Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего

Одной из этих идей была идея прогресса. Для отдельного человека предназначение, возложенное на него религиозным учением, заключалось в постоянном достижении новых успехов в аэронавтике, сексуальной свободе и богатстве. Для общества в целом идеалом тоже был прогресс, и прогресс именно того же невежественного свойства.

Я увидел, что это равнозначно тому, что происходило со всеми нами, со всеми окружающими нас мирами. Поэтому мне показалось, что я вижу тысячи миров, участвующих вместе с нами в огромном представлении. И я наблюдал все это невозмутимым взором, отнюдь не суровым, - взором драматурга.

Industrialism, however, was never more than a digression, a lengthy and disastrous irrelevance in the life of this species.

no legends of the potency of science seemed too fantastic to be believed.

“Prick the bubble of thought at any point,” it was said, “and you shatter the whole of it. And since thought is one of the necessities of human life, it must be preserved.”

For one thing at least is almost certain about the future, namely, that very much of it will be such as we should call incredible.