На том наше общество и стоит. Мы находимся (всегда находились, и находиться будем) в постоянном состоянии войны друг с другом, но мы, так или иначе, равны друг другу и признаём равенство другого. Мы стремимся быть равными, но стремимся и уничтожить друг друга. Это две стороны одной медали. И как не бывает медали с одной стороной, так и в обществе не возможна ни абсолютная война, ни абсолютное равенство. В обществе всегда и во все времена – смесь. И если уж говорить об искомом естественном состоянии общества, то это состояние есть неравенство.

Неравенство – вот естественное. Неравенство – это основа общества; неравенство – причина того, что мы все ещё живём и куда-то там стремимся. Ведь что оно есть, это неравенство? Это половинчатость. С одной стороны, это не равенство (само собой), но это и не война, в собственном смысле этого слова. Это нечто среднее; «единство противоположностей». Середина, разумеется, колеблется, но, тем не менее, везде и во все времена общество стояло на неравенстве. Неравенство и есть итог, следствие борьбы ВКП и ВКС. ВКП желает быть равными, но ВКС не даёт, заставляя человека желать высшего; ВКС желает быть выше всех, но ВКП сдерживает. Отсюда всё. Все общественные институты, все общественные отношения, все состояния… На неравенстве общество держится, и когда оно исчезнет, исчезнет и общество.

Отсюда, категорически не правы те, кто призывает к самоутверждению или «абсолютной» свободе любой ценой. Во-первых, такое невозможно чисто психологически, а во-вторых, это противоестественно (как бы заманчиво ни звучали речи) со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не правы и те, кто призывает к «любви, равенству и братству», ибо и это невозможно психологически и так же противоестественно. Это не идеальные общества, а отвратительнейшие. Это такой ужас, который и представить страшно. И те, кто желает того, просто не понимают, чего хотят, и что из этого выйдет (и как такое вообще возможно). Если же вы хотите знать идеальное состояние общества, то посмотрите за окно. Мы живём в идеальном обществе (или весьма близком к тому). Да, не такое уж оно замечательное, но что может быть лучше? Ведь так и ВКП, и ВКС неплохо. Не спорю, не замечательно, но как может быть хорошо и ВКП, и ВКС одновременно? Это отдельные, непродолжительные моменты, но никак не длительное, общее состояние. Неравенство – это идеал. Неравенство – это естественно. Неравенство – это необходимо. Если не нравится, попробуйте сначала переделать своё подсознание, а потом уже беритесь за общество. Основа внутри, а внешнее – всего лишь проявление.

Так оно и есть.

И напоследок, заключение (самое общее): общество состоит из людей, люди обществом и управляют, людьми же правят ВКП и ВКС. Следовательно, общество основано на ВКП и ВКС. Отсюда стремления к войне и к равенству. Но противоположная воля всегда сдерживает. И ВКС хочется… и ВКП хочется… А верх никто одержать не может. Потому, общество и строится на неравенстве, т.е. и на равенстве, и на войне. Это состояние естественно. А если естественно, то и идеально. Ведь что неестественно, то, значит, идёт против самого человека, это противное человеку, т.е относительно всегда хуже. Отсюда вывод: идеал – это то, что естественно, ибо лучше уже быть не может. Т.е. идеальное состояние общества – неравенство. Уж так наше общество устроено. Так мы живём. А больше мне сказать нечего.

История

Введение

Чтобы понять структуру общества, совсем не обязательно знать его историю. Звучит странно? Вовсе нет. Во-первых, какое-то представление иметь всё-таки надо, и оно, полагаю, есть у всякого нормального человека. Но представление ещё не значит знание; не о том речь. А, во-вторых, структура общества, его основа, не менялась с тех самых пор, как о существовании общества вообще стало возможным говорить. Чтобы знать структуру, надо знать всего две вещи: что общество состоит из «человеков» и знать, что есть психика человека. Всё прочее следует из этого. Другое дело – не основа общества, а его надстройки, его ключевые понятия и его социальные институты. Здесь уже одним знанием психологии не обойтись. Для того чтобы говорить об этой общественной организации, нужно знать, откуда она (эта организация) появилась. Ведь как иначе найти основу? А без основы, что говорить о следствии? Выявление же основ – эта история. И именно об истории пойдёт речь далее.

Таким образом, этот раздел переводит нас из области внутреннего в область внешнего. Он есть промежуточное звено; подготовка к рассмотрению собственно социальных институтов. Без истории в этом вопросе никак не обойтись. Потому и вот.

Сразу оговорюсь насчёт этой самой истории. Я вовсе не собираюсь вдаваться в глубины антропологии или рассказывать (пересказывать, ибо не так уж я и сведущ в этом вопросе) всю историю зарождения чего бы то ни было. Я буду краток, ибо имеется у меня всего несколько целей, а именно:

Показать то, что предшествовало данному (конкретному) социальному институту. Это необходимо, чтобы понять, что ничего из неоткуда не взялось и у всего есть свои праосновы. Так я начинаю не с начал

общества

, а вообще с начал

живого

, ведь именно из «живого» вышел человек. Без этого этапа в рассмотрении будет какая-то половинчатость, недосказанность, монолог с середины. В общем, увидите сами.

Показать причины возникновения того или иного социального института. Другими словами, вопрос здесь: почему

это

возникло? Вопрос ключевой не только в дальнейших размышлениях для данного института, но и во всей работе. Это будет одна из тех основ, на которых я и буду строить свои мысли.

Показать причины развития. Ведь причина возникновения – это одно, а то, что развивает, может быть и совсем другое. Если же указать только причины возникновения, тогда местами будет непонятно, а как было дальше? И если причина

такая

, то почему

так

? Тем самым я не только проясню историю возникновения и становления института, но и сниму ряд неуместных вопросов.

Рассмотреть прочие точки зрения на данную проблему. Ибо как же без этого? Ведь покритиковать прочее не только приятно (мне), но и полезно (вам). Да и как иначе вы сумеете

передумать

? Самому отказаться от старой точки зрения не так-то просто. Плюс к этому, так я обозначу свой взгляд на прочие мнения.

Таковы цели в раскрытии истории возникновения и становления общества, а также определённых социальных институтов этого самого общества. Но перед тем как говорить о самом этом становлении (а равно и развитии), нужно сказать о том, как вообще общество появилось. На то отвечает первая глава – откуда пошло человечество. Не будет секретом, если я уже здесь скажу, что так я делаю связку человека и природы. Если же вы в эту связку (эволюцию) не верите, то и читать вам незачем, разве что только для того, чтобы знать врага в лицо. Я же придерживаюсь «закона сохранения энергии» в природе, и доказывать вам свою правоту не буду. На то есть факты (посмотрите в зеркало), и есть соответствующие книги. Далее я беру эволюционную теорию (а её варианты мне уже не принципиальны) как a priori.

Откуда – понятно; не понятно, как? О том в главе «Становление общества». Тут помещён ответ именно на этот вопрос. Что влияло на возникновение человека и человечества, почему (на чём основывается) обезьяна стала человеком, как человек становился всё более человеком и т.п. Помимо этого, данная глава связывает принципы развития с теми социальными институтами, о которых пойдёт речь далее. Заодно здесь обосновывается рассмотрение именно этих сфер нашей жизни, да и вообще – о дальнейшем в самых общих чертах.

Далее – рассмотрение самих социальных институтов. Аккуратно, по порядку и с теми самыми целями, которые я обозначил чуть выше. Институтов этих (основных), как вы и сами видите – три, поэтому и глав, посвящённых им, три. Всё просто.

Конечно, человек живёт не только в этих сферах, есть и прочее, не менее интересное. Правда, интересное не означает самое важное, ключевое и основное. Это есть, и это тоже влияет на нашу жизнь, потому и рассматривается. Но т.к. и без того прожить, в общем-то, можно (в отличие от предыдущего; без организации, моральных основ и экономики (хозяйства) прожить обществу попросту невозможно), то и выделено это отдельно, свалено в одну кучу и рассмотрено не так пристально.

Ну и напоследок – немного истории нашей с вами Западной цивилизации. Просто, чтобы понять, как мы пришли (и как мы шли), в общих чертах, к тому, что имеется на сегодняшний день.

Кстати, об общих чертах. Скрупулезные исследования, могучие факты и цитаты я приводить не буду. Мне интересно только самое общее, логически необходимое. Нюансы же, дополнительные факты – это вещи совсем необязательные, а потому попробую обойтись без них. Не взыщите за такой примитивизм, но уж как умею, так и думаю, а как думаю, так и пишу. Со всего же остального можете взыскивать столько, сколько вам угодно. И, надеюсь, в конце концов, вы придёте к истине.

Итак, вашему вниманию предоставляется немного истории.

Истоки общества

Что первично: курица или яйцо? Извечный (бессмысленный) вопрос. Так же и с обществом: что первично человек или общество? С одной стороны, чтобы было общество людей, уже должен быть человек; с другой стороны, чтобы появился сам человек, уже должно быть общество. Последнее утверждение, кстати, не менее бесспорно, чем первое. Именно через общение обезьяна стала человеком. Ведь сколько бы эта обезьяна ни била палкой по грушам, она так никогда и не стала бы человеком (т. е. не поумнела), если бы не общалась с себе подобными. Весь её глобальный опыт, всё её знание так и умерло бы с ней самой, не будь рядом того, кому это знание можно передать, т.е. не будь общения (или обмена информацией, если угодно, что, в общем-то, одно и то же), не будь общества.

Такая «апория» решается только тем, что появление и развитие человека и общества есть процессы взаимоподразумевающие и взаимодополняющие. Даже нельзя сказать, что обезьяна поумнела, значит, усложнилось общение, или усложнилось общение, значит, обезьяна поумнела. Это развитие – процесс с такой сильной обратной связью, что, в общем (за частности не берёмся) говорить о какой-то причине или следствии совершенно бессмысленно. Потому говорить и не будем.

Любопытно же иное: а с какого момента можно считать, что сообщество обезьян стало обществом людей? Если у обезьян общества (в собственном, узком смысле этого слова) нет, а у человека есть, то где тот самый скачок от пра-общества к обществу как таковому? Проблема сродни проблеме самого антропогенеза: когда, в какой момент обезьяна стала человеком? Ответ: нет такого момента. Развитие, изменение такого рода есть процесс очень сильно растянутый во времени. Можно (и нужно) даже сказать, что обезьяна – это тот же человек (по части психики), только глупее. Причём отдельные люди ещё и поглупее обезьян будут. Всё, что есть у человека, есть и у обезьяны, и, отдалённо, у какой-нибудь кошки, и, в конце концов, у бактерии. Человек – это всего лишь количественно (и, как следствие, кое-где и качественно) изменённая бактерия. Бактерия же… Впрочем, обо всех этих количественных метаморфозах я писал в «Человек, как он есть» и повторяться, пожалуй, не буду.

Так же и общество. Нет никакого скачка, качественного изменения. Какие-то праосновы общества есть и у вирусов, и у бактерий, и у червей…. В общем, всё, что живёт, как-то общается, тем самым заключается в «обществе» (здесь в самом широком смысле, безотносительно человека). Собственно же общество, общество людское, есть лишь количественно изменённое общество любых живых существ. Хотя снова, как следствие, качественно: писаные законы, выделенные общественные институты…. Но всё это не более чем атрибутика: основы общества те же.

Примеров достаточно сложной общественной организации у животных более чем достаточно. Муравьи, пчёлы, волки, обезьяны… Это только самые яркие общества. Не столь приметные и интересные общественные организации есть вообще у всех видов животных. Законодательная система, система наказания, система управления (правда, почти везде как монархия, в одном лице), деление общества на классы, стремление пробиться в более «авторитетный» класс и т.д. Всё это есть ещё даже до высших существ , хотя, разумеется, и не так заметно. Так чем же наше с вами общество отличается от их обществ? Только ещё большей сложностью.

В итоге, можно сказать, что как человек постепенно вышел из животного, так и общество постепенно вышло из сообщества. Никаких надуманных скачков не требуется, как не требуется и каких-то немыслимых качественных изменений. Общество есть лишь дальнейшее постепенное развитие сообщества животных, тесно связанное с развитием психики самого человека. Отсюда и заключение: человеческое общество возникло из животного общества через медленные плавные количественные изменения. И совсем не надо вставлять сюда внешних причин, великих смыслов и прочих богов. Всё и так замечательно объясняется самой связью человека и животного, пусть такая связь и не даёт нам конкретного времени и чёткой причины в появлении нашего с вами могучего и жутко сложного общества.

Становление общества

Так-то оно так, но откуда у человеческого общества все эти сложности? У животных же нет денег, нет государства, семьи (в нашем, человеческом, понимании) и много чего ещё. Откуда же и как всё это появилось? Впрочем, на вопрос «откуда?» я ответил в предыдущей главе; все основы, истоки нашего общества имеются и у животных. Не ясно только, как эти основы стали тем, что мы имеем на настоящий день. Это мне и предстоит разъяснить. И т.к. областей, сфер, в которых произошли существенные изменения много, причём областей более или менее независимых друг от друга, то и рассматривать эти области нашей с вами жизни я буду так же более или менее отдельно. Хотя следует помнить, что в действительности ничего отдельно не появлялось и не существовало вне всего остального хоть какое-то длительное время. Если есть изменения в обществе, то на всех фронтах и сразу, ибо через общественные изменения меняется и сам человек, а, значит, меняется всё.

Так с чего же началось становление общества людей? И, прежде всего, что обусловило это становление в самом начале? Ответ прост: общение, обмен информацией. В сущности, есть и ещё один ответ: труд (а более ничего серьёзного и нет). Но труд, а далее и собственность, в принципе не могут ничего решить. Что с того, что обезьяна научилась пользоваться палкой или даже, со временем, топором? Это вовсе не обязывает к образованию семьи, к сложной структуре власти, к разделению труда и т.п. Всё, что изменилось бы – топор вместо палки; на этом точка. Топор совсем не подразумевает социального изменения. Можно точно так же и дальше издавать отдельные звуки, лазить по деревьям и драться за кусок пищи. Только теперь орудие стало похитрее. Научите собак нажимать на кнопку, после чего им будет подаваться пища (а кнопка чем лучше палки? Здесь такое же орудие для добычи пропитания), разве изменится у них от этого уклад жизни? Ничего не изменится. Да и почему что-то должно измениться? Другое дело, если собак научить полноценной речи. Вот тогда собаки станут действительно умнее и, в частности, научатся договариваться, а это уже самая основная причина всех социальных изменений.

Правда, чтобы научиться разговаривать, нужно развивать мышление. Мышление же может развиться не иначе как из обыденной жизни (а откуда же ещё?). Для обезьян же (да и вообще для любых животных) обыденная жизнь – это, прежде всего, добыча пищи. т.е. развитие мышления для себя самого уже требует изменения в добыче пищи и так же в защите. Изменения же – это труд. Так что, труд, орудия есть первопричина для развития мышления. Но повторюсь, труд ещё не создал общество; он создал развитое мышление, которое создало общение, а уже разум + общение создало общество. Если же копнуть глубже, то почему обезьяна стала пользоваться орудиями труда? На то есть две причины: природные условия и строение тела. Природные условия – дело понятное, и каких-то пояснений здесь, пожалуй, не требуется. Так же и со строением тела: грубо говоря, как бы природные условия не менялись, лошадь никогда не научится пользоваться палкой по той простой причине, что она её копытами не возьмёт.

Таким образом, весь процесс становления общества можно представить так: природные условия + строение тела => орудия труда => развитие мышления => развитие общения => становление общества. Первейшая причина, как и завещал великий Дарвин, в природных условиях. Непосредственная же причина в общении. Труд же – это следствие одного и стимул для другого; промежуточное звено.

В итоге, можно утверждать, что все общественные изменения обусловлены изменениями в обмене информацией, т.е. общением. Общение же может развиваться (изменяться) по двум направлениям: по качеству и по количеству. По количеству означает то, что меняется внутренний объём информации, её содержание, и это обусловлено развитием мышления, сознания, да и психики в целом. По качеству же – меняется внешний объём информации, меняется количество общающихся людей. Или, иначе говоря, изменение по качеству обусловлено численностью людей, входящих в данное общество. Отсюда такой вывод: все общественные изменения зависят от изменения сознания и изменения численности населения. А все эти виды собственности, виды устройства государств, тем более, пресловутые изменения в средствах производства – всё это следствия вышеозначенных причин. Не потому феодализм рухнул, что появились мануфактуры, а потому, что люди в среднем стали умнее, и уже отсюда появление мануфактур и смена строя. И все глобальные изменения в обществе, которые произошли в начале XX века только оттого, что люди снова поумнели, и плюс к этому произошло едва ли не скачкообразное изменение численности населения. Поэтому, кстати, из-за этого наложения сразу двух основных причин и изменения были столь существенными. Но вот ещё вопросы, что первично: мышление или численность? И может ли общество меняться с изменением только одной из этих причин?

Сразу скажу, что первый вопрос поставлен мною некорректно. Одно вовсе не подразумевает другого, и, более того, если развитие мышления зависит, прежде всего, от общественного бытия… Стоп. Здесь надо подробнее. Ведь что мы имеем в природе? Природные условия меняют (в частности) строение организма; строение же организма меняет природные условия. Это нормальный ход взаимодействия природа-особь и нормальный ход эволюции. Так же и в обществе: общественное бытие формирует сознание, сознание же формирует общественное бытие. Это взаимовлияние так же естественно, и в нём нет ничего удивительного. Абсолютизация же только одного пути есть откровенная глупость, не выдерживающая никакой критики. И, напомню, не о гносеологии речь.

Таким образом, в самом широком смысле, мир меняет сознание человека, человек же, благодаря этому, меняет мир. И снова… Что здесь первично, а что вторично, понять совершенно невозможно, ибо нечего и понимать. Это такой сильный синтез, что о причинах и следствиях, в общем, говорить просто нельзя.

Другое дело с численностью. Если развитие сознания зависит от внешних условий, то численность зависит как, конечно, от тех же условий, так и от подсознания. И если внешние условия детерминируют численность вплоть до появления развитого (а тем более – информационного) общества, то позднее численность практически полностью попадает под контроль подсознания и, в частности, подсознания вторичного (см. «Человек, как он есть»); т.е. непосредственной связи между мышлением и численностью нет. Люди могут плодиться, будь они хоть трижды глупы, хоть сверх гениальны. Так же и наоборот: численность может меняться как угодно, но люди как были недалёкими, так ими и останутся. Определённая связь, конечно, есть, но в любом случае не детерминированная и не прямая. То, что может показаться, если человек умнеет, то он, следовательно, меньше плодится – неверно. Человек умнеет, затем меняются условия жизни, затем меняется подсознание, и вот оно уже снижает желание размножаться. Связь же если и есть, то всегда через внешние изменения, причём, строгой зависимости не существует вовсе.

Теперь второй вопрос. И тут ответ однозначно положительный. Если люди умнеют, при этом их численность не меняется – общественные изменения будут. Если на том же уровне развития сознания меняется и численность, то и так изменения налицо. Допустим, сознание не меняется. Будут десятки человек в обществе – это одна организация (пока не надо никакого государства); тысячи – нужны уже основы государственности; миллионы – простое государство (иначе говоря, примитивное); сотни миллионов, миллиарды – без сложной организации никак. Здесь уже всеми видами власти в одном органе не обойтись. Хотя, разумеется, следует учесть нелинейную зависимость устройства общества от численности. Если было три человека, а стало сто – разница вопиющая. Если же было пять миллионов, а стало пятьдесят, то что, в сущности, изменится (физические условия не в счёт)? Так что и численность нельзя списывать со счетов; она тоже очень даже влияет.

Что ж, зачатки общества есть, есть и то, через что общество должно меняться. Так как же оно менялось? Как оно стало таким, каким оно есть сейчас? Но прежде чем ответить на эти вопросы, необходимо, прежде всего, определиться, по каким сферам общественной жизни нужно следовать. По всем? Долго и, в общем-то, бессмысленно. Но если не по всем, то по каким основным? Основные же сферы общественной жизни можно выделить следующие: экономика, мораль и организация. Это, конечно, очень обще. В экономику, в данном случае, входят и вопросы собственности, и труда, и экономического взаимодействия, и много чего ещё по той же части. Плюс к этому, многое идёт как следствие: например, я рассматриваю мораль, но уже практически игнорирую право и далее современную законодательную систему. Ведь право, законодательная система, есть следствие морали (см. ниже), хотя переходы я всё же обозначу. Да и вообще, что нужно для жизни? Нужно жить физически (экономика), регулировать собственно социальную жизнь (мораль) и всем этим как-то управлять (организация). Это, повторюсь, самое общее. Прочее – углубление и конкретизация, а этому будет своё время и своё место. Впрочем, разумеется, существуют такие сферы общественного бытия, которые никак не проистекают из вышеизложенных. Да, они появляются с развитием тех самых основных сфер, но в них всё же не входят. Это образование, медицина, семья, духовная сфера и много чего ещё. Однако я не буду рассматривать всё это так пристально, как предыдущее. Не спорю, и это тоже важно, но масштабы явно не те. А вот основное… Это интересно, и о том я скажу прежде всего.

Экономика

Начнём с самого простого: с экономики. Бытует мнение, что изначально никакой частной собственности не было, как не было и разделения труда; люди жили первобытной общиной или даже коммуной и т.п. Но это верно лишь отчасти. Частная собственность, как ключевой (или один из ключевых) момент в развитии экономической сферы, вовсе не является следствием большого ума, разделение труда, обогащения и бог знает чего ещё. Частная собственность существовала до человека, существует сейчас, и будет существовать после. Частная собственность – это природное, а уже затем социальное явление. Не верите?

Взять любое животное: добыча или пища (если, конечно добыла одна особь, а не стая) является его. Животное не отдаёт свою еду и не делится ею на общих основаниях (опять же, семья, стая – отдельный разговор, ибо здесь и добывается сообща), если оно само того не захочет. Говоря другими словами, животное распоряжается своею добычей по собственному усмотрению, т.е. как своею частной собственностью. Ещё ярче пример с территорией: у животного есть свой участок; этим участком распоряжается только он, т.е. опять же, распоряжается им, как своею собственностью. Как видим, даже не у высших животных (не говоря уже о человеке) есть понятие своего, и есть правила по отношению к чужой собственности (пусть они и строятся, в основном, на страхе, но не так ли и у человека?). Да, у стадных животных этот принцип притуплен, но не нивелирован; и в стае собака свою долю просто так не отдаст. А то, что какие-то работы могут осуществляться совместно, а добыча делится (хотя и несправедливо), вовсе не говорит о том, что здесь нет и понятия о «своём»; это не более чем наслоение взаимопомощи на то же самое право и желание иметь «своё». Вот это исток частной собственности, исток из тех времён, когда человека и в проекте не было; вообще начало «моего» и «твоего».

Кто-то может сказать, что это не наша частная собственность, ибо у животных «это» обусловлено необходимостью чисто физического существования; здесь нет таких сложностей, как в социуме. Но, скажу я, разве человек борется за «своё» не из той же природной и социальной необходимости? Что для первичного подсознания кусок мяса (необходимость), то для вторичного – автомобиль (также необходимость). Первое нужно для сохранения себя природно, второе – социально (см. «Человек как он есть»). Так что для человека его частная собственность так же нужна, как собственность для льва, т.е. его территория и его кусок мяса. А то, что, в отличие от животного, человек не знает меры в «для себя любимого» – так это одна из целей вторичного подсознания (а именно – ВКС) и на принципы уже не влияет. Да и знает ли меру животное? Если лев может безболезненно захватить такую территорию, которую ему и за год не обойти, он что, откажется? Вряд ли, хотя необходимости в этом никакой. И это в природе; социальное же значение частной собственности прямиком перекочевало из природы.

Итак, и на первых порах частная собственность имеется, но пока собственность природная. Но вот вопрос: тёплая шкура – это природная или социальная необходимость? Сначала, надо думать, только природная, а уже потом шкура приобретает вес и социально, в конце концов, практически полностью переходя в область именно социального. И так со всем. Таким неявным переходом у нас и появилась полноценная «человеческая» частная собственность с её немалым социальным значением. Вот исток и путь образования «моего» и «твоего».

И по поводу разделения труда. Разделение труда также не есть привилегия одного человека. У многих животных самка занимается потомством, а самец едой (особенно это заметно у некоторых птиц), как и наоборот. Но это, конечно, далеко не полноценное разделение труда. Да и откуда ему взяться, полноценному? Если из всего труда только добыча пищи, уход за потомством и защита от окружающих опасностей? Всё это без особых усилий и знаний может делать одна особь и, причём, одновременно. Сама жизнь заставляет заниматься разными делами, что ещё далеко не специализация (а точнее, вообще не специализации). Человек же, поумнев, создал и новые виды работ: специфическая охота, приготовление пищи, уход за жильём, изготовление одежды, орудий… И это в самом начале. А когда появилось сельское хозяйство, религия, строительство… Но даже на тех самых первых этапах из-за того, что возникло относительно много областей трудовой деятельности, один человек просто физически не мог делать всё это в гордом одиночестве. Охотники вынуждены долгое время не видеть родного костра, но ведь кто-то должен смотреть за потомством, кто-то должен смотреть за огнём? Вот вам уже разделение на охотников и домохозяек. А изготовление каменного топора? Вряд ли все члены племени умели одинаково хорошо делать орудия – вот вам появление ремесленников. Дальше – больше. Человек умнеет, значит, открываются новые сферы деятельности, а значит, нужны соответствующие «специалисты», ибо один человек ни психически, ни физически просто не может знать и уметь всё, что только можно. Но нужно-то всё! А значит, нужна специализация, необходимо разделение труда.

Разумеется, надо полагать, что в самом начале становления общества всё это разделение было слабым и скорее условным, нежели организующим само общество. Так же и частная собственность не имела свойства накопления, а понятия обмена и вовсе не было. Но человек всё больше умнеет, а значит, появляется больше областей трудовой деятельности и больше частной собственности. Хотя последнее не было, поначалу, великим камнем преткновения. И тому есть простая причина: качественное равенство. Если все топоры ненадёжны, неудобны, и, тем более, легко изготавливаются (низкая трудовая стоимость), то какая разница, у кого чей топор? Разница между топорами незначительна, а значит, я могу легко перепутать свой топор с соседским, ведь что от этого изменится? Отсюда и общая собственность; нет разницы между «моим» и «чужим». Поэтому никому ничего не жалко, и бушует полнейший коммунизм. Но человек снова умнеет и набирается опыта. И вот уже одному топор изготовит А. (хороший, крепкий, удобный топор), а другому Б. (плохой, неудобный, хлипкий). Тогда уже топор не перепутаешь. Тогда свой хороший топор отдавать жалко. Тогда соседу хочется топор такой же хороший. И тогда появляется самая настоящая, современная «частная собственность».

Точно так же можно представить зеков с одинаковыми алюминиевыми кружками. Кому какая разница, кто чью взял? Они, фактически, общие. Но вот появляется красивая удобная позолоченная кружка. И ежу понятно, что тут же её кто-нибудь «экспроприирует» и назовёт своей, т.е. появится «моё» – «чужое»; общественная собственность станет частной.

Так же было и раньше. Вещи стали приобретать различную «стоимость», и случаи, когда было не важно, где чьё (общее), стали очень даже важными, и вещи приобрели статус моё – твоё (частное). Впрочем, не следует думать, будто и это желание лучшего появилось так поздно и только у человека. Обезьяна, если она нашла крепкую длинную палку, удобную для добывания пищи, не бросит её и не возьмёт маленькую у собрата. Более того, даже если палка оставлена, но обезьяна заметила, что на неё покушается её собрат, она будет эту палку отнимать, т.е. будет бороться за свою палку (проводят и такие эксперименты). Вот вам, кстати, полноценная частная собственность уже у высших животных. Так легко общее становится частным. Да и сейчас дело обстоит точно так же. Даже когда создаётся (искусственно) община, то когда она ещё бедна – всё общее; как только в ней появляется то или иное добро (в вещевом смысле), тут же и общине конец. И история таких случаев знает предостаточно.