши и Антона каждый год на свет появлялся ребенок, но в возрасте от года до полутора лет их жизни уносила скарлатина. Родители не могли себе представить такое даже в страшном сне. Лишь в 1914 году родилась дочь Любовь, подарив несказанную радость. После нее, в возрасте одиннадцати и двенадцати лет, умерли два мальчика все от той же скарлатины. Еще была дочь Груня, на которую приходили любоваться соседи. Ей было всего двенадцать лет, когда лошадь помчала в сарай. Девочке перебило грудь, и ее не стало. Каждого ребенка они молча на руках только вдвоем уносили на собственное кладбище в конце огорода и только с рассветом следующего дня возвращались домой. Так тяжело они расставались со своими кровинками.

В 1917 году началась революция, которая поставила все с ног на голову. Началось раскулачивание состоятельных семей и отправка их в ссылку. Этот год был для них одновременно тяжелым и счастливым. В их семье родилась десятая дочь Марфуша, на долю которой выпало столько, что невозможно даже представить. Она родилась, когда в стране был хаос, 1 июля 1917 года. Свершилась Октябрьская революция. Несмышленая малышка большую часть времени проводила в окопах с мамой, а папа в это время воевал в Красной Армии. Так жители прятались ото всех, кто стрелял.

Друзья семьи Ананко А.В. и Д.Н., Олейниковы,

командир отряда Сеня с женой Сарой (г. Москва, 1923 год)

Приходили белые и просто грабили людей, и отдельные группы беглых солдат то же самое. Всем в то время жилось несладко. А в пятилетнем возрасте девочке пришлось испытать тяжелый период. 1921–1922 годы – это страшный мор в Поволжье. Опухшие, голодные, им всегда хотелось есть. Ели лебеду и все, что было съедобным. Голод косил людей, как коса созревшую траву. Люди даже плакать не могли, когда хоронили близких, молчали, и эта страшная тишина давила на их души еще большим грузом.

Бабушкины родители были глубоко верующими людьми, отец Антон читал библию на славянском языке. После соблюдения поста они отправились в церковь на молебен. Софийская церковь находилась на самом высоком холме, за рекой Бузулук. При церкви было приходское училище, идти туда было километра два или немного больше. Уставшая и голодная малышка еле передвигала ноги. Хотелось страшно есть. Девочку уже ничего не радовало: ни любимое платье, ни алые ленточки, заплетенные в косы. Лишь бурчал голодный животик: то ли он пел, то ли плакал.

Отстояв ночь, уже по-светлому возвращались домой. Проходя мимо дома священника, они остановились и долго смотрели в его окно. Ставни были открыты, и видно все как на ладони. Сидя за столом, он ел сало и пил самогон. Увидев, что на него смотрят, махнул рукой – идите дальше. Марфуша думала, что священник даст ей поесть. И никак не могла понять, почему он махнул на них. Тут малышка потеряла сознание. Священник спокойно продолжал трапезу. Отец взял на руки доченьку и так принес домой. Сквозь слезы девочка просила есть. Пришлось зарезать курицу, которая несла спасительные яйца, и отпаивать отваром маленькую Марфушу. Малышка окрепла, забыв про все, резвилась во дворе. Но есть было больше нечего. Девочка ложилась спать с одной мыслью о еде и просыпалась с ней же.

В то страшное утро Марфуша уже ничего не хотела. Агония, в которой сгорала девочка, делала свое дело. Пришел врач и сказал, что ребенок не выживет: у нее брюшной тиф. Родители, похоронившие стольких детей, уже не плакали, лишь страшная боль пронзила их сердца. Малышка металась из стороны в сторону и вдруг затихла. Родители думали, что их ребенок умер, и, обезумев от горя, оба вышли из дома и направились непонятно куда. Девочка, пролежав несколько часов в кровати и не осознавая, что делает, встала на ножки, дрожа от леденящего холода, вышла на улицу. Стояла жара, настоящее пекло. А ей, бедняжке, казалось, что она замерзает, ведь температура у нее была выше сорока градусов. Как она попала на огород, где стояли сеялки, ничего не помнила. О них, раскаленных от солнца, казалось, можно обжечься, а ей бедняжке было очень холодно. Пятилетняя малышка забралась на горячую сеялку и обняла ее своими маленькими ручонками. Там она уснула. И сколько длился ее спасительный сон, неизвестно.

Родители вернулись поздно вечером и пошли посмотреть на свою девочку. К их удивлению, на кровати никого не было. Искали всей семьей, и вдруг мама увидела свою малышку, спящую на сеялке. Папа Антон нежно взял ее на руки и удивленно смотрел на дочь. Девочка была с прямыми черными волосами, а стала вся кудрявая. Что произошло, никто не мог объяснить. Ребенок крепко спал. Родители уложили ее на кровать, а на следующий день Марфуша сама пришла на кухню. Все, что было, они поставили перед малышкой. Она с жадностью кушала, не смотря ни на кого. Наевшись, отправилась играть на улицу. Ее родители пошли в церковь, долго молились и благодарили бога за доченьку.

Папа так боялся за свою малышку, что больше никогда не оставлял ее без присмотра. Она, как хвостик, везде следовала за ним. Когда не мог взять с собой, то Марфуша жалобно смотрела на папу большими, как озеро, голубыми глазами. Его душа таяла, и они опять были вместе.

Еще до школы папа научил доченьку на праздник Пасхи катать яйца. У христиан катание яиц символизирует камень, скатившийся с Гроба Господня, перед воскрешением Христа. В игре было целью получить яйца других игроков. Устанавливался желоб из дерева, выкладывались крашеные яйца. Игрок катил свое яйцо, если оно задевало другое, значит, он его выиграл. Если нет, то проиграл. Мужчины сначала, улыбаясь, спрашивали Марфушу: «У тебя есть крашеные яйца? Если есть, играй». Так маленькая девочка выбивала десятками яйца, и мужчины стали отказывать ей в игре. Малый возраст брал верх, и девочка возвращалась домой с хорошим выигрышем. Всю дорогу без умолка Марфуша рассказывала о ходе игры. Папа улыбался и брал ее на руки. Она своими нежными пальчиками крутила его жесткие черные усы. Хоть и было немножко больно, отец все терпел от своей любимицы.

Все шло вроде бы хорошо, но черная полоса в их жизни не кончалась. Наступил очередной новый год, и к ним в гости приехали друзья, Леон и Сара. Леон был семейным доктором их семьи. Женщины зашли в дом и занялись приготовлением праздничного стола, пока мужчины собирались резать свинью.

– Какой шикарный конь у тебя Леон!

– Да, недавно купил. Статный красавец. Он нас с тобой куда хочешь унесет.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Антон.

– Сейчас расскажу, – с улыбкой ответил Леон. – У тебя есть ружье, принеси.

Антон вернулся в дом, снял висевшее на стене ружье и отправился к другу.

– Да, отлично, пойдем.

Антон, ничего не поняв, отнес ружье на место. Хитро улыбаясь, Леон произнес:

– Пока женщины возятся на кухне, мы с тобой прокатимся. Зарезать свинью всегда успеем. Давай грузить ее в сани, будет волкам приманка. Мне бы шапку новую надо.

С приподнятым новогодним настроением мужчины напрочь забыли про ружье. Набросив овчинные тулупы, сели в сани и вихрем помчали со двора. Какая-то чертовщинка играла в душах охотников. Они уже представляли себя с трофеями и удивленных жен. Вот это будет подарок, думали мужчины. Но охота оказалась не такой уж дивной и прекрасной. Проехав километра два, три, их окружала лишь снежная степь. Свинья тихо, не издавая звуков, лежала в санях. Антону пришлось расшевелить ее. Недолго ожидая, визг свиньи привлек волков, и они стали преследовать охотников. Леон быстро развернул коня по направлению к дому. Волки были совсем рядом, и Леон крикнул: