Мезальянс

Через час Македонский вышел на поиски очередной порции выпивки. И нашел ее в лице Волосатого Друга, у которого они и сели уничтожать дешевое "бургундское". Вскоре пришла Маленькая Принцесса. Как всегда, слегка взволнованная от встречи с Македонским. Он все меньше уделял ей внимания и Маленькая Принцесса страдала.

Орал "Ленинград", который в обычной жизни Македонский не выносил. Волосатый Друг тряс сальной шевелюрой и периодически заголял филейную часть, чем вызывал истерический смех Маленькой Принцессы. Она постоянно поглядывала на Македонского и ждала, когда же он дойдет до кондиции и начнет целовать ее пьяно – слюнявым ртом, но Македонский что-то долго не пьянел.

Нудно звонил телефон, который все игнорировали. Наконец, Волосатый Друг, дабы хоть как-то разнообразить тупое просиживание дивана и полировку стопок, снял трубку.

Это была Кисанька. Выяснив, там ли Македонский, она безапелляционно заявила, что сейчас придет.

Македонский встретил ее у подъезда. Кисанька не подпустила его к себе, но улыбалась тепло. Поднимаясь вслед за ней, и глядя на туго обтягивающие зад джинсы, Македонский почувствовал такое сильное томление в паху, что пришлось выпустить из -под ремня длинную майку. Он сел рядом с Кисанькой и прижался небритой щекой к ее бедру. На протянутый стакан портвейна только отрицательно помотал головой.

«…хочешь я буду ласковой кошкой сидеть у твоих обнаженных ног…»

Он целовал ей пальцы и она не отнимала руку, смотрел в ее смеющиеся глаза и его собственные влажнели от переполнявших его чувств, усиленных алкоголем.

Маленькая Принцесса дрожала как осиновый лист, тонкая сигарета прыгала в пальцах, но никто не давал ей прикурить – не замечали. Узкие губы побледнели и на них застыла полуулыбка-полугримасса. И уж меньше всего в этот момент о ней думал Македонский. Он был бесконечно счастлив просто от того, что Кисанька появилась. Ему больше ничего не было нужно. Никого больше не существовало.

Такое блаженство продолжалось ровно столько, сколько понадобилось Кисаньке и Волосатому Другу, чтобы опустошить две бутылки портвейна. Потом она встала, накинула на плечо сумку и для Македонского мир стал рушиться. Опять появилось чувство осиротения и беспризорности.

– Ну что, Македонский, пошли домой. Вперед, к тяжелому похмелью и взрыву мозга!

Он не сразу осознал, что Кисанька ему говорит. А когда понял, то, не прощаясь, вылетел из квартиры и на площадке стал целовать свою любимую куда-попало. На улице, по дороге домой, они останавливались и страстно целовались на глазах у прохожих. Как любила Кисанька.

P.S. …и все -таки они поженились. Кисанька в белом платье была неотразима. Македонский в кожаном фраке и джинсах выглядел очень брутально, и куда моложе своих лет. Он стал пить гораздо реже. И не так подолгу. Пару-тройку дней, потом прекращал. Но за это время Кисанька успевала поразвлечься на полную катушку. А потом у них снова был "медовый месяц", точнее пять-шесть медовых месяцев. Исключительно счастливые и безоблачные месяцы.