Читать книгу: «Чужая игра», страница 5
Глава 11. Особняк
Подъехав к массивным кованным воротам, черной проплешиной выделяющимся на фоне длинного бетонного забора, Владимир притормозил, и трижды мигнул фарами. Как по мановению волшебной палочки калитка в них приоткрылась, и высунувшийся в проем охранник, убедившись, что прибыли свои, поспешил обеспечить водителю проезд.
Миновав преграду, командир плавно повел автомобиль по неширокой грунтовой дороге, вдоль которой стройными колоннами возвышались кипарисы.
Кто бы здесь ни жил – он неплохо устроился! – констатировал про себя Власов, проводя взглядом витиеватого вида старинный фонтан, окруженный античными скульптурами. Откровенно вертя головой по сторонам, полковник при виде огромного особняка, который словно вырос из ниоткуда, накрыв своей призрачной тенью освещенный фонарями сад, не смог сдержать тихий возглас восхищения.
– Бог ты мой, да это настоящий дворец! – прошептал он, разглядывая здание через покрытое каплями стекло.
Молча подрулив к широкому крыльцу, каменные ступени которого в ширину занимали добрую четверть белокаменного здания, Владимир заглушил мотор.
– Ну, вот мы и на месте, Евгений Степанович! – улыбнулся командир, оборачиваясь. – Можете выходить, полагаю, вас уже ждут.
– Неужели с боссом познакомишь? – спросил Власов, выбираясь из машины и оглядываясь.
Вместо ответа, покинувший водительское место командир положил ладонь на рукоятку пистолета, прикрепленного к его поясу, и вопросительно изогнул бровь:
– Если не будете делать глупостей, полковник. Я могу рассчитывать на ваше благоразумие?
Евгений с усмешкой покачал головой, и вяло потянувшись, поправил на голове кепку, небрежным жестом при этом «случайно» задев серьгу в ухе. Мочку чуть заметно кольнуло, а это значит, что звук и изображение «в контору» пошли.
– Поверь мне, сынок, – усмехнулся Власов, – за нашу увлекательную совместную поездку у меня была тысяча возможностей избавиться от тебя. Но сейчас я крайне устал, и если честно – разминаться с тобой физически мне просто лень. Поэтому давай не будем тянуть время, веди меня, куда вёл.
Сунув руки в карманы и не дожидаясь ответа, Евгений стал подниматься по ступеням.
Владимир, со злостью буравя взглядом его спину, пошел следом. Своей манерой держаться и острым языком этот человек раздражал его всё больше, и если бы не приказ командующего доставить полковника в целости и сохранности, командир бы уже давно стер самоуверенное выражение с лица бородача. Но все же мысль о том, что скоро он получит возможность разобраться с Власовым, приятно грела мужчину изнутри.
Прибавив шагу и поравнявшись с Евгением, Владимир распахнул перед ним большую дубовую дверь, и, пропустив его внутрь, вошел следом.
***
– Добро пожаловать, полковник! – раздался знакомый голос, мертвым эхом отразившись от стен.
Власов завертел головой, но Собеседника нигде не увидел, как и динамиков, откуда мог транслироваться звук.
– Вы что-то потеряли, Евгений Степанович? – голос Бота звучал насмешливо.
– Ага. Тебя. – Ответил Старик, с любопытством оглядываясь. Огромный холл, отделанный белым мрамором, с возвышающимися по четырем его сторонам колоннами, увитыми живыми растениями, производил поистине ошеломляющее впечатление. Медленно двигаясь по залу, Власов подошел к одной из них и, не удержавшись, оторвал от струящейся по гладкому камню лианы крупный белый бутон.
В груди неприятно кольнуло. Подобными цветами сорианцы любили украшать свое королевство к праздничным торжествам, и после месяцев, проведенных в плену, полковник даже запаха их выносить не мог.
– Они красивы, не правда ли? – спросил Собеседник, и Евгений, опомнившись от воспоминаний, бросил цветок на пол, с ноткой садистского удовольствия сплющив его подошвой ботинка.
– Да, аж сердце зашлось, – проговорил он в пустоту, нахмурившись. – Ну, так что, будем обсуждать ботанику, или ты всё же перестанешь трахать мне мозги и выйдешь, наконец, познакомиться?
Владимир, истуканом застывший у двери, издал при этом злобный рык. Не оборачиваясь к нему, Власов с усмешкой произнес:
– Слышишь? Даже Володенька начал нервничать, а мне уж стало казаться, что его терпение безгранично!
– Ну, всё, скотина, ты меня достал! – Дернувшись, было, с места, разъяренный командир замер от резкого окрика Бота:
– Отставить, капитан!
Владимир застыл, пылая от гнева. Оскаленное лицо мужчины не предвещало полковнику ничего хорошего. Евгений чувствовал, что довел сурового вояку почти до предела, и если б не команда невидимого босса, схватки было бы не избежать.
– Убью, – одними губами прошептал командир, и Власов, не сдержавшись, весело ему подмигнул.
– Проходите в гостиную, Евгений Степанович, и включите телевизор, – спокойным голосом продолжил Собеседник, словно не замечая безмолвного противостояния своего подчинённого с гостем. – Не стоит пропускать ночные новости.
– Знаешь ли, я не любитель телевидения.
– О, эта передача вам понравится, обещаю!
– Умеешь заинтриговать. И кто же герой сегодняшнего выпуска?
– Вы, полковник.
***
– ….об этой страшной трагедии в прямой трансляции с космодрома «Земля-1» передает наш корреспондент.
Лицо дикторши сменилось на изображение взволнованного молодого репортера, стоящего спиной ко входу в главный корпус штаба. Картинка не двигалась, бездушный экран передавал только звук.
– Взрыв космического судна, произошедший менее часа назад, потряс сердца родных и близких погибших, совершавших полет с Земли на планету Деус. Причины катастрофы пока устанавливаются. На борту лайнера находилось 53 пассажира, среди них было четверо детей. Руководство космодрома опубликовало список без вести пропавших. Если вы увидите фамилию знакомого вам человека или имена свои родственников, просим связаться со штабом по номеру…….
Власов Евгений Степанович был обозначен в перечне погибших восьмым в списке, за ним бездушным машинным шрифтом чернели имена Мии, Вилены и Эдса.
Полковник сглотнул подступивший к горлу горький ком, и выключил телевизор.
– Вы говорили, что имитируете катастрофу. – Проговорил он севшим голосом, чувствуя противное нервное подрагивание в кончиках пальцев. – Там же были дети…
– Что ж, ради высокой цели приходится мириться с сопутствующими потерями. Поздравляю, полковник: с этой минуты вы официально исчезли! И теперь мы можем не опасаться, что кто-то, или что-то помешает вам исполнить свою работу.
Власов, ощущая сковавшую тело слабость, отрешенно покачал головой.
– Как это удобно, правда? Общаться через микрофон, скрывая от всех свое лицо?
– Вы устали, Евгений Степанович. Владимир поможет вам разместиться, а утром отправитесь на полигон.
– Не боитесь давать мне в руки оружие до начала операции?
– На кону жизнь вашей жены и ребенка, полковник. Просто ответьте сейчас честно и откровенно, вы любите свою семью?
– Больше жизни.
– Тогда к чему эти лишние вопросы?
– Я могу поговорить с Мией?
– Боюсь, что в клинике не очень хорошо обстоят дела со связью. Не волнуйтесь, она в надежных руках.
– А ты всё предусмотрел, верно?
– Плох тот стратег, Евгений Степанович, который не держит в своем рукаве парочку тузов.
Еле справляясь с рвущимися наружу эмоциями, Власов поднялся с дивана.
– Полагаю, на сегодня у нас всё?
– Не смею вас более задерживать. – ответил Бот.
Зная, что Собеседник его видит, полковник устало кивнул, и обернувшись к выходу из гостиной, за дверью которой его ожидал командир, громко свистнул:
– Володенька, дружочек! Где у вас тут можно руки с дороги помыть? А то такое чувство, будто в грязи искупался.
В комнату тяжелой поступью вошел капитан. От злости его лицо приобрело багровый оттенок.
– Пожалуйста, проводите нашего гостя, Владимир, в его апартаменты, – скомандовал Собеседник.
– С радостью, – процедил сквозь зубы капитан, окинув Евгения ненавидящим взглядом.
***
Точно ударит, – смиренно подумал Власов, двигаясь вслед за командиром. ЭТОТ уже достиг своей точки кипения.
Полковник решил, что Владимир поведет его куда-то на верхние этажи, но вопреки ожиданиям, вернувшись в холл, командир подвел Евгения к одной из невзрачных на вид дверей, которые изначально тот принял за вход в кладовые помещения. С трудом отперев массивный замок, командир, гадко улыбаясь, щелкнул выключателем:
– Прошу.
Не имея возможности разглядеть из-за широкой спины капитана комнату, которую ему выделили, Власов сделал шаг вперед, но, не веря своим глазам, застыл на пороге. К горлу подкатил тяжелый ком, холод, поднявшийся изнутри, охватил всё тело мелкой дрожью. С силой зажмурившись в попытке отогнать кошмарное видение, Евгений судорожно сглотнул, и срывающимся шепотом проговорил:
– Нет… этого не может здесь быть… Невозможно…
Он открыл глаза, но страшная комната никуда не исчезла. Серо-белое помещение являлось точной копией того, в котором его держала в плену сорианская королева и ее приспешник Теодор. Голые стены, матрас на полу, протекающая ржавая труба, из которой по капле просачивалась влага, зачастую спасающая заключенного от жажды… И крюки, вбитые в потолок, предназначенные для разнообразного использования, от обычного крепления цепного «поводка» заключенного, который не давал ему шанса наброситься на входящих в камеру посетителей, до возможности подвешивания пленника за руки или за ноги, в зависимости от искушённых желаний сорианцев, чтобы они могли реализовать на измученном человеке свои самые изощренные садистские фантазии.
В этих удушающе безликих застенках Евгения держали долгие одиннадцать недель, избивали, подвергали пыткам, морили голодом и жаждой. ЗДЕСЬ он несколько раз умирал и возрождался. И сейчас неведомый враг хотел вернуть его сюда вновь.
– У каждого есть свой страх, верно, полковник? – усмехнулся командир, глядя на побелевшее лицо Власова. – Не торопишься заходить? Ну, так я тебе помогу!
Не успев договорить, он со всего размаха ударил Евгения в челюсть, так, что тот, не удержавшись на ногах, рухнул на колени, невольно оказавшись внутри ненавистной камеры. Не дожидаясь, когда пленник поднимется, Владимир резко захлопнул за ним дверь. Щёлкнув замком, и насвистывая мелодию «Ностальжи», с пьянящим чувством удовлетворения – удалился.
Стерев ладонью выступившую на губах кровь, Власов вытянулся на полу, прислонившись разбитой щекой к холодному камню, и, чувствуя, что ощутимо дрожит, закрыл глаза, не в силах смириться с реальностью.
Один из самых страшных кошмаров его жизни вновь вернулся к нему.
Глава 12. Кот спешит на помощь
Котенок спрыгнул с кровати, на которой спал Эдс, и тихонько, стараясь не шуметь, приблизился к двери.
После того, как Мию увели в смотровую, Вилену с сыном распределили по разным комнатам, дав им возможность отдохнуть с дороги. И как женщина не сопротивлялась, ей все же сделали укол успокоительного, которое, по подозрениям Персика, содержало и хорошую порцию снотворного, так как она уснула прежде, чем ее голова коснулась подушки. С Эдсом обошлись проще, напоив ребенка чаем, показавшемуся котенку так же странноватым. Но подать голос, чтобы предупредить друга не пить этот напиток, и тем самым обнаружить себя, Персик не мог, а потому с горьким чувством сожаления вынужден был констатировать, что из всех в клинике он остался единственным, кого не заставили хитрым путем уснуть.
Толкнув лапкой дверь и убедившись в том, что она не заперта, котенок вышел в коридор и осмотрелся. Что-то его настораживало в этой обычной на вид клинике, только он никак не мог уловить, что же именно.
Помня, в каком направлении пожилой доктор увел Мию, Персик двинулся туда.
В это ночное время здание будто вымерло. Еще по прибытии кота удивило отсутствие других пациентов и малое количество медперсонала, сейчас же на его пути и вовсе никто не встретился. Беспрепятственно добравшись до смотровой, и услышав за дверью приглушенные голоса, он осторожно высунул туда мордочку. Увиденное повергло котенка в шок: лежащая на высокой кушетке Мия была похожа на раздувшийся воздушный шарик, настолько резко вырос ее живот, и казалось, девушка находилась без сознания. Возможно, ее тоже накачали какими-то препаратами, но котенка обеспокоило не только это: руки и ноги сорианки были крепко пристегнуты ремнями, а вытянувшиеся в тонкую линию бледные губы напряженно сжаты. Несмотря на свое бессознательное состояние, она стонала во сне, и похоже, продолжала испытывать немалые страдания.
Пожилой профессор, представившийся гостям как Смирнов, подойдя к пациентке проверил ее пульс и, нахмурившись, покачал головой.
– Не дотянет она. В лучшем случае еще сутки, и тело не выдержит. Плод уже практически созрел.
– Думаете, девчонка сдохнет раньше, чем полковник выполнит свою функцию?
Этот голос принадлежал ординатору Степану, которого со своего места котенок увидеть не мог.
– Я практически уверен в этом. Главное чтобы наш снайпер не заартачился, а то вдруг потребует у хозяина предъявить доказательства, что жена в порядке, что мы ему покажем? Разорванный труп?
– Идиот! – Со вздохом протянул профессор. – Как можно было поверить в какую-то чудодейственную инъекцию? Эту женщину спасет только чудо. Или хороший хирург, способный провести кесарево сечение сорианке, а учитывая её физиологические особенности, это не так просто!
– Может вколоть ей еще замедляющих?
– Степа, тут замедляй не замедляй, ничем уже не поможешь. Уж сколько ей осталось отмерено, так тому и быть. Будем надеяться, нам удастся протянуть её жизнь как можно дольше, ведь ты же знаешь, что с нами будет в случае провала.
– А что делать с матерью и пацаненком, когда всё закончится?
– На их счет инструкция была однозначна. Они все должны погибнуть во время пожара в клинике. Такая несчастная смерть! – Притворно развел руками профессор, гнусно хихикнув.
– И кот тоже?
– А какое тебе дело до этой рыжей твари?
– Ну не знаю, живое существо все-таки, жалко как-то.
– А пацана тебе, значит, не жалко?
– Я животных больше чем людей люблю. Этого бы я себе, может, оставил.
– Нет, никого мы оставлять не будем. Четко же было сказано: следы надо замести полностью.
– Ну, полностью, так полностью. Как скажете, профессор, мое дело маленькое.
– Ты же опытный киллер, Степа! А такие дилетантские вопросы задаешь!
Дальше котенок уже не слушал.
Киллер, значит… Так вот что за лечение Мие уготовлено! А с ней и нам всем…
Со всех ног Персик помчался обратно в комнату Эдса, и с разбегу запрыгнув на кровать, стал яростно тормошить мальчика, заставляя того проснуться.
– Бесхвостый!! Парень!! Очнись! – шипел кот, барабаня лапами по подушке. – Ну, давай же! Чем они тебя накачали, что ты так вырубился?! … Эдс!! – Рыкнул котенок ребенку в ухо, и тот, наконец, зашевелился, сонливо приоткрыв глаза.
– Персик, ты чего? – пробормотал он, присаживаясь и отодвигая рукой мордочку кота, озабоченно всматривавшуюся ему в лицо.
– Твое котейшество, да тише ты! – Снова зашипел Персик, прикрывая лапой мальчику рот. – Слушай меня внимательно! У нас большие проблемы! Те собаки за дверью…
– Врачи? – Переспросил Эдс, испуганно оглядываясь, и убедившись, что в комнате кроме них с другом никого нет, сел на кровати, стряхивая с себя остатки сна.
– Ну а кто же еще! Так вот: никакие они не медики! И в клинике нас этой держат лишь для того, чтобы полковник выполнил одно грязное дело для их босса.
– Какое дело? Персик, ты о чем? Они же должны сделать Мие какой-то укол, который поможет…
– Нет никакого укола! Лекарства не существует! Помочь твое сестре может только экстренно проведенная операция, а я знаю лишь одного человека, способного её сделать!
В лице мальчика стало проявляться понимание:
– Алиса?… Точно, она же хирург!
– Ну наконец-то! Да!!! И сейчас у меня к тебе большая просьба: я побегу за ней, постараюсь привести помощь, потому что иначе все мы здесь погибнем!
– Но как ты…
– Дослушай до конца, хомосапиенс нетерпеливый! Ты – (котенок ткнул мальчика лапой в грудь) – остаешься здесь за главного! Попробуй любыми способами разбудить мать и объяснить ей, что происходит. Вы оба должны быть настороже и готовы в любой момент оказать сопротивление врагам. Я понимаю, что среди бесхвостых ты самый мелкий, но кое-чему тебя Женя уже начал обучать, и я надеюсь, его тренировки не прошли даром.
Эти слова подействовали на ребенка должным образом, и он воинственно сжал кулаки, расправив плечи. Персик про себя довольно ухмыльнулся: его расчет оказался верен. Спрыгнув с кровати, и оглядев мальчика с головы до ног, котенок подумал, что Эдс овладел собой достаточно для того, чтобы страх не позволил ему наделать глупостей, и он смог дождаться помощи, не вызвав у похитителей каких-либо подозрений.
– Запомни, парень: постарайся вести себя как обычно. Продолжай выглядеть испуганным ребенком, целиком и полностью зависящим от матери. Приглядывай, чтобы ЭТИ там не причинили никому вреда! Насколько я понял, у нас есть еще несколько часов в запасе, и этого времени мне должно хватить, чтобы привести сюда Алису. А сейчас сними с меня ошейник и спрячь его где-нибудь в укромном месте.
– Но зачем?
– Через него Усач отслеживает наше местоположение, но поскольку только мы знаем, что здесь на самом деле происходит, толку от этого ноль, он просто опоздает с подмогой. Если убегу с ошейником, удаляющийся сигнал может навести адмирала на неправильные мысли. Он и так меня по головке не погладит за то, что я наплевал на его приказы. Хотя, с другой стороны ему не привыкать.
– Ты говоришь про дядю Германа?
При этом словосочетании к горлу котенка подкатил комок шерсти, и он с трудом заставил себя не стошнить:
– Скажешь тоже, «дядя»! – передразнил он мальчика, и поежился, вздыбив шерсть на спинке. Что бы там ни было, а грозного усатого вояку он недолюбливал еще с того момента, как несколько лет назад тот, притворяясь вражеским агентом во время их пленения на Азилуме, чуть было не убил Алексея, и этого Персик ему до сих пор простить не смог.
– Но как ты найдешь дорогу домой? Мы же спали, пока нас везли в клинику!
– Это ВЫ спали, мой маленький друг, Я же внимательно запоминал путь.
– В фургоне ведь не было окон, как ты смог…
– Ты употребляешь слишком много «как» и «почему», и отвечать на них сейчас мне некогда. Запомни раз и навсегда: я не какой-то там обычный домашний питомец, я… А впрочем, это подождет. Пока что ваша главная задача – продержаться до прихода помощи, ты понял?
– Да понял я, понял! Только ты, пожалуйста, поскорее…
В глазах мальчика снова на секунду промелькнул страх, но справившись с собой, он резко спрыгнул с постели, и протянул котенку руку:
– Беги.
– Ты сможешь, парень. – Ударив лапой по ладони Эдса, Персик, развернувшись, выскочил из комнаты и, стараясь не попасться никому на глаза, устремился к выходу из клиники.
Оказавшись на улице, он со всех ног припустил по дороге, молясь про себя лишь о том, чтобы успеть. Ему давно уже не приходилось так быстро бегать, но сейчас от этой скорости напрямую зависели жизни его друзей.
Глава 13. Полигон
Он не знал, сколько пролежал вот так, не шевелясь, прижимаясь разбитым лицом к холодному полу, в попытках справиться со страхами прошлого. Насильно заставив себя открыть глаза, полковник приподнялся, и сел, обведя взглядом ненавистную камеру пыток. Увидев невдалеке сбившуюся с головы при падении кепку, он, дотянувшись, водрузил ее обратно, натянув пониже козырек. На удивление, это привычное действие привело Власова в чувство, возвратив потерянное было спокойствие.
Ощупав лицо, Евгений горько усмехнулся. Щека в месте удара распухла, и ощутимо болела, в уголке рта солоноватой коркой запеклась кровь. Похоже, сильно он довел Владимира. Так бьют не для того, чтобы причинить человеку боль. Подобным ударом ломают челюсть, и именно на это рассчитывал капитан, в надежде нанести пленнику увечье, воспользовавшись моментом неожиданности. Но все же Власов успел в последний момент чуть отклониться, и это, возможно, сохранило ему не только здоровье, но и жизнь.
Со вздохом поднявшись, он осмотрелся. Комната, поначалу показавшаяся ему страшным призрачным миражом, оказалась реальна. Но все же, это была лишь искусно выполненная копия. Материал стен, пола и потолка мало походил на тот «мертвый» сорианский камень, не излучавший собой ни холода, ни тепла. Ветхий матрас на полу с въевшимися от времени пятнами выглядел хоть и старым, но источал не смрад, а свежесть. Свисающие с потолка цепи едва ли могли похвастаться слоем многовековой ржавчины, которая оставляла грязные оранжевые следы на покрытой липким потом коже.
Такая искусная бутафория… Для чего же ты решил окунуть меня в моё прошлое? Чтобы напомнить о затаенных в душе страхах? Присмирить? Заставить потерять контроль?
Опасений за жизнь любимой женщины и ребенка было уже достаточно для того, чтобы заставить полковника вступить в чужую игру. В таком случае, зачем?
Воссоздать эту комнату мог только тот, кто однажды в ней побывал. Но Теодор, державший Власова в плену, давно мертв, как и охранники, погибшие при штурме Сорианы… Королева? Уже в то время она находилась при смерти, а с тех пор прошло несколько лет… Тогда кто?
Мучаясь этими вопросами, Евгений тяжело опустился на матрас. Противное чувство, что вся окружающая его здесь обстановка неспроста, противно грызло изнутри. Похоже, что не только Герман внедрил полковника в эту операцию. Но и неведомый Некто сам хотел заполучить Власова, и сейчас с садистским удовольствием крупье наслаждался поведением игроков за воображаемым столом из зеленого сукна, на которое как по мановению волшебной палочки проецировались картинки из его воображения, заставляющие людей совершать те или иные предсказанные им заранее действия.
Кто же ты такой, Собеседник?..
Облокотившись спиной о холодную стену, Евгений устало прикрыл глаза, заставляя себя погрузиться в тяжелый тревожный сон.
Я заставлю тебя показать своё лицо!..
***
О наступлении утра возвестил скрежет дверного замка и урчание в пустом животе, которое напомнило полковнику о том, что почти сутки он ничего не ел и не пил.
– Выходите, Евгений Степанович, думаю, вы достаточно отдохнули. – Скомандовал голос Бота из динамиков, и незнакомый хмурый охранник, распахнувший дверь камеры, угрюмо отошел в сторону.
– А где же мой друг Володя? – Спросил Власов, наигранно нехотя поднимаясь и потягиваясь, не спеша при этом покидать камеру.
– Странный вопрос, учитывая ваш вчерашний инцидент, полковник. – Голос Собеседника звучал насмешливо. – Скажем так, капитан был немного наказан за свою несдержанность, и я приношу вам искренние извинения за причиненные неудобства.
– Очень мило с твоей стороны, особенно благодарен за организацию столь уютной и милой моему сердцу обстановки для ночлега.
– О, вы оценили? Что ж, безумно приятно слышать! Ведь я так надеялся, что вам понравится!
– Мда, это и правда безумно… – пробормотал Власов, выходя из камеры и бросая оценивающий взгляд на нового конвоира. – Тебя не было в группе захвата, верно? Такой бросающийся в глаза врожденный сколиоз я вряд ли бы выпустил из внимания.
Охранник, посмурнев, промолчал. А из динамиков, напротив, донеслись негромкие хлопки, сопровождаемые смехом:
– Поистине, полковник, ваша наблюдательность стоит выше всяких похвал!
– Я польщен твоей высокой оценкой моей внимательности, – хмыкнул Евгений. – Что теперь? Сразу повезете на полигон, или я могу рассчитывать на чашку утреннего кофе?
– О, разумеется, Евгений Степанович! И кофе, и омлет, и два ломтика белого хлеба с сыром, надеюсь, я ничего не упустил из ваших предпочтений? Быть может, желаете отведать фирменной каши? Мои повара ее прекрасно готовят!
– Если речь идет о той серо-зеленой бурде, которой меня угощали в Сориане, то нет, спасибо, воздержусь. Ностальгии для меня на сегодня достаточно.
– И вновь вы проявляете догадливость, полковник! Что ж, пожелание гостя, как говорится, закон! А потому, прошу в столовую. Вас проводят.
Охранник, изобразив приглашающий жест, кивком головы указал следовать за ним.
– Слушай, Угрюмый, ты не против, если я буду так тебя называть? Или же окажешь любезность, и представишься?
– Боюсь, бедняга не сможет вам ответить, Евгений Степанович. Его имени никто не знает, так как много лет назад этот несчастный потерял свой язык.
– Надо же, какая трагедия. Мои соболезнования, мужик. Значит, будешь Угрюмым.
Удостоившись злобного взгляда и положив его в свою внутреннюю копилку таковых, Власов, наконец, оказался у накрытого стола. И как бы ни хотелось ему соблюдать гордую сдержанность, истощенный организм и благоразумие взяли верх, уверив полковника в том, что пока есть шанс восстановить силы и избавиться от сосущего чувства голода и жажды, надо этим воспользоваться. Потому как, возможно, эта трапеза может оказаться последней в его жизни.
***
Завтрак прошел в тишине. Охранник, немой тенью дышавший в затылок Власову, терпеливо дождался, пока на столе не останется ни одной не съеденной крошки, и опустил тяжелую ладонь полковнику на плечо.
– Я так понимаю, этот жест надо расценивать, как приглашение? – хмыкнул Власов, промокнув вновь треснувшую ссадину в уголке рта салфеткой и, чуть поморщившись от боли, поднялся. – Запомни, мой новый дорогой друг: лично против тебя я пока ничего не имею, но когда ты в следующий раз до меня дотронешься, сломаю тебе руку.
Угроза прозвучала настолько спокойно и буднично, что до охранника не сразу дошел смысл сказанных пленником слов. Но под тяжелым взглядом его пронизывающих глаз, конвоир сделал шаг назад, и кивком головы указал на дверь.
– Благодарю за понимание, – усмехнулся Евгений, и поднял глаза к потолку: – Эй, Голос из ниоткуда, можно закрепить за мной этого чудного юношу? Мне положительно нравится его молчаливый стиль общения! Хоть я и скучаю, конечно, по Володе, но Угрюмый гораздо милее.
– Всё, что пожелаете, полковник!
– Раз так, я желаю знать, что с моей женой всё хорошо, – резко посерьезнел Власов.
– Поверьте, Евгений Степанович, я уже говорил, и повторяю снова: вашим близким оказан самый лучший уход! Вы не должны сейчас о них волноваться.
– Доверяй, но проверяй, Бот. Если их кто-нибудь хоть пальцем тронет, я…
– Ну вот, мы же, кажется, договорились! И вновь начинаются угрозы! Нехорошо, полковник. Некультурно и невежливо. Да еще и это глупое прозвище: Бот! Мне лично никогда оно не нравилось. А вот откуда его знаете вы – весьма любопытно!
– Так представься, и не будет никаких обид, – проигнорировав замечание Собеседника, Евгений небрежно пожал плечами.
– Хорошая попытка, Власов, но знакомиться мы с вами будем позже. А сейчас есть вещи поважнее.
– Точно, как я же мог забыть! Дашь пострелять по тарелочкам?
– О, и не только! Вы не поверите, насколько богат наш выбор мишеней! Одна из них, я думаю, особенно вам приглянется!
– Жду не дождусь. Компанию составишь?
– Вам выдадут переговорное устройство. Так мы сможем быть на связи.
– Ах, ну конечно. Я постоянно упускаю, что у тебя всегда всё схвачено! – Театрально хлопнул себя по лбу Евгений, и, повернувшись к конвоиру, изобразил на лице азартную улыбку, оказавшуюся более похожей на волчий охотничий оскал: – Ну что, Угрюмый, постреляем?
***
Полигон, к удивлению Власова, ожидавшего очередной дальний выезд в закрытом фургоне куда-нибудь на природу, оказался оборудован прямо на заднем дворе роскошного имения. Хотя называть гектары лесных угодий «двором» у Евгения язык не поворачивался.
На этот раз его сопровождал уже не один охранник, а целых трое, мало чем отличающихся от Угрюмого.
– Клонируют вас тут, что ли? – не удержался от замечания полковник, отметив про себя, что сопровождают его профессионально, заключив «в коробочку» с трех сторон.
Прогулка по лесным тропинкам показалась довольно долгой, минут 10 они петляли среди деревьев, пока, наконец, миновав заросли плотно разросшегося кустарника, не вышли на поляну, с трех сторон огороженную сетчатым забором, поверху которого была пропущена колючая проволока. На длинном деревянном столе были разложены винтовки с оптическими прицелами, разнообразие моделей и производителей которых поражало воображение. Некоторые экземпляры являлись оружием внеземного происхождения, многие из них даже были запрещены к применению на Земле.
Евгений, слегка обалдев от представшей перед ним картины, молча протянул руку открытой ладонью вверх и вперил в Угрюмого вопросительный взгляд. Тот, правильно истолковав жест полковника, быстро протянул ему портативный передатчик с микрофоном, который Власов вставил в ухо, надеясь, что это переговорное устройство не заглушит сигнал конторской камеры. Раздавшийся легкий щелчок возвестил о том, что связь с Собеседником установлена.
– Контрабандой на досуге занимаешься? – спросил Власов в микрофон, беря в руки ближайшее к нему оружие и небрежно наводя его на охранников, невольно при этом отступивших в сторону.
– О, мы всего лишь хотели позаботиться о том, чтобы вам, полковник, было из чего выбирать!
– От твоей чрезмерной заботы понемногу начинает уже тошнить.
– Евгений Степанович, я ж из лучших побуждений!
– Весь этот межгалактический ширпотреб можешь смело выбросить на помойку. Хотя если твоя охрана любит вооружаться подобными пушками, что ж, за свою жизнь я, пожалуй, могу быть спокоен.
– Это сейчас был сарказм?
– А вот как хочешь, так и понимай, – усмехнулся Власов, возвращая винтовку на место и медленно двигаясь вдоль стола, скользя равнодушным взглядом по уложенному рядами лоснящемуся и переливающемуся в лучах утреннего солнца разнокалиберному оружию.
– Неужели вам совсем ничего не приглянулось? Вот к примеру, есть у нас отличный экземпляр, доставили как раз сегодня утром. Ребята вам сейчас продемонстрируют. Особо рекомендую проверить прицел и испробовать хотя бы одну мишень, тем более что она была установлена специально для вас!
– И чего ж такое удивительное ты мне всё там навязываешь? Просто интересно даже стало. – Евгений поднял вопросительный взгляд на конвоиров. – Ладно. Где эта ваша таинственная мишень, и из чего я должен по ней пальнуть?
Угрюмый, впервые за все время ухмыльнувшись, выудил из кучи винтовок одну, по беглому взгляду на которую Власов определил, что выпущена она была на Криптоне, и наведя прицел на некую удаленную точку, удовлетворенно кивнул, жестом подзывая к себе полковника.
– И почему у меня такое чувство, что ты приготовил мне какую-то очередную пакость?
– Отчего же? Напротив. Считайте это моим вам подарком!
Ощущая во рту непонятно откуда взявшуюся противную горечь, Евгений перехватил из рук охранника оружие, и приник глазом к окуляру, не совсем еще понимая, что он должен там увидеть. Но когда сфокусировал прицел, оторопело отдернулся:
– Это что, шутка? – процедил он сквозь зубы, чувствуя, что медленно наливается краской.
