Чувства

Они все вместе рассмеялись.

– Спасибо огромное любимая! – Сказал Фред. – Это такое необычное путешествие. Я и представить себе не мог, что в путешествии можно попасть в другое, более глубинное.

– И это еще не все! – Ответила Мария. – Возможны бесчисленные и многоуровневые погружения. Все зависит от намерения и фантазии.

Уже не чувствуя разницы в родстве или знакомстве, они все вместе, вместе с Ваби-Манидо обнялись, да так нежно и чувственно, что здешняя реальность исполнила сильную энергетическую волну. За ней еще одну. И через мгновение, это уже была невероятно приятная вибрация потусторонней материи.

Каждый из них был страстно благодарен за это путешествие, и особенно за встречу нового с привычным…

СИМПАТИЯ.

Пряно-сладкий аромат ванильных пирожных. Настолько сильный и проникающий, что начинает кружиться голова от удовольствия. Необычный ветерок доносит вкусные нотки более грациозно. А необычный, потому что он будто бы не дует, а создается изнутри, вырываясь наружу, подхватывая ваниль и утаскивая вновь внутрь всего существа.

– О, как пьянит этот блаженный аромат! – Прозвучал внутренний голос, еще не осознавая, кто он такой.

Помимо аромата стали прослеживаться очертания чего-то. Чего-то там впереди. А возможно совсем рядом. Но точно, что это являлось чем-то осязаемым. Появился цвет видения. И на горизонте показалось что-то знакомое.

Пробуждение…

Красивая зеленая полянка, она словно длинный и извилистый палас, с предметами, что вызвали возвышения, под ним. И эта полянка живая. Она не то, чтобы сочная и растущая, ее живость заключается в постоянном движении. Будто бы этот палас, то натягивают с разных сторон, то отпускают. При этом, поднимая, и спуская вниз.

– О, какое чудо! – Произнес внутренний голос. – Этот чуткий и чарующий аромат ванили доносится с этой животрепещущей полянки. Это завораживает еще больше.

Небольшая пелена видения, которая мешала зреть четкие очертания поляны, исчезла. Теперь можно было разглядеть необычные цветы, что росли на этом волшебном паласе. Цветочки имели форму кувшинок, но смотрелись более плотно и заполнено. Цветочки красовались с некой внутренней искоркой, – они также, как и полянка являлись живыми, подвижными. Их вращения напоминали танец по кругу. Эти малютки кружились с таким восторгом, что он был явным и даже показательным.

– Какие милые крохи! – Сказал внутренний голос, испытывающий всеобъемлющую симпатию. – Такие страстные симпотяшки!

Фокус видения приблизился, и кувшинки автоматически трансформировались в прикольные корзинки пирожных.

– Как необычно! – Воскликнул внутренний голос.

Теперь аромат ванили явно обволакивал все существо, из которого исходил внутренний голос. Уже не было сомнения откуда он исходит. Пирожные, которые устелили всю полянку, и исполняли странный, но изящный танец, точно являлись ванильными, и по виду очень вкусными.

Существо испытало такое знакомое чувство, что оно вихрем взорвало что-то внутри. Мощной цепной реакцией возникло осознание – это чувство симпатии к этому растущему и ванильному миру. Причем, оно явно принадлежало одному из существ планеты земля. А конкретно…

– Я испытываю такую всеобъемлющую симпатию, что она помогла вспомнить мне, кто я! – Воскликнула Мария.

Девушка обняла сама себя от восторга. Да так сильно, что она ощутила это телесно.

– Значит я материальна? – Спросила она сама себя.

Она попробовала ущипнуть себя, но пальцы провалились в туманной плоти. Но ощущения прикосновения и боли ощущались явно.

– Странно и непонятно! – Сказала Мария.

Складывалось впечатление, что она находится в очень реалистичном сне, в котором она вспомнила только, кто она, и больше ничего.

– Ты невероятно симпатично смотришься на фоне этой живой картины! – Внезапно прозвучал голос мужа, который она сразу узнала.

– Я приятно удивлена! – Ответила, улыбаясь Мария.

– И что же тебя так удивляет? – С восхищением продвинул свою шутку Фред. – Именно ты у нас продвинутый путешественник по мирам!

– Именно этому! – Смеясь, ответила девушка. – Я собиралась познакомить тебя с подобными приключениями внутреннего мира, а на деле, ты внезапно приходишь ко мне, когда я заблудилась в нескольких слоях восприятия – в измерениях.

– Так это всего лишь несколько сновидений внутри сновидений… – Играя с терминами произнес Фред.

– Ты прав! – Испытывая глубокую симпатию к мужу, сказала Мария. – Благо, что теперь я всегда осознаю одну простую, хоть и всеобъемлющую и всепоглощающую вещь, – Найдя прозрение, светоч, исходящий из ничего и создающий все, никогда, и никто не станет единственным создателем и учителем. Как бы этот Бог, существо, человек не старался поведать мирам свою истину, всегда найдется кто-то, или что-то, кто не примет ее, забудет или изобретет свою…

Мария замолчала, она испытывала настолько сильную симпатию, не только к мужу, но и к себе и всему сущему и небытию, что даже здесь, в теле путешественника по мирам, она осознавала любовь! Любовь, как на земле, и в любом другом месте! Любовь сильную, и несуществующую, всесущую, и нереальную, самую сложную и самую простую!

– И в любой момент… – Продолжила Мария с некой расстановкой и паузами. – К этому создателю или человеку, Богу или существу придет тот, кто окажется на одну ступеньку ближе к тишине и безмолвию, к вечному и безвременному… Как ты, мой самый симпатичный на свете человек, самый любимый и родной… Ведь именно ты, на миг, стал моим Богом и учителем, сказав обычные слова, в момент моего неведения, где я, и кто я: «Ты невероятно симпатично смотришься на фоне этой живой картины!»

Они оба рассмеялись, нежно обнялись, и соединились страстным поцелуем. Больше нечего было добавить к этим словам.

Мир, в котором они оба оказались, начал расслаиваться. Он показал свою основу, которая исходила из другой – из другого мира, а тот из другого. И так до бесконечности, до того момента, где нет ничего, но уже начинает создаваться. Этот прекрасный сон, что исходил из множества снов, подарил эту скромную полянку с кувшинками цветов из ванили. Это чудотворное сновидение даровало не только чувство симпатии ко всему, что существует и нет, оно еще наглядно показывало секрет простой и обычной луковицы, где все едино, отличаясь только визуальным размером и радиусом колец.

Слои этого мира имели похожую структуру, только на каждом слое эта полянка имела другую форму, цвет, название и осмысление этого.

И на одном из них летало небольшое существо. Оно было похоже на бабочку, изящно-красивую. Существо с всепоглощающей симпатией смотрело на свой мир. На свою полянку, которая имела смешную, по земным меркам, форму. Существо не думало. Не копалось в себе, кто оно, что оно. Оно считало себя самым прекрасным и единственным. Оно являлось Богом этого мира…

Слой за слоем…

Мир за миром…

Эта картина повторялась везде, только менялось визуальное осмысление, менялась полянка и существо.

Видение увеличилось, и стало возможным разглядеть глаза этого существа. Они отражали бесконечные слои миров. Они отражали вечность, при осознании, что это существо единственное, что это существо – Бог!

Мгновение…

Сильная чувственная вибрация – энергетическое волнение…

Перед бабочкой появился человек, а в других мирах – перед существом появилось другое существо. Невероятно превосходное и мощно красивое. И настолько оно было величественным, что существо, которое считало себя единственным и неповторимым – Богом, тут же испытало к нему самую страстную на свете симпатию – любовь!

Существо Бог признало другое существо Богом!

…

Вспышка света…

Безмолвие…

После продолжительного беспамятства, Мария вновь обрела умение осознавать. Она увидела рядом мужа, а через миг и дети появились рядом.

– Интересно, где это мы? – Спросила, словно у пустоты Мария.

– Об этом наш разум умолчит! – С расплывчатой улыбкой сказал Ваби-Манидо, внезапно появившийся, словно откуда-то сверху.

Они все вместе стояли немного озадаченные, не то, чтобы они пытались найти ответы на свои вопросы, просто их обуревали смешанные чувства любви, злости, ненависти, и конечно же симпатии. Причем эта помесь земных чувств нисколько не разочаровывала их, наоборот, Мария заметила, чем дальше отправляешься путешествовать от земли – своего измерения, тем больше пропадает надобность в привычном смысле этих самых чувств. В сновидениях чувства не описываются по ощущениям, никак энергия, связь, эмоции, или иная белиберда земных писак, они здесь просто присутствуют, как интерес к чему-либо, например, к жизни, к движению.

– Симпатичный мир! – Произнес шаман. – И чувство, которое Вы познаете, Мария, невероятно мощно в этом помогает!

Они все вместе рассмеялись.

– Да! – Громко заявила девушка. – Я уже в некой растерянности по поводу чувств, ведь они перестали быть тем, чем я их считала. Да и вообще, чувства теперь, как живые и совершенно отдельные существа. Со своей историей и жизнью.

Мария улыбнулась.

– Ну вы меня поняли, – продолжила она, – То, что они являются с нами единым целым, а в другой миг отдельными существами, и есть движение – жизнь из небытия, безмолвия.

– Ой, как много опять информации! – Сказал Петр.

И они вновь все вместе рассмеялись.

– А слушайте! – Внезапно сказал Григорий. – Этот мир и вправду симпатичный, хотя и неописуемый. Значит твое чувство мама – это симпатия!

– Как приятно! – С нежной и любящей улыбкой, произнесла Мария. – Не зря интуицию называют потусторонним знанием, стоящим над инстинктом, умом и сознанием.

– На самом деле, – вмешался шаман, – мы настолько углубились в себя, – из сна вошли в несколько других, и так далее… Что интуиция стала обычной коммуникативной связью, как например, телефон. Так это ощущение потустороннего ума называют на земле – интуиция, а так, это обычная перетекающая энергия – чистая связь, не более. Именно поэтому, мы здесь общаемся, испытываем чувства. Мы вроде спим в медитации, но в тот же вечный миг, мы находимся и шире, и глубже.

Никто не стал обдумывать эти слова. Они несли в себе, как истину, так и тишину бессмыслия.

– Интересно, как глубоко мы забрались в глубь себя? – Спросил Петр.

– Или, как далеко мы отдалились от привычной материи? – Поддержал Фред.

– Думаю, достаточно глубоко и далеко одновременно, как бы это парадоксально не звучало, – прокомментировал шаман.

– Да и не в этом суть дела! – Мягким голосом произнесла Мария. – Самое главное, что мы ощущаем все спектры осознания симпатии! Так страстно, и в тоже время безмятежно.

– Да, очень приятное чувство! – Поддержал муж.

Как только он это произнес, новый мир завибрировал. Словно ему стали приятны слова людей. Он вспыхнул ярким светом, более ярким, чем это возможно для человеческих глаз. Но здесь, в состоянии погружения, это воспринималось легко и нежно, и с большим удовольствием.

Вновь появились телесные ощущения, как в материальном теле. И по состоянию, оно словно обволакивалось чем-то плотным и тяжелым. Появились разумные размышления, и они говорили о том, что снова происходит погружение в более глубокое сновидение. Мир взорвался от вибрации…

Мрак…

Свет…

Ничего… Тишина!

После глубокого безмолвия появились еле слышные звуки, напоминающие шипение. Они отголосками отражались от невидимой поверхности. Пусть она была прозрачной, но это хотя бы говорило о том, что здесь присутствует какая-то материя, пусть совершенно не схожая с земной. Причем было понятно, что некоторое шипение отражалось эхом, а иное проникало за материю, как бы впитывалось в губчатую поверхность. Вероятнее всего, это была некая мембрана здешнего мира. Она помогала настроить слух на звук этого пространства. С одной стороны, он напоминал ультразвук, но с другой, был совершенно читаемым человеческим сознанием.

Мария поняла, что все это осмысление пришло именно к ней.

А через мгновение, она осознала, что это совершенно знакомый звук. И симпатия сильным напором наполнила все ее существо.

Помимо звука, она еще могла видеть, и первое изображение, которое она восприняла, была ее семья и шаман. Как только они приняли объем – что-то схожее с обычной земной структурой, девушка поняла, – она может с ними говорить, ну или хотя бы передать свои мысли сновидящего разума. Так работала новая коммуникация, которую она уже успела освоить – интуиция, простым языком.

– Мы не просто погрузились в более глубокий сон или сновидение, – обратилась Мария к попутчикам, – мы наконец-то добрались до мира, который я создаю. Я его узнала не только по звукам, которые созидала сама, но и по личным ощущениям.

Не успела она передать эти мысли семье и шаману, как звук превратился из шипящего в мелодию. Да настолько изумительную, что симпатия отщепилась в девушке, и одну из своих частей направила наружу, как некое отдельное существо. Эта частица разделилась на равные доли, ровно по количеству оставшихся людей сновидения, и каждая отдельная часть мгновенно проникла в каждого члена путешествия. Вспышка и сильная вибрация…

Все испытали такую сильнейшую и всеобъемлющую симпатию, что мелодия усилилась и заполнила весь мир. Теперь это была не пустота со странным шипением, теперь это был полноценный структурированный и живой мир с собственным разумом и сознанием. А их источником являлась Мария. Это стало сразу же понятно, – Любое ее проявление мыслей, движений и слов, сопровождались глобальными, и не очень переменами мира.

– Невероятное великолепие! – Произнес зачарованный Фред.

– Это что-то колоссальное! – Поддержал Петр. – Нечто совершенное и грандиозное. Вроде бы схожее с нашей землей, но отличное на целую вечность.

Сын и сам не поверил своим словам, но они выражали общее мнение, а соответственно не он их говорил. Петр лишь исполнил их воспроизводство, а их сущность исходила от всех, и в первую очередь, от Марии.

Мир словно принял этот комплимент, и ответил своей симпатией к людям. Вокруг все переродилось новой структурой, основой и визуальными силуэтами. Теперь он действительно стал похож на родную землю. Но именно по ощущениям, а не по видению материи.

– На самом деле он другой, – прокомментировала Мария, – то, что вы сейчас наблюдаете, это лишь для вашего привычного восприятия, – чтобы вы могли привыкнуть к самой сути этого мира.

– Я осознал! – Воскликнул Петр. – Ты создаешь мир, который принимает любое обличие, да что там, любую сущность.

– Ты совершенно прав, мой дорогой! – Ответила девушка. – Этот мир является намерением в чистом виде! Но он еще пока на стадии созидания, как сырая компьютерная программа, где предстоят осмысленные доработки, но исходящие из сердца – из интуиции. Именно сейчас я осознала, что эта новая коммуникация неспроста пришла к нам – она, как обучающая аннотация для создания нового мира.

– Грандиозно! – Похвалил, без явной хвальбы, Ваби-Манидо. – Вы, Мария, намного глубже, чем я Вас представлял, и обскакали нас всех. Вы создаете мир волшебства, который будет служить пристанищем всем тем, кто не нашел себя в иных мирах. И он всегда сможет подделаться под любого, причем для каждого в отдельности, не затрагивая других.

– Это словно искусственный интеллект, но на уровне Бога! – Сказал восхищенный Григорий, опираясь на акцент тинэйджера.

Мир будто бы испытал оргазм от этих слов, он словно дернул за струнки души самого главного чувства в этот миг – симпатии. И она объединила всех одним восприятием, да такой силы, что люди расплылись, в буквальном смысле, в экстатическое состояние!

Вспышка…

Симпатия…

Всепоглащающая симпатия!

Мария вновь увидела слои тех миров, через которые они сюда попали. Коммуникация – интуиция, да вдобавок видение слоев пространств, это сильно будоражило восприятие девушки. Словно ученика, которому присваивают статус мастера, причем не люди, а высшие силы.

Новый мир Марии тут же подстроился под ее ощущения, и вся его основа разделилась на слои. Он стал похож на многоэтажный дом. И на каждом этаже были окна – отдельные миры, как государства на земле. Окна источали разную палитру красок света. Гамма настолько пестрила и переливалась, что мир стал похож на ночной клуб. Из каждого окна доносилась музыка, своеобразная и неповторимая. Эти звуки уносили воображение далеко за пределы земного разума. И выражено это было тем, что мелодии воспринимались не только на слух, но и всеми мыслимыми и немыслимыми органами чувств. Тела сновидений от этих звуков колыхались самопроизвольно. И по состоянию нового мира Марии было понятно, что девушка испытывает сейчас необъяснимые переживания, совсем не связанные с привычными. Это как любовь и ненависть в одном флаконе, только в бесконечное число раз мощнее. Мир исполнял колоссальную симпатию, и по ощущениям и визуально. Вся семья и Ваби-Манидо являлись счастливыми наблюдателями волшебного намерения – чистейшего исполнения того, чего страстно хочется больше всего. И это не выражалось земными мерками: золото, власть, управление, это выражалось запредельной любовью!

– Какое здесь все симпатичное! – Произнес Фред, не осмысливая своих слов, и того, что он это произносит.

– Симпатия внутри меня! – Сказал Петр, не отрываясь от впечатлений.

– Этот мир – мир симпатии! – Вдохновленным шепотом сказал Григорий.

– Есть мы и этот мир, или нас нет, но все осознаваемое вокруг и внутри, и есть симпатия в чистом виде! – Не открывая рта, сказал шаман.

Они все вместе посмотрели на Марию. Она будто бы дирижер, который управляет мировым оркестром, причем специально для четверых слушателей и зрителей, молниеносно передавала свое внутреннее и обновленное Я миру, а тот исполнял фантастические шедевры видения. Причем, девушка одновременно управляла процессом, и наблюдала за его исполнением, как и другие участники.

В этот миг, Петр осознал ту связь с этим миром, которая принадлежала именно ему – он чувствовал, что именно он создатель этого мира… Не приемник матери, а именно создатель…

– Сейчас просто наслаждайся дорогой! – Передала свои интуитивные мысли Мария Петру. – Когда к тебе придет осознание вечности, ты будешь знать точно и ясно – ты здесь создатель…

Мария посмотрела на свою руку, на пальце сверкало кольцо. То самое, из-за которого все начиналось. – Мамино. Кольцо без пробы и ясной истории. Та частичка вечного, которая всегда неизменна, чтобы не менялось, не познавалось, и не переплавлялось…

Мария смогла абстрагироваться от мира, от управления им, от своих попутчиков. Она вновь ощутила то знакомое чувство, что испытывала всегда на земле – обычную человеческую симпатию. Легкую и славную. Нежную и упоительную.

Мир покрылся розовой дымкой, невероятно сладкой по ощущениям. Он стал таять на глазах, не выдавая ни одной частички уныния. Только симпатия, мощная симпатия, самая полная и глубинная симпатия.

Приятная вибрация…

Вспышка…

Тишина…

Нет ничего…

СТРАСТЬ.

Яркое и нежное утро! Легкая прохлада земли. Мягкий ветерок.

– Я вернулась! – Шепотом произнесла Мария, поняв, что ее встретило утро на той самой зеркальной лужайке. По палатке пробежала тень. Девушка осмотрела все внутри, никого.

– Значит семья уже проснулась, – подумала Мария.

Проход в палатку открылся, и появилось сладко-довольное лицо Фреда.

– Доброе утро любимая! – Сказал самым нежным голосом муж.

Он прошел внутрь и лег рядом. Его обаятельные объятия зажгли страсть в Марии. Последовал внеземной поцелуй…

Страсть!

Тело Марии перестало слушаться. Нет, это не было простым предвкушением близости, любви или секса, тело ощущало что-то новое и экстатическое. Это была страсть, но необычная, непривычная земным существам. Страсть, которая исходила из недр всего сущего. Страсть, создаваемая самим Создателем!

– Что это? – Прошептал в недоумении Фред.

– Ты испытываешь тоже, что и я! – Сказала Мария.

– Я еще никогда не чувствовал ничего подобного! – Вырвался наружу ошеломленный голос мужа.

– Это страсть! – Прокомментировала Мария. – Но не та, к которой мы привыкли. А истинная и самая чистая. – Первоисточник! И теперь мы способны не только мимолетно улавливать ее, как все люди, но и долго находится в этом сущем состоянии.

– Мне кажется, – перебил муж, – еще мгновение, и я сам стану страстью!

– Так и есть! – Добавила девушка.

– Неужели на нас так влияют эти путешествия по мирам, где мы обретаем что-то новое и неземное? – Спросил воодушевленный Фред.

– И да, и нет! – Ответила Мария. – Это всегда было в нас! Все зависит от того, как мы меняем свое восприятие! Как мы чувствуем и живем. А путешествие – это лишь небольшой толчок к своему потенциалу!

– Это просто невероятно! Это просто невероятно! – Повторял завороженный муж. – Наши возможности, поистине безграничны!

– Мы и есть эти возможности! Мы без границ! – Поддержала Мария.

Палатка заходила ходуном. Ее волнения будоражили сердце. Внутри все обрывалось, – так страсть демонстрировала себя.

Внутреннее убранство палатки сменилось с синего цвета на ярко желтый. Затем желтый поменялся на ярко-голубой, а следом на чистый белый. На белом фоне замелькали картинки, напоминающие, то лес, то что-то похожее на город. Серое перемешивалось с зеленым. И наконец, цвета взорвались единой смешанной палитрой. Если бы обычный человек посмотрел бы на это зрелище, то он ничего бы не заметил. Но новое восприятие супругов настолько стало утонченным, что они просматривали целую историю. Это была экранизация того, как все зарождалось и создавалось. Из пустоты образовывалось Сущее.

– Это похоже на сон! – Прокомментировал Фред.

Он испытывал такую мощнейшую страсть, что не мог сказать ничего другого.

– Страсть! – Единственное, что ответила Мария.

Они переглянулись и закатились истерическим смехом.

– Мы, как два сумасшедших! – Хихикая, сказал муж.

– Но таких страстных и реальных, что дальше некуда! – Поддержала Мария, делая акцент на долю юмора.

– Да! – Подтвердил Фред. – И ничего больше не нужно! Все само по себе! Страсть сама по себе! С ничего! Просто так! Но такая глубинная и всепоглощающая!

После слов мужа, Мария осознала, что необязательно проходить какой-либо путь! Достаточно просто прикасаться к любви – к страсти!

Дорога из этого волшебного места оказалась в тумане. Причем, и в прямом, и в переносном смысле. Небо нахмурилось, и надело серый окрас уныния. Но не того, что чувственно досаждает людям, а поэтичного и блаженного. В разуме также господствовал туман забытья. Такой нежный и приятный, что не хотелось ни о чем думать.

Складывалось впечатление, что машина управляла сама собой. И водитель Фред, и его постоянный штурман Мария смотрели на дорогу, как в пустоту. Там не было ничего. По крайней мере, именно сейчас, в этот отрезок вечности этих людей.

Редкие островки деревьев по обочине дороги сменились на более густой лес. Редко встречающиеся озера пропали из виду. Стало немножко темновато. Дорога немного ухудшилась по состоянию покрытия, если взять среднестатистическое мнение жителя мегаполиса. Небо почернело, а солнце будто отвернуло свой взор от голубого шарика.

Ни Мария, ни ее спутники не замечали никаких изменений, они пребывали в состоянии страсти. Только той, что не познается обычным системным разумом. Возможно системно-фантазийным, но не простым и заурядным. В машине царила механическая атмосфера. Все делалось на автомате, и управление транспортом, и спокойное внешнее молчание. Внутри же каждого члена поездки царил страстный покой – милое ничто…

Асфальт закончился, остался только гравий. Он мощными ударами массажировал днище авто, вылетая при этом в разные стороны, словно салют в руках школьников. Удары были мощными, очень. Но люди этого не замечали. Раздался сильный гром. Вспышка неземной силы – молния. Небеса мощным потоком выбросили свои эмоции вниз. Дождь был похож на мгновенно вылитое ведро, только в бесконечном процессе. Лес уже стоял непроглядным и высоченным забором. Он бешено вращался в разные стороны, как болельщики на футбольном матче, – ветер беспардонно таскал его за руку, как непослушного ребенка.

В машине стояла абсолютная тишина. Но настолько страстная, что было слышно, как поет свою постоянную песню муха. Возможно, она единственная замечала внешнее буйство природы, поэтому заглушала свое волнение песней своих маленьких крылышек.

Небо перекрасилось с черного на совершенно глубокий черный, да такой, что и черной дыре не снилась подобная проницательность. Молния перестала бить, и гром усмирил свои призывы к шуму, именно поэтому не было видно ничего. Гравий сменился на глиноподобную жижу, дорога стала похожа на длинное болото, с замашками реки. Грязь летела во все стороны, покрывая машину до последнего миллиметра. Колеса превратились в лыжи, и железное чудовище в глиняной шкуре стало скользить из стороны в сторону, виляя задом, как корова на льду.

Дождь, как туман. Стены из непроглядного леса. Потолок небывалой черной массы. Плывущая грязная дорога, оттенка нынешнего неба. Мрак.

В салоне авто даже муха успокоилась. Она будто поймала ту волну очарования, на которой находились люди. Они не думали, они просто страстно находились в себе. В своем мире. В мире, который исходил из множества миров, внутри таких же содружеств из миров. Внутри, машина напоминала пористый шоколад, где пузырьки были окружены шоколадом. Неважно, горьким или молочным, ведь в обычной системе принятых мнений, находятся те, кто считает любой шоколад сладким убийцей. Но только не в этой машине. Здесь пористый шоколад источал блаженное единство. – Страсть! Каждый пузырь был неповторим, имея свой внутренний мир, но в то же время, полностью похож на тот, что находился рядом – через прослойку сладкого шоколада.

Глубокая яма…

Трамплин…

Машина стремительно начинает набирать обороты вальса. Музыка природы громче и сильнее. Круги танца мощнее…

Машина аккуратненько приземляется на колеса. Но не на дороге, а на обочине, где по чистой, а может и нет случайности оказывается карман в лесном заборе.

Сильная вспышка молнии…

И внезапный яркий свет.

Голубое небо, ласковое солнышко. И страстное щебетание разных птиц.

От былого урагана не осталось и следа. Как по волшебству, по одному щелчку пальцем. Машина остановилась в аккурат между деревьями и кустами, причем размер этой природной парковки не превышал габариты авто.

– Страсть! – Произнесла Мария.

Никто ничего не ответил. Все находились в подобном состоянии, и комментировать его не спешили, так как просмотрели эту дорожную ситуацию, как романтический фильм.

– Страсть, – вновь произнесла Мария, – это чувство так переключило наш разум, что мы перестали разделять реальность, сон, риск, любовь. Мы ощущали именно страсть, которая показала, что человеческое восприятие способно, не только обезопасить, но и режиссировать любое видение, независимо от общего сценария мира. Ведь в этом сценарии, исходя из нашего восприятия смоделированы все существующие, и несуществующие действия, и состояния покоя.

После этих слов все повернули головы в сторону Марии. Будто неведомая космическая программа говорила за нее. И в ней были важны не слова, а код, заложенный в них. Никто не разбирал смысловых значений, все просто осознали это!

– Ты очень интересный собеседник! – Иронично пошутил Фред, когда они все вместе отошли от страстного забытья. – Я влюбляюсь в тебя все больше и больше.

– Ты влюбляешься в то, что я позволяю тебе видеть! – Внезапно ответила Мария, и муж заметил, что эти слова будто бы были не ее, а кого-то возвышенного, даже божественного.

Зависла пауза. На этот раз все стали размышлять над этими словами, как дети над тем, что им подарят на день рождения. Ситуация стала похожа на легкое забытье, будто высшие силы забрали у Бога осознание, и он превратился на миг в человека.

– Любой мир, система, – продолжила Мария, – как первоочередная вспышка света из мрака, или наоборот, из пустоты порождает любовь – подобие этой вспышки – любви. И чтобы она притягивала что-либо, ей необходимо показывать себя. Как при встрече двух человек, в которых выстрелит стрела Купидона – любовь, возникшая в них, знает, что показать противоположному. Пока любит один, любит и другой, даже, если эта любовь – ненависть. Что является, по сути, одним и тем же! Разделения лишь формальности интересов разума, и более мощных процессоров.

– Да мам! – Сказал Петр. – В этот раз ты загнула сильно! Действительно в тебе говорит страсть. Причем запредельная для нашего осознания.

– Ведать есть вещи, – ответила Мария, – которые вечность делит на части, раздавая, иногда, разными порциями каждому. – Если взять во внимание человеческое время. А в целом, всем все, и в полном объеме. – Если взять эту самую вечность.

За окном автомобиля появился туман, да такой плотный, что скрыл окружающий мир, оставив в пределах видимости только салон машины.

– Вот, например, сейчас, – сказала Мария, – мы наблюдаем только нас, без того, что за пределами этого авто. Нашу интересную беседу. Нашу страсть, с которой мы общаемся – нашу любовь. Наша реальность показывает нам то, во что мы влюблены. И только от нас зависит, как мы к этому относимся, с любовью, или с ненавистью. Если, повторюсь еще раз, мы различаем это единое целое – делим на два или еще на большее количество частей.

Машина будто наполнилась флюидами. Все попутчики испытали такие сильные толчки страсти, что внутри все завибрировало.

Вспышка…

Когда все начали переглядываться друг на друга, они не поверили ни своим глазам, ни своему разуму. Их лица менялись мгновенно. Каждый видел в одном человеке разные лица присутствующих. Мария увидела, как у мужа лицо менялось на ее собственное, затем на одного сына, потом на другого… И так со всеми…

Этот процесс начал ускоряться. И вскоре лица обрели структуру, схожую с изменяющейся виртуальной реальностью. Все расходилось и соединялось, то ровными, то неказистыми пикселями. Пока, наконец, все лица не обрели единое очертание – единое лицо, но с неопределенной внешностью. В тоже время, с узнаваемой и знакомой…

Вспышка света…

Туман за окном рассеялся.

Яркое, но нежное солнышко вновь заласкало лица присутствующих, причем в уже привычном состоянии. – Каждый вновь получил свою внешность обратно, как дар земли при рождении.

– Что это было? – Спросил Фред, когда немного отошел от странного мимического представления.

– Похоже, – сделав паузу, пробормотал Петр, – Мы перешагнули черту дозволенного в нашей реальности.

– Успокойтесь! – Властно, но нежно сказала Мария. – С реальностью невозможно зайти слишком далеко, перешагнув черту дозволенного, если разум успевает за сознанием. И баланс в помощь!

– Ты права! – Подтвердил, успокоившись Фред. – Пусть я не ожидал такого поворота событий, но это совсем не вышибло меня из разумного. Словно я познакомился с чем-то божественным, оставаясь на твердой земле. Внутри спокойно и легко, да и снаружи все быстро вернулось в привычное русло.