Читать книгу: «За Серебряным утесом», страница 3

Глава 7. Наставницы укрепления

– Нет, ты так и не поняла, что натворила! Маленькая, заносчивая девчонка, возомнившая себя всесильным творцом! Ты хоть представляешь своим скудным умишком, какую кашу заварила? Они стали источниками Жизни этих мест. Понимаешь? Жиз-ни! Великий Хронос связал их воедино! Ты в своем невыносимом тщеславии самолично обрекла живые существа на вечное скитание между мирами людей и детей леса. Кто ты такая, чтобы принимать подобные решения? Не ведаю, почему Великий Хронос не остался глух к твоим молитвам…

Власта лютовала уже больше часа и постепенно начала выдыхаться. Все это время Малуша молча стояла в центре зала, куда еще пока не добрались другие участники синклита, и из-под смиренно полуопущенных ресниц наблюдала за наставницей. Та была невероятно зла и чрезвычайно изобретательна в брани.

Хотя даже если бы она и не произнесла ни единого слова, крайнюю степень ее негодования по мечущим молнии светло-серым глазам и вздернутым пшеничным бровям не составляло труда считать даже новенькой послушнице. А уж сколько раз эти признаки подступающей бури довелось наблюдать Малуше и не сосчитать! Иногда ей казалось, что по мимолетному движению воздуха подле Власты она способна безошибочно определить настроение наставницы! Да и немудрено – именно Малуша чаще всего становилась причиной замешательства, разочарования и негодования самой грозной женщины укрепления. На губах девушки мелькнула улыбка, которую она тут же спрятала. Воспоминания накрыли ее с головой, утягивая как можно дальше от мыслей о синклите и неминуемом наказании за несдержанность и своеволие, как не отказала себе в удовольствии отметить Власта.

Несмотря на то, что до выполнения уговора было еще 2 года, мать беспрекословно отдала Малушу наставнице. Та не горевала ни секунды! Наоборот, со стремительно разрастающейся радостью, доколе неизвестной десятилетней девочке, торопливо семенила за Властой, навсегда уводящей ее из родного дома. Уже у порога она почему-то замедлила шаг и обернулась. Вся ее семья жалась друг к другу у длинного стола, бывшего центром унылой жизни домочадцев. Малуша успела заметить растерянный взгляд матери, сжавшей подол своего ношеного и латаного платья, и облегчение в глазах отца, который всегда сторонилась дочери, открыто называя ее чудной. Отпечатались в памяти девочки и лица многочисленных братьев и сестер – довольные и немного виноватые в своей странной радости. Впервые Малуша отчетливо ощутила, какая пропасть разделяет их! Им, живущим простыми человеческими заботам, она напоминала соринку в глазу. Раздражающую и заставляющую постоянно промаргиваться, силясь увидеть нечто новое, но совершенно чуждое для той жизни, которую они вели. Малуша вздернула повыше подбородок и ослепительно улыбнулось, с мстительным удовлетворением отмечая отвисшие челюсти взрослых и детей. Теперь она была не с ними!

Укрепление встретило юную послушницу суетой и строгими взглядами. Уже позже Малуша поняла, какие связи пришлось использовать Власте, чтобы забрать ее из семьи раньше срока. В укреплении все было подчинено веками выверенным ритуалам и правилам – помеченные девочки становились послушницами в 12-летнем возрасте и в течение долгих 5 лет учились всему тому, что умело вдалбливали в их легкомысленные головки наставницы. И лишь Малуша, оказавшаяся в рядах послушниц в столь юном возрасте, впервые за долгие века нарушила плавное и сонное течение здешней жизни. В первый же день Власта привела ее в свой кабинет и, буравя холодными серыми глазами, произнесла:

– По неведомой мне причине Великий Хронос одарил тебя более щедро, чем остальных, но я не советую задирать нос – если я поймаю тебя на высокомерии или лени, то с преогромным удовольствием выставлю отсюда. Ты поняла меня? – Власта нависла над послушницей.

– Вам не удастся этого сделать, – девочка, которой полагалось опустить голову и трепетать, слушая наставницу, открыто посмотрела на Власту и невинно улыбнулась. – Я не дам ни единого повода.

Наставница отпрянула от девочки. Ее бросило в дрожь и пришлось призвать на помощь все свои силы, чтобы скрыть охватившее женщину смятение. Она сложила руки на груди и заставила себя более пристально взглянуть на послушницу. Худенькая, со спутанными медными кудрями, падающими на спину упругими пружинками, широкими светлыми бровями и недетским взглядом, за которым совершенно невозможно было разглядеть ее саму. Казалось, обычное дитя, предназначенное в пограничницы… Но Власта никак не могла избавиться от давящего ощущения совершенной ошибки. Непоправимой и от того фатальной.

– Поди прочь, – женщина махнула рукой, демонстрируя сим небрежным жестом завершение аудиенции, и нетерпеливо бросила в спину. – Помни о том, что я сказала.

Малуша помнила и неожиданно для всех училась, жадно впитывая знания по всем дисциплинам без исключения. Перво-наперво всех послушниц обучали неслыханному в их поселениях – грамоте. Мало кто в общинах мог похвастаться таким умением, но пограничницы-то совсем иное. Птицам высокого полета без грамоты никуда и девочки усердно познавали ее, складывая непонятные символы в слова на древнейшем из существующих языков. Едва Малуша овладела новым навыком, как стала пропадать в вивлиофике. Она буквально глотала книгу за книгой, каким-то чудным образом умещая в своей головке знания не по возрасту и умениям. Однажды, увлекшись чтением старинной книги, она задержалась в зале дольше обычного и, заслышав скрип двери и голоса, притаилась в дальнем углу. Иначе очередного нагоняя от наставниц не миновать!

– Они прибывают и прибывают, вскоре мы не сможем вместить всех помеченных, – озабоченно произнесла Власта.

– Придется что-то придумать, ведь мы обязаны обучить каждую, – Малуша узнала голос наставницы Драги – одной из самых благодушно настроенных к ней.

– Не стоит напоминать мне о долге, – раздраженно отмахнулась Власта. – Мы все сделаем, но ведь это ничего не изменит. Граница стремительно истончается и потому девочек становится все больше. Мы лишь затыкаем ими прорывы и не более! Сколь долго? Ты думала о том, что произойдет далее?

Малуша перестала дышать, боясь быть позорно застуканной за подслушиванием, но навострила ушки, впитывая каждое оброненное слово.

– Возможно, ты преувеличиваешь, – возразила собеседница.

– Не обольщайся, Драга! Сколько истончений было, когда ты прошла обряд?

– Четыре, – даже не думая, назвала цифру наставница.

– А когда я попросила тебя принять на себя обязанности наставницы, так как уже не справлялась одна?

– Более десятка.

– А сейчас их сотни! – устало заметила Власта. – Сотни! И с каждым разом их становится все больше. Когда Великий Хронос принял меня, существовало только одно истончение! И мы по очереди охраняли границу. Ты не глупа и можешь сделать верные выводы…

Последовавший скрип сообщил Малуше о том, что наставницы устроились за столом, который она обычно выбирала для чтения. Но почему-то не в этот раз.

– Твоя правда, – после долгого молчания изрекла Драга, – но что нам остается? Все происходит по воле Великого Хроноса, а потому мы можем лишь уповать на него и надеяться на то, что поток новых послушниц не иссякнет.

– Ты видела их? – Малуша готова была поклясться, что Власта скривилась. – Восторженные дурехи, отыгрывающие предназначенные им роли от начала и до конца. Разве в их силах пойти вопреки? Драга, а может Великий Хронос ждет от нас чего-то большего… Нашего собственного выбора.

– Без нескольких особенных нам ничего не удастся сотворить, – протянула наставница и вдруг понизила голос так, что Малуше пришлось напрячь слух до предела. – А у нас только одна из них и то мы лишь строим предположения.

– Не стоит здесь об этом, – резко оборвала ее Власта. – Пойдем.

Женщины быстро встали и покинули вивлиофику, так тихо переговариваясь, что как ни старалась подобравшаяся к двери Малуша разобрать что-либо, ей не удалось.

Глава 8. Власта

Подслушанное Малушу взволновало, вот только уразуметь, к чему велся тот разговор, и подвести одно к другому не сумела. Поэтому справедливо рассудила убрать так нежданно пришедшую информацию на дальнюю «полочку». Убрала, да и позабыла Малуша. Уж очень захватила ее учеба!

Наставницы на пытливую девочку нарадоваться не могли, и она имела все шансы стать лучшей среди более взрослых товарок, если бы не вздорный характер послушницы. Все и всегда Малуша делала по-своему! Смотрела на наставниц уж слишком пристальным для ребенка взглядом, кивала и делала так, как сердце подскажет. А подсказывало оно ей почему-то совершенно невообразимые, если верить словам наставниц, вещи. Невзирая на строгие запреты, девочка пробиралась ночами в вивлиофику, выбирая фолианты потяжелее, да на самых высоких полках запрятанные, так как не предназначались они для юных и неокрепших умов. Но разве упрямицу было остановить? Зачастую там и заставали ее наставницы – мирно спящую с книжкой в обнимку. Ох, и ругались они! В наказание отправляли ее на кухню работать, за огородом следить, но все без толку! Ни замки, ни запреты, ни угрозы не могли остановить Малушу, коли она чего удумала.

К невероятному неудовольствию всех остальных обитателей укрепления юная послушница на лету схватывала лекарскую науку и с огромным энтузиазмом экспериментировала с составами и травами. Результаты порой приходилось соскребать со стен, выковыривать из чашек либо находить под кроватями в кельях в виде лесных жаб и полевых мышей, но Малуша не унывала – а как же еще учиться, если не на собственном опыте. А еще она умудрилась в первый же год в укреплении «достучаться» в своем обращении до Великого Хроноса, что обычно удавалось лишь неофилкам, готовящимся к обряду, чем ввергла в неописуемый ужас ведущую тогда занятие Власту. Она невидящим взглядом смотрела на Высший Хронограф, обещая себе в ближайшие пару лет не подпускать девочку так близко, чтобы не накликать беды на находящихся под ее защитой обитателей.

Но больше всего проблем доставляли стихийные вылазки Малуши за стены укрепления, что находилось под категорическим запретом самой Власты. Не обращая внимания на правила, девочка выбиралась за пределы порядком надоевших стен и восторженно бродила по шумным улочками, забывая о времени и любуясь диковинками, свезенными сюда торговцами. Далеко не каждый из них мог получить охранную грамотку от Власты, открывающую двери в укрепление. Поэтому редкие счастливчики своим положением дорожили и везли сюда самые разные товары в надежде получить одобрение и сопутствующее ему право появляться в здешних местах на особых условиях. Все торговцы мечтали о нем, ибо сами были далеко не самыми простыми людьми. Малуша не всегда понимала, кто перед ней, но с живым интересом приглядывалась к гомонящим у прилавков приезжим, пытаясь угадать их суть. Люди с необычными способностями. Бывшие гонцы. Выходцы с той стороны границы. Конечно, последние встречались крайне редко, но Малуше все же довелось столкнуться с ними и даже не единожды.

В целом она всей душой полюбила укрепление, считая его своим настоящим домом. Ни на что непохожим и примечательным местом, куда девочек специально привозили так, что им даже невдомек было, где находятся и как вернуться обратно. Малуша помнила свои первые впечатления от укрепления – огромный резной терем из темного дерева, стоящий на высоком холме. Тронешь шероховатую стену и услышишь, как говорит с тобой древесина, рассказывая о мастерах, касавшихся ее многие лета назад. Но стоило только зайти внутрь, как тебя обступают настолько плотные каменные блоки, что и соломинки между ними не вставишь! Малуша помнила, как откровенно глазела на эти почему-то всегда теплые стены из камня, на уходящие ввысь своды и многочисленные коридоры с дверьми, за которыми скрывались неведомые пока юной послушнице тайны. Уже много позже девочка поняла, что внешние размеры укрепления заметно отличаются от внешних. Любуясь теремом со стороны торговых рядов, никогда и не поверишь, что он легко вмещает в себя несколько сотен людей разом! И это только по весьма приблизительным подсчетам, ибо истинного числа тех, кто нашел здесь приют и время от времени останавливался, ведя свои извечные дела с Властой, никто и не ведал.

– Малуша! Малуша! Да слышишь ли ты меня, вредная девчонка? – заметив, что девушка уже давно витает в своих мыслях, Власта, совсем как раньше, пребольно дернула ее за ухо.

– За что? – вскинулась пограничница и на секунду потеряла контроль – их взгляды столкнулись.

Малуша тут же спохватилась и благоразумно опустила голову, но Власту уже было не остановить. Она крепко ухватилась за острый подбородок «железными» пальцами и с такой силой запрокинула голову девушки вверх, что в шее что-то больно хрустнуло. Наставница жгла своим взглядом, тщетно ища одной ей ведомые признаки сомнений и сожалений.

– Ты не раскаиваешься! – вдруг отпрянула от пограничницы Власта и с недоумением произнесла. – Ты – торжествуешь! Малуша!

Далее изображать покорность не имело смысла и девушка, обиженно потирая ухо, открыто взглянула на хмурую и порядком озадаченную управительницу укрепления, позволяя той увидеть все то, что скрывала ранее.

– Не раскаиваюсь, – тихо произнесла она. – Мне надлежит оберегать детей леса, и я выполнила свой долг.

– Но какой ценой?

Стоило ожидать новой брани, но Власта почему-то не торопилась с этим. Она опустилась на резной стул с высокой спинкой и подперла рукой голову, будто оказалась не в силах снести все это.

– Ты считаешь, что цена не слишком высока?

– Нет, – упрямо мотнула головой Малуша. – Не дело говорить о плате, когда на кону Жизнь. И неважно чья! Детей леса, жителей постграничья… любая. Разве не для того мы и есть – источник Жизни? Нет, не говори мне о цене. Пустое это.

– Как и в тот день, когда ты прошла обряд?

Малуша ожидала услышать все, что угодно, но только не это. Она побледнела и мгновенно растеряла всю свою уверенность, посмотрев на Власту затравленным зверьком.

– Но ты же тогда помогла мне?

– Помогла, – кивнула женщина и печально добавила. – Вот только не обрекла ли я тебя этим на самую незавидную из судеб?

Пограничница хотела еще что-то сказать, но Власта уже отвернулась.

– Ступай. У тебя есть время привести себя в порядок. Когда все соберутся, я пошлю за тобой.

Когда Малуша выходила, Власта так и сидела, устало опустив голову на скрещенные руки.

Глава 9. Отречение

Совсем молоденькая девочка-послушница неуверенно топталась у дверей, чтобы сопроводить гостью в отведенную келью. Малуша скользнула по ней взглядом и усмехнулась про себя – ох, не зря Власта выбрала именно ее, не зря! Небольшого росточка, худенькая, но с большими живыми глазами, девочка чем-то неуловимым напоминала ее саму много-много лет назад.

Мудра Власта, мудра и хитра! Недаром занимает пост бессменной управительницы укрепления! Поставь она в провожатые одну из наставниц, Малуша мигом ощутила бы себя пленницей и там… кто знает, чего могла бы вытворить. А эта девчушка излучала лишь неуверенность и жажду жизни, а еще где-то глубоко запрятанный страх. Впервые в укреплении собирался синклит, призывающий к ответу пограничницу.

– Вот, – девочка толкнула одну из вереницы одинаковых дверей, пропуская вперед Малушу, – отдыхайте. Я приду за вами в назначенный час. И…

Послушница замялась, пряча глаза, но все же решилась и выпалила:

– И пусть Великий Хронос будет для вас защитой.

Она пулей вылетела из кельи, оставив улыбающуюся Малушу в одиночестве. Смелая крошка! Девушка прикрыла дверь, обернулась и… улыбка медленно сползла с ее лица – Власта отвела ей ту же келью, что и во время обучения в укреплении. Задумчиво следуя за девочкой, пограничница даже не обратила внимания на маршрут по витиеватым коридорам. И вот круг замкнулся. Привел Малушу в ту же точку, откуда она когда начинала свой путь, сияя от счастья и предвкушая радужное будущее. Это было сродни удару под дых. Кто бы ожидал такого от Власты? Неблаговидно, но предельно показательно и в духе наставницы – знай свое место!

Одним движением Малуша сбросила натершую обувь и, как в былые времена, забралась на дубовый стол, примостившийся у окна и занимающий большую часть кельи. Она подобрала под себя босые ноги и оперлась спиной о теплые каменные плиты, любуясь открывшимся видом. Вплоть до своего отъезда Малуша любила сидеть здесь и мечтать о будущем. Сейчас же ею владела только тревога, до предела истончившая преграду, которую девушка когда-то выстроила от неприятных ей воспоминаний. Всего мгновение и они прорвались наружу, мгновенно вытеснив все то, чем жилось последнее время.

******

– А почему Великий Хронос не берет за право служить ему со всех пограничниц одинаковую жертву?

Власта прервала свою столь тщательно отрепетированную речь и медленно перевела на рискнувшую задать такой неуместный вопрос Малушу взгляд, способный испепелить любого. Но у девушки уже успел выработаться к нему стойкий иммунитет, и она лишь с любопытством посматривала на наставницу, с трудом сдерживая следующие вопросы. Шутка ли – она вскоре пройдет обряд вместе с остальными завершившими обучение послушницами и ей даже не придется ожидать положенные 2 года! О таком даже мечтать было страшно, а вон как оно повернулось!

Малуша знала, что по поводу ее участия в обряде среди наставниц возникли серьезные разногласия. Еще ни разу не допускались до сложного и опасного испытания девочки младше установленной грани в 17 годков. И только Малуша, проявившая себя как одна из самых перспективных послушниц, освоила всю науку аккурат к своему 15-летию. Что с ней делать, не знал никто!

– Я понимаю, что мы обязаны соблюдать правила, но девочка полностью готова, – заступалась за нее Власта. – По способностям она превосходит любую из более старших послушниц, и мы не можем оставить это без внимания.

– Да, – согласилась с ней Драга, – но девочка слишком порывиста и непредсказуема. Эти качества недопустимы для пограничницы и лучше дать ей подрасти, оставив в стенах укрепления еще на 2 года.

– Поддерживаю, – из кресла поднялась Гордана и, сложив руки на груди, встала напротив Власты. – Недаром определен возраст вхождения в пограничницы, наше дело – соблюдать закон.

– Граница истончается, а ты предлагаешь оставить самую способную девочку еще на 2 года? Того ли ждет от нас Великий Хронос? – вкрадчивым голосом возразила Власта.

Гордана поморщилась, нервно дернув плечом, но не смогла подобрать контраргументов.

– Ты готова взять на себя ответственность за нее, если мы проголосуем за прохождение обряда? – зычный голос Озары заставил Власту вздрогнуть. – Ты лучше остальных знаешь, что это означает. Нет проку в спешке, поразмысли хорошенько.

– Готова, – проигнорировала мудрый совет Власта, и собравшиеся наставницы зашумели, не веря услышанному.

Так, по воле Власты, все 16 наставниц приняли право Малуши проходить испытание наравне с остальными. И вот теперь, когда до него оставалось совсем немного времени, самую юную из учениц укрепления просто разрывало от вопросов, которые могли бы приоткрыть завесу тайны, окутывающую предстоящий обряд.

Послушницы испуганно притихли, наблюдая за тем, как Власта приблизилась к Малуше и смерила ее холодным, презрительным взглядом.

– Девочки! – голос, заслышав который хотелось мгновенно забраться под стол, заставил всех послушниц вытянуться в струнку. – Я возлагаю на вас большие надежды, но не допущу до обряда ни одну из вас, если буду слышать подобные глупости. Так почему же Великий Хронос ждет от каждой свою жертву? Есть ли те, кто даст ответ?

Послушницы сжались, избегая острого взгляда наставницы. Ни разу они не позволяли себе задать тревожащие их вопросы, а потому ответа на них не имели, считая, что так и должно оставаться дальше. Поэтому Малуша, пусть и невольно, своей непосредственностью приоткрыла ящик Пандоры, в который даже одним глазком страшно заглянуть. Не дождавшись ответа, Власта покачала головой.

– Сожалею, что не донесла до вас главного. Вы – пограничницы – опора Великого Хроноса в этом мире и каждая из вас пока все еще вместилище своих страхов, радостей и надежд. Вы открыты для него и во время обряда добровольно отдаете то, чем дорожите более всего! Без колебаний. Сожалений. И вопросов, – она многозначительно посмотрела на Малушу. – Как знак принадлежности Великому Хроносу! Отныне и навсегда.

От ее слов кожу неофиток морозным воздухом обдало. Умела Власта объяснить так, что до донышка пронимало. И каждая после того долго размышляла, что потребует от нее Великий Хронос. Сможет ли она расстаться с этим, самым дорогим? Сдюжит ли?

Кумекала об этом и Малуша, впервые за 5 лет отправляясь в родной дом. Перед испытанием послушницы обязаны были посетить свои семьи и привезти к обряду грамотку с подписью материнской, подтверждающей некогда данное обещание передать дочь в пограничницы. Без того обряда не пройти!

За время учебы девочки ни разу не возвращались к своим родным, не виделись с ними и не получали весточек. И вот перед самым сложным испытанием они должны были воочию столкнуться с тем, что оставляли позади. Малуша знала, что далеко не все возвращаются в укрепление. Некоторые девочки, взволнованные встречей с матерями, отцами, да другими родичами отказывались от обряда и оставались с семьями. В этом случае их судьбина складывалась все же лучше, чем до обучения – они становились лекарками, весьма уважаемыми и обеспеченными особами в своих общинах. Но все же разве эту долю сравнить с отведенной пограничницам?

Малуша таких товарок понять не могла и в отличие от них не беспокоилась – уж она-то свое предназначение ни на что иное не променяет! И убедиться в этом пришлось, едва она толкнула тяжелую, скрипучую дверь давно оставленного в прошлом дома. На девушку сразу пахнуло дымом, пылью и пустой похлебкой, которую варили в этих стенах так часто, что все вокруг пропиталось прилипчивым кисловатым запахом. Маленький носик недовольно сморщился и Малуша с трудом заставила себя перешагнуть через высокий порог. Перед тем, как столкнуться с удивленным взглядом перебирающей подгнившие овощи матери, она успела отметить царящую в доме нищету: давно требующую побелки печь, почерневшую мебель, вышарканную скатерку на столе и ничем не прикрытые земляные полы.

Стало ли так за время отсутствия Малуши или было всегда, оставаясь незамеченным для детских глаз, она не ведала. Но скрыть презрительную гримасу не сумела – к послушницам в укреплении, хоть и относились строго, но содержали в полном комфорте. Жили они в тепле, одевались в простые, но добротные платья, получали доступ к горячим купаниям и вкусной сытной пище, порой даже с заморскими диковинками, привезенными торговцами. И это так разительно отличалось от того, что открылось глазам девушки.

– Дочка, ты ли это? Вот радость-то нежданная! – мать сорвалась с места и бросилась к ней, боясь даже прикоснуться к стройной красавице с забранными в высокую прическу волосами, в которой поблескивал ракушечный перламутр, и затянутую в элегантное светло-серое платье из дорогой плотной ткани.

– Доброго здравия, матушка, – выдавила из себя улыбку Малуша.

– Ой, да что же я тебя у порога держу, – засуетилась мать, и девушка отметила, какой уставшей и постаревшей она выглядела в сравнении с яркими детскими образами. – В ногах правды нет, присаживайся.

Она указала дочери на длинную деревянную лавку, и сама села напротив, любуясь той, которая буквально ворвалась в ее унылые будни.

– Мама, – решительно начала Малуша, не желая задерживаться здесь дольше необходимого, – вот грамота. Мне предстоит обряд, и ты должна приложить палец вот сюда, чтобы подтвердить свое согласие с моим предназначением.

Она подвинула грамоту, на которых матери неофиток веками оставляли каплю своей крови, соглашаясь с их выбором и предназначенной судьбиной. Женщина задумчиво посмотрела на дочь и вдруг отбросила от себя листок, как ядовитую гадину.

– Нет, Малуша, я того не сделаю.

– Матушка! – девушке показалось, что ей перекрыли кислород и лишь въедливый запах кислой похлебки проникает внутрь, вызывая удушливый кашель.

– Нет, доченька. Уж как я виноватилась, что поторопилась тогда! Негоже было отдавать тебя в услужение… этим. Это ж надо, свою собственную дочь в лесные ведьмы! Нет, назад я свое слово беру! Здесь останешься, в семье!

– Да, что же мне делать? – растерялась Малуша, оглядываясь по сторонам.

– Лекаркой станешь, – уверенно заключила мать. – Знамо лучше, чем ведьмой лесной. Ни в чем отказа знать не будешь! Дом тебе поставим, жениха сосватаем.

Мать так увлеченно расписывала радости простой жизни, что не заметила, как на лицо Малуши набежала тень. Она резко вскочила:

– Последний раз тебя спрашиваю – дашь согласие?

– Нет, дочь и не думай! Нет у тебя иного пути, – улыбнулась мать. – Потом еще благодарить будешь.

– Прощай!

Малуша развернулась и без сожалений ушла прочь. Уже во дворе, не обращая внимания на любопытствующих, легко изогнула пространство, с облегчением возвращаясь туда, где был теперь ее единственный дом.

– Одумаешься и вернешься, – прошептала в спину мать и вернулась к своему занятию.

Но не такова была Малуша. Смолчала она. Ничего не поведала ни Власте, ни другой наставнице. А те и не спрашивали – мало ли, какие чувства возродились в душах послушниц после встречи с родными. С наступлением сумерек все неофитки, допущенные к обряду, выстроились у входа в пещеру. К каждой подошла Власта, принимая грамотку. Поравнявшись с Малушей, она привычно протянула руку и вздрогнула, ощутив отсутствие кровавой метки на коснувшемся ее ладони листе. Наставница вопросительно посмотрела на побледневшую девушку и прежде, чем задала традиционный вопрос, услышала четкое и спокойное:

– Я отрекаюсь от рода своего и предков своих. От того, что питает их и взращивает. Отсекают отныне и вовеки.

По рядам девушек полетели изумленные шепотки, которые встревоженная Власта пресекла одним движением руки. Она не сводила глаз с решившейся на неслыханное бедовой неофитки, надеясь на еще возможный возврат произнесенных в отроческом пылу слов. Вдруг за ее спиной раздался скрежет и на огромном хронографе, казалось, целиком высеченном из монолита, заметались, заходили маленькие стрелочки. Власта все поняла. Медленно сложила она ненужную уже грамотку и громко, так, чтобы все услышали, произнесла:

– Великий Хронос принял жертву Малуши.