Перелетный инстинкт

Наконец морозы ослабели, небо стало празднично-синим, тьма по утрам уже не казалась такой непроглядной и ледяной, как прежде, все чаще стала барабанить днем по подоконникам веселая капель. В воздухе разлилась истома и забрезжило ежегодное ожидание чуда. Природа пробуждалась от бесконечного северного сна.

В один из таких дней Косте позвонил Эдвард:

– Костян, ты что, забыл? Пора твоих квартирантов по месту прописки возвращать. Лед на пруду уже растаял, и без твоих лебедей вид из окон ресторана какой-то жалкий, пруд на лужу смахивает…

Пернатая пара сидела, нахохлившись, в глубине полутемного вольера. Словно почуяв близкую свободу, птицы неожиданно легко дались в руки и переместились в знакомый по прежнему путешествию ящик.

«Гляди-ка, готовы куда угодно поехать, лишь бы вдвоем», – с внезапной нежностью и уважением подумал Костя, пристраивая ящик на заднем сиденье «Нивы».

Внезапно вышла из дома Лера. Накинув по деревенской привычке на легкий халатик пуховую шаль и сунув босые ноги в валенки, она поежилась на теплом ветру. Лера улыбнулась и взглянула на мужа долгим, каким-то особенным взглядом. Не деловитым и нетерпеливым, как прежде, а каким-то новым, загадочным и томным. Небо отражалось в ее серых глазах, и теперь они казались ярко-синими. Костя оглянулся. За столько лет супруги научились понимать друг друга без слов, по еле заметным движениям и взглядам.

– Что-то случилось? – спросил он Леру.

– Случилось, – сказала она, и по неожиданно низким нотам ее голоса, по тому, как неспешно жена запахнула шаль и откинула прядь волос, брошенную ветром на глаза, Костя вдруг понял: и вправду случилось. Только не плохое, а, наоборот, светлое и радостное.

– У нас будет ребенок – сказала Лера мужу.

Эти слова она говорила ему уже четырежды, и каждый раз они звучали по-новому. Ребеночек каждый раз тоже рождался непохожим на предыдущих, со своим особенным обликом и характером. У Кости ни разу и в мыслях не было уговорить жену избавиться от плода. Его философия была простой и ясной, такой же, как нелегкая работа, которую он привычно выполнял каждый день. Костя считал: все, что зародилось, имеет право на жизнь. Они с женой и котят-то не топили, всех ухитрялись пристроить. А ребенок – дар Божий.

– Ты не стой на ветру-то, чай не лето…

Костя подошел к жене и обнял ее за плечи.

– И вообще особенно тут не активничай по хозяйству, я к ночи вернусь, – смущенно пробормотал он и, чмокнув жену в щеку, поспешил к машине.

Эдвард был удивлен и слегка раздосадован: впервые Костя отказался с ним пообедать, даже после повторного приглашения.

– Куда спешишь? Навоз выгребать из хлева? – подколол он гостя.

– Эх, тебе не понять, – искренне пожалел Костя приятеля и внезапно показал в сторону пруда. – Смотри, смотри!

Лебедь с лебедушкой, отпущенные на волю, плыли, горделиво выгнув шеи, к своему домику в дальнем конце водоема. Приближалась пора вить гнездо.