Я люблю тебя

Я так спала

Я так спала… А он вошёл,

И между ног скользило что-то.

И сон как будто бы прошел,

И все что было уже стёрто.

Поймать пытаюсь я волну,

Она уже идёт по телу.

Свою не чувствую вину,

Я вместе с ними захотела.

И он сжимает мою грудь,

И вниз скользит, касаясь бедер.

Мне убежать куда-нибудь,

Но уже так осторожен.

И в такт движениям моим,

Он проникает равномерно.

И хорошо нам четверым,

И выливалась его сперма.

Моя похожая на дождь,

Там все внутри перемешалось.

Платок он ищет чтоб помочь,

А у меня одна усталость.

Пусть вытекает из меня,

Пятном глубоким по кровати.

И запах тот к себе маня,

И для него он словно свахи.

Мы вновь вернулись в никуда,

Где шаловливы наши руки.

И плещет в голове вода,

И страсть кипит, и чьи-то стуки.

Кровать стучится по стене,

Всех будоражила соседей.

И стук уже на этаже,

И стон сойдёт как сон последний.

Себя скрывала ты от мужа

Себя скрывала ты от мужа,

Любовник бы – его могла.

От головы до ног утюжа,

И не страшна потом молва.

– Пусть говорят… Сплошная зависть,

Что из того взяла я в рот?

Мы с ним тогда так размечтались,

И он меня наоборот.

Своим лицом к губам прижался,

Ни к тем губам, а половым.

В меня вошел не удержался,

И хорошо было двоим.

А муж он что войдет и выйдет,

Сольет в меня остаток сил.

Мне бы его возненавидеть,

Но много есть других причин.

Проснулась я

Проснулась я… В глазах метель,

А между ног сплошная вьюга.

И ты ушел, закрылась дверь,

И я сама себе подруга.

Ждать не могу, хочу себя,

Сама найду ту злую точку.

Все что осталось от тебя,

Все превратилось в оболочку.

Рукой свою сжимая плоть,

Ищу его он где-то рядом.

И мне бы стыд свой побороть.

И повернусь к нему я задом.

Хотя ему там все равно,

И зад ему похож на перед.

И чёрно-белое кино,

А кто-то скажет, – Она бредит.

Да я хочу сегодня страсть,

Чтобы ручьями вытекала.

Потом мне замертво упасть,

И я найду то что искала.

Но это будет не сейчас,

Её поймать ещё мне нужно.

И к ней ведёт меня компас,

И пальцы там включились дружно.

Там что-то стало набухать,

Волна уже достигла верха.

И не могу уже сказать,

Такая в голосе помеха.

И извиваясь как змея,

И на колени, и вставала.

А страсть она меня маня,

Ещё к себе не допускала.

Губами трогая соски,

Они уже совсем набухли.

И улетая из тоски,

Все завершили мои руки.

И взрыв внутри, и там пожар,

И все наружу вытекает.

По телу чувствуется жар,

И счастье в бок тебя толкает.

Сегодня буду изучать

Сегодня буду изучать,

То, что влечет меня по жизни.

Ты все решила показать,

Но бьют меня другие мысли.

Сумею я там устоять,

Когда ко мне раздвинешь ноги.

И все что там как мне принять,

И пальцем подводя итоги.

Касаясь губ твоих и в глубь,

Там затерялся где-то клитор.

И скажешь ты, – Ты там побудь,

А я вошёл и снова вышел.

И точку нужную найду,

И языком ее лаская.

Себя уже я не пойму,

И ты его рукой сжимая.

Достанешь прямо из трусов,

Себе в лицо… И смотришь долго.

– Ему достаточно усов,

Ты посмотри, как их тут много.

– И кто стремился изучить?

Ты промолчишь… Одна дорога.

Сегодня будем мы любить,

Как никогда… Ты недотрога.

– Тогда попробуй им побить,

Сама себе ты прошептала.

– Его должно еще хватить,

Ты говорила как-то вяло.

И я провел им по бокам,

Стучал слегка по ягодицам.

Ты волю дав своим рукам,

К тем перевернутым страницам…

Сама искала что внутри,

На точку пальцем нажимая.

И прошептала, – Так входи!

Я подошла к участку рая.

Отдамся там ему одна,

А Вам потом мой рот поможет.

И наступила тишина,

Вина ее немного гложет.

Ну как она одна могла?

Его схватив почти зубами,

И вновь надежда ожила,

Она похожа снова с нами.

Опять играется с огнем,

Его сосет, ласкает клитор.

И кончим мы теперь вдвоем,

И сном забудемся убитым.

А если вдруг любовь нахлынет

А если вдруг любовь нахлынет,

Ты терпеливая ждала.

И счастье это не покинет,

Ты отдаешься без стыда.

И предаваться ею будешь,

И ночью темной, белым днём.

Ведь ты его настолько любишь,

Что растворишься правдой в нем.

И губ твоих его коснуться,

И ты отдашь тепло своих.

В тот омут счастья окунуться,

Все пополам, все на двоих.

С него снимая ты рубашку,

Он расстегнёт тебе халат.

И ты сама даёшь отмашку,

Его сжимая в свой захват.

И обнаженная прижавшись,

Его возьмёшь рукою плоть.

И ею в волю наигравшись,

И отобьёшь зубами дробь.

И дрожь твоя пойдет по телу,

И страсть желанием кипит.

И подойдя к тому пределу,

И он уже не устоит.

Его рука живот лаская,

Кругами опускаясь вниз.

И ты ему не уступая,

Погонишь в теле его бриз.

Он между ног твоих застынет,

Упрется твердое в тебя.

И кровь твоя горит, и стынет,

И ты сама как из огня.

Упасть успеешь на колени,

И свой ему подставишь рот.

А на стекле играют тени,

И он в тебя уже войдёт.

Сжимая теплое губами,

Рукой ведёшь туда суда.

И у тебя между ногами,

Ни капли нет того стыда.

Вставая медленно, руками,

Ему по телу проведешь.

И поменяетесь местами,

И ты сама в себя войдёшь.

Одной рукой раздвинув губы,

Другой проникнешь глубоко.

И поплывут кругом амуры,

И между ног его лицо.

Его язык уже ласкает,

Пытаясь точку отыскать.

С твоей рукою проникает,

Тебе уже нельзя дышать.

Страсть там внутри ей бы наружу,

Но ты просила не спешить.

Сама в себя нагонишь стужу,

И будешь долго так любить.

Склонясь вниз к нему спиною,

Рукой одной упёршись в пол.

Живёшь ты страстью той одною,

И он в тебя уже вошёл.

Его движений осторожных,

Сама ты, задавая ритм.

Приемов много тех несложных,

И ты уже ловила миг.

Второй рукой коснешься клитор,

Он там пульсирует, живёт.

И он вошёл, и снова вышел,

И все внутри тебя поет.

Рывок один и чашка стона…

Прольётся что-то из тебя.

А он взмахнул разок упорно,

И вылил все там из себя.

И по ногам стекает радость,

Твоя рука по ней скользит.

А в теле истинная сладость,

И мысль твоя, – Как оживить?

И ты опять, и на колени,

Его возьмёшь по горло в рот.

В окно глядят, стыдясь сирени,

А ты опять наоборот.

В кровать вдвоем и друг на друга,

То сверху он, то сверху ты.

Волнением дрожит посуда…

Сирени пышные кусты,

Уже в груди… И где-то рядом,

Его возьмёт такая дрожь.

Окинув все счастливым взглядом,

И ты пошла уже под нож.

И вновь тепло, оно по телу,

И капли бьются по лицу.

Попали в рот, ты так хотела,

Спасибо скажешь молодцу.

Сожмешь в кулак… Почти не видно,

А он ведь только что гремел,

Ему покажется обидно,

И снова дух его воспел.

Растет в твоей руке такое,

И вырываясь из неё.

Нет! Не желаешь ты покоя,

Ты не взяла еще свое.

В потоке дней не ищем счастье

В потоке дней не ищем счастье,

И секс как будто не любовь.

И от тебя не ждут участье,

И мимолётный тот огонь.

Он не горит уже ночами,

И днём стесняясь показать.

Сжимая прошлое плечами,

Себя решила наказать.

В воскресный день поднявшись рано,

С себя срывая то что есть.

Вошла рукой в себя упрямо,

И потерять старалась честь.

А рядом муж понять не может,

Что вытворяет там жена.

Его уже чего-то гложет,

И ничего не говоря.

Он сам себя уже ласкает,

И косо смотрит на нее.

– Когда она уже устанет?

Ему пристроить бы свое.

Он по лицу ведёт, губами,

Она его рукой сожмет.

А он уже между ногами,

Решил попробовать проход.

Но тот закрыт, там не пускают,

Она садится на лицо.

И с губ ее уже стекают,

Те капли… Это ведь ничто.

И по губам твоим губами,

Она, вращая ровно зад.

Сказать пыталась не словами,

Затем откинулась назад.

Ее волос копна накрыла,

И твой язык, она рукой.

И закружила внутри сила,

Она кричит, – Постой, постой.

Но удержать себя не в силах,

Прольет тепло все на тебя.

Как в ненаписанных картинах,

Она сошла из января.

И счастьем тем пора делится,

Она ему откроет рот.

И так должно было случиться,

И ты убитый на излёт.

Вольешь в нее все что там и было,

Она размажет по лицу.

И стыд былой рекою смыло,

Давно пора мне подлецу.

Всходило солнце

Всходило солнце, ты лежала,

Раскинув ноги в ширину.

Мой палец там, ты задрожала,

Но предавалась пока сну.

Я сверху сел к тебе спиною,

И стал водить там языком.

По телу дрожь прошла виною,

Ее оставил на потом.

Твой рот дышал тепло бросая,

И мой предмет вошёл в него.

А ты, пока не замечая,

Губами трогала его.

И он во рту, и я играю,

Тем что в сплетении у ног.

На миг короткий замираю,

И ты его уже сосешь.

Волшебный сон теряет грани,

Ты вновь во власти у любви.

Тебя несут все те же сани,

Горят похожие огни.

И страсть твоя подступит к горлу,

В промежность выльется тепло.

Не поддаваясь уговору,

И по лицу все потекло.

В заботах мы не ищем счастье

В заботах мы не ищем счастье,

Бежим куда-то как река,

А нужно что? Только участье,

И между ног его рука.

Скользит то вверх, а то пониже,

Войдёт туда не глубоко.

И страх уйдет он станет ближе,

И ты возьмёшь рукой его.

Движений всех не замечая,

В руке уже большая твердь.

И он тебе тем отвечая,

Внутри тебя напрягся весь.

Войдёт туда остановившись,

Как будто думает зачем.

И ты к нему вся наклонившись,

Готова вся, и насовсем.

Забыв про стыд что так тревожил,

Боясь, что лишнего сказать.

А он в кровать тебя положит,

И долго будет целовать.

Коснется губ твоих губами,

Уже находится внизу.

И пропасть та что между вами,

Вся превращаемся в весну.

И запах сам бежит по телу,

Его стараемся поймать.

И мы готовы к беспределу,

Но грань не надо нарушать.

Науку ту что Камасутра,

Сама могу преподавать.

Секс и любовь не любят утра,

Себя ведь надо отдавать…

А для того ведь нужно время,

Все не спеша и для души.

А утро что? Он сбросит семя,

И убежит, потом ищи.

Возможно это все приснилось

Я на лугу где травы сучки,

И похотливые цветы.

И неба синь… И нет ни тучки,

И чтобы был со мною ты…

Но ты похоже задержался,

И я, конечно, подожду.

Осадок собственно остался,

И я на солнце полежу.

И место выбрала… Красиво,

И постелила простыню.

Сняла халат легла лениво,

И кто-то смотрит не пойму.

Я огляделась… Нет ни взгляда,

И не людей, и не зверей.

И я легла… Ну так как надо,

Но отворяет кто-то «дверь».

Мои трусы слегка поднимет,

Туда проникнет между ног.

И лифчик мой упрямо снимет,

И не могу понять кто мог.

А он уже соски кусает,

И гладит складки живота.

И страх меня не отпускает,

А теплота почти что та.

Я на живот легла и слышу,

А по спине идёт волна.

Она скользит легко так… Мышью,

И в низ ко мне, и в закрома.

Трусов уж нет… Я не снимала,

И раздвигает ноги мне.

И я горю уже от жара,

А он проник… Уже во мне.

И шевелится там проказник,

И чем-то мажет по губам.

А у меня похоже праздник!

За три рубля себя отдам.

И ходит там он, и выходит,

И клитор лижет, и пупок.

И все места мои находит,

Теряю запад, и восток.

Я поднимаюсь на колени,

А он пристроится ко мне.

И стыдно мне уже от лени,

Я помогу сама себе.

Во всех местах моих полазил,

И страсть такую мне навёл.

И дай бы бог чтоб кто не сглазил,

И он опять чего-то ввел.

А я дрожу… Теряю разум,

Ему пытаюсь прокричать,

– Бери меня везде и сразу,

И начинаю я стонать.

И как убитая упала,

А травы зависти полны.

И говорят, – Ну что искала…

А те следы на мне видны.

И кто так мог понять не смею,

Ещё бы раз, да повторить.

И слышу, я и я немею,

И солнце может говорит.

– Сегодня нет! Вот если завтра,

Сюда ты можешь приходить.

Светить я буду здесь до марта,

Только тебя буду любить.

И жизнь моя так изменилась,

И будни праздники мои.

Возможно это все приснилось,

Но мне хватило той любви.

Зашумела трава

Зашумела трава, сенокосы пошли,

Им с женой отвели самый дальний кусок.

По дороге к нему стайку ягод нашли,

И она наклоняясь собирала в платок.

Лёгкий ветер задрал высоко сарафан,

С попки сбились трусы обнажив все что есть.

От пахучей травы он становится пьян,

И уже на жену его тянет залезть.

Нежной ягодкой он проведет по губам,

Соскользнула рука по промежности вниз.

Обернулась она взгляд ее по ногам,

А в штанах у него заготовленный приз.

На коленях она… Опустила трико,

И взяло его в рот там, где ягодный рай.

И лизала его, и ввела глубоко,

Как красив для нее земляничный стал край.

Солнце смело уже поднялось высоко,

Обнажились они на краю тишины.

Свою радость в нее он введёт глубоко,

Счастье дивное здесь посреди красоты.

Под тенью дуба на заре

Там, где берет начало речка,

Под тенью дуба на заре.

Любовью билось два сердечка,

И отдались они мечте.

Солнце плыло по небосводу,

Несло тепло и доброту.

Решили дать себе свободу,

И показать всю красоту.

В счастье слились они губами,

Он целовал ее, она.

Сжимала радость меж ногами,

И отдалась ему сама.

Ее халат поднимет ветер,

И обнажит ее черты.

Стыд превратится просто в пепел,

Достигнув счастья высоты.

Его рука, лаская груди,

Сползает тихонько на живот.

Она раздвинет обе ноги,

И пальцем он в нее войдёт.

Найдет любви заветной точку,

И будет нежно нажимать.

Здесь провели шальную ночку,

И вновь готовы продолжать.

Рукой придавит ее губы,

Там бьется что-то теплотой.

И как они друг другу любы,

И дышит все в них чистотой.

И между ног ее садится,

Лицом в промежность упадет.

Он так желает насладиться,

И языком в нее войдёт.

Она застонет выгибаясь,

Рукой ведёт по волосам.

И ближе, ближе прижимаясь,

Он растворяется в ней и сам.

Сожмет она в коленях ноги,

Поднимет вверх и задрожит.

Как все придумали так боги,

И там внутри уже горит.

Страсть возгораясь поджигала,

Все уголки ее любви.

Она от радости стонала,

Ловя волшебные огни.

Рука её к лицу прижавшись,

Коснется клитор, языка.

И вволю только наигравшись,

Несётся вдаль из далека.

Она встаёт, он встанет рядом,

Его игрушка рвет трусы.

Окинув все счастливым взглядом,

Она опустит вниз мечты.

Склонясь к нему освобождая,

Начнет так нежно целовать.

И языком вдаль уползая,

Будет губами обнимать.

И рот заполнится искусством,

И он пульсирует теплом.

Они объяты общим чувством,

И растворятся оба в нем.

И напряжённый до предела,

Войдёт он в горло глубоко.

Она хотела беспредела,

И совершит его легко.

И гениталии лаская,

Освободившейся рукой.

Доводит все уже до края,

И говорит себе, – Постой.

Его отпустит на свободу,

И отдалит на время страсть.

В ее реке нет места броду,

И не спешит она упасть.

Расставив ноги, а руками,

Срывая нежно лепестки.

Уже река за облаками,

А он берет ее соски.

И нежность входит чистотою,

И заполняет ее зад.

Ну что сравнить с той красотою,

И нет уже пути назад.

Хотя другой итог хотела,

Она привыкла на спине.

Но вот уже вся обомлела,

И он похоже не в себе.

Движений тех неповторимых,

Так насмотрелся старый дуб.

И в мыслях сам застыл гонимых,

Но дуб похоже однолюб.

Не выпуская свое счастье,

Она ложится на живот.

И только всплеск его участья,

И общий там водоворот.

Они сольют всю радость вместе,

И мокро там, и хорошо.

И дух живой живёт в невесте,

И им так хочется ещё.

И дуб проникся общей страстью,

И захотел такой любви.

Подруги нет к его несчастью,

А одному ведь не с руки.

И гениталии замшели,

Их ведь попробуй отыщи.

Хотеть тогда, когда хотели,

Теперь остались лишь прыщи.

Лист облетел, сырая осень

Лист облетел, сырая осень,

Дожди, туманы – каждый день.

Вкусить любви ты хочешь очень,

Но и она на солнце тень.

Совсем одна и вечерами,

Ты не включаешь больше свет.

С собой обмолвишься словами,

И перестанешь ждать ответ.

А так влечет и нестерпимо,

И целовать, и обнимать.

А время быстро мчится мимо,

Тебе его уж не догнать.

Сегодня встала рано утром,

И все решила изменить.

И тем своим особым чувством,

Сама себя будешь любить.

Смывая в душе части лени,

Ты выйдешь чистой к зеркалам.

Тебя когда-то так хотели,

Но было им не по зубам.

Как начинать ты не решила,

Надеть белье, остаться так.

И в мыслях даже не спешила,

И был какой-то легких страх.

Ты так давно не знала страсти,

Забыла все свои места.

А были ведь такие части,

Где расцветала красота.

Халат набросила на плечи,

Живот ведь твой еще упруг…

Может зажечь мне эти свечи,

Пусть создадут интим уют.

Прошла к свечам, качалось пламя,

Оно похоже на тебя.

И вспоминает что память,

И ты уже слегка дыша.

Рукой поправила волосья,

Там, где расчесывать зачем.

И груди, словно как колосья,

Не постаревшие ничем.

Ты их возьмешь уже руками,

К губам потянутся соски.

Истосковались они сами,

И извелись от той тоски.

Тот что в губах уже твердеет,

Второй в запасе у меня.

И там внутри похоже млеет,

Ему так хочется огня.

Халат упал вот и решилось,

Зачем оно теперь белье.

Уже пол дела совершилось,

А мысли снова за свое.

Им мужика похоже надо,

Чтобы кругами поводил.

А я сама сегодня рада,

Хватил бы мне только сил.

Поставлю стул и там присяду,

И покажу что что-то есть.

И ноги вширь приятно взгляду,

Моя подраненная честь.

Смотрю вагина, но другая,

Она совсем не у меня.

И в зеркалах я не такая,

При свете солнечного дня.

И осторожно прикоснувшись,

К тем малым губкам половым.

И я как будто бы очнувшись,

И показалось все родным.

И ласкала долго, долго,

И пальцы стали уставать.

Ведь места где скажем больно,

Я пошла к себе в кровать.

Нет! Захотелось видеть попу,

И все что там со стороны.

Вернусь назад увижу жопу,

И части две там от луны.

Но все равно все так красиво,

И я рукой достала пол.

Вы посмотрите, как игрива,

Теперь прилечь бы мне на стол.

Холодный дуб слегка уколет,

Своим особым холодком.

Рука моя все беспокоит,

Все между ног, но на потом.

Согнуться так чтобы губами,

Достать до тех заветных губ.

К кровати двигаюсь шагами,

И там попробую без рук.

Согнулась так что даже больше,

И проведу там языком.

Не торопись! Ведь нужно дольше,

Кто с этой прелестью знаком.

И жар внутри, пожар наружи,

Его спешу я потушить.

И мыслями подброшу стужи,

И буду медленно любить.

И языком я и губами,

И две работают руки.

И чувствую подходит пламя,

Так разве могут мужики.

И побежала дрожь по телу,

Меня так стало колотить.

Я так ту страсть поймать хотела,

Теперь нельзя мне упустить.

И первый крик… Кричат другие,

Те что укрылись там внутри.

И стоны слышатся чужие,

И я спешу себя спасти.

Упала в бок, не разогнутся,

Вот что творит со мной любовь.

Сегодня я само искусство,

И с этим буду дальше.

Ласкает день тебя за плечи

Ласкает день тебя за плечи,

И начинает раздевать.

О сексе нет сегодня речи,

Ты начинаешь помогать.

Халат повесила на стуле,

Сняла воздушные трусы.

И к зеркалам, – Все есть в фигуре!

Такой невидимой красы.

Рукой погладила животик,

Там появляется жирок.

И приоткрыла только ротик,

А палец прямо на пупок.

Скользит нахальный уже криво,

Ведёт кругами по губам.

Так заждались его вагина,

И оказался уже там.

А в зеркалах как будто двое,

Обоих тянет к красоте.

Но та что там – она в неволе,

Ее движения ни те.

К ней повернешься уже задом,

Она покажет тоже зад.

Как хорошо бывает разом,

Но видит бог что не сейчас.

Опять к белью вернётся разум,

Ты начинаешь одевать.

Трусы оденешь ты не сразу,

И начинаешь понимать.

Его дождаться ты не можешь,

Там у тебя уже горит.

И пальцы в рот себе положишь,

А ниже там уже свербит.

Войдёшь почти на половину,

Найдешь ту точку у себя.

Согнувшись вниз равняешь спину,

Глядишь туда уже любя.

Движений всех не перечислить,

Ты на кровать легла и там.

Ты все смогла что было вылить,

И потекло все по губам.

У желания взгляд

У желания взгляд,

Так посмотрит в тебя.

Ты ему уже рад,

И себя теребя.

Руку ей на лицо,

Проведешь по губам.

Уже чувство пришло,

И ведёшь по ногам.

Обнаженную твердь,

Она станет сосать.

И желаниям ведь,

Чувства нужно искать.

И проникнешь в нее,

Глубоко, глубоко.

За окном воронье,

День уже высоко.

И разносится плачь,

Во дворе детворы.

Она хочет упасть,

А за нею и ты.

У раздвинутых ног,

Уголочек манит.

И сдержаться не смог,

А ведь был как гранит.

И вошёл он туда,

Там, где ждали давно.

Начиналась борьба,

Победит кто кого?

Если сможешь сдержать,

Его огненный пыл.

Будет он уважать,

Ведь таким он и был.

Только время ушло,

Твой закончился бег.

А она все, – Ещё,

Ей ведь нужен успех.

И упали вдвоем,

Мы потом на кровать.

Ты лежала на нем,

Тихо стала стонать.

И взъерошенный он,

Вновь вагину нашел.

Это было как сон,

Только сон тот прошел.

Стояло лето

Стояло лето, сильный зной,

На берегу там, где березы.

Мы обнаженные с тобой,

И радость излучала слезы.

Ты ведь легла позагорать,

Тепло от солнца получая.

А я не мог себя сдержать,

Покой так грубо нарушая.

Стал над тобой и только тень,

Моя легла к тебе на тело.

И загорелся счастьем день,

И ты так сильно захотела.

Присев на корточки в траве,

Меня за бедра обхватила.

И он уже там на лице,

И ты лицом по нем водила.

Рукой взяла его к себе,

И нежно, нежно целовала.

И он весь твой, и он в тебе,

Из рук его не выпускала.

Берёзок стайка собралась,

И зашептали разговоры.

– Ты посмотри какая страсть,

Другая бросила укоры.

– Зачем у нас да на виду,

Им что ночного время мало.

А я рукой своей веду,

Туда где мокро уже стало.

Ты вновь ложишься на спину,

Раздвинув в ширь поднимешь ноги.

– Иди ко мне я помогу,

Туда что создавали боги.

И в тот божественный сосуд,

Войди сначала ты губами.

А я рукой побуду тут,

Там так тепло между ногами.

И я губами по губам,

И языком провел по краю.

И загорелся уже сам,

Меня уже пустили к раю.

Ты привлекла меня к себе,

Лицом к ногам лечь попросила.

И в ротик твой вошёл уже,

И я склонился где вагина.

Минуты те не сосчитать,

Их и березы не считали.

Но стыдно им стали молчать,

А мы с тобой все продолжали.

Прикрыла редкие цветы,

Ты на коленях…Волосами

Там, где достать не сможешь ты,

А я ласкаю все руками.

Мне открывали тот полет,

И ягодицы поднимаясь.

Войду в тебя всё запоет,

Я на колени опускаясь.

Та сила неба, чистоты,

Прольет на нас высокой страстью,

Он создал нас для красоты,

У бога мы всегда под властью.

Им этой страсти не познать,

И пусть молчат теперь березы.

Нас начинают уважать,

И вижу я на ветвях слезы.

То совершенство совершенств,

И красота влечет и манит,

Любовь она ведь из блаженств,

Наша любовь ее не ранит.

А это так смотреть приятно,

Как он скользит туда-сюда.

Ты говоришь, давай обратно,

Сдержать себя я чуть смогла.

И ты траву спиной лаская,

Сама его туда введешь.

И поднимая опуская,

Стремишься ты уже вперёд.

И тихий крик, березы смотрят,

Ну для чего она кричит.

Про то они уже не спросят,

Стон птицей счастья улетит.

Разгоряченные любовью,

Тропинкой спустимся к реке.

Я плоть свою листком прикрою,

И ты сама вся налегке.

Вода так сильно освежает,

И возбуждение пошло.

И он себя приподнимает,

К тебе ложится на лицо.

И ты его водой обмоешь,

Одной рукой направишь в рот.

Другой в себе там, где-то водишь,

А я смываю с себя пот.

Возьму за голову руками,

Войду туда так глубоко.

Вода течет между ногами,

И небо синью высоко.

Посмотришь мне в лицо и скажешь,

Кончай в меня, а я сыта.

И по лицу все то размажешь,

И нами дышит чистота.