Проводница

Тааак! А вот это уже совсем точно, неспроста. Зачем Тане ложка в кармане? Подбегать к пассажирам и предлагать им сахарок в чае размешать?

"Вагон-дружок, принял Танин пирожок, ложкой он вернул должок" – крутилось у Танюши в голове…

Что ж. Вроде бы она сделала всё правильно для того, чтобы наладить контакт с вагоном, теперь осталось только ждать результат. И лучше, чтобы он был положительный, а не отрицательный.

Нечего, попусту время терять и рассиживаться, как квашня, надо идти работать. Скомандовала себе Таня. Например, взять и поискать фонарь. Скоро посадка на рейс. Ага, вот и шкафчик с фонарём и флажками. Заперт. Надо же! Всё везде распахнуто, а он заперт! И ключи через два вагона от Тани. И тут, снова, рука самостоятельно, независимо от Таниного желания, залезла в карман и достала ложку. Таня вставила черенок ложки в скважину замка…

Вообще-то, все замочные скважины в поездах сделаны под круглый ключ с треугольным отверстием внутри, но ложечка удивительно хорошо вошла в отверстие и повернула замок как надо. Шкаф открылся! Вот это да! Обрадованная Таня побежала по коридору! Ложка в её руках, буквально, творила чудеса! С её помощью можно было открыть и закрыть абсолютно все имеющиеся в этом вагоне замки.

– Спасена! Спасибо, вагон! – Таня искренне, от всей души, с благодарностью ещё раз погладила его по ближайшей полке.

Опять раздался чуть слышный шорох, но уже возле титана. Ох! Таня вспомнила, что надо его растопить перед посадкой, чтобы пассажиры сели, а кипяточек для чая вот он! Пейте люди дорогие, на здоровье.

Блин, возле титана находится та самая вредная дерущаяся дверка, которая не закрывается. И она попробовала её чудо-ложкой запереть. Надо же! Получилось!

Тут, состав дёрнулся, его повезли из отстойника на платформу вокзала для посадки пассажиров. Таня, быстрее молнии, заметалась по вагону, как будто в неё разом веселились три такие же девушки. Силушки, как ей показалось в том момент, у неё теперь было так много, что она умудрилась одновременно два ведра с углём для растопки титана нести в левой руке, а в правой тащить два полных ведра с водой.

Да! Таня всё успела сделать вовремя. Титан пыхал жаром. Туалеты промыты и закрыты. Таня поправила начёс на чёлке. Взяла фонарь и флажки. Откинула тяжеленную железную площадку, зафиксировала ёё, как положено по инструкции, протёрла поручни, вышла на платформу.

Волнение, до этого заставившее Танюшино сердце скакать испуганным зайчонком, вдруг, куда-то разом улетучилось. Наверное, потому что Таня оказалась в родной, и привычной с раннего детства, стихии железнодорожной суеты. Началась посадка на рейс.

Глава 2

На платформе, расположенной перед столичным поездом было очень людно. На улице уже потихоньку смеркалось. Танин вагон, как она и ожидала, оставался тёмным изнутри. Таня включила фонарь и поставила его на верхнюю ступеньку откидной лесенки. Повернулась лицом к отъезжающим. И замерла…

Возле её вагона, громко гогоча, и бесконечно прикуривая друг у друга, толпились в ожидании посадки на поезд… дембеля. Целый вагон демобилизованных из армии солдат. Это даже для проводников с опытом – испытание на прочность.

Таню охватило отчаяние. Потому что, она очень живо помнит, как однажды, она вместе с родителями и сестричкой, сутки ехала в соседнем купе с одним единственным таким отслужившим своё на границе солдатиком, направлявшимся с места службы домой. Уж они досыта насмотрелись, как он тогда изводил безропотную проводницу своими тупыми приколами, которые, скажу я вам, не всегда были безобидными. Он курил, пил, громко матерился и бесконечно блевал и мусорил в своём купе, и, при этом, требовал к себе от неё «почёта и уважухи», и горячего чаю чуть-ли не каждые полчаса, чтоб, непременно ему с поклоном приносила… Как же! Дембель снизошёл до общения с простой проводницей!

Это безобразие никак не прекращалось, пока папа не поговорил с ним по-мужски в тамбуре, и он не угомонился, потирая внушительных размеров синяки под обоими своими бесстыжими глазами.

А у Тани в первом рейсе таких будет… пятьдесят четыре! И каждому морду не начистишь… Ох!

Увидев Таню, парни оживились! Надо же! Девчонка, совсем молоденькая, да это просто шикарный подарок судьбы. Со всех сторон на неё посыпались комплименты и сальные шуточки…

Таня оробела. Пошатнулась и автоматически схватилась за поручень своего вагона. По её руке и телу как будто пробежал электрический разряд, но только очень приятный и крайне бодрящий. Рот Тани сам собой открылся и, опять, независимо от её желания громогласно и крайне строго изрёк:

– Граждане отъезжающие! Сейчас начнётся посадка в 11 вагон. Всем построиться в колонну по одному. Пожалуйста, заранее приготовьте проездные документы и удостоверения личности в развёрнутом виде. Наш вагон будет освещаться только во время движения состава. Поэтому, во избежание неприятностей, прошу всех, кто вошёл в вагон – занять своё место, согласно купленного билета, и дождаться отправления поезда. Предупреждаю – любое хулиганство в вагоне будет пресечено мной незамедлительно. Я вызову наряд милиции и вас высадят на ближайшей станции. Для тех, кто собирается активно мусорить на пол вагона, отдельно сообщаю – веник и совок находятся за дверью возле 33 места. А вообще-то, сейчас всех ждёт очень вкусный и горячий чай. Счастливого пути!

Таня с трудом отцепилась от поручня и изобразила на лице свою самую милую улыбку. На самом деле, она даже немного струхнула от этой своей вступительной речи. А что будет, если дембеля не послушаются её? Ежу понятно, что никакой наряд милиции не справится с толпой молодых здоровых ребят. Но, что сказано, то сказано, уже не вернёшь.

К немалому удивлению Тани, к ней тут же выстроилась очередь. Парни, все, как один, держали в руках посадочные талоны и военные билеты. Никто не возмущался, не ругался и не роптал. Пассажиры заходили по одному в вагон и садились, молча на свои места.

Ой, счастье-то, какое! Не иначе, это опять её вагон ей помог. Таня решила, что надо ещё пирожок в шкафчик положить. Поблагодарить за её счастливое спасение. Так и сделала. Конечно же – угощение мгновенно исчезло с полки, как и в первый раз.

Пока состав не тронулся, Таня с фонарём в руке пробежалась по своему вагону и внимательно посчитала пассажиров. Все на месте. Ну что ж! Поехали!!!

Замелькали за окнами огоньки уличных фонарей, родной город скоро останется позади. Стучат колёса по рельсам та-дам, та-дам! В вагоне зажёгся долгожданный свет, и Тане можно уже было не бегать по салону с фонарём, выхватывая лучом весёлые лица солдатиков. Она собрала билеты, раздала постельное бельё и напоила всех, как и обещала, вкусным горячим чаем.

Сейчас отовсюду она слышала мелодичный перезвон ложечек стоящих в пустых стаканах и тихое дребезжание подстаканников. Все звуки сливались для неё в симфонию прекрасного путешествия. Таня блаженствовала. Она взяла сушку и налила себе чай. По радио пел Юрий Антонов: "Вот так бывает – любовь прошла, как сон! Вот так бывает – растаял он…". Таня немножко подпела ему, взяла сушку в руку, и села трапезничать. Титан натоплен, все пассажиры довольны и счастливы. Благодать!

Глава 3

Вот такой – разомлевшей от счастья, что всё у неё в этом первом рейсе идёт, как по-маслу, и застал Таню Ахромеев. Он, конечно, прекрасно до этого видел, что в Танин вагон село больше чем полсотни демобилизованных солдат, которые блестели хромом сапог и самодельных аксельбантов. И, конечно же, пришёл проверить – как она с этим бедствием справляется. И был, надо отметить, очень обескуражен увиденной картиной всеобщего благоденствия и мирного сосуществования.

– Татьяна! Вот это номер! Как ты сумела усмирить этаких молодцов. Сидят тихо, не барагозят! И вместо водки чаёк попивают! Я такое первый раз в своей жизни вижу, – восторженно сказал Ахромеев, – ты, наверное, какое-нибудь заветное слово знаешь? Не поделишься?

– Ага! Знаю, конечно, даже два заветных слова, – Таня самодовольно заулыбалась, – наряд милиции. Я им на перроне в красках обрисовала ситуацию, если балаган у меня в вагоне устроят. Вот они, видимо, очень были впечатлены, перспективами, услышанными от меня. Им же всем очень хочется домой в срок попасть. Папу, маму, любимых женщин поскорей увидеть, а не привокзальный обезьянник созерцать.

Ахромеев задумчиво тёр подбородок рукой и смотрел куда-то позади Тани, как будто кто-то ещё там был за её левым плечом.

– Хозяйка! – В служебное купе пытался заискивающе заглянуть парень, высокий, косая сажень в плечах, у него на голове красовался, лихо заломленный на затылок, голубой берет десантника. – Хозяйка, мы немного тут с парнягами на пол скорлупой яичной намусорили, а веника на указанной вами дислокации нет. Как быть?

У Ахромеева опять изумлённо – вопросительно изогнулась его правая бровь. Он, не отрываясь, смотрел на новоиспечённую проводницу.

– Славочка, – елейным голоском пропела Таня, – веник с совком ребятки из третьего купе забрали. Они шелуху от семечек очень неаккуратно в моём вагоне насыпали. Сейчас они весь вагон прометут и на место веник поставят. Вот тогда вы его и возьмёте.

Парень заулыбался, очень довольный тем, что Таня запомнила, как его зовут. И согласно закивал головой.

– Ах, да! Славочка! – Таня сделала очень серьёзное лицо, такое же, как у заботливой мамочки. – Я на перроне краем глаза видела, что некоторые из вас у бабулечки купили варёную курочку светло-зелёного оттенка. Так вот. Категорически не советую вам эту курочку кушать. Потому как кроме дислокации веника все узнают, где в вагоне ведро с хлоркой находится, чтобы вы смогли… гм…, – Танин голос опять предательски перешёл на Ахромеевский басок, – ваши… гм… безобразия… что ли… в туалетах с потолка и стен отмывать.

Слава сначала побагровел от смущения, но потом понял, что Танино предупреждение очень серьёзное, и стремглав умчался. Видимо, после яичек, намечалось поедание той самой коварной курочки, так что надо было действовать очень оперативно!

– Братва! Отставить! Курицу не есть! Хозяйка сказала, что кура подгулянная! – Громко орал Слава на весь вагон. – А то она заставит нас ещё и нужники в вагоне драить!

Танюша была просто на вершине блаженства, наслаждаясь видом того, что Ахромеев не только выпучил глаза от удивления, но ещё и его челюсть отвалилась до пупка.

Через минутку, он всё же пришёл в себя и опять уставился куда-то в угол позади Татьяны. Гримасу недоумения он уже стёр с лица, и стал тем же строгим начальником поезда, каким его все привыкли видеть.

–Хозяйка, говоришь? Так они тебя называют? По доброй воле или ты им велела? – Ахромеев испытующе посмотрел Тане в глаза. – Отвечай правду, Татьяна! Я сейчас очень серьёзно тебя спрашиваю. От этого ответа судьба твоя дальнейшая зависит – напрямую.

Лысина Ахромеева побагровела, а глаза метали гневные стрелы то на Таню, то в пустой (а точно ли пустой?) угол за её спиной. Но, Таня не из робкого десятка. Она смачно хрустнула сушкой и громко хлюпнула чаем. Помолчала, для солидности, и, как бы нехотя, вымолвила.

– Сами стали так называть, ещё на перроне при посадке. Даже имя фамилию и сколько мне лет – никто не спросил. – Надув капризно губки отвечала Таня. – А я на это сразу и отозвалась, ну, вот как будто всегда меня так окликали. А что, мне нравится. Хозяйка! Я и есть хозяйка в этом вагоне. Мне от него какая-то энергия, очень приятная телу и душе, идёт. – Уже довольным голосом закончила она.

Ахромеев опять глянул в пустой угол служебки. Коротко кивнул Тане на прощание. Засунул руки в карманы пиджака, поискал там что-то, не нашёл. Нахмурился. И с глубоко озадаченным видом молча, пошёл дальше в хвост поезда.

Глава 4

Вот и минули первые сутки Таниного первого рейса на Москву. Ночь за окном. В вагоне тишина. Мирно похрапывают дембеля, аккуратно разложенные по полкам её вагона. Таня и сама клюёт носом. Но ей сейчас спать нельзя, скоро станция и надо выйти на платформу, обозначиться. Чтобы все видели – Таня здесь, всё в порядке у этой боевой Ахромеевской единицы.

Вдруг, в нерабочем тамбуре, ей послышались какие-то хлопки, удары, пьяная ругань. Опять гуляки из тринадцатого возвращаются из вагона-ресторана, упитые в хлам! Да что они там вытворяют?! Таня громко и широко зевнула, сладко потянулась и нехотя поплелась в другой конец вагона.

Отворив двери в нерабочий тамбур, Таня сначала не поверила глазам своим. Обе боковые двери были распахнуты настежь, хотя она точно помнила, что закрыла их на ключ (ложечку, конечно). Но, её вагон, он, же очень ветхий и пары рывков на себя, со всей дури, хватит, чтобы сломать хлипкие замки. А дури, видимо, у двух бритоголовых амбалов, которые в это время болтались в открытых ими дверных проёмах, было, хоть отбавляй. Ветер в тамбуре завывал грозную и печальную песню, в унисон с ветром оба абсолютно пьяных отморозка что-то орали друг другу.

– Я щас спрыгну! Вован, гадом буду, спрыгну! Для меня не в падлу!!! – Заплетающимся языком выкрикивал тот, что был справа от Тани.

– Серый, да ты гонишь! Это я первый прыгну! А ты фуфлогон!!! – Пытался возражать ему другой, что был по левую руку от неё.

Судя по чёрным кожаным курткам, мощным золотым цепям и тупым, но устрашающим мордам, Таня лицезрела спор "на слабо" двух представителей одной из бандитских группировок. Такие крендели сахарные, расписные в наколках, обычно путешествовали с комфортом в спальных вагонах. Что их занесло в плацкартный вагон, не понятно. Видимо, судьба опять испытывала Таню на прочность. Как будто, дембелей ей было не достаточно?!!

И тут, на Танину беду, кромешную тьму за обоими дверями разорвал свет идущих навстречу их поезду составов. Ужас! Турбулентный поток ветра закрутился в тугой жгут и, сначала вытолкнул добровольцев-самоубийц внутрь тамбура, а затем резкими рывками потащил, быстро трезвеющих, прямо у Тани на глазах братков, обратно – навстречу гостеприимно распахнутым в преисподнюю дверям.

Два прыгуна мгновенно растопырились в стороны всеми конечностями и старались зацепиться хоть чем-то, хоть за что-то. Таня глубоко вздохнула, и решительно сделала шаг вперёд, раскинула руки в стороны. Схватила обоих безумцев за грудки и резко дёрнула на себя. Все трое с оглушительным грохотом влетели в маленький коридорчик возле туалета. Бандюки, надо сказать, живенько пришли в себя и начали отчаянно вырываться из Таниного цепкого хвата. Но, не тут-то было. Татьяна надёжно прижимала их к стене, покруче кузнечного пресса. Силушка, вдруг опять, у неё появилась недюжинная. Да и было у Тани одно соображение, отнюдь не лишённое резона, о том, что эти бешеные быки сейчас вместо благодарности за спасение выкинут её под колёса встречного поезда. Типа, западло им, что сикуха какая-то видела, как они от страха обделались (и это совсем не фигура речи). А так – нет свидетеля, нет проблемы.

С диким матом отморозки попёрли на Татьяну, пытаясь ухватить её за пиджак. С треском начали отрываться пуговицы от её формы и со звоном падать на пол. Таня сразу ощутила, как с каждой оторванной пуговкой тает её невероятная сила. Её пальцы медленно разжимались. Позади Татьяны раздался дружный топот ног. Мгновение, и оба рэкетира были отправлены в нирвану пудовыми кулаками Славочки и его земели – и тоже бывшего десантника – Димона.

Татьяна ослабила свою хватку и медленно осела на пол. Слёзы радостного облегчения брызнули из её глаз, размывая тушь и тени по лицу. Не в силах встать, от вдруг предательски нахлынувшей на её тело, слабости, Танюша на четвереньках поползла собирать пуговки. Мамин наказ теперь был очевиден для неё. Костюм и пуговицы были Татьяниным оберегом и одновременно источником её невероятной силы. Так что надо срочно пришить пуговки на место, ибо энергия из Татьяны утекала как вода в песок.

Собрала все пуговицы, сложила в карман. А нет, вроде бы, возвращается энергия! Через пять минут станция – вспомнила Таня. Надо вызвать наряд милиции и Ахромеева. Или наоборот? Поднялась с четверенек и пошла в своё купе за фонарём и флажками. Случайно, краем глаза, увидела себя в зеркале – и отшатнулась от ужаса!

В отражении на неё зловеще пялился Джокер из карточной колоды. Волосы всклокочены, чёлка от ветра – встала большим, синим колом надо лбом, а глаза превратились в огромные растёкшиеся по всему лицу чёрно-фиолетовые круги. Красная помада и того хуже – размазана в виде жуткой улыбки монстра – от уха до уха.

Видимо, Вован и Серый, пока Таня с ними боролась, зацепили её не только за форму, но и по всему макияжу лапами своими поелозили. Галстук сбился набок, белоснежная рубашка вся в разноцветных пятнах, пиджак без пуговиц. Надо в порядок себя привести – умыться и переодеться в другую рубашку. И ещё, обязательно, надо побыстрее отблагодарить вагон. Таня понимала, что в её чудесном спасении он сыграл не последнюю роль.

Печалька! Пирожки мамины кончились. Тогда надо сушки в шкаф положить и конфеты. Долг платежом красен. Даже в пылу боя Таня ощущала дружескую поддержку её вагона. Ну, вот не объяснить никак, что это за ощущение, вагон хоть и старенький, но удаленький, помогал ей, как мог.

Вот и станция. Таня по цепочке проводников передала Ахромееву, как начальнику поезда, что у неё в вагоне хулиганы безобразничают, а он, как и полагается в таких случаях, вызвал станционных милицонеров к её вагону. Славик и Димон вынесли на своих плечах надёжно связанных братков. Стоянка у поезда была недолгая, поэтому с формальностями быстро покончили. Таня и парни дали показания, из спального вагона проводники принесли вещи высаженных пассажиров. Всё это время Ахромеев очень внимательно наблюдал за Таней и недовольно хмурился каким-то своим мыслям.

Когда поезд тронулся, Таня взяла остатки сушек и конфет, налила горячего чаю в стаканы, всё это составила на поднос и пошла к своим спасителям. Парни взбудоражено обсуждали события этой ночи, но когда Таня приблизилась к ним с угощением, они не смогли удержаться от смеха. На умытом личике Тани красовался огромный фингал. Раньше, в суматохе никто этого не замечал, а сейчас, после того, как закончилась битва, и спало напряжение, Танино фиолетово-зелёное украшение, послужило поводом у ребят для шуточек и дружеских, подколов в адрес Хозяйки. Танюша и сама немного похихикала за компанию с ними после того, как поставила чай и угощение на столик. А потом задала крайне тревоживший её вопрос.

– Славочка, я же видела, вы всем вагоном дрыхли без задних ног, когда я на шум в тамбуре пошла. А потом, вдруг, вы с Димой оказались в нужное время в нужном месте и защитили меня?

Таня отпила чай из своего стакана, откусила конфетку и вопросительно уставилась на ребят.

– Хозяюшка, тут такое дело, – Славик озадаченно чесал свой затылок, – обычно нас посреди ночи кроме как командой "Рота, подъём!" не поднять. Мы и возню вашу с братками в тамбуре не слышали, спали богатырским сном. А тут мне кто-то нос зажал, да так сильно, что я проснулся. А рядом – никого. И у Димона так же. Димон, подтверди!

Димон согласно затряс головой и в недоумении развёл руками.

– Мистика, короче. – Резюмировал Слава.

– Ага! – Димон радостно поддержал друга. – И вот я ещё я так и не понял. Я ж собственными глазами видел что ты, Хозяйка, держала на весу двух бугаёв, а они потянут килограммов по сто двадцать – каждый. Как так? Ты ж пигалица метр с кепкой, и то в прыжке. Вот где – настоящая мистика!

А что им оставалось ответить Тане? Не будешь же про пирожки, вагон, пуговицы и всю эту волшебную дребедень рассказывать. Решила отшутиться.

– Адреналин, наверное, от испуга выделился… И прямо в руки!

Парни оценили её юмор и прекратили дальнейшие расспросы.

Танюша ещё раз горячо поблагодарила своих защитников, скормила им конфеты и сушки и пошла к себе, отдыхать, и много думать.