Читать книгу: «Испытание заботой», страница 3

Шрифт:

Артур затормозил машину. Но в этот раз не для того, чтобы выяснять отношения с женой, а для того чтобы просто взять её за руку и утонуть на минуту в любимых глазах. Судьба на стороне смелых, как и говорил дедушка.

Глава 3 Гнев семьи

Пока молодые супруги пребывали в эйфории от того, что на них свалилось счастье в виде собственного дома, в квартире бабушки Артура разыгрывался спектакль, который можно было бы назвать «Тридцать лет спустя» – именно столько лет понадобилась ей, чтобы вдруг осознать, что она потеряла самого любимого человека на свете.

– Какое несчастье! Какое горе, что мы никогда больше не увидим его. Что значит все это наследство – это пыль… Пыль времени. Все это время мне казалось, что он где-то рядом, просто ненадолго отлучился. Завещание ставит во всем точку: его, моего дорогого бывшего мужа и отца моего сына, больше нет.

Да, дорогой читатель, спектакль мог бы разыгрываться именно в этом ключе, если бы бабушка Артура была более сентиментальной и менее практичной женщиной. И нам было бы приятно узнать, как уход человека в мир иной стирает все обиды, все недосказанности, выводя на первый план только самые лучшие, самые благородные мысли и чувства. Так могло бы быть. Но в квартире бабушки Артура разыгрывалась совершенно другая сцена:

– Хитрый лис! Оставил ребенка ни с чем! Всегда думал только о себе! Никогда не переживал о сыне. Всё, всё, что зарабатывалось, шло мимо меня всегда! Но я терпела. Терпела ради сына. Другая женщина не прожила бы с ним и года! А я? Сколько я прожила? Терпела, пока совсем уже стало невыносимо, пока он не начал пить как сапожник. Думала: в старости образумился. Цветочки, открыточки, конвертики – знаки внимания, понимаешь ли. Жалко его было. Временами так жалко, что хотелось позвать к себе жить. А он? А он что сотворил? Идиот!

Сын молча слушал этот душераздирающий монолог, потому что, даже очень любя и уважая свою мать, знал цену всего ее «терпения». Невестка молчала тоже не из сострадания, а просто по привычке: все, что сегодня произошло, ее очень мало беспокоило. Но она привыкла ловить настроение свекрови и мужа, молчание одного и поток сознания другой поставили ее в определенный тупик: «Свекровь хочет, чтобы её поддержали? Или, наоборот, успокоили? Надо попробоваться успокоить».

– Мама, не переживайте так, – осторожно заговорила невестка.

– Что «не переживайте»? Я еще понимаю, если бы он свой капитал завещал какому-нибудь благотворительному фонду – хоть польза бы другим людям была. А так: непонятно кому! Нашел себе семью! Дурак! Дурака с деньгами и нашли. И так всю жизнь. Сделает одно что-то умное – потом тут же перечеркнет дурью! И никогда не наоборот, – резко ответила Вера Ивановна и неожиданно обрушилась на невестку: – Тебе этого не понять! Ты за моим сыном живешь, как сыр в масле катаешься!

– Ну почему же не понять… Я все понимаю, – попыталась оправдаться невестка.

Вера Ивановна не то, что не любила невестку, а, напротив, относилась к ней вполне лояльно, но при этом почему-то считала своим долгом постоянно, по любому поводу, напоминать о «ценности» своего сына. Правда, как уже должно быть понятно читателю, сынок и сам за себя мог постоять, даром что мать его, мужчину в возрасте «под пятьдесят», до сих пор могла назвать и «ребенком».

Вот и сейчас «брошенный ребенок» не стал долго терпеть, видя, что мама уже начинает отходить от главной темы:

– Так! Всё! Прекратили этот базар! Тут надо разбираться. По крайней мере, дом наш. Не знаем какой, но уже что-то есть. С остальным будем добиваться правды.

– А дом?! – подхватила Вера Ивановна. – А дом? Ну что это такое? Почему не сыну, а внуку? Чтобы поссорить нас всех или показать внуку, какой он «хороший» был? Где здесь ум? Отдать дом мальчишке! Хочешь сделать хорошее – отдай сыну! Он разберется, как управиться с домом!

– Не переживай, мать, с домом я и так разберусь. Давай уже, ложись отдыхать. Мы это дело так не оставим, я тебе обещаю! У меня есть связи. Всё выясним: что там у него было, как это всё уплыло в «семью». Смешно просто. Ты не видела отца последние годы: алкаш алкашом. Скажем честно.

– Но как? Как могло такое получиться? Откуда деньги?!

– Я, мать, думаю, что могло быть так: он давно уже память пропил и забыл, что у него были какие-то счета. Просто напрочь забыл. А кто-то это узнал. Подпоили старика: один раз – женили, второй раз – завещание составили. Вот тебе и вся «семья». А третий раз… Еще неизвестно, от чего это он так быстро умер. Не болел ведь.

– А дом? Дом-то внуку? Значит, что-то соображал.

– Дом записали внуку для отвода глаз. Чтобы никто ничего не заподозрил: вот, мол, какой дедушка щедрый – про внука подумал. Дом, видно, им не был нужен: еще посмотрим, какая эта халабуда. Может быть, еще деньги придется платить, чтобы от него избавиться.

– Сынок, ты такой у меня умный! Вот как ты сейчас это сказал, так все пазлы и сошлись. Отец твой и дурак, и пьяница, но однолюб был – это уж точно, – тон Веры Ивановны смягчился. – И ведь страдал без меня всю жизнь, это я знаю. Но что за человек: страдать – страдал, но жить все равно хотел по-своему. Все эти подарочки зря он что ли передавал… Однолюбы – они такие…

Сын, не отличаясь тонкостью в понимании других людей, ничего не заметил, а вот жена его с удивлением взглянула на свекровь, подумав про себя: «Непонятно… То так за деньги переживала, а теперь про какую-то любовь вспоминает. Может быть, это просто ревность? Не так ей эти деньги нужны, как обидно, что женился? Может, что-то сказать, чтобы её утешить?»

– Мама, он вас точно любил. И пил поэтому.

– Нет, ну что ты понимаешь?! Любил – и пил поэтому. Какая ты недалёкая. Он пил, потому что хотел жить, как хотел. Это что, если мой сын тебя любит, то он пить должен? – возмущенно спросила Вера Ивановна, а потом как-то высокомерно посмотрела на невестку и добавила: – А может быть, и не любит… Это его бережет от папенькиной наследственности.

– Так, заканчиваем этот пустой разговор! – резко вмешался Игорь. – Мать, ложись спать! Мы – домой! Завтра будем действовать.

Когда сын с невесткой ушли, Вера Ивановна достала альбом с фотографиями времен ее молодости. Со снимков улыбалась красивая пара: русоволосый, голубоглазый, статный, высокий молодой человек и девушка с зелеными глазами и копной пышных каштановых волос. Фигурка у нее была очень красивая, как у статуэтки.

Вера Ивановна, рассматривая фотографии, даже всплакнула: то ли от обиды на жизнь, столь несправедливо, по ее мнению, обошедшуюся с ней, то ли от ностальгии по прекрасному времени, именуемому «молодостью». А может быть, ей и впрямь стало горько от того, что ее непутевый муж канул в небытие… Мы этого никогда не узнаем.

Глава 4 Договор

Следующий день Артур провёл на подъёме: какой же чудесный подарок сделал ему дед. Об условиях, которые упоминал нотариус, он даже не волновался: дедушка ничего не мог придумать такого, что было бы ему неудобно или бы шло во вред.

В назначенное время, без опоздания, Артур с Вероникой были у нотариуса.

– Господа, рад вас приветствовать. Боюсь, что вы приехали ко мне сразу после работы и не успели поужинать. Могу ли я вас пригласить в один маленький, уютный ресторанчик с очень хорошей кухней?

Артур с Вероникой непроизвольно переглянулись: такой разрыв официального шаблона показался им обоим очень странным. Когда это такое бывает, чтобы нотариус, которому платят за услуги, вдруг стал вас приглашать в ресторан? Или он хочет, чтобы за него заплатили? Дело сделает, и ужин бесплатный.

Впрочем, Артур быстро сориентировался. Наследуя дом, не стоит мелочиться. К тому же, подумалось ему, возможно, в неформальной обстановке нотариус расскажет им что-то интересное про деда, которого, судя по всему, он, его внук, не знал совсем. И чувство, что он недоговорил с дедом, было вовсе не напрасным.

– Мы тоже после работы и с удовольствием бы поужинали, – согласился Артур, – но, кажется, тут нет поблизости ресторанов.

– Недалеко от центрального входа в парк есть маленький ресторан. Давайте туда пройдёмся: дорога займет у нас не более десяти минут.

Что можно обсуждать по дороге малознакомым людям? Только красоту осени да причуды ноябрьской погоды.

Ресторан на самом деле оказался неплохим: уютная обстановка, мягкая музыка, красивая сервировка, аппетитные блюда – прекрасный вечер. Артур решил не проявлять любопытство и первым ничего не спрашивать. То, что приглашение поужинать вместе, имеет какое-то значение, он уже понял.

Во время ужина они перебрасывались ничего не значащими фразами насчет достоинств заведения. Такой разговор можно вести бесконечно, как в детской игре, от одного слова бросается «мостик» к другому: если один игрок сказал слово «цветок», то второй должен придумать слово, начинающееся на букву «к». Если один собеседник похвалил меню, то другой должен что-то сказать про интерьер, если первый отметил приветливость официантов, то второй должен прокомментировать цены. Бессмыслица беседы уже слегка начинала утомлять Артура, к тому же он чувствовал, что его собеседник не просто так поддерживает эту непринужденную беседу – он внимательно изучает его. Наконец, нотариус перешёл к серьёзному разговору:

– А вы интересный молодой человек, Артур Игоревич. Я вчера наблюдал за вами. Вы единственный из вашей семьи, кто вообще не вникал в пункты завещания, из чего я делаю вывод о том, что для вас дедушка был дорог: все, что осталось материальное после него или не осталось, вас мало интересует.

– Это правда. Мне вчера было очень неудобно за своего отца перед вами.

– Не переживайте, мы и не такое слышим. Всё понимаем: люди на эмоциях. А если еще вдобавок к этому люди бедные, тогда что же с них взять… Меня зовут Эдуард Владиславович. Можно без отчества. Боюсь, что вчера из-за волнения вы не запомнили моё имя.

– Спасибо, что напомнили. Действительно, не запомнил.

– Итак, Артур Игоревич, мы поужинали, отдохнули, немного расслабились и можем переходить к нашему общему делу. Я не только был нотариусом вашего деда, но также имел честь быть его очень хорошим приятелем.

– Почему вы не сказали об этом вчера?

– Я собирался сказать это вчера, но в первые же минуты нашей встречи понял, что реакция вашего отца, что бы я ни сказал, будет неадекватной. Поэтому данную информацию пока от него утаим. Она ему не нужна. Вам же я говорю об этом потому, что хочу, чтобы вы поняли: к завещанию вашего дедушки я отношусь не просто как официальное лицо, а как друг, которому бы хотелось, чтобы всё получилось именно так, как задумывал Николай Петрович. Мы много с ним беседовали о вашем будущем. Вы любимый его внук, его надежда.

– Я хоть единственный его внук? Нет второго, младшего внука? А то вчера моя бабушка узнала о том, что она не единственная жена, мой отец о том, что он не единственный сын, возможно, и я не единственный внук? – с усмешкой заметил Артур.

– Нет, вы точно единственный! Итак, согласно завещанию вам отходит дом. Вступая в права владения домом, вы должны узнать, какие условия придется выполнять и вам, и вашей жене.

– Я согласен на все, – быстро отреагировал Артур.

– Даже не хотите узнать? – с удивлением спросил Эдуард Владиславович.

– Я верю своему деду, – твёрдо ответил молодой человек.

– Ну что же. Я рад. Точно не будете читать условия?

– Нет, я уже всё решил. Отказаться – обидеть память деда. Я выполню любые его условия.

– Точно решено?

– Решено.

– Отлично. Тогда вернёмся в контору на полчаса, вы подпишите необходимые документы и получите ключи.

– Когда туда можно будет заселяться?

– Хоть сегодня.

– А далеко этот дом? – спросила Вероника, выдержавшая паузу молчания весь ужин, что далось ей, любительнице поговорить, не так уже и легко.

– Совсем рядом. Вы не заметили, что моя контора находится на первом этаже дома, в котором второй этаж – это уже не контора, а жилое помещение?

– Нет, мы ничего не заметили, нам было не до этого, – быстро ответила Вероника, пытаясь стать активной участницей разговора.

– Я так устроил свои дела, что на втором этаже живет моя семья, на первом – моя работа. Ваш дедушка был моим соседом. Дом с красными башенками на этой же улице – его дом. Сначала мы познакомились с вашим дедом на почве работы, он часто заходил в мою контору проконсультироваться по некоторым вопросам, а потом как-то стали и приятелями.

– Так это очень дорогой район, – заметила Вероника.

– Ну вы же вчера слушали завещание. Ваш дедушка был очень состоятельным человеком.

– Ничего не могу понять, – не удержался Артур, – а почему тогда он так жил?

– Как так? – переспросил Эдуард.

– Так бедно. Последние годы мы видели его в удручающей обстановке.

– Тут уж я ничего не могу вам сказать, потому что всегда знал его как исключительно успешного человека.

– Эдуард, мне очень неловко у вас об этом спрашивать, – Артур замялся, – но все же не могу не спросить. Если вы близко общались с моим дедом, то, возможно, знаете о нем больше, чем я. А как же его пристрастие к некоторым напиткам. Его, скажем так, некоторые странности?…

Артуру понимал, что задавать такие вопросы про дедушку неудобно, но пока у него еще никак не укладывались в голове две его столь разные роли. Эдуард, в свою очередь, строго посмотрел на Артура:

– Я не очень понимаю ваш вопрос. Одно могу сказать вам точно: ваш дедушка вёл исключительно здоровый образ жизни и был человеком абсолютно ясного ума, иначе он бы не смог достичь тех материальных благ, которые существуют не в чьем-то воображении, а являются документально подтверждённым состоянием.

– Всё это так странно. Я, конечно, оказывается совсем плохо знал своего дедушку. Но мой отец…

– Лучше ничего не говорите мне про своего отца. Я не видел его раньше. Теперь прекрасно понимаю своего клиента – вашего дедушку.

– Хорошо. Последний вопрос: а жена и сын его настоящие?

– Что значит «настоящие»?

– Это не фиктивный брак? Или, например, не приёмный сын?

– Мне трудно объективно отвечать на такие вопросы. Я же, например, не знаю точно, не фиктивный ли ваш брак с Вероникой? Я могу только констатировать, что у вас есть документ о том, что вы являетесь мужем и женой. Но на самом ли деле это так или вы числитесь супругами только на бумаге – этого я знать не могу. Точно так же и в ситуации с вашим дедушкой. Документы в порядке. Родной это его сын или был усыновлён, этого я точно знать тоже не могу, поскольку есть такой юридический нюанс, как тайна усыновления. Давайте будем доверять вашему дедушке: все документы в порядке.

– Но это так странно…

– Вас ждет еще много странностей, Артур Игоревич. Вы, тут я имею в виду не вас лично, а вашу семью, совершенно не знали и не ценили вашего дедушку. Прекрасный человек, поверьте, светлой души, исключительной порядочности, а главное – редкого ума… Но нам пора идти.

Эдуард Владиславович подозвал официанта и попросил принести два раздельных счёта, тем самым подчеркнув, как показалось Артуру, что отношения между ними по-прежнему остаются только деловыми, несмотря на то что он позволил себе слегка отступить от «протокола».

По дороге к конторе разговор опять принял нейтральный характер. Когда стали подходить к дому, Вероника замешкалась, приотстала и попросила Артура вернуться и придержать её под руку, потому что у неё развязались шнурки на ботинках:

– Не подписывай ничего, пока не прочитаешь условия, – прошептала она мужу.

Артур удивлённо посмотрел на неё:

– О чём ты? Это же условия не от чужого человека, а от моего дедушки.

– Прошу тебя, не подписывай ничего, пока мы не прочитаем эти условия и не обсудим.

– Выдумала ещё! Всё уже решено. Нас ждут, давай быстрее.

Артур догнал Эдуарда Владиславовича, извинился за заминку, и вместе они зашли в дом. Никто не из них не обратил внимание на то, что Вероника осталась на улице.

Только в кабинете Артур заметил, что Вероники нет рядом. «Не страшно, подумал он, – подождёт пару минут на улице. Быстрее всё подпишу».

– Артур Игоревич, – официально обратился к нему нотариус, – я прошу вас все же ознакомиться с условиями наследования, это очень важно.

– Я свои решения не меняю, давайте я всё подпишу.

– Вы подпишите, но тем не менее, во избежание недоразумений, я обязан убедиться в том, что вы ознакомились с договором.

– Честное слово, я ознакомлюсь. А сейчас давайте подпишу. Что будет непонятно – спрошу у вас позже. Жена ждёт на улице, ей что-то нехорошо стало, – на ходу соврал Артур.

– Ну хорошо. Я позволю себе отступить от правила, надеясь на вашу сознательность. Один договор ваш – подпишите, пожалуйста. Один остаётся у меня, и еще один вносится в базу договоров, заключённых с нашими клиентами. Вы теперь наш клиент. Мы соблюдаем свои обязанности – вы свои.

– А в чём еще ваши обязанности? Вроде мы всё уже решили, я забираю свою часть наследства.

– Вы всё поймете, когда прочитаете договор. Когда бы вы хотели посмотреть свой новый дом? Может быть, сегодня, сразу?

– Нет, жена уже устала. Я сам всё завтра посмотрю. Где я могу взять ключи?

– Вот ключи, вот «ключ» от сигнализации, – сказал Эдуард Владиславович, протянув Артуру листок.

– Дом на сигнализации? Не ожидал.

– Да, дедушка ваш был очень предусмотрительный человек. Вы всё поймёте, когда зайдете в дом. Пока вы не прочитали договор, мне бесполезно с вами об этом говорить.

Артур не стал спорить, быстро попрощался с нотариусом и бегом, чтобы Вероника не заждалась его, кинулся на улицу. Но Вероники не было возле дома, не оказалось её и возле машины. «Наверное, – решил Артур, – пошла пройтись по вчерашнему нашему маршруту в парке». Метнулся в парк, пробежался по дорожке вокруг озера, но и там жены не было. Тут только Артуру пришло в голову, что надо ей просто позвонить. Автоответчик издевательски сообщил о том, что «абонент недоступен» и посоветовал перезвонить «позже».

Артур вернулся к дому, еще раз прошёлся по улице, дошёл, кстати, и до своего дома с красными башенками, в полумраке он показался ему не таким уж и большим, что, впрочем, было для него вовсе не важно.

Прежде чем бить тревогу насчёт пропажи жены, Артур решил поехать домой: может быть, она уже там.

«Как странно, – размышлял он по пути к дому, – мы ни разу даже не поспорили с Вероникой за полгода, а сейчас второй вечер подряд у нас какие-то недоразумения. Что делать, если её не окажется дома? Где искать эту беглянку ночью? Украсть же за пять минут не могли».

И район, и двор, и девятиэтажка – всё это показалось ему вдруг таким тоскливым, когда он подъехал к многоэтажке, в которой снимал квартиру.

Из какого-то окна послышались пьяные крики…

В лифте Артур обратил внимание на исцарапанную стенку, прилепленные к дверям жвачки, неприятный запах.

Еще вчера утром квартира в ипотеку в этом районе казалась ему пределом мечтаний. Сегодня он с сочувствием подумал про жильцов этих домов: бедолаги, так и проживут в этом каменном мешке с видом из окон на другие окна, да еще ползарплаты будут отдавать за право быть собственниками унылого жилья

«Завтра позвоню хозяину квартиры, и поскорее надо отсюда сбегать. Даже если дом окажется пустым, купим надувной матрас – лишь бы жить под собственной крышей», – рассуждал про себя Артур, поднимаясь в лифте на свой этаж. Впервые он почувствовал обоснованное чувство собственного достоинства: теперь он, спасибо дедушке, владелец собственного дома.

Артур подошёл к своей квартире, решил не звонить, тихонько открыл ключом – вдруг Вероника задремала. Но и в квартире её не было. Артура охватила паника: что делать? Он схватился за телефон, и пока решал, куда сначала звонить – в полицию или родителям Вероники, хлопнула входная дверь – жена вернулась как ни в чём не бывало.

– Куда ты пропала?! Я искал тебя! Хотел уже звонить в полицию.

– Общественный транспорт не может обогнать твою машину, поэтому я немного задержалась.

– Почему ты ушла?

– Просто так.

– Что значит: просто так?

– Просто так.

– Это не ответ.

– Когда я попросила тебя о совершенной мелочи – прочитать условия, прежде чем подписывать договор, ты тоже просто так развернулся и пошел вперед. Просто так. Кстати, и не заметил, что я не пошла за вами.

– Я всё заметил, но не хотел терять время, думал, что быстро всё подпишу и поедем домой.

– Конечно, ведь то, что ты сегодня подписал, меня совершенно не касается.

– Ты опять за вчерашнее! Я уже сказал тебе вчера, что переживаю за нашу семью и за тебя особенно. Я беру на себя всю ответственность. Если что-то будет не так, расторгнем договор. Но дом хороший, ты видела.