Отец (не) моего ребенка

Глава 1

Взгляд скользит по мне. Холодный. Властный. Мужской.

Ощупывает. Изучает.

Проникает под кожу, вызывая мурашки.

Нервно сглатываю, стараюсь скрыть свой страх от него.

Не выходит.

Жесткие губы под полумаской расплываются в довольной усмешке.

Еще бы, он – властитель мира, здесь всё подчиняется его прихотям. А я та, кто решила продать свое тело за деньги.

Пусть всего лишь, как суррогатная мать. Но это еще хуже, ведь я собираюсь продать будущего ребенка…

Нас здесь десять кандидаток. Мы стоим в ряд: нервничаем, мнемся и ждем, пока клиент выберет одну из нас. Его лицо до самых губ скрывает маска, но глаза в ее прорезях хищные, колкие. От взгляда невозможно скрыться.

Мужчина сидит, вольно откинувшись на спинку кресла. Но даже в такой позе видно, что он рослый и широкоплечий. Темно-синий строгий костюм только подчеркивает его статусность, как и дорогие часы на запястье.

Длинные пальцы с аккуратным маникюром поправляют лацкан пиджака.

Я перевожу взгляд на других женщин. Все они опытные суррогатные матери, у каждой в анамнезе от трех до шести родов.

Конечно, такая встреча с клиентом не по правилам, но кто платит – того и правила. Меня здесь вообще быть не должно. Но вчера позвонила Анна, подруга моей матери.

– Катька! – затараторила в трубку так быстро, будто боялась, что связь прервется. – Я знаю способ, как тебе достать денег! К нам в центр репродукции заявка поступила. Влиятельная бездетная пара ищет мать для своего ребенка. Завтра будет встреча с клиентом. Он хочет сам одобрить кандидатуру. Если согласна, жду в два, у себя в кабинете. Бумаги подготовим. Сама встреча в пять!

– Погоди! – я ошарашенно прислонилась к стене. – Ты предлагаешь мне… стать суррогаткой?

– Фу как грубо! Я предлагаю тебе подарить другой женщине радость материнства. А взамен у тебя будут деньги на лечение Ильи!

Сердце болезненно сжалось. Деньги действительно очень нужны. Каждая минута промедления – это минус день из жизни моего сына. Но…

– Анна Игоревна, но деньги мне сейчас нужны. А за суррогатное материнство, насколько я знаю, платят по факту.

– Эта проблема решаема. С клиентом можно договориться и получить аванс. Ты по крайней мере сможешь сделать первый взнос за лечение!

Это было слишком хорошо, чтобы быть похожим на правду. Кусая губы, почти беззвучно выдохнула в трубку:

– А если… если он выберет не меня?

– Не переживай, я сделаю так, что у тебя не будет конкуренток!

И вот теперь я стою в шеренге товарок и поглядываю на них.

Анна Игоревна не преувеличила, когда сказала, что я буду вне конкуренции. Самая молодая и самая симпатичная. Могу сказать без лишней скромности. Потому что женщины вокруг меня выглядят усталыми, обрюзгшими, с оплывшей фигурой и печатью равнодушия на лице. Будто им уже все равно что с ними будет. Выберут – не выберут. Этакий рынок рабов со скидкой на современность.

Гость поднимается. Не торопясь проходит вдоль шеренги и каждой кандидатке заглядывает в глаза. Пока не останавливается напротив меня.

Его парфюм с табачными нотками тяжелым облаком ложится на плечи. Взгляд пригвождает к месту.

– Сколько вам лет? – спрашивает он бархатным, низким голосом.

Я вздрагиваю и перевожу взгляд на Анну Игоревну, которая стоит у него за спиной и подает мне тайные знаки.

– Двадцать семь, – говорю, а у самой горло сжимается.

Мужчина оборачивается к Анне:

– Эту беру.

Вот так. Будто я кусок мяса.

Вокруг раздаются разочарованные возгласы.

– Девочки, – Анна хлопает в ладоши, – всем спасибо, что пришли. Мы вам перезвоним, когда появится новый клиент. Кто хочет сдать свою яйцеклетку, пройдите в процедурный кабинет. Екатерина, – она сухо кивает мне, – пройдемте со мной.

Все кандидатки устремляются к выходу из кабинета. Мне же указывают на дверь в противоположной стене.

Иду, а у самой ноги с каждым шагом становятся все тяжелее. Будто к ним привязали пудовые гири. И на сердце тоскливо.

Правильно ли я поступаю? Да, это жертва во имя спасения сына… Но все же…

Еще непонятно, почему клиент один пришел. Почему не с женой? Или ей все равно, кто выносит их ребенка?

Погруженная в мысли, не замечаю, как переступаю порог. Дверь за мной закрывается. Поднимаю голову и понимаю, что мы остались втроем в маленьком кабинете: я, Анна и незнакомец в маске.

– Присаживайтесь, – Анна Игоревна кивает на свободные кресла, сама же занимает место за столом, на котором стоит открытый ноутбук и принтер. – Сейчас все оформим.

Мои руки слегка трясутся. Я сажусь и зажимаю ладони между коленей.

Мужчина устраивается напротив меня.

– Сухомлинская Екатерина Павловна, – зачитывает Анна. – Вдова. Полных двадцать семь лет, здорова, вредных привычек нет, наследственных заболеваний нет. Одна беременность, одни роды естественным путем. Ребенку четыре года, абсолютно здоров.

Она продолжает перечислять мои данные, а я не знаю, как скрытья от этого холодного, немигающего взгляда.

Незнакомец пугает меня. Смотрит так, будто я вещь, а он приценивается. Или нет, будто он уже купил меня и хочет использовать.

Но я выдерживаю. Приказываю себе успокоиться и выпрямляю спину.

Нельзя забывать, зачем я здесь. Все ради Ильюши и Настеньки. У меня нет других вариантов. Даже если придется идти торговать собой ради моих детей – я сделаю это.

И не важно, что Ильюша мне не родной по крови. Зато я любила его отца больше жизни. Сергей погиб, оставив меня с двумя детьми на руках.

Не успела я свыкнуться с мыслью, что его больше нет, как у Ильи – его сына от первого брака – обнаружилась наследственная болезнь!

Сказать, что я была в ужасе – ничего не сказать. Но больше всего боялась, что у Насти будет тот же диагноз.

Врачи убедили меня, что дочь в безопасности. А вот Илью нужно срочно спасать. Искать донора. А где его взять, если отец погиб, а родная мать в бегах?

Был еще вариант – взять материал от неродного донора. Но цена вопроса почти двадцать тысяч евро! Это нереальные деньги.

За полгода я оббила все пороги, какие могла. Но мало кто хотел помочь вдове, у которой ничего нет за душой: ни денег, ни связей. Да, есть квартира в центре, доставшаяся от мужа. Я думала ее продать, но оказалось, что Сергей успел написать завещание на Илью. Нотариус объяснила, что он в своем праве, ведь эта квартира принадлежала ему до того, как мы поженились.

Так что я не смогла даже взять в банке кредит под заставу. А время поджимает, врачи сказали, что Илье срочно нужна операция! И я должна достать деньги любым путем!

– Вдова? – мужчина с интересом разглядывает меня. – Что случилось с вашим мужем?

– Авария на работе, – говорю, сглатывая комок.

– Кем он был?

– Промышленный альпинист…

– Соболезную.

Судя по равнодушному голосу, ни черта он не соболезнует. Я для него просто мясо, и ему плевать на мои чувства.

Анна что-то печатает, потом начинает жужжать принтер, выдавая бумагу. Она собирает листы в две стопки и протягивает нам, каждому по одной.

– Итак, вот договор в двух экземплярах. Прошу внимательно прочитать, проверить все данные и подписать. После этого мы сможем начать процесс.

Мужчина даже не смотрит в бумаги. Сверлит меня. Я же удивленно читаю:

– Тут указано, что суррогатная мать должна жить в доме клиента. Но…

Он перебивает:

– Это мое условие.

Поднимаю на Анну растерянный взгляд. Ее губы беззвучно шепчут:

– Соглашайся!

– В доме достаточно места, – добавляет мужчина.

А затем небрежным жестом касается маски.

* * *

Я вздрагиваю и пораженно вздыхаю.

Он ее снимет сейчас?

Нет, не снимает. Просто поправил.

Синева его глаз завораживает, гипнотизирует.

Чувствую себя как кролик перед удавом.

– Я согласна, – говорю хриплым от волнения голосом.

Отправлю Настю к бабушке. Моя мама будет рада повозиться с внучкой. А я буду их навещать. В конце концов, никто не сможет посадить меня под домашний арест, это противозаконно. Но лучше обговорить это прямо сейчас.

– Скажите, я смогу навещать дочь? Она будет жить у моей матери в Рассветном.

– Рассветное? Это ведь в нашем районе? – мужчина на секунду прикрывает глаза. Потом кивает. – Если беременность будет протекать без осложнений. Но с сопровождением.

– С сопровождением? – удивленно смотрю на него.

– Разумеется. Вы же не думаете, что я не приставлю охрану к такому ценному объекту?

О как! Я уже не мясо. Меня повысили до ценного объекта.

Даже не знаю, то ли рассыпаться в благодарностях, то ли швырнуть договор в эту маску и хлопнуть дверью.

Тише, Катя, тише. Не нервничай. Возьми себя в руки. Это все ради Ильи.

Если бы только Сергей был жив! Мне бы не пришлось проходить через это одной…

– Это обычная практика, – вмешивается Анна. – Суррогатная мать может проживать с клиентами или на выделенной ими жилплощади. Сейчас оформлю дополнение к договору.

Она начинает печатать.

Я опускаю взгляд на бумаги. На последней странице прописана сумма. Не веря своим глазам, смотрю на клиента:

– Кажется… здесь ошибка…

Я же нарочно проверяла! Суррогатное материнство стоит примерно двадцать тысяч евро, а в договоре написана сумма в два раза больше!

– Никакой ошибки, – бесстрастно произносит мужчина. – Это надбавка за молчание. Сейчас вы подпишите не только договор на суррогатное материнство, но и соглашение о неразглашении. Все, что вы увидите или услышите в моем доме, должно там и остаться.

От его голоса у меня по спине мурашки бегут.

Нет, он не угрожает. Пока. Но есть в его тоне что-то такое, от чего хочется сжаться в комок и исчезнуть.

Кто же этот незнакомец?

Вокруг него витает такая аура силы и власти, что мне даже дышать тяжело.

Сглатываю горький комок.

– Я… мне нужно о чем-то знать? – голос немного дрожит.

– Например? – он усмехается.

– Вы… вы же не собираетесь отправить будущего ребенка на органы? – озвучиваю бредовую мысль, которая пришла мне в голову.

Мужчина явно удивлен. Минуту он смотрит на меня с немым изумлением, потом начинает смеяться.

– Поверьте, – говорит, отсмеявшись, – нужные органы можно достать гораздо дешевле!

Мне хочется сгореть со стыда.

– Так, вот дополнение, – Анна передает нам еще несколько бумаг. – Процедура ЭКО может занять время. Начнем на следующей неделе, как раз у Катерины будет время подготовиться.

– А если без ЭКО? – внезапно говорит клиент. Его глаза впиваются в меня. – Похоже, девушке очень нужны деньги, раз она пошла на такое. Ну как, согласны за отдельную плату?

– На что согласна? – непонимающе хмурюсь.

– Оплодотвориться естественным путем.

– Прошу прощения, но… – встревает Анна.

Он жестом приказывает ей замолчать.

– Пусть девушка сама решит, – звучит вкрадчивый голос.

Хищные губы мужчины раздвигает усмешка. Он чувствует себя хозяином жизни, а я всего лишь грязь у него на подошве.

Мои руки сами сжимаются в кулаки. Так же нельзя! Меня предупредили, что только ЭКО. Без постели. А он, гад просто!

Так, спокойно. Я здесь не ради себя. У меня есть цель. А что есть у него, кроме денег?

– Если эта плата будет авансом, – вздергиваю подбородок.

Взгляд незнакомца темнеет.

– И во сколько вы оцениваете свои услуги? – говорит он тягучим, насмешливым тоном.

– Пятнадцать тысяч евро! – чеканю, глядя в его глаза.

Это цена Ильюшиной операции и месяца пребывания в клинике. Через год понадобится повторная. Но к тому времени я рожу и получу свои деньги.

Даже если придется переспать с этим типом…

Я постараюсь не залететь. Выпью таблетки. А Анна потом поможет с ЭКО.

Буду относиться к этому просто как к контактной работе. Ни больше, ни меньше.

Синий взгляд холодеет. У меня по коже пробегает озноб.

– Ваши запросы… впечатляют, – заявляет незнакомец.

– У меня есть на это причины, – выдерживаю его взгляд.

– Ваши причины мне не интересны. Но очень интересно, как вы будете отрабатывать эти пятнадцать тысяч евро. Я, знаете ли, весьма капризный клиент.

Он даже не скрывает что издевается надо мной.

– Простите, что вмешиваюсь, – Анна прерывает наш обмен любезностями, – но должна предупредить о рисках. При зачатии естественным путем это будет уже не суррогатное материнство! К тому же я не смогу гарантировать результат. Возможно, понадобятся месяцы…

– Вот и отлично. Я никуда не спешу, – незнакомец вальяжно откидывается на спинку кресла и продолжает смотреть на меня.

Синева его глаз пугает. Вскочить, отвесить пощечину и сбежать. Только это и хочется.

– Но… суррогатное материнство предполагает ЭКО-проц…

– Анна Игоревна, вам напомнить, сколько я вкладываю в ваш центр? К тому же девушка согласна. Ведь так?

Оба смотрят на меня. Анна – в ужасе. Он – насмешливо.

– Да, – говорю севшим голосом. – Я согласна. Только с условием.

На меня смотрят как на пыль под ботинком.

– И какое же ты мне можешь поставить условие? – усмехается он.

– Деньги вперед, – твердо смотрю на него.

Ну давай же, откажись! Прояви человечность!

– А ты не так проста, как выглядишь.

– Я дам расчетный счет, куда их перевести.

Он хищно усмехается:

– По рукам. Но ты будешь молча исполнять мои желания, пока врач не подтвердит беременность.

Молча киваю. На душе становится гадко. На что я сейчас подписалась?

Глава 2

Мы подписываем договор. Мое имя стоит там полностью, а вот личность клиента скрывается за таинственным «господин В. Д. Барковский».

Фамилия смутно знакомая. Вроде бы я ее где-то слышала мельком…Может, по телевизору? Хотя, откуда? Я последние годы на онлайн-кинотеатрах сидела, Сережа даже кабельное отключил, потому что нас в семье никто его не смотрел.

Ну вот, опять вспомнила. И опять в носу защипало от непрошенных слез.

Быстро беру себя в руки. Еще не хватало расплакаться перед этим…

Между тем, В. Д. Барковский подходит ко мне и небрежно роняет на стол визитку:

– Запомни мой номер. А лучше, запиши в телефон. Позвонишь в девять вечера, скажешь, где тебя забрать. Я пока позабочусь о месте.

Вот так просто?

Поднимаю ошарашенный взгляд:

– А вы не боитесь, что я обману?

Он жестко усмехается:

– Нет, девочка, не боюсь. Это же тебе нужны деньги. За тобой заедет мой человек. И приготовь счет. Когда деньги будут зачислены, ты отработаешь все, до последнего цента.

Мужчина уходит, а я продолжаю сидеть, глядя на серый прямоугольник картона так, будто это бомба, способная взорваться от малейшего прикосновения.

Едва дверь за ним закрывается, как на меня налетает Анна:

– Катька! Ты с ума сошла?! Ты хоть знаешь, кто это?!

– Да хоть сам президент! – поднимаю лицо, а по щекам текут слезы.

Больше не нужно их сдерживать.

– Если бы президент! Я бы тогда сказала, что тебе повезло. А этот… сотрет тебя в порошок!

– Всю не сотрет, – усмехаюсь.

– Катя, одумайся, – она меняет тон на умоляющий. – Позвони ему сейчас и скажи, что передумала или что пошутила. Ты даже представить не можешь, куда суешь свою голову!

– А разве не вы пригласили меня сюда, Анна Игоревна? – смотрю на нее.

– Так я помочь тебе хотела! Знаю ведь, что у тебя горе с Ильюшкой. А ты мне не чужая, мы с твоей матерью уже пятьдесят лет дружим!

– Вот и помогайте.

– Но не так же! Одно дело ЭКО, а другое – переспать с этим…

Я вздыхаю и останавливаю ее:

– Вы мне вот что скажите, у него деньги есть?

– Есть, – кивает она. – У него все есть.

– Вот и отлично.

Поднимаюсь, не забывая сжать в кулаке визитку. На ощупь это не картонка, а пластик размером с половину банковской карты.

– Спасибо за все, Анна Сергеевна, – улыбаюсь оторопевшей женщине. – Маме привет передам.

И пулей вылетаю из кабинета. Только бы не передумать, только бы не утратить решимость!

В приемной, где проходил отбор, мой взгляд прикипает к пустому столу.

Нет, не пустому.

На больнично-белой столешнице одиноко лежит темная маска.

Завороженно подхожу и касаюсь ее. Пальцы скользят по бархату. Тот еще хранит тепло кожи, которую он скрывал.

Господин Барковский так и не показал мне лица. Покажет ли сегодня ночью?

Опускаю взгляд на кулак, в котором сжимаю визитку. Раскрываю ладонь. На сером пластике нет ничего, кроме цифр мобильного номера. Ни фамилии, ни инициалов.

В сердце забирается холодок, но я упорно его гоню. Мне плевать, кто этот мужчина и что он может сделать со мной. Если его деньги спасут жизнь Илье, я сделаю все, что он скажет!

* * *

Дома меня ждет тяжелый разговор. Я попросила подругу посидеть с Настей, а теперь прошу ее остаться на ночь.

– Понимаешь, мне вечером надо будет уйти…

– Куда это? – Вика с подозрением смотрит на меня.

Из детской доносятся довольные крики: это Настя и Викин сын Тоха играют во что-то. Тоха на два года старше, но мою мелочь не обижает, относится к ней снисходительно.

– Надо, – сообщаю туманно и тут же добавляю: – Ничего криминального! Ну пожалуйста!

Складываю ладони перед собой.

Вика окидывает меня скептическим взглядом:

– Неужели наконец-то нашла мужика? Ну, ради такого ладно, останусь.

Я решаю не развеивать ее заблуждений. Меньше знает – крепче спит. Да и как объяснить подруге, что я собираюсь переспать с незнакомцем за деньги?

Чувствую себя…

Нет, не шлюхой, не проституткой, а… рабыней.

Вещью.

Вот, самое подходящее слово.

Ох, лучше не думать о таком! Хватит того, что этот Барковский меня пугает. Ладно, мне деньги нужны. А что его толкнуло на такой безумный поступок? Пообещать пятнадцать тысяч евро за возможность переспать с незнакомкой?

Позже мы с Викой готовим ужин. Точнее, она готовит, а я, примостившись с ноутбуком на краю стола, дописываю статью.

Хозяйка из меня никакая, мой талант в другом: умею собирать, анализировать и превращать в связный текст любую информацию. Раньше зарабатывала тем, что выставляла свободные статьи на бирже фриланса. А позже стала вести анонимный блог.

Смерть Сережи сильно меня подкосила. Я много дней провела в депрессии, но однажды открыла ноутбук, завела новую страницу в Инстаграме и просто высказала в никуда все, что на душе накопилось.

К моему удивлению, люди откликнулись. На следующий день не могла поверить своим глазам, столько было комментариев под постом! С тех пор я стала вести своеобразный «дневник». Каждый вечер рассказывать о своих переживаниях и событиях дня.

Мои подписчики потихоньку растут, но это не радует. Да, эти люди сочувствуют мне, дают советы, хотят поддержать. Но ни один из них не в силах ни решить моих проблем, ни взять на себя часть моей боли…

Сегодня пишу о мужчине в маске.

Вика заглядывает через плечо:

– Ого, и такое бывает?

– Нет, – поспешно закрываю экран, – это мне просто приснилось.

– Ясно. Ну, ты так и не сказала, как все прошло? Тебя выбрали?

– Да.

– Ох, надо бы порадоваться за тебя, но прости… – она смахивает слезу, – что-то не получается. Боюсь я, Катька. А вдруг с тобой что-то случится?

– Не глупи? Ну что со мной может случиться?

Я с преувеличенной бодростью рассказываю ей, что подписала договор и после оплодотворения буду жить в доме клиента.

– Он женат, – предупреждаю ее вопросы. – Там и жена будет. Так что все прилично.

– А Настюху куда? К матери отвезешь? – Вика понимающе шмыгает носом.

– Да, она уже ждет.

– Ох, не знаю, как она согласилась!

– А у нее был выбор? У меня его тоже нет, сама понимаешь.

Мы ужинаем, укладываем детей спать и сидим на кухне, пьем чай, пока на моем телефоне не начинает пищать будильник.

Восемь часов. Еще рано, но я не хочу, чтобы Барковский знал, где я живу. Поэтому еще раз благодарю Вику, собираюсь и вызываю такси. Прошу водителя отвезти меня в кафе на другой конец города.

Еще несколько минут нервно пью кофе из бумажного стаканчика, сидя в полупустом кафе. И только когда часы на смартфоне показывают ровно двадцать один ноль-ноль, я набираю номер с визитки.

Через десять минут к кафе подъезжает черный джип с тонированными стеклами. И как назло начинается дождь. Зимы у нас теплые, грязь и дождь со снегом – обычное дело.

Джип останавливается напротив входа. Мой телефон начинает звонить. С опаской прикладываю его к уху:

– Слушаю…

Голос срывается.

– Машину видишь?

– Д-да…

– Выходи.

Звонок обрывается.

На негнущихся ногах поднимаюсь и иду по проходу между столиков.

На стеклянной двери позвякивают колокольчики и переливаются неоновые гирлянды. За моей спиной официантка убирает со стола недопитый кофе. А я медленно, как под гипнозом, шаг за шагом двигаюсь к выходу. И к огромной машине, которая ждет меня под дождем.

Но стоит мне ступить на крыльцо, как водительская дверь открывается. Навстречу мне выходит мужчина в длинном сером пальто и кожаных перчатках. У него гладко выбритый череп, мощная челюсть и серые глаза. А еще большой зонт-трость в руках.

Я втягиваю голову в плечи. Неприятно, когда ледяные капли падают за воротник.

Мужчина окидывает меня внимательным взглядом:

– Катерина Сухомлинская?

– Да, это я…

Судя по голосу, это не он со мной разговаривал по телефону.

– Прошу в машину, – незнакомец раскрывает надо мной зонт. – Меня зовут Стас, сегодня я буду вашим водителем.

Водителем?

Скептично смотрю на него. Да с таким ростом и фигурой он скорее может быть боксером-тяжеловесом! Но за зонт я ему благодарна.

Только есть у нас одно нерешенное дело.

– Я с вами никуда не поеду, – отступаю. – Ваш хозяин мне кое-что обещал!

– Разумеется. Господин Барковский предупредил, что я должен помочь вам в одном деле, – ровно говорит Стас. – Вы приготовили счет, куда перевести ваш гонорар?

Ах, так вот как таинственный В. Д. называет это. Гонорар. Чистоплюй!

Протягиваю Стасу бумажку:

– Вот. Когда деньги будут зачислены, мне придет сообщение.

Жду, что он предложит зайти в кафе или сесть в машину, не переводить же такие огромные деньги, стоя на крыльце под дождем. Но нет! Стас достает телефон, звонит кому-то и зачитывает данные с моей бумажки.

Я успела связаться с банком и все разузнать.

Такую огромную сумму просто так не переведешь, даже если на евро-карту. Поэтому мне пришлось записать реквизиты для SWIFT-перевода. По ним никаких ограничений нет и не требуется подтверждать легальность денег. Зато я получу уведомление на телефон и буду точно знать, что деньги пришли!

Смотрю на Стаса. Тот убирает телефон в карман и флегматично сообщает:

– Пять минут.

Я нервничаю. Мне не нравится стоять на крыльце. Может, лучше вернуться в кафе? А что это изменит?

Звук СМС-ки заставляет меня вздрогнуть. Смотрю в телефон. «Операция прошла успешно, на ваш счет зачислена сумма…»

Сердце прыгает в груди раненым зайцем. Вот и все. Пора отрабатывать «гонорар».

Иду за Стасом с таким чувством, будто меня ведут на электрический стул. Он открывает пассажирскую дверь и помогает забраться в салон.

Внутри никого нет. Я удивлена. Думала, Барковский будет ждать в автомобиле, как мафиози в криминальных романах.

– Пристегнитесь, – голос Стаса возвращает в реальность.

Дрожащими пальцами закрепляю ремень безопасности.

Миг – и мы уже бесшумно летим по магистрали.

* * *

В машине тепло и приятно пахнет кожей. Под еле слышный гул мотора и легкое покачивание я начинаю дремать.

Еще несколько минут назад меня сковывало такое напряжение, что дышалось с трудом. А теперь, когда деньги получены, я испытала облегчение. Такое сильное, что даже внутри все перевернулось. И вот результат – мое тело меня предало и отрубилось.

Я не почувствовала, как машина остановилась. Не услышала, как хлопнула дверь. Только когда кто-то потряс меня за плечо, ошарашенно распахнула глаза:

– А?! Что?!

Не сразу сообразила, где я и что это за пугающий лысый тип смотрит на меня.

– Приехали, – Стас показывает за здание у себя за спиной.

Смотрю на знакомый фасад, освещенный огнями, и не могу поверить глазам. Это… Ритц-Карлтон?

Я еще сплю?

От шока выползаю под дождь. Стас тут же раскрывает зонт и ведет меня, очумевшую, к роскошным дверям. Нас встречает молодой человек в строгом костюме и с будто приклеенной улыбкой на полных губах.

Не прекращая улыбаться, он здоровается и приглашает меня следовать за ним.

Растерянно оглядываюсь на Стаса. Но тот уже развернулся и идет к своей машине. Вот так просто, передал меня из рук в руки как вещь.

Я и есть вещь – напоминаю себе. Сама согласилась!

Вслед за работником отеля вхожу в прозрачный лифт-колбу. Боюсь даже спрашивать, на какой нам этаж. Да и зачем? Разве это что-то изменит?

Но вот двери с легким звоном раздвигаются, и я делаю шаг вперед.

– Приятного отдыха, – звучит голос у меня за спиной.

Оглядываюсь. Но лифт уже закрылся и поехал назад. Я осталась одна в огромных апартаментах, обставленных с невиданной роскошью. А в панорамных окнах сияет огнями ночной город.

Коротко выдохнув, подбегаю к одному из окон. Смотрю вниз – и кружится голова. Я в пентхаусе. В номере люкс. В одном из дорогущих отелей мира. И да, я самая дорогая шлюха на этой планете, которая продалась за пятнадцать тысяч евро!

Мама может мною гордиться!

Меня накрывает нервный смех.

Несколько минут мечусь по апартаментам, заглядываю во все двери, шарахаюсь от полного бара и огромной джакузи в ванной.

В одной из комнат вижу кровать размером с мою спальню. На ней легко поместится десять людей и они не будут друг другу мешать!

Наверное, это то самое место, где мне полагается ждать В. Д. Но я физически не могу заставить себя даже приблизиться к этой кровати! Мне страшно. Вся моя храбрость и бравада куда-то исчезли, стоило только войти сюда…

В конце концов, возвращаюсь в гостиную. Сажусь на диван. Уже десять часов, а никто не приходит. Может, этот В. Д. забыл про меня?

Хорошо бы…

Одиннадцать…

Двенадцать…

Сворачиваюсь на диване калачиком. Убиваю время, делясь своими ощущениями в онлайн-дневнике. Затем бездумно листаю ленту. Смотрю короткие видео, чьи-то фото…

Усталость берет свое. Не замечаю, как начинаю дремать. Телефон выпадает из рук…

Звонок лифта доносится сквозь сон как нечто далекое и незначительное. Слышу чьи-то шаги. Звук выключателя…

Чужое присутствие заставляет меня нервно вздрогнуть и сесть. Открыв глаза, вглядываюсь в темноту…

Меня накрывает паника.

Почему темно? В гостиной горел свет!

– Проснулась? – знакомый голос звучит из кресла напротив дивана.

В темноте вижу только очертания крупной фигуры.

– Это вы? – шепчу в прострации. – Как мне вас называть?

– Как тебе больше нравится? – в голосе чувствуется издевка. – Милый, дорогой, единственный?

Паника отступает. Ей на смену приходит злость.

– Это ваше условие? – холодно осведомляюсь.

– Нет, лучше вообще молчи. Просто молча делай, что я скажу. Подойди!

Я встаю с дивана и подхожу к нему. От мужчины разит спиртным. Сильно разит, будто он весь вечер где-то бухал. А еще ребенка делать собрался!

Щелчок – и на столе рядом с ним включается лампа. Только свет направлен на меня!

Я морщусь, закрываю глаза рукой.

– Сними с меня ботинки! – слышу приказ.

Наклоняюсь.

– Нет, не так. На коленях!

Ладно. Потешу его самолюбие.

Опускаюсь на колени. Развязываю шнурки на дорогих ботинках. Этот гад не помогает, только смотрит на меня так пронзительно, что я чувствую его взгляд всей кожей. А еще он тяжело дышит.

Его рука ложится мне на плечо. Я застываю.

– Встань! – раздается приказ. – Сними с себя кофту. Хочу видеть, за что заплатил.

Кусая губы, делаю, как он сказал.

– И это тоже снимай! – указывает на футболку.

Под ней у меня только лифчик. Самый простой: гладкий, телесного цвета.

– А ты не очень-то готовилась меня соблазнять, – язвительно тянет мужчина. – Снимай свои тряпки.

– Все? – зачем-то спрашиваю.

А у самой от страха ноги подкашиваются. Он же меня тут убить может, и никто ему слова не скажет – откупится!

– Все. Раздевайся! – он цепляет пальцем пояс моих джинсов и тянет на себя. – Или думала, я здесь с тобой в куклы играть буду?

Разуваюсь, словно в бреду. Расстегиваю джинсы и трясущимися руками стаскиваю их с себя. Остаюсь в одном белье и невольно прикрываю грудь руками.

Взгляд мужчины пронизывает меня до костей.

– Продолжай, – он кивает. – Только медленно.

Боже, это не я. Это все происходит не со мной. Надо просто представить, что это сон или кино. Абстрагироваться!

Кто же знал, что будет так страшно?

Одной рукой прикрываю грудь, другую завожу за спину и нащупываю застежку. Расстегнуть ее получается не с первого раза. Снимаю бретельку с одного плеча, потом с другого. Теперь грудь прикрывают только чашечки лифчика и мои руки.

– Опусти руки, – хрипло шепчет мужчина.

Подчиняюсь приказу.

Лифчик падает вниз.