Марина [НЕ] грустит: Тяжёлая музыка

А надо-то было ещё что-то ответить! И вот что прикажете делать? Этот гном одним своим видом поставил нас в тупик, да ещё вопрос по существу задал. Неглупый ведь вопрос, согласитесь! Не то что претенциозный эльф.

– Откровенно говоря, такой идеи не поступало, – протянул я, выигрывая время, чтобы придумать ответ. – Идея нашего концертного тура состоит в том, чтобы познакомить народы других планет с популярной культурой Земли. В этом свете правильнее с нашей стороны уделить больше внимания и времени тому материалу, который ранее не был доступен жителям Конфедерации. Уверен, у вас есть множество артистов, которые куда лучше нас могут исполнить народные песни. Думаю, будет правильно, если каждый займётся тем, что у него получается наилучшим образом.

Маруся поглядела на меня с уважением. Мила украдкой подмигнула.

Гном кивнул:

– А по первому вопросу?

«Ах да, ещё же один вопрос!»

– Да, мы будем играть не только песни из альбома, поскольку его время звучания относительно небольшое, – сообщила Маруся. – Помимо оригинальных песен группы «Полундра!» мы познакомим зрителей с целым рядом популярных композиций различных исполнителей с Земли.

– Благодарю, – Кремень Набекрень соскочил со стула, и на какое-то время я потерял из виду его рогатый шлем. Подумалось, что пообщаться с Кремнем (или Кременем?) было бы интересно. Может, дать ему отдельное развёрнутое интервью?

Тем временем Мила вызвала следующего.

– Пожалуйста, номер сто тридцать. Господин Ушарр, «Дракон недели», – Мила вызвала следующего журналиста. Им оказался рептилоид. Тоже в костюме, тоже при галстуке. Серо-зелёный, с плоской головой, украшенной ярким гребнем. Каково же было наше удивление, когда он зашипел на вполне сносном русском:

– Сшадерр Ушарр, «Дракон недели». Не так давно появилс-ся с-слух-х, ч-што к ваш-шей группе имеет отнош-шение ангел. Это вызывает бес-спокойс-ство, уч-шитывая, ш-што для больш-шинства планет ангелы ас-соц-сиирутс-ся с-с войной и разруш-шениями.

Я открыл уже было рот возразить, когда Маруся ответила куда проще, понятнее и, чего уж, действеннее.

– Игры ангела на нашем концерте вы не услышите. Группа отправляется в тур усечённым составом. Никаких ангелов, чтобы не пугать общественность.

Я поглядел на Марусю вопросительно, она лишь пожала плечиками.

А тем временем ассистент уже выдвинулся к следующему корреспонденту, которого назвала Мила:

– Пожалуйста, номер двести тридцать три.

– Кирен Уотсон, «Второй вестник», – с места поднялся квирч, которого и до того было отлично видно в силу очень высокого роста, – ваш последний визит в Нестралех ознаменовался определёнными событиями. Теперь ни для кого не секрет, что ваш тур во многом обеспечивают Шиф’таэри Золотой Сотни. Означает ли это, что следует ожидать новых… событий… Или же это обычная мера предосторожности? Или эльфская спецслужба задействована только лишь потому, что Земля не входит в Конфедерацию?

– Ну вот, вы сами на всё ответили! – обворожительно улыбнулась Маруся.

– И всё же.

– События, которые вы имеете в виду, действительно совпали с нашим визитом в Нестралех, но они никак не были связаны с нами, – соврал я. – Однако вы можете быть уверены в том, что с нашим прибытием сюда всё-таки что-то произойдёт. А именно – грандиозный концерт. От нашей музыки многие потеряют голову! Безопасно ли это? Нет! Почему? Потому что мы с Земли!

Пока я все это говорил, пафос нарастал, и я даже счёл уместным встать и поднять вверх руку. О, да, это было очень картинно! Дескать, знай наших!

– Господа, на этом давайте закончим, – твёрдо возвестила Мила, – все свои вопросы вы можете адресовать мне по электронной почте, Марина с Ярославом ответят на них письменно в ближайшее время.

Послышался недовольный говорок. За час конференции слово дали далеко не всем, и оставшиеся не у дел ожидаемо негодовали. С другой стороны, у нашей дорогой Милены имелись явные любимчики. К примеру, того рептилоида она вызвала по имени. Как это следовало понимать? Я для себя рискнул предположить, что этот конкретный корреспондент «Дракона недели» входил в штатный пул журналистов, аккредитованных при Шиф’таэри, и потому Мила его хорошо знала. С другой стороны, она вызвала колоритнейшего Кремня (или Кременя?) Набекреня в числе прочих – хотела ли она показать нам именно этого персонажа? И вообще – была ли цель представить нас Конфедерации? Может, это их хотели представить нам?

«Ай, глупости какие!» – ругал я сам себя, пока мы шли из конференц-зала к небольшой эстраде. Не самые глубокие мысли и не самые последовательные рассуждения – мне было не по себе, и ничего поделать я тоже не мог. Так и существовал – с постоянным ощущением собственной нелепости, как будто и я не я, и рожа не моя, и вообще по ней ударили пыльным мешком из-за угла. А потом ещё и снотворного дали – и вот идёшь такой, ноги переставляешь, а вместо башки воздушный шарик. И смотришь – и как будто все предметы кругом незнакомые. И только вопрос в голове: кто я и что тут делаю?

Тем контрастнее всё это было, что рядом топала Маруся – яркая и живая. Как всегда, колыхались при ходьбе хвостики, а голос звенел, не умолкая. И я ещё подумал: «Вот уж кто маскировался мастерски, так это она».

– А? – девушка поймала на себе мой взгляд. – Что такое? Испачкалась?

– Да не, нормально всё, просто смотрю.

– Понятно. Мощно ты задвинул про то, что мы с Земли и про событие, которое сведёт с ума.

– Не, ну а я чо? А они чо? – изобразил я нарочито бессвязный ответ, более характерный для не слишком смышлёного персонажа мультфильма. Маруся лишь разулыбалась. Ей почему-то нравилось, когда я так шутил. Может, потому что образ неотёсанного болвана не шибко вязался со мной.

Или как раз наоборот.

«И давно это я взялся комплексовать, интересно?» – С этим самоедством следовало немедленно покончить. Нужно было почувствовать себя классным и крутым, чтобы на кураже как следует сыграть перед этими акулами пера.

Поднявшись на невысокую сцену, я принял из рук эльфа-помощника инструмент, взял медиатор, тронул струны, слушая строй и громкость. Всё было идеально. Маруся прочитала короткий стишок, опробовав микрофон. Игнат устроился за установкой и выдал несколько вялых брейков, осваиваясь. Ну а Мила повесила себе на шею здоровенный…

… красный…

… безладовый бас…

… «Бластер».

«Та-ак!»

Я красноречиво посмотрел на эльфку, она же не отвела глаз, зато была спокойна и, судя по заострившимся чертам, предельно собрана.

– Мы сыграем вам песню «Нет, спасибо!» – объявила тем временем Маруся. – Она исполняется на русском языке, но каждый сможет синхронно запустить версию на эльфском. Приятного прослушивания!

Вампир дал отсчёт, и мы грянули кавер-версию всемирного хита от японок из HTT. Неплохо так грянули, надо сказать. Я видел, как кто-то начал кивать в такт, видел, как от удивления расширялись глаза, как новая для них музыка, да ещё вживую – увлекала и захватывала. Ритм творил чудеса, а от басов вибрировало что-то внутри. Некоторые инопланетные журналисты, по виду, слыхом не слыхавшие, что такое рок, топтались в замешательстве, не зная, как себя вести. Ведь, повинуясь барабанам, ноги уже сами вели их в пляс. Штука в том, что танцев под подобную музыку они тоже не знали – и лишь мы, давая жару на сцене, выступили их единственными проводниками в новый мир.

«А я лечу! подобно птице, над землё-о-ой! – вела Маруся, привнося в оригинальную партию чуток красивых мелизмов, и кто-то из слушателей от полноты чувств уже вскинул руки. – И с каждым взмахом всё слышнее голос мо-о-ой!!!»

«И если скажешь: Позабудь про всё! И просто будь со мной…» – здесь мы резко оборвали музыку, чтобы дать голосу красиво прозвучать в тишине.

«НЕТ! СПАСИ-ИБО!»

Ударный аккорд и снова полная тишина.

«Я УЖЕ НЕ ХОЧУ!»

Пауза. Счёт! Кода!

Аплодисменты взорвали зал. Я видел, как из других зон стягивались посетители, желавшие узнать, что это было. Я видел, как светились глаза симпатичных эльфок и как Кремень Набекрень собственной персоной продемонстрировал мне большой палец. А вот Сшадер Ушарр в уголке что-то сосредоточенно наговаривал в диктофон.

Что же, следовало, не расслабляясь самим и не расслабляя зрителей, развить успех. И тут уже нужен был суперхит на все времена. И у нас имелся такой в репертуаре.

– WE WILL ROCK YOU!!! – крикнула Маруся собравшимся, и следующие несколько минут просто взорвали им мозг и дух. Мы покорили их, заставили позабыть обо всём и подчиниться ритму. Они пели вместе с нами, топали и хлопали в ладоши в такт, забыв о журнализме, статьях и вообще обо всём. Наши барабаны и гитарный рёв и вправду открыли что-то новое. И это новое норовило открыть что-то ещё более новое уже в самих слушателях. Сила воздействия была громадная – я и ожидать не мог ничего подобного.

Когда мы закончили, аплодисменты просто не давали нам продолжить. Теперь уже было понятно, что в зале и рядом столпились все, кто был в музейном комплексе. Через широкие проёмы я видел, что нас в реальном времени пустили на большие экраны.

Надо было добивать.

Сделав сумасшедшее лицо, я глянул на Марусю исподлобья, и она меня поняла.

– Smells Like Teen Spirit! – выкрикнула моя рок-дива, я заиграл вступление, и мы грянули.

Что тут началось! Народ без затей сходил с ума. Мы сломали их сознание, ввергли не то в транс, не то в эйфорию, и каждый наш аккорд погружал их всё глубже. Не знаю уж, что там творилось внутри их голов, но вот тела мы заставляли прыгать, размахивать руками и пытаться подпевать. И…

…и это было нечто.

Гром и молния! По моим ощущениям мы СОТРЯСАЛИ до основания всё здание и сами небеса над ним. Мы словно раскачивали эту махину в форме гриба, и она кивала под нашу музыку своей громадной «шляпкой», а эльфов внутри швыряло из стороны в сторону. Они не могли и, главное, не хотели сопротивляться – наши барабаны оказались настоящим оружием массового психологического поражения. Это было колдовство, шаманство, это был полурелигиозный транс, я не шучу! Наши ритмы возымели поистине дьявольское воздействие на оказавшихся не готовыми эльфов и других инопланетян. Они все до того прониклись, что, когда музыка, наконец, стихла, неистовыми аплодисментами потребовали добавки.

Регламент позволял, и мы, желая немного успокоить, исполнили для них «Лестницу в небо». И пока Марусин голос баюкал разгорячённых инопланетян, я украдкой предвкушал, какой завтра будет ажиотажный спрос на наш концерт после того, что эти журналисты напишут на своих сайтах. Или газетах. Или блогах. Или где там они свои материалы вывешивают?

В общем, наше потрясное промо-выступление в Арт-центре обязано было стать прорывом по всем направлениям. Оставалось лишь дождаться полного зала и зажечь его не меньше.

И таки мы дождались.

Глава 2

Как и ожидалось, к концерту наш маленький ангел тоже не появился. И конечно, мы нервничали. Знали, что так будет, выработали план, и всё равно переживали. С учётом, что любое душевное волнение моей ненормальной девушки могло привести к катастрофе вселенского масштаба, даже я нет-нет, да и вздыхал, мол, как же неплохо было бы Снежане Варяг таки почтить нас своим присутствием.

Бойтесь своих желаний, ага.

Как оказалось, переживал я зря. В том смысле, что моё беспокойство было не о том, о чём стоило бы. И наоборот. И если вам показалось сейчас, что я запутался, то будьте покойны: это запутался не я. Это запуталась сама вселенная – до того неправильно, бессмысленно и жутко было то, что на тот момент уже началось, пусть и не очевидно.

Ладно, навёл я тут тени на плетень, а меж тем концерт близился.

– Будем играть! – в который раз уже храбрилась моя «девушка с мотором», расхаживая босиком по гримёрке. У неё была запланирована целая череда смен костюмов, и в тот момент она уже успела нарядиться в первый: чёрное платье до середины бедра с открытой спиной, длинным рукавом. – Будем играть, и всё. А некоторых надо бы вообще из группы попросить! Кто, спрашивается, позволит такое отношение! Это неуважение к зрителям, но главное – это неуважение к нам! Мы готовились! Этот концерт для нас много значит. И как для группы, и как для представителей Земли на этой планете! Нет, это решительно…

– Погоди – тш-ш! – остановил я поток красноречия. – Прелесть моя, мы все понимаем, и отсутствие Снежаны – это уже факт. Нет необходимости уговаривать ни меня, ни себя. Просто глубоко вдохни и прими как есть. А то тушь потечёт!

Девушка надула губы. С ярким сценическим макияжем это смотрелось практически комично.

– Ну, спасибо! Ну, поддержал!

– А тебе так поддержка нужна? С каких пор?

Мы обменялись долгими взглядами.

Так бывает – посмотрел на человека, и обоим всё ясно. Не буду вам врать насчёт замены тысяч слов – оставим штампы в стороне. Если вам нужно передать какую-то информацию, то по-прежнему лучше слов пока ничего не выдумали. Но какие-то вещи иногда понятнее на уровне эмоций.

На уровне невербального общения, если угодно.

Тут даже никаких экстравагантных теорий не требуется: объяснение предельно простое. Просто наши глаза считывают больше информации, чем мы проговариваем в голове. А мозг это всё анализирует, понятно? И вот уже нам приходят на ум выводы, сделанные из посылок, которые мы даже не взяли в толк. И нам уже кажется, будто речь об интуиции и каком-то волшебном наитии.

Не надо обольщаться – чудеса для эльфов.

Мы же с вами люди продвинутые и учимся понимать всё правильно.

Так что – вернёмся – когда мы с Марусей поняли друг друга по взглядам, это был лишь взаимный экспресс-анализ психоэмоционального состояния с последующими выводами. И оные выводы нас в целом удовлетворили. Маруся поняла, что я в любом случае на её стороне. Ну, а ваш покорный – по блеску в глазах и поджатым губкам распознал куда большую решимость, чем можно было подумать, а растерянности – наоборот, не увидел. То есть нервы были лишь остаточным внешним проявлением, что в целом устраивало всех.

А ещё подумалось, что когда Маруся не кривлялась, то выглядела очень красиво и как-то даже… фирменно, что ли. Как настоящая звезда в образе. С этими чётко очерченными красными губами, с этими стрелками на глазах. Волосы ей собрали в аккуратный пучок, которые она должна была сама распустить во время второго номера.

И ещё ей подобрали серьги с рубинами, чтобы подчеркнуть губы.

И ожерелье из горящих красных камней.

Весь вид был настолько потрясающим, что завораживал меня не хуже любого эльфа. А ведь ещё ожидались эффекты! Концерт открывала Fuel, под конец которой в свете специальных проекторов Маруся должна была пылать, как метеор.

Я живо представлял себе эту картину, когда девушка снова заговорила и стала обычной собой:

– Яр! Ну, это же подстава! Ну, вот как она так могла?

«Снова здорова! А я-то думал, что тема исчерпана!»

– Ты же знаешь, что прекрасно могла. Это Снежана, она может ещё не такое. Но пойми, Марусь, от того, что ты сама себя накручиваешь, будет только хуже. Расстроишься – не сможешь нормально выступать.

И тут я ни разу не кривил душой: любое расстройство – это же всамделишная нешуточная помеха, оно не даёт ни сосредоточиться, ни даже собственно обрадоваться. А меж тем нам предстояло заразить своей музыкой громадный зал! Мы должны были сами верить, чтобы нам поверили другие. От нашего умения сыграть – причём в самом широком смысле! – зависел успех всего мероприятия. И знаете, может, весь тот концерт и был организован Шифтерами ради их тайных целей, но накануне эльфы и прочие инопланетяне сходили с ума по нашему року совершенно искренне. И для меня после вчерашнего стало по-настоящему важно подарить им потрясающее шоу, подарить им всем встречу с нашей крышесносной музыкой ради чего-то большего, нежели просто тайная операция разведки. Мне показалось, что мы могли что-то поменять в жизни этих «людей», донести до них какие-то смыслы, там, я не знаю… Дать им то, чего не мог дать больше никто.

Вчера мы обсуждали это с Марусей до самой ночи. И неудивительно, ведь она не менее моего была заведена демонстрационным выступлением. Мы, честно говоря, так зарядились от зрителей, что на многое закрыли глаза. Например, мы так и не переговорили с вампирским Игнатом о том, к чему пришли давеча на пляже. Решили, что сначала следует отыграть концерт, а потом уже всё остальное решать.

Кстати, о вампирчике.

В гримёрку постучали, и в дверь просунулась довольная мина – угадайте, чья?

– Двадцать минут! – молвил вампир своим обычным тоном, у меня возникло стойкое желание чем-то в него запустить. Игнат включил свою дурацкую улыбочку, как будто знал больше, чем говорил! Ничего он не знал, клоун. Ни-че-го!

Врезать бы ему. Любя. Правда, деятель предусмотрительно ретировался, прикрыв за собою дверь.

А вот меня кольнул внутренний голос где-то на задворках сознания:

«Ага! Вот ты и попался Яр! Чего такой нервный, а?»

Уже по тому, что включился внутренний диалог, можно было вполне диагностировать крайнюю степень беспокойства. Было ли это напряжение чисто инстинктивное или же мой мозг на внутреннем уровне принял во внимание куда больше факторов и по результатам обработки, так сказать, упорно выдавал сигнал тревоги?

Никогда я об этом не узнаю. Ну, и ладно: дело уже прошлое.

Маруся тем временем влезла в невысокие сапожки на низком каблуке и встала в картинную стойку, чтобы я оценил её стиль, изящество и бесконечный драйв.

И я таки оценил.

Подхватил на руки, закружил, словно пушинку.

– Э! Ты аккуратнее! Помнёшь! Порвёшь! – протестовала девушка. – А ты в усилителях, что ли?

– Угу! – самодовольно кивнул Ярослав Сергеевич.

– Будешь гитарой жонглировать, как показывал? – припомнила Маруся парочку моих трюков.

– А то ж! И ещё кое-что. Помнишь, мы репетировали?

Она поняла.

Во время Imagine Маруся поднималась по специальной конструкции довольно высоко. Петь, возносясь над залом в белом платье, само по себе было бы очень эффектным решением, но мы придумали сумасшедший трюк – Маруся шагала в пустоту, я бросал гитару и перехватывал её в прыжке. «Как такое вообще успеть?» – если бы меня спросили, то вместо ответа я бы лишь загадочно улыбнулся.

Трюк мы давно отрепетировали, хотя и не заявили. И вот – решили удивить всех.

– Думаю, мы сегодня обойдёмся без этого, – сообщила моя девушка, и я просто ушам не поверил.

– Та-ак, – я отступил на шаг и упёр руки в боки. – Кто ты и что сделала с Марусей?

Шутка была в том, что я как бы распознал в девушке клона-подмену, ведь настоящая Маруся никогда не отказалась бы от подобного хулиганства. Время от времени мы разыгрывали подобные сцены в разных контекстах.

Вот и теперь мы снова принялись за любимую игру: пошли, напружинив ноги, вокруг друг дружки, как бы обходя потенциальную опасность.

– Я – Дарт Вейдер с Планеты Вулкан! – с деланной интонацией говорила Маруся, припоминая шутку из «Назад в будущее». – Я захватил это тело, чтобы ты…

И запнулась – не придумала.

– Чтобы ТЫ… – повторила она, скрючив пальцы. – Ну не знаю… В общем, ЧТОБЫ ТЫ!

– А если я НЕ? – уточнил я в том же духе.

– ТО Я ОГО-ГО! – захохотала Маруська и кинулась мне на шею.

– А я тебе тогда ата-та! – сообщил я и в качестве защитной меры еле-еле шлёпнул её пониже спины.

Девушка сразу включила режим недотроги:

– У! Какой ты пошляк! Извращенец! – взвизгнула она слишком высоко, отскочила, приняла жеманную позу. Схватила со стула какую-то шмотку и закрыла ею лицо, оставив лишь глаза.

– Да! Я дикий мужчина! – взревел я на манер известного певца, и видимо, это было так смешно, что нас, наконец, прорвало, и мы оба расхохотались до колик в животе.

– Не, а серьёзно, почему бы трюк не показать?

– Не знаю… почему-то мне кажется, что на Imagine это лишнее. Она должна возносить. Вот если бы ты именно взлетал, и потом я пела у тебя на руках, находясь под самым потолком или проносясь над головами зрителей – это да.

– Репетировали… – предпринял я последнюю попытку, тем не менее уже зная результат.

– Мы этот трюк обязательно добавим куда-нибудь, пожала плечами Маруся, и в этот момент нам подали сигнал о скором выходе. Прямо на зеркалах высветилась надпись с обратным отсчётом.

– Идём, пока не началось… – проговорила девушка.

Ух, любимая, знала б ты, что к тому времени уже несколько часов как всё «началось».

А то и больше.

Конечно, не с нами и не для нас, и тем не менее.

Началось.

А мы-то ни сном, ни духом! Радостные от скорого выступления и одновременно все в трясучке от боязни забыть текст или ноты. Хохочущие по пути больше от нервов, чем от радости, хоть и от неё тоже. Мы выбежали на сцену под огни и от оглушительных оваций мгновенно растеряли все тревоги.

Ни с чем не сравнимое чувство, когда ты стоишь на сцене!

Да, многие боятся подобного, и в какой-то степени их можно понять. В сущности, это, наверное, основано на диких древних инстинктах. Ну, вроде того, что для многих видов незаметность – залог выживания. Человек в этом ряду должен быть на первых позициях: ни тебе больших когтей, ни зубов, ни силищи. Скорости нет, ловкость посредственная. Даже шкуры с какой-нибудь непробиваемой чешуёй – и то нет. Серьёзно, для нас, по сути, опасны любые более-менее агрессивные животные, не говоря уже о крупных хищниках. И вот будучи беззащитным, ты ещё и сам себя выставляешь на обозрение, мол, вон он я, глядите! Тут-то нас и поджидает охотник – можно и на гуще не гадать.

Самое смешное, что вот это всё не было какими-то умозрительными заключениями, а имело к нам с Марусей самое прямое отношение. В том смысле что, выставляя себя на сцену, мы сами открытым текстом приглашали любых недоброжелателей найти нас и начать вредить.

И раз уж на то пошло, то и ворота отворяй, прям как в той пословице.

А старт дала какая-то заварушка в зале. Какое-то движение, на которое, может, и внимания иной раз не обратили бы, пока не грохнуло. Где-то закричали, люди кинулись к выходам. Тут же звук на инструментах вырубился, включился свет, и нас немедленно увели со сцены эльфы с озабоченными лицами и серебряными нашивками на серой форме. Молчаливая и очень сосредоточенная Маруся тут же дала мне знак, мол, ни слова, потом переговорим. Игнат – тоже насупленный, каким бывал во время нашего первого приключения, – продемонстрировал свои покрасневшие глазки, которыми он то и дело зыркал по сторонам, словно и впрямь высматривал нечто конкретное.

В таком режиме нас долго вели по каким-то лестницам и коридорам, и у меня грешным делом закралось сомнение, оставались ли мы всё ещё в пространстве Диллиа-Дом.

И, забегая вперёд, – таки нет, планету мы не покидали. Просто нас вели какими-то тайными тропами, возможно, защищёнными магически. В итоге мы оказались в комнате для телепортаций. Отсюда Мила и ещё одна эльфка из числа Шифтеров без затей отправили нас в отель. Ни на какие вопросы не ответили, ничего путного не сказали, только лишь дали указания не отпирать дверь никому, даже охране, после чего Мила пропала из виду, а мы остались в полном недоумении.

Ожидание наше, по крайней мере поначалу, ничем интересным не отметилось, а вот похождения Милы – очень даже, да ещё последствия повлияли основательно. Так что далее, с вашего позволения, мой рассказ временно превратится в повествование от третьего лица и сосредоточится на Милене.

Подробности я узнал много позже, а кое-какие художественные детали мне и вовсе пришлось выдумать. Нет, а что вы хотели – откуда бы я узнал, кто куда посмотрел, что увидел или, тем более, почувствовал? Какой там! Кто что сказал в деталях, мне тоже вызнать неоткуда, согласитесь. Если что, записей никто не вёл (хоть, может, и стоило бы!). Но это не повод выпилить такой важный кусок истории! Поэтому я восстановлю его для вас на основании рассказов одной рыжей участницы и – своего воображения. Общий смысл постараюсь передать максимально точно. Или хотя бы литературненько.

Итак, оставив нас, Мила Краснова, перенеслась в телепортационную комнату и уже оттуда – в местную штаб-квартиру Шиф’таэри. Поводов волноваться у неё образовалось хоть отбавляй, тем более что сводок ей не дали. Ну, вы знаете – чем меньше информации сообщат НАМ, тем проще действовать эльфской разведке. Ещё бы хоть кто-то поделился, с каких пор Мила перестала быть ИМИ и стала НАМИ. Заодно хотелось бы понять, что за бред нагородили с конспирацией, если мы с Марусей формально числились агентами, то бишь давно уже стали ИМИ.

Будучи накрученной в таком духе, тем более что моя атомная девушка основательно поездила по чьим-то острым ушам, Мила налетела на оператора, что обязан был информировать нас о любых изменениях обстановки:

– Да вы что тут себе позволяете? – бушевала Мила, а эльф за пультом лишь невнятно мямлил:

– Госпожа Милена…

– Оправдываться будете, когда назначим проверку! – не дала ничего объяснить Мила. – Доложите обстановку: почему прервали концерт? Какого рода нападение? Текущий статус.

Эльф поглядел на Милу, прищурившись, очень долго.

– Концерт прерван согласно инструкции, – вымолвил он, наконец. – При возникновении обстановки, опасной для жизни и здоровья Шифтеров и гражданских, операции типа «Д» приостанавливаются. По имеющимся данным, нападение проведено группой лиц в невменяемом состоянии. Возможно, даже управляемых извне. В настоящее время нападение пресечено, тела нападавших доставлены в морг, нескольких удалось взять живыми, но вытянуть сведения не получается.

– Из-за внешнего управления, – кивнула Мила. Она даже несколько умерила пыл: объяснения оставили довольно тревожное впечатление.

Оператор подтвердил, и Мила, ничего не сказав, пулей вылетела из его аппаратной. Вообще-то неплохо бы ей было извиниться, но это лишь моё мнение – у эльфов всё не как у людей. Или почти всё.

Выскочив из операторской, Мила прямиком влетела в соседнюю дверь – к руководителю местных операций.

– Кто дал авторизацию? – потребовала она с порога, даже не удосужившись поприветствовать.

– Ваш непосредственный начальник, – парировал темноволосый эльф в униформе с золотыми нашивками, – ещё вчера.

Мила внутренне пожалела, что нельзя садануть чем-то тяжёлым, чтобы этот хлыщ не казался таким спокойным.

– Мне никто не сообщил – почему?

– При всём уважении, госпожа Милена, в круг моих обязанностей это не входит, и, если руководство не оповестило вас, значит, именно этого требовала операция.

– Если мои подопечные в опасности, я обязана знать!

– Однако же опасности нет – так о чём мы говорим?

Милу трясло. Помните, я рассуждал об очеловечивании и полном провале Милы по этому направлению? Так вот, ещё ни разу в жизни наша эльфка не ощущала себя настолько хомо сапиенс. Эмоции перекрывали – она была готова поклясться, что наконец-то поняла, смысл выражений о мурашках.

Однако же, кое-как справившись с собой, она процедила:

– Дайте доступ к задержанным и к телам погибших.

Её собеседник, не меняясь в лице, лишь развёл руками:

– Он у вас есть и так.

Услышав, что хотела, Мила не осталась в кабинете ни секунды. Да, выходить телепортом было дурным тоном, но тон в тот момент заботил эльфку менее всего прочего. Она была очень раздосадована – это раз, а второе и главное – её не оставляло чувство, будто спокойствие местных Шифтеров основывалось лишь на недопонимании возможных рисков. Проще говоря, ЕЩЁ НИЧЕГО НЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ.

Очутившись снова в телепортационной комнате, она пулей метнулась к лестнице и, минуя лифт, спустилась на первый цокольный уровень. Здесь должны были держать захваченных нападавших. Куда идти, Мила определила довольно быстро, благо, она хорошо знала планы стандартных Шифтерских зданий, которые мало разнились от планеты к планете.

– Задержанные сегодня – которые? – накинулась она на охранника, который и виноват ни в чём не был, и даже возражать не думал.

– Боксы двадцать два и двадцать три.

– Всего двое?

– Они не были настроены на то, чтобы сдаться.

– Допросы проводили?

Охранник явно был расположен сотрудничать: без лишних слов он назвал имя оперативника, который вёл дело, и уточнил, что допросы ещё не проводились. Наконец, он рассказал, что нужного эльфа следовало искать в морге. Мила смягчилась.

– Дайте двадцать второй. И включите запись.

– Включено!

– Благодарю.

Мила пробежала по коридору в небольшой зал с прозрачной стеной, по другую сторону которого специальный механизм уже расположил камеру с задержанным. Камеры плотно упаковывались в отдельном очень большом помещении, но при необходимости оперативные работники вызывали нужного задержанного вместе с его боксом. Такие вот обычаи у самого гуманного народа…

Как Мила ни торопилась, как ни подмывало, не глядя, сразу же рявкнуть в микрофон первый из накопившихся вопросов, она задавила порыв и принялась осматривать задержанного. Им оказался эльф с ярко-алой шевелюрой, и цвет волос в наименьшей степени настораживал во всём его виде. По крайней мере, дурной вкус хотя бы не заставлял тело висеть неподвижно над полом и непрерывно лыбиться, склонив голову набок.

– Они что здесь, все мозги прожрали в рыбных ресторанчиках??? – спросила Мила вслух, сама не зная кого. От злости её мелко заколотило, и несколько смачных эпитетов в адрес коллег вырвались сами собой.

«Куда они вообще смотрели? О чём думали?» – стучалось в висках, пока она искала кнопку тревоги. Нашла, однако предварительно нужно было всё же удостовериться.

– Задержанный, вам меня хорошо слышно? – прокричала она в микрофон, включив связь с боксом.

Тело в воздухе прокрутилось вокруг своей оси и подплыло к той стене, где, по задумке находилась Мила. Из разинутого рта закапало.

Чёрное.

Большего и не требовалось.

– Дежурный! – зарычала Мила, хлопнув ладонью по красной кнопке. – Дежурный, слышишь меня?

– Да, госпожа Ми…

Завыло.

– Полный карантин прямо сейчас, с этой секунды! Содержимое бокса двадцать два и двадцать три немедленно сжечь, не распечатывая.

– Но…

– Авторизация Четыре – тринадцать – двести шесть – ноль – двадцать. Заражение протоплазмой, всё понял?

– Так точно!

– Уровень с моргом немедленно полностью изолируй. Выход только через телепорт, понял?

– Так точно! На нижнем уровне сейчас двадцать сотрудников. Телепортеров нет.

– Я их вытащу сама. И сообщи в центр ходатайство о лишении премий и надбавок для всего руководящего состава местного управления.

– Передано.

– Спасибо!

Мила отключилась от дежурного.

Сирены выли негромко, но настойчиво. Сканер, похожий на костлявую руку, свесился с потолка и принялся лениво вертеться, просвечивая объекты в поисках заражения. Похожие устройства включились во всех помещениях.

Хоть что-то согласно протоколу.

Одновременно бокс за прозрачной стеной наполнился пламенем.

«Бедолага…» – пронеслось в голове Милены, пока она, отвернувшись, готовилась перенестись в морг. Для этого следовало как минимум установить доступность места назначения. Пара мгновений – и изображение с камеры выскочило на экран наруча. Ещё секунду Мила медлила. Не понимая причины своей нерешительности, агентесса рассеянно переводила взгляд то на свой экран, то на выжигаемый бокс.