Отдам фея в хорошие руки или операция «Новый год»

Глава 1

Канун Нового года для меня – самое удивительное время. На улицах царит яркая, снежная сказка, город наряжается к празднику, сверкая разноцветными огнями и украшениями. Открываются новогодние ярмарки, где можно купить удивительные игрушки на елку ручной работы. Каждый год я обязательно выискиваю для себя что-нибудь особенное. Вот и сейчас, замотанная в тёплый, объемный шарф, с улыбкой перебирала настоящие сокровища, аккуратно разложенные на прилавке. Замёрзшие на морозе руки любовно оглаживали бока бурого мишки, что сверкал умными, словно живыми, глазами, тонкая балерина в легкой кружевной пачке тянула руки к возлюбленному, стеклянный старинный паровоз, раскрашенный в яркие цвета, хрустальная туфелька, а в стороне, будто невидимый для других покупателей, лежал прекрасный фей. Тонкие крылышки блестели и переливались в искусственном свете, искрящиеся белые волосы опускались до самой поясницы, прекрасное, но надменное лицо истинного правителя и милые заострённые ушки. Белоснежная рубашка, темно-синие бархатные брюки, довольно плотно сидящие на мускулистых бёдрах, удлиненный камзол такого же цвета, расшитый серебряной нитью, и завершал этот образ клинок с простой рукоятью в богатой перевязи.

– Что, девонька, зацепил тебя наш снежный принц? – спросила сухонькая бабушка–продавец, а я завороженно кивнула головой. – Может и к себе заберёшь? – хитро прищурилась она.

– Может и заберу, – с вызовом ответила ей. Ну да, вид у меня, прямо скажем, не богатый: довольно простая, но тёплая куртка, что в морозы, на мой взгляд, предпочтительнее, чем тоненькая шубка, которая стоит как хорошая машина, но абсолютно не годится для наших зим, джинсы, угги, тёплая вязаная шапка и объемный шарф. Цена на подобные игрушки высока, но уж одну я точно смогу себе позволить.

– Сколько он стоит? – решительно спросила продавца.

– Он сам считает себя бесценным, самым умным и прекраснейшим существом во всех мирах, – что за бред?

Как елочное украшение может вообще что-то там считать? Бабуля с возрастом стала явно не в себе.

– Ох, боюсь, не сдюжишь ты! Хотя, – на секунду задумалась она, – может, именно тебя он ждёт уже который год. В конце концов, если ничего не получится, просто повесь его в ночь Старого Нового года на елку, а на утро вернёшь мне. Я здесь каждый день.

«И с чего мне возвращать игрушку обратно?» – про себя удивилась я.

Работа мастера поражала своей реалистичностью, точнее нереальностью. Такое чувство, что надменные голубые глаза вот–вот сверкнут превосходством, а капризные губы скривятся в презрительной усмешке. Эдак у меня разовьётся комплекс собственной неполноценности на фоне, подумать только, обыкновенной, правда скорее необыкновенной, игрушки. Тем не менее, смело достала кошелёк, ожидая приговор.

– Вижу, настроена ты решительно, – довольно хмыкнула бабушка и стала заворачивать мою прелесть в хрустящую оберточную бумагу. – С тебя семь тысяч рублей, – ого, не дёшево даже для такого красавца. – И запомни мои слова, – в тот момент я пропустила все мимо ушей, но, как показало будущее, абсолютно зря.

К вечеру пошёл снег, насыпая холодную, колкую крупу за шиворот, швыряя ее в глаза, хотя ещё каких-то полчаса назад ничего не предвещало беду. Зима решила показать себя во всей своей холодной и своенравной красе, украсив город к празднику: искрящиеся морозные узоры на стеклах, пушистые шапки на деревьях и кустах в парках и на бульварах, а кроме всего прочего – многокилометровые автомобильные пробки, возникшие по вине обильных снегопадов и не слишком расторопных коммунальных служб. Нескончаемые вереницы машин, и днем, и ночью спешащие по своим делам люди в них. В этой предпраздничной суете кажется, что город вообще не спит. Огромные гипермаркеты зазывают на очередные, теперь уже новогодние распродажи, заманивая в свои сети обещаниями низких цен и круглосуточной работой. Каждому хочется урвать свой кусочек маленького счастья: купить что-то вкусненькое к столу или подарок, о котором раньше до акции и не смел мечтать, а теперь стало вполне возможным порадовать близкого человека. Шла все дальше и не сводила завистливых взглядов с то и дело спешащих куда-то счастливых молодых парочек или родителей с галдящими, смеющимися детьми, которые, раскрыв рот, восторженно разглядывали очередные сверкавшие огнями уличные украшения или красавицу елку.

В моей жизни всего этого больше нет. Отец умер, когда мне исполнилось пятнадцать. Сердечный приступ, его не спасли. Как я сейчас понимаю, именно он был той пластичной массой, что скрепляла нашу семью, сглаживал острые углы и конфликты. При этом я бы никогда не посмела сказать, что этот тактичный, умный и где-то мягкий человек был подкаблучником, вовсе нет. Просто он слишком любил мою маму и знал, в какой момент нужно отступить, чтобы ее взрывной характер нашел свой выход. Я счастлива, что похожа на него. Когда его не стало, все как-то расклеилось. Мама не слишком долго горевала и через год снова вышла замуж, приведя в нашу квартиру в центре, доставшуюся от папиных родителей, нового мужчину. Он как мог старался найти со мной общий язык, но это было практически невозможно для девочки-подростка, потерявшего самого дорогого человека и совершенно не понимавшего, с чего вдруг она должна принимать в свою жизнь чужого человека. Поначалу мы много конфликтовали, но со временем все как-то улеглось. С новым супругом мамы я соблюдала молчаливый нейтралитет, абсолютно не вмешиваясь в их жизнь, но и не пуская в свою. Именно в пятнадцать мне пришлось резко повзрослеть и из папиной принцессы превратиться в самостоятельную девушку, способную обеспечить себя. К тому же еще через год мама родила сына, посвящая всю себя долгожданному малышу. У них с папой так и не получилось, а теперь ее мечта сбылась.

В день совершеннолетия вместо подарка меня ждал интересный разговор: мама с супругом собираются уезжать жить за границу вместе с моим братом. Мужчине предложили там перспективное место работы и полный социальный пакет для семьи. Вот только я в эти планы совершенно не вписывалась, что было к лучшему. Оказалось, все давно готово, и лишь то, что мне было семнадцать останавливало их. Правда надо отдать им должное, мне исправно выделялась ежемесячно вполне приличная сумма на расходы, чтобы я могла спокойно закончить университет, не думая, на что буду жить. В один момент большая квартира, которая была заблаговременно оформлена на мое имя, опустела.

Вот так впервые под Новый год я осталась совершенно одна, но как бы ни было тяжело, твердо решила создать себе ту самую атмосферу праздника, что царила в этом доме, пока папа был жив. Именно с этой целью были извлечены из шкафа на свет мои самые дорогие сокровища – коробки с елочными украшениями. В боксах заботливо переложенные бумагой хранились игрушки из разных веков: стеклянная белочка на зажиме, дед мороз и несколько уцелевших шаров, изготовленные в шестидесятые годы прошлого столетия, принадлежащие моей бабушке, те, что мама с отцом покупали вместе, мечтая о том, что когда-нибудь они украсят собой их первую семейную елку, и отдельно то, что мы выбирали с ним вдвоем. Вот эту стеклянную девочку, одетую в яркое платье и красные туфельки с большим бантом на голове, удивительно похожую на меня в детстве, папа привез из командировки, как и гордого золотого оленя. Вот этого синего тукана я увидела уже здесь и просто не смогла пройти мимо, а красный пикап с елочкой в багажнике не оставил равнодушным отца. Похоже, он втайне мечтал о таком монстре. Только вот как на нем ездить по московским улочкам, а еще важнее – куда парковать? Каждая игрушка или гирлянда хранила в себе частичку моих самых светлых воспоминаний. И сейчас, они одно за другим появлялись, унося меня в то счастливое время.

Елка обязательно должна быть живой! Я твердо решила следовать традициям, из года в год принося домой удивительную зеленую красавицу. Неповторимый аромат хвои и смолы приятно щекочет нос, заставляя улыбаться и подпевать известным новогодним мелодиям, лившимся сейчас со всех радиостанций.

Выбравшись из метро на морозный воздух, с упоением вдохнула полной грудью. Несмотря на грустные мысли, настроение упорно ползло вверх, чему способствовал успокоившийся ветер и крохотные снежинки, тихо падавшие с черного неба. Закутавшись плотнее в объемный шарф, не спеша, шла по хрустящему снегу. В окнах соседних домов горел теплый свет, за каждым из них была своя жизнь, свои радости и огорчения, маленькие тайны, взлеты и падения.

Щелкнул замок, ключи, привычно звякнув, расположились на своем месте. Скинув куртку, шапку и шарф, поставила обувь на коврик и прошла в гостиную. В темноте, разбавленной лишь рассеянным светом из окна, щелкнул выключатель, и все вокруг преобразилось: мерцание разноцветных гирлянд, усилившийся аромат хвои, красивые длинные свечи в особых композициях из веток ели, шишек и ягод, словно припорошенных снегом, так и манили. Зажгла тонкие фитили, и, будто волнуясь, небольшие язычки пламени дернулись и замерли, одаривая пространство вокруг теплом. Упала в мягкое кресло и счастливо зажмурилась. В этом году елка была просто чудо, как хороша! Пушистые широкие лапы, высотой под самый потолок, как раз осталось место под красивую стеклянную макушку. Гордую красавицу окутывали светящиеся гирлянды, словно руки заботливого мужчины. Коробки с украшениями уже стояли рядом, ожидая своего часа. Двадцать восьмое декабря – самое время нарядить елку. Включила нижний неяркий свет и подрагивающими от нетерпения пальцами схватила со стола бумажный пакет с очередным сокровищем, но не успела открыть его, как зазвонил телефон. На экране смартфона высветилось улыбающееся лицо Алены – одной из моих близких подруг. Наша дружба, зародившаяся еще на первом курсе университета, не угасла и спустя пять лет с момента его окончания, что бы кто ни говорил. У Алены семья и двое очаровательных ребятишек: шебутная и озорная Оленька и серьезный, степенный Макар.

– Привет, Оль, – раздался из динамиков громкий и радостный голос молодой женщины. – Не передумала встречать Новый год одна? – на заднем фоне слышался веселый лепет моей тезки и спокойное бормотание ее старшего брата.

– Нет, Ален. Ты же знаешь, что нет. Но я обязательно приеду к вам часам к двум. У меня и подарки для ваших карапузов уже готовы, да и тебе кое-что перепадет от Дедушки Мороза, – и я загадочно хихикнула.

– Ох и балуешь же ты нас, Горцева! Ну, ничего! Мой Трофимов обещался вывезти меня за покупками, будет и на твоей улице праздник. Как раз сегодня прилетают его родители, посидят с внуками, а мы в ночи в гипермаркет! Красота! Романтика! Представляешь? – заливисто рассмеялась Аленка.

– Слушай, а я не помешаю? Вы же семьей будете, – неуверенно протянула в телефон.

– Ты что, с ума сошла, Олька? Не говори ерунды! Обязательно приезжай! – настаивала подруга. – Доча! Оставь пожалуйста шарик, не тяни его в рот! Макар, присмотри за сестрой, мне нужно поговорить с тетей Олей! Не представляешь, – снова обратилась ко мне, – эта маленькая егоза совершенно отбилась от рук! Только отвернусь, она уже куда-нибудь залезла и что-то натворила. Вчера, пока делала заказ по интернету, достала гречку и рассыпала по всей кухне. Может возьмешь ее к себе на перевоспитание? По-моему, ты единственная для нее авторитет.

– Думаю, Соня Марковна меня точно заткнет за пояс, – смеясь, отвечала ей.

– И не говори, сама поначалу опасалась Пашину маму, – поддержала меня подруга, – монументальная во всех смыслах женщина.

– Зато души в тебе не чает, дочкой зовет, – парировала я.

– Так, дорогая, что-то мои притихли, – заволновалась она, – как бы не спалили дом. Я побежала, целую, – и отключилась.

Аленка всегда умела поднять мне настроение. Ее неиссякаемая энергия и позитив, способность во всем видеть положительное магнитом притягивали к ней окружающих. Мы с ней как-то сразу сблизились, еще с первого курса, чуть позже к нам присоединились Наташка (сейчас она со своим многочисленным семейством живет в Питере и постоянно зовет в гости, но все пока не сложилось) и Надюша (девушка облюбовала Сочи и сразу после окончания университета уехала туда по приглашению крупной строительной компании, начинала с должности обычного дизайнера, а сейчас уже возглавляла тот самый отдел). Девчонок мне не хватало, и я в очередной раз дала себе слово, что обязательно съезжу к ним, да вот хоть на праздниках. Тем более, что в этом году я их себе продлила немного в счет отпуска.

Пакетик на столе снова привлек мое внимание, словно блеснуло что-то внутри. Моргнула, и наваждение исчезло. Рука сама собой потянулась, извлекая фигурку, надежно укутанную в бумагу. Подрагивающими в нетерпении руками развернула упаковку и в восторге распахнула глаза.

Глава 2

Мой невероятный сказочный красавец по-прежнему надменно взирал на реальный мир. Чудесные прозрачные крылышки подрагивали будто фей вот-вот взлетит. Аккуратно провела пальцами по холодному стеклу и почувствовала странную дрожь. Мне хотелось выбрать именно для него идеальное место на пушистой елке. Подошла ближе, и руки сами потянулись к ветке, обвивая ее серебряной лентой. Неожиданно замигал свет, по полу пробежался легкий ветерок, задувая огоньки свечей. Откуда бы ему взяться, ведь окна закрыты? Мое дерево засветилось, и я даже на секунду задумалась, в своем ли уме. Стекло игрушки ожило, перетекая волнами, смазывая черты лица, одежду, и вытянулось, потом еще и еще, мягко скользнуло на пол, заставляя меня испуганно попятится и протереть глаза в надежде, что я всего лишь уснула, и это все мне кажется. Но нет… Странная субстанция приобрела вполне узнаваемые очертания гибкого мужского тела. Фигура ярко вспыхнула, вынуждая зажмуриться, а когда рискнула открыть глаза, передо мной стоял удивительный мужчина: не слишком короткие платиновые волосы в легком беспорядке, немного вытянутое лицо с высокими точеными скулами и аккуратными бровями, бледная, словно искрящаяся, кожа, тонкий нос, поджатые губы и взгляд, тот самый ехидно-надменный взгляд сказочного принца с крылышками.

– Ой, мамочки, – пролепетала я и осела на пол, прикрывая рукой распахнутый то ли в ужасе, то ли в полнейшем восторге рот.

И будто контрольный выстрел в голову, это нереальное создание заговорило:

– Каждый раз одно и тоже, – театрально закатил большие голубые глазищи незнакомец и потер виски в тщетной попытке унять головную боль. – Да, я настоящий. Нет, ты не спишь, не сошла с ума, не ударилась головой и не в коме. Что там еще вы себе думаете?

– А…, – глубокомысленно выдала в ответ.

– Нет, галлюцинацией не являюсь, – сердито буркнул он и поежился, зябко растирая предплечья. – Розыгрыш, кстати, также вычеркни из списка. Вряд ли среди твоих друзей найдутся маги столь высокого уровня, чтобы провернуть подобное. А, впрочем, – презрительно оглядело меня это чудо, – сомневаюсь, что ты вообще хоть когда-нибудь видела мало-мальски достойного мага.

– Кто ты? – хриплым шепотом спросила его.

– Хм, на этот вопрос я не смогу тебе ответить правдиво.

– Почему? – удивилась и одновременно напряглась всем телом.

– Потому что я – не человек! – глубокомысленно выдал мужчина.

– А кто? – едва не хихикнула от абсурда происходящего.

– Наследный принц Дома серебряных фей – Эрик Валентайн, – и он легко и изящно кивнул головой.

– Наследный принц кого? – ошарашенно переспросила.

– Мда…, похоже, твои умственные способности и впрямь оставляют желать лучшего, – длинный музыкальный палец задумчиво постучал по губам, и я против воли просто залипла на этом жесте, а потом резко очнулась.

– Не смей унижать меня, твое высочество. И вообще, может ты – просто сбежавший пациент какой-нибудь особой закрытой лечебницы, а мне голову морочишь, – фыркнула и поднялась на ноги.

– Хорошо, – примерно девяносто килограммов чистейшего обаяния и соблазна миролюбиво поднял руки и продолжил, – как по-твоему мне удалось попасть в твой дом?

– Вскрыл дверь, залез через окно, – начала перечислять. – Да мало ли способов!

– Во-первых, я не вор и не умею вскрывать замки, хотя с помощью магии, уверен, у меня бы получилось. Во-вторых, влез в окно. Ты издеваешься? Какой тут этаж?

– Седьмой, – сердито буркнула.

– Ты явно меня спутала с этим вашим, как его… человеком-пауком! Лазить по стенам – совершенно не мое, – фейское высочество прошелся по комнате и вальяжно развалился на моем любимом диване, закинув ногу на ногу. – Еще варианты? – изобразив кривую улыбку, нагло спросил он.

– Может, сам расскажешь? – скрестила руки на груди.

– А смысл? – выгнул точеную платиновую бровь мужчина.

– Смысл? О, он очень прост! Либо ты немедленно объясняешь мне все, либо уходишь. Дверь вон там, – и указала направление на выход.

– Но мне совершенно некуда идти! – не на шутку испугавшись, воскликнул мой собеседник. – Неужели ты выгонишь меня на улицу? К слову, я совершенно не приспособлен к вашим жутко холодным зимам.

– Вот и не доводи до крайности, – спокойно отвечала Эрику, если это, конечно, его настоящее имя.

– Ладно. Чем бесконечно пытаться объяснить тебе, попробую показать. По крайней мере раньше это всегда срабатывало, – окончание фразы он пробормотал еле слышно. И когда это, интересно, раньше?

В следующую секунду абсолютно все мысли покинули мою бедную голову. Незваный гость легко поднялся и расправил широкие плечи. Вокруг мощного силуэта замерцали серебряные искры, растворяя вполне себе современный мягкий свитер и синие джинсы, являя мне ту самую одежду, в которой я увидела его: шикарный темно-синий камзол, расшитый серебром, плотные брюки, высокие сапоги, белая рубашка, длинные струящиеся до самой талии платиновые волосы, милые заостренные ушки и самое главное – крылышки. Настоящие мерцающие крылья! В немом восхищении осторожно подошла к фею и протянула руку в неконтролируемом желании коснуться, проверить, реальны ли они. По коже пробежались сотни иголочек, теплые, шелковистые, крылья трепетали.

– Вот черт! – пробормотала ошарашенно.

– Точно нет, – обиженно буркнул он, и все волшебство истаяло, возвращая мужчине прежний, вполне современный вид. – Я совершенно не похож на рогатых.

– Да это я от волнения! Конечно, не похож! – снова внимательно разглядывала подтянутую фигуру. – А уши? – прежде чем фейский принц успел мне что-то возразить, уже отодвигала мягкие пряди, тщательно ощупывая вполне себе человеческое округлое ухо.

– Не смей их трогать! – рыкнул он, перехватывая и больно сжимая мою руку.

– Отпусти, – весь восторг мгновенно испарился, терпеть не могла мужчин, позволявших себе подобное.

Отошла на несколько шагов назад, снова принимая закрытую позу, и продолжила размышлять вслух:

– Допустим, ты действительно – волшебное существо, но почему ты был игрушкой?

– Это мое наказание, – зло скрипнул зубами фей.

– Я совершенно не удивлена, – его гордыни хватило бы, пожалуй, на десяток особ королевской крови в моем мире. – А сколько уже длится твое наказание и в чем его суть?

– Пятьдесят человеческих лет, – спокойно ответил Эрик.

– Невероятно! – ошарашенно посмотрела на него.

– Сильнейшая ведунья Совета десяти наложила проклятие. Быть мне обычным кусочком стекла, лишь под Новый год получая шанс на возвращение домой, – продолжил свой рассказ принц.

И хотя мне безумно хотелось подробностей, не каждый же день у меня на елке обнаруживается волшебное создание, но, видя, что воспоминания причиняют мужчине боль, не стала настаивать.

– Можно же как-то снять проклятие? Должна быть какая-то возможность? – подтолкнула замолчавшего фея.

– Ты права, только вот ни разу за все пятьдесят лет ни у кого не получилось, – ну нет, это я точно должна знать. – Неужели решил сдаться? Опустить руки?

– Сдаться? Опустить руки? Да что ты знаешь об этом, об одиночестве, человечка? – обидные слова сорвались с губ, а в голубых пронзительных глазах плескались океаны боли.

– Многое, – сухо ответила ему, и принц, растерянно моргнув, продолжил.

– Девушка, та самая, рядом с которой я оказываюсь, должна пожелать помочь мне. Если желание ее искренно, идет от сердца, то его силы хватит для открытия портала, – скептически подняла бровь, а условие-то невыполнимое.

– Слушай, в вашей магии я совершенно не разбираюсь, но создать портал для обычного человека совершенно невозможно, – да, история выглядела откровенным бредом с точки зрения обыденной реальности, но можно было хотя бы попытаться помочь ему.

– Это не так. То, что вы перестали видеть, а, самое главное, верить в магию вовсе не значит, что ее нет в вашем мире, – с мягкой улыбкой принялся объяснять Эрик. Его надменное, холодное лицо совершенно преобразилось: колкий голубой взгляд стал нежным и мечтательным, да и весь он вдруг трансформировался из недосягаемого холодного божества во вполне земного, пусть и невероятно красивого, мужчину. – Неужели и ты не чувствуешь? – принц внезапно вскочил на ноги, ухватил меня за руку и потащил к елке. – Закрой глаза, – тихо шепнул, плотно прижимаясь к спине, аккуратно проводя моей ладонью по колючим иголочкам. – Вдохни глубже, – шепотом командовал он.

Его низкий голос пробуждал что-то доселе неизведанное в моей душе. Я вся словно оголенный нерв: стоит лишь коснуться, и последует взрыв. Широкая твердая грудь, возмутительно приятно и невозможно правильно касавшаяся моих лопаток, крепкая рука, обвивавшая талию, и аромат сказочного морозного утра, смешанный с хвоей, щекотал рецепторы, пробуждая воображение. Мне привиделась большая спальня в серебристо-белых оттенках с огромной кроватью у стены, а на шелковых простынях сплелись двое: мужчина с загадочно мерцающей молочной кожей и рассыпавшимся по плечам шелком платиновых волос и девушка, чьи руки сейчас нежно скользили по идеальной спине. Мои пальцы, как наяву, почувствовали тепло и мягкость сильного тела. А шея – влажные поцелуи ненасытных губ. Позвоночник прострелило жгучим огнем возбуждения, дышать стало тяжело.

– Смотри, – тихий восторженный голос принца прозвучал громом среди ясного неба.

Я вздрогнула и открыла глаза. Под моими руками пушистые ветви светились совершенно нереальным холодным светом. В страхе отдернула собственные конечности и даже попыталась попятиться, но монолитную скалу позади так и не смогла сдвинуть, проскальзывая ногами в смешных теплых тапках с кошачьими мордочками.

– Ччччто это? – заикаясь, спросила невозмутимого Эрика.

– Магия. Ваши елки – символ праздника – являются квинтэссенцией надежд и чаяний людей – идеальный накопитель. Вы сами по капельке наделяете эти деревья волшебной силой, даже не замечая. А теперь ты смогла это увидеть, а значит… Значит, у меня есть шанс! – радостно воскликнул он, развернул меня и стиснул в объятиях. – Ты же поможешь мне? – принц склонил голову, сравнивая нашу разницу в росте, и проникновенно посмотрел в глаза.

О, этот взгляд, ему невозможно противиться, он затягивает в лазурную глубину, подчиняя, заставляя пообещать все, что угодно.

– Дааааа, – томно выдохнула и сама возмутилась собственной реакции, даже головой встряхнула, прогоняя розовый туман.

– Сколько тебе лет? – деловито спросила Его Высочество.

– Четыреста пятьдесят семь, – словно само собой разумеющееся бросил он, это ж какой простор и срок для оттачивания навыков соблазнения, не удивительно, что я так поплыла.

– Надеюсь, ты знаешь, как открыть портал? – самой мне это вряд ли удастся.

– Конечно, – радостно подтвердил Эрик, – только потребуется время. Думаю, с твоими возможностями на это уйдет примерно две недели, до вашего Старого Нового года успеем. – Ты ведь позволишь мне остаться? Мне правда совершенно некуда идти.

– Так, – голова уже пухла от всего происходящего, жужжа как растревоженный улей с пчелами, – сделаем вот что: сначала ужин, – судя по настенным часам уже довольно поздний, – потом спать, а утром мы еще раз все обсудим. Да… Надеюсь, ты не вздумаешь украсть что-нибудь и раствориться в ночи?

– За кого ты меня принимаешь! – праведно возмутился высочество. – Я – наследник королевской крови!

Вот и посмотрим при свете дня на этого наследничка.