Читать книгу: «Взгляд из прошлого», страница 4

***

Следующим утром стражники ворвались в спальню Сапирмута. Следом за ними в покои юного принца вошел Муфбак в сопровождении Ваенфыца. Солдаты схватили спящего Сапирмута и бросили на пол.

Молодой трионт тут же вскочил, мотнув спросонья головой, пытаясь понять, что происходит, но чья-то рука с силой вновь опустила его на пол.

Король Муфбак со злобой и отвращением посмотрел на младшего сына.

– Обыскать! – велел он страже.

Двое солдат остались возле сидящего и мало что понимающего принца, а остальные, разбрелись по комнате, переворачивая все вокруг.

– А в чем дело? Отец, что тут происходит? – Сапирмут с явным недоумением смотрел по сторонам, наблюдая, как стражники наводят беспорядок, целенаправленно уничтожая его вещи.

Шум, царившей в помещении суматохи, заглушил его вопрос.

Вот со стены был сброшен портрет королевы Минрапу. Ударившись об пол, рамка картины треснула, стекло выпало и разбилось, а сам рисунок, подхваченный порывом воздуха, подлетел к Сапирмуту и опустился возле него. Он поднял его и внимательно посмотрел.

Минрапу улыбалась и, казалось, ее лицо лучилось от переполнявшего ее счастья. С портрета на сына смотрела живая королева, в действительности же она была мертва.

Сапирмута не покидало нарастающее чувство тревоги, он перевел взгляд на отца, Муфбак с прежним отвращением взглянул на сына и отвернулся.

Наконец стражники добрались до шкафа с одеждой, что стоял у дальнего окна и, открыв его, принялись выбрасывать на пол содержимое.

– Ваше Величество, – произнес солдат, – кажется, нашел.

Муфбак и Ваенфыц подошли ближе. Внизу шкафа лежал топор с засохшими следами крови на нем, а рядом повседневная одежда Сапирмута – его любимые мягкие суконные штаны и такая же рубашка, перепачканные кровью. В самом углу была обнаружена окровавленная простыня, в которую было завернуто что-то круглое.

Король молча кивнул, стражник взял простыню и, опустив ее перед Сапирмутом, развернул. Трионт в ужасе откинулся назад и забормотал нечто неразборчивое.

Взору всех собравшихся предстала отрубленная голова королевы Минрапу.

Муфбак сделал глубокий вдох и произнес:

– Принц Сапирмут, вы обвиняетесь в убийстве своей матери, королевы Минрапу, и главы королевской секретной службы – Ходящего во Тьме, а так же в покушении на вашего отца короля Муфбака. Вы признаете себя виновным?

Сапирмут с полными ужаса глазами переводил взгляд то на отца, гневно и ненавистно глядящего на него, то на отрубленную голову матери. «Что здесь происходит? – этот вопрос постоянно возникал в голове принца. – Все это только тебе снится. Это сон и не больше… страшный такой сон… кошмаром обычно называется… сон, ты спишь, сейчас проснешься, и весь ужас улетучится».

Юный принц зажмурился и несколько раз мотнул головой, но когда он снова открыл глаза, перед ним вновь была все та же, полная страха картина.

– Нет, нет, нет, этого не может быть, – пробормотал он и опустил взгляд. – Она жива, жива, вы слышите? ЖИВА! Все это только глупый розыгрыш.

Трионт посмотрел на окружающих, выражения их лиц оставались по-прежнему злобными и суровыми. Он поймал на себе взгляд Ваенфыца. Самодовольная улыбка отразилась на его лице, и он незаметно для остальных подмигнул брату.

– Значит, не признаете, – вновь заговорил Муфбак. – Что ж, судебное разбирательство будет назначено позднее, а сейчас увести его.

Один из стражников с силой ударил принца по голове, тот покачнулся и упал, теряя сознание.

***

Запах сырости, затхлости, плесени, перемешанный с запахами испражнений, заставил Сапирмута прийти в себя. Он открыл глаза, откуда-то сверху просачивался тусклый свет. Голова болела, а от стоявшей вокруг духоты и вони у трионта сработал рвотный рефлекс.

Принц еле успел подняться с соломы, брошенной кем-то на пол, и отойти в угол камеры к решетке, как его, буквально, вывернуло наизнанку.

Отдышавшись, он вернулся обратно и, сев на ту же солому, осмотрелся.

Камера темницы, расположенной в подвальных помещениях дворца, представляла собой небольшой прямоугольник, огороженный с трех сторон решетками, а с четвертой стороны – капитальная стена, в верховьи которой было прорезано небольшое узенькое оконце.

Настроение принца оставалось подавленным. Обида, горечь и отчаяние смешались в нем. Кто-то убил его мать, а самого Сапирмута сделал виновным.

– Тсс.

Сапирмут обернулся, возле решетки стояла Налигуна. Вид у нее был напряженный, глаза возбужденные, а волосы, убранные в хвост, растрепались и теперь свисали в разные стороны. Девушка постоянно озиралась по сторонам, опасаясь того, что ее могут заметить.

– Налигуна, что ты здесь делаешь? – спросил Сапирмут, подходя ближе.

Внезапное появление сестры заставило его на время забыть о своих мрачных мыслях.

– Тс, – трионтка приложила палец к губам и произнесла уже шепотом, – я пришла проведать тебя, но если меня тут застукает стража, будут неприятности. Как ты?

– Спасибо, – Сапирмут выдавил вялую улыбку, – бывало, и лучше.

– Послушай, – все так же шепотом произнесла, – я знаю, что ты невиновен.

– Откуда?

– Ваенфыц подставил тебя.

– Что? Ваенфыц? Но зачем? То есть это он убийца?

– Полагаю, что да. И нечему тут удивляться, ты же знаешь, как он издевается над слугами. Так вот, я засиделась в библиотеке допоздна и возвращалась к себе уже заполночь. В коридоре у твоей спальни я услышала шаги. Я быстро спряталась за рыцарские доспехи, и как раз вовремя, мимо меня прошел Ваенфыц. Он прошел мимо окна и в падающем звездном свете, я заметила, что одет был он в твою одежду и, перекинув через левое плечо, нес что-то окровавленное. После этого он скрылся в твоей спальне, а когда вышел обратно был уже в своем обычном облачении.

– Расскажи об этом отцу.

– Ваенфыц уже запутал его своей ложью, боюсь, он не станет меня слушать, к тому же женщины в нашей семье лишены права голоса.

– Это нелепица, от которой следует избавиться.

– На самом деле, – тут девушка выдержала небольшую паузу, – я пришла, чтобы проститься. Я чувствую, что во дворце становится опасно, наш брат ввязался во что-то страшное и по-настоящему темное, от него исходит зло. Сегодня ночью я покину дворец.

– И куда же ты направишься?

– Помнишь о Диких Садах, про которые я тебе рассказывала? Думаю, что смогу отыскать путь к ним.

Если раньше Сапирмут бы засмеялся над подобной затеей сестры, сославшись на то, что это просто глупые сказки, то теперь что-то глубоко внутри него было абсолютно уверенно в том, что у Налигуны все получится.

– Будь осторожна, дорогая сестренка.

Девушка заплакала, слезы тонкими ручейками бежали из ее зеленых глаз.

– Не думала, что придется сказать это так скоро, – Налигуна приблизилась вплотную к решетке, протянула меж ее прутьев руки и обняла брата. – Прощай, Сапирмут, мой дорогой и бесконечно любимый младший брат.

Она отпустила трионта и, развернувшись, направилась к выходу.

– Налигуна, – негромко позвал ее принц, – спасибо за все.

Трионтка обернулась, быстро подбежала к нему, еще раз обняла и, уже не скрываясь, рыдая, отправилась прочь.

Глава 3
Пленники Теазнорпа

Давно известная истина: на свете нет ничего хуже поражения. Особенно если ты не пал, сражаясь, а угодил в плен и вынужден видеть, как ликует победоносное зло

Борис Акунин

Муфбак стоял, облокотившись на перила балкона, и смотрел на крыши городских домов, в хаотичном порядке разбросанных далеко вплоть до линии горизонта.

– Что с телом? – спросил король стоявшего рядом Ваенфыца.

– Сильно изуродовано, отец.

– Распорядись, чтобы его тайно кремировали.

– А как же похороны? Официальное захоронение?

– Используем пустой гроб, – тут Муфбак осекся. Его голову внезапно посетила мысль, мысль, как он думал, его собственная, но это Ваенфыц сделал незаметный мысленный посыл, внушая необходимое решение. – Судебного разбирательства не будет. Мы похороним Сапирмута в пустом гробу. Правда, есть одно «но».

– В чем дело? – осведомился принц.

– Несмотря на все, что он сделал, он все же остается моим сыном, я не хочу, чтоб он мучился.

– У тебя доброе сердце, отец. Предоставь это мне, и уже завтра утром можно будет проводить похоронную процессию.

– Хорошо. И еще одно. Никто не должен знать истинной причины смерти королевы. Официально она умерла от естественных причин.

– А те, кто уже знают?

– Устрани их. Да, и отправь гонца к Азун-Ти-Монгу с искренними соболезнованиями, но только такими, чтобы он не вознамерился заявиться сюда.

– Будет исполнено, отец.

Чья-то тень мелькнула на фоне балконной двери и быстро устремилась прочь. Но не Муфбак, ни Ваенфыц этого не видели.

***

Вечер наступил незаметно. Тусклый дневной свет, просачивающийся через небольшое узенькое оконце, совсем померк, и в камере темницы воцарился полумрак. Лишь где-то в коридоре плясали тени, отбрасываемые пламенем, горящего над постом тюремщика, факела.

Сам же тюремщик, изрядно напившись, теперь похрапывал, со свистом втягивая в себя воздух. Но Сапирмуту не было до всего этого дела. Его мысли находились далеко за пределами этой камеры и, хаотично сменяя друг друга, балансировали между воспоминаниями о матери и сестре и раздумьями о случившемся преступлении.

Ваенфыц появился посреди камеры прямо из воздуха. Он с раздражением оглянулся по сторонам, поморщил нос и, посмотрев на младшего брата, улыбнулся, смакуя в душе его несчастья.

– Не правда ли прекрасный выдался вечер? – с издевкой в голосе осведомился Ваенфыц.

Сапирмут вернулся в реальный мир, и только сейчас заметив брата, собрался было накинуться на того.

– Нет, нет, нет, – злодей увернулся и тут же одним только взглядом поднял нападавшего вверх, а затем отбросил к стене, где по воле неведомых сил что-то его удерживало.

– Расставим все по своим местам…

– Ты! – Сапирмут перебил брата. – Ты убил ее!

– АХА-ХА! – рассмеялся убийца, нагло глядя в глаза Сапирмуту. – Не велика честь в убийстве прислуги. Я просто расставил всех по местам. А твое место здесь, выродок. Не делай непонимающих глаз, ох, – негодяй с явной досадой вздохнул. – Ладно, нечестивый плод страсти моего отца, слушай внимательно. Я расскажу тебе правду, ведь ты все рано будешь мертв уже к утру.

Моя мать, истинная королева, умерла, и отец вознамерился жениться на приемной дочери раца гевридломов Азун-Ти-Монга Потерянной Княжне Чирте Фенгу. Но дурное желание ударило ему в голову, и он, завладев одной из служанок, обрюхатил ее, а спустя время, она родила тебя, дорогой мой выродок. Чтобы скрыть эти факты, отец тайно отправил Чирту в Теазнорп, где она до сих пор пребывает в заключении, а твою дрянную мать выдал за нее, взяв в жены.

– Ты врешь!

– Можешь не верить мне, это твое право.

– Зачем ты убил мою мать?

– Чтобы избавиться от тебя. Видишь ли, я тебя ненавижу и призираю. Я не мог больше терпеть низость и мерзость твоего происхождения. А Ходящего во Тьме я убил, чтобы подобраться к королю, стать его негласным советником, направлять его и принимать за него решения.

– Ты – безумец!

– Нет. Я – воплощение чистого зла! Но хватит откровений. Тебе пора собираться в последний путь.

Ваенфыц отвел свой взгляд в сторону от брата, и тот рухнул вниз, ударившись головой об пол, и потерял сознание.

Негодяй взглядом взломал замок камеры, затем поднял бесчувственное тело Сапирмута и, закинув его на плечо, коснулся родинки за левым ухом. Став невидимым для посторонних глаз, он направился к выходу.

Предстояло еще поместить тело в гроб.

***

Налигуна переоделась во все черное. Свое привычное повседневное платье она сменила на обычные кофту и штаны, поверх которых девушка надела плащ с капюшоном.

Ровно в полночь принцесса покинула спальню и, осторожно ступая и выглядывая из-за каждого угла, отправилась в путь. В свете недавних событий дворец и прилегающая к нему территория усилено охранялись, а, следовательно, нельзя было допустить, чтобы стража заметила ее.

Благополучно добравшись до холла, Налигуна спустилась по лестнице в подвалы дворца. Перед ней находился темный, ничем не освещенный коридор с множеством разных дверей.

Внезапно впереди послышались чьи-то громкие и тяжелые шаги. Присмотревшись, девушка увидела двух стражников с факелами в руках, идущих ей навстречу. Она быстро спряталась за ближайшим поворотом, и только когда солдаты скрылись из виду, вновь вернулась в главный коридор.

На ее счастье больше ей не повстречалась ни одно живая душа, а потому девушка без особых препятствий отыскала нужную дверь. «Королевский гробовщик» – сообщала табличка.

Налигуна легонько толкнула дверь, та, страшно заскрипев своими несмазанными петлями, отворилась, приглашая войти. Внутри было еще темней, чем в коридоре, принцесса на что-то натолкнулась, и это что-то с грохотом повалилось на пол.

Послышалась ругань, затем раздались звуки ударов камня о кремень, выскочила искра, и в свете наставленного на нее факела трионтка увидела суровое лицо гробовщика.

Оказалось, что принцесса задела в темноте чей-то гроб, и крышка его упала на мастера, спавшего у своего рабочего верстака.

– Принцесса, эм? – слегка удивился трионт, разглядев, кто находится перед ним. – Простите мне мою ругань. Но что привело вас сюда в такой час?

– Пришла снять мерки, – бросила девушка первое, что пришло в голову.

– Хотите заказать гроб ик… м? – оживился специалист в данной области, и при этом так сильно выдохнул, что принцессу обдало неприятным запахом перегара. – А для кого, если не секрет?

– Для вас! – Налигуна схватила, лежавшую на верстаке деревянную киянку и со всей силы стукнула гробовщика по голове.

– Ой! – мастер похоронного дела покачнулся и свалился на пол, роняя факел, который трионтка успела поймать.

– Хорошего отдыха, – проговорила девушка и, подобрав упавшее рядом с гробовщиком огниво, направилась вглубь помещения и скрылась в следующем зале.

Здесь повсюду стояли уже готовые гробы, отчего становилось очень жутко. Красные и черные деревянные апартаменты для покойников располагались на небольших каменных возвышениях с открытыми крышками, словно приглашали всех желающих прилечь отдохнуть в их, обитых мягкой тканью, объятиях.

В центре зала стояла единственная домовина с опущенной крышкой, на которой был вырезан королевский герб, а под ним надпись:

Королева Минрапу. Урожденная Потерянная Княжна Чирта Фенгу (175—193гг.). Светлая память и вечный покой

Немалых усилий пришлось приложить Налигуне, чтобы сдвинуть крышку. Внутри, как и предполагала принцесса, лежал, не подавая признаков жизни, Сапирмут, весь бледный, с плотно закрытыми глазами.

«Надеюсь, я не опоздала», – подумала девушка.

– Эй, Сапирмут, – негромко позвала брата сестра.

Принц никак не отреагировал. Тогда трионтка принялась тормошить его, светя факелом в лицо. Все было безрезультатно.

– Нет, – тихо произнесла Налигуна, и слезы покатились из глаз, – нет! Ты не умер!

Но юный трионт по-прежнему лежал неподвижно. Девушка села прямо на пол, облокотившись спиной о постамент, и заплакала.

Вдруг она услышала позади себя протяжный глубокий вздох. Принцесса резко поднялась на ноги и, обернувшись, увидела сидящего в гробу Сапирмута, который пытался откашляться.

– Налигуна? Но что ты здесь делаешь? – справившись с одолевшим его недугом, Сапирмут заметил стоявшую рядом сестру.

– Живой, – дрожащим голосом произнесла она и крепко-крепко обняла его. – Видишь ли, мои планы немного изменились, – произнесла девушка.

– Я не понимаю…

– Сейчас не лучшее время для рассказов и объяснений, – перебила его сестра. – Давай-ка выбираться отсюда, если нас тут застукают – вдвоем в одном гробу будет тесновато.

Сапирмут молча кивнул и, подтянувшись на руках, выбрался наружу. Затем они опустили крышку домовины на ее прежнее место.

– Здесь повсюду стража, – пробормотала Налигуна, – так что единственный вариант сбежать – это добраться до монумента короля Гирумешопа. Под ним должен быть спрятан вход в подземный тоннель. Я читала об этом в одной из библиотечных книг.

– Придется пройтись через парк.

У правой от входа в зал стены имелось небольшое подвальное окно, которое на счастье беглецов, было открыто. Потушив факел, Сапирмут подтянулся и первым выбрался, после чего подал руку сестре.

Теплая летняя ночь опустилась над парком. Именно сюда и попали трионт и трионтка. Укрывшись в тени высокого дерева, Сапирмут и Налигуна затаились, ожидая пока мимо пройдет очередной караул. Навстречу караулу шли два офицера стражи. Они остановились прямо напротив дерева, за которым прятались принц и принцесса.

– Кто бы мог подумать, – донесся до беглецов голос одного из офицеров, – что убийцей окажется Сапирмут. С виду такой спокойный, дружелюбный парень.

– Ха! – отозвался второй. – Внешность, как известно, друг мой, обманчива, а все психопаты с виду самые обычные граждане. А этот принц, скажу я тебе, точно психопат. Убить собственную мать, да еще каким зверским способом, и при этом голову ее хранить у себя в шкафу. Вот что она ему этому сопляку, бедная королева, сделала?

– А вдруг это не он?

– Это еще почему?

– Да странно как-то то, что и топор в крови, и окровавленная одежда, и отрубленная голова лежали в его шкафу, словно ждали, когда их найдут. Разве не было бы логичным скрыть или же уничтожить улики? Что-то, на мой взгляд, тут не вяжется, а вдруг его просто подставили, а убийца сейчас бродит где-то на свободе?

– Да не, – возразил второй офицер, – он это, тут и думать нечего. А что на счет улик, да-к ведь говорю же, психопат он. Ну, забыл или же просто не хотел их прятать, кто его разберет, чего у него башке творится.

– Все равно как-то странно…

– Слушай, я тебе совет один дам, ты эти свои соображения и сомнения при себе оставь. Раз принц Ваенфыц сказал, что он виновен, значится так тому и быть.

– Ваенфыц? Причем здесь он? – не понял первый офицер.

– Принц назначен новым начальником секретной службы короля. Думаю, ты знаешь, как работают шпионы. Так вот, если они вдруг случайно донесут ему о твоих мыслях, ты на личном примере познакомишься с его тяжелым и жестоким нравом. Ладно, хватит разговоры разговаривать, пойдем, обход сам не завершится.

***

Оставив позади парк с его скверами и прудами, Налигуна и Сапирмут наконец добрались до небольшого холма, где в полный рост наблюдал за своими прежними владениями монумент Гирумешопа.

Он был высок и строен, с гордо поднятой головой. Каменное сооружение с точностью повторяло латные доспехи короля с гравировкой на груди в виде волны, освещенной лучами света. У ног памятника лежал ограненный камень правильной формы, на котором была выдолблена надпись:

Великий король трионтов, шаман-колдун, рожденный из Воды и Света, Гирумешоп (25 – 35 гг.). Защитник и просветитель своего народа. Честь, слава и вечная память

– Ты не находишь странным, что он прожил так мало?

– Это годы правления, – отозвалась сестра. – И насколько я знаю из истории, Гирумешоп уже был старцем.

Сапирмут несколько раз обошел памятник, ища глазами что-нибудь, что бы могло указывать на скрытый вход в подземный туннель. Так ничего и не увидев, он подошел к сестре, внимательно всматривавшейся в гравировку на груди монумента.

– Я ничего не вижу, – проговорил Сапирмут, – где здесь, по-твоему, может быть вход?

– Гирумешоп был шаманом-колдуном, а значит, никому просто так не отыскать этот туннель.

Налигуна приблизилась к памятнику Гирумешопа и нажала прямо на гравировку. К ее не малому удивлению, она с легкостью поддалась и с тихим щелчком углубилась внутрь. В тот же миг холм заволокло голубоватой дымкой, которая постепенно стала заполнять пространство между Гирумешопом и трионтами, а потом и вовсе приобрела формы лица, лица шамана-колдуна.

Лицо внимательно посмотрело на беглецов, о чем-то задумалось на минуту и, наконец, произнесло:

 
В грядущей тьме дорогу к Свету
Найдет лишь только тот трионт,
Кто, не смотря на беду эту,
Отыщет под землей кобальт
 

Дымка рассеялась. Брат и сестра переглянулись.

– Ты что-нибудь понял? – спросила Налигуна после небольшой паузы.

Сапирмут лишь отрицательно покачал головой. «Кобальт, причем здесь вообще кобальт?» – подумал он и тут вдруг заметил, что монумент видоизменился. От груди и до области паха вместо камня зияла чернота.

– Думаю, его слова были неким посланием, а вот это, – трионт указал на образовавшуюся черноту, – вход.

***

Чирта лежала на кровати и смотрела в потолок. Взор ее затерялся где-то посреди бесконечного океана белой окраски. Она мысленно пребывала совершенно в другом месте.

За минувшие восемь лет девушка свыклась со многими вещами: с тем, что каждый день в одно и то же время ей приносили завтрак, с тем, что она свободно могла перемещаться по крепости и, наконец, с тем, что каждый новый день ее жизни был похож на предыдущий. Завтрак, прогулка, чтение книг в библиотеке, обед, тайная встреча с Мон-Ти-Монгом, еще одна прогулка по крепости, ужин и время сна. Единственное, с чем Чирта не смирилась, было предательство короля Муфбака, который заманил ее к себе во дворец, а потом заточил в стенах Теазнорпа, лишив свободы. Ну, заточил, это было сильно сказано. Фактически княжна пользовалась всеми почестями и привилегиями, положенными ей по происхождению. Она была «Арестованной Хозяйкой» (так называли ее стражники) и могла делать все что угодно, естественно с одобрения коменданта, за исключением двух вещей: покидать пределы крепости и, следовательно, общаться с внешним миром.

Мон-Ти-Монгу повезло гораздо меньше, потому что на него не распространялось королевское снисхождение, а поэтому сына раца гевридломов поместили в темницу, где держали наряду с другими политическими заключенными, неугодными для режима Муфбака.

Чирта тайно от коменданта навещала своего брата. Правда такая возможность ей предоставлялась не всегда, а только в смену, когда у камер с арестантами дежурил ее приятель Куфа.

Куфа был единственным стражником, с кем княжна общалась, и даже, в какой-то мере, могла считать своим другом. За все время, что Чирта навещала брата, Куфа ни разу не прогнал ее и ни разу не доложил об этом командиру гарнизона или коменданту крепости, тем самым он заслужил доверие девушки.

Первое время после своего заключения Чирта думала, что пребывание в Теазнорпе отрицательно скажется на ней, девушка боялась, что ее будут преследовать воспоминания. Но как оказалось на деле, все вышло не так уж и страшно. Трионтка плохо помнила своего отца, а так же детские годы, прожитые здесь, но она отчетливо помнила одно – раньше Теазнорп был другим.

Крепость построили в годы правления Гирумешопа. В его каменных стенах располагались часовня, Высший Ученый Совет и крупнейшая на Марсе библиотека, в которой находились свитки и книги, хранящие на своих страницах страшные тайны, чудовищные ритуалы, позволявшие в умелых руках достичь могущества, а в руках ненадлежащих, способные повлечь гигантские разрушения. Последователи шамана-колдуна на протяжении десятилетий хранили и оберегали эти знания. Так продолжалось до тех пор, пока его прямые потомки по женской линии правили королевством трионтов.

Последним прямым потомком Гирумешопа была королева Симвана. Она вышла замуж, и барон Муфбак стал королем, но реальной политической силы в государстве он не имел. Однако спустя несколько дней после пятого дня рождения принцессы Налигуны, королева умерла. Муфбак, воспользовавшись ситуацией, изменил закон, установив патриархат и отстранив женщин от управления, лишил их права голоса. Сразу после этого он превратил крепость Теазнорп в королевскую крепость-тюрьму, куда ссылались все политические заключенные.

Чирта села на кровати, поправила волосы.