Чувства

– Так всегда бывает, – прокомментировала Мария, – когда вовремя отпускаешь беспокойный разум, выбрасываешь мысли и просто наблюдаешь. Пусть Бог нас создал, Он един, и мы его подобие. Но сознание каждого человека, я не говорю о других сущностях, является, как целым и общим, так и отдельно шедевральным! Это, как истина, – она есть, ее нет, и у каждого она своя…

– Обожаю теорию относительности! – Воскликнул Петр.

– А как я ее люблю! – Со смехом прокричал Фред.

– Тишина… – Еле слышно прошептали все вместе.

После продолжительной паузы в машине раздался громкий и дружный смех.

Машина тронулась дальше. Отчетливого плана куда направляться у семьи не было, но они точно знали, что следуют правильным путем. Незаметно, но дорога трансформировалась в идеальную асфальтированную. А придорожный пейзаж преобразовался в поля с небольшими пригорками, на которых росло много цветов и кустарников. Окна были приоткрыты и в салоне стоял блаженный аромат полевых цветов. Он был настолько нежным и приятным, что все тут же провалились в очередную бездну страсти. Да и глаза баловались с этим чувством – вдоль всей дороги тянулась извилистая река. Она так яростно забавлялась со своим потоком, что блики, отражающие солнечные лучи развивали огромную скорость, разбегаясь в хаотичном бешенстве.

Мария сидела смирно, но ее тело настолько размякло от страстного удовольствия, что она его совсем не чувствовала. Можно сказать, его не было вовсе. Только мягкая тишина и далекие нежные мысли, которые даже не касались ее разума. Они просто летали рядышком.

Мысли были похожи на чей-то диалог, причем девушка не участвовала в нем. В нем говорилось, что она вновь помолодела… Еще больше. Недавняя трансформация лиц помогла понять ей, что реальность переменчива, причем, как степенно, так и мгновенно. Все зависит только от разумного якоря – точки сборки – восприятия – сознания, – той самой точечки в вечности, где разум соглашается с сознанием, где наступает баланс – чистое намерение!

Возможно бы на этом и закончилось путешествие Марии. И она через познание страсти обрела бы любовь, – всеобъемлющую и всепоглощающую. Но ее знание подсказывало, что, обретя все, можно потерять все. Остаться ничем, и всем одновременно. А это немного не совпадало с человеческой природой, которая всегда ждет идеальный баланс – Бога, спустившегося на землю… Ей так хотелось еще побыть человеком, страстным и наивным, желающим и узнающим. Человеком, который отпускает время лишь на миг, заглядывая в вечность, в пустоту, и в всебытие. Человеком, который знает намерение, но при этом лишь стремиться его познать. Человека, который путешествует только потому, что движение отличает его от иных сущностей, которые имеют скорость передвижения, отличную от той скорости, что известна Марии.

Девушка ощущала такую страстную легкость, что немного погодя и разум отправился вслед за телом. А потом и внутренний наблюдатель, сознание, пропало в салоне автомобиля.

– Приятно Вас встретить здесь! – Произнес голос в пустоте.

В ответ тишина…

– Вижу Вы уже научились управлять скоростью восприятия, – продолжил свой монолог голос из пустоты.

Тишина…

– Да и не только скоростью, но и вектором осознания, – вновь раздался голос, – Вас сейчас и человеком нельзя назвать, хотя я чувствую, что в глубине потустороннего, Вы знаете, что вы, и человек, и нечто большее…

Опять тишина…

– Я еще такого не ощущал! – Воскликнул страстно голос. – Я вне времени и пространства, вне обычной реальности общаюсь, но нет ответа. А я все равно его получаю, там, где-то в глубине. И я все осознаю. Вы действительно продвинулись к свету, да так близко, что и расстояния невозможно определить.

Тишина…

Что-то далекое снаружи, но близкое внутри осознавало этот монолог. Но осознания себя не было…

Тишина являлась пустой, но при этом, она была страстью!

– Теперь я чувствую интуитивно, что должен Вам напомнить, кто Вы… Более сильная сущность внутри Вас говорит мне об этом. Она исходит прямо из вечности. Именно оттуда она обрела Вас – Ваше земное Я. И в этот миг вернулась в свое восприятие – осознания себя, как высшей сущности света. А теперь она хочет вновь вернуть себе Ваш нынешний разум.

В ответ тишина… Но уже более мягкая – с легким ропотом осмысления чего-то или кого-то…

– Вы та девушка, что познаёт страсть! – Продолжил голос возвращать что-то или кого-то к «реальной» жизни.

Тишина страстно завибрировала. Свет разбавился мраком, разделяясь на множество разных цветов. Посередине этой палитры возникла радуга. Необычайно красивая и яркая. Она, как и земная, разрезала сферу – пространство, разделяя материю на разные слои. Внутри этого зрительного великолепия появилась точка, которая добавила восприятие – самоосознание.

– Вы Мария! – Завершающим тоном, произнес голос.

Радуга исчезла, и материя соединилась.

– Руки, мои руки! – Подумала Мария, когда к ней вернулось сознание, разум, и даже визуальное тело.

Ваши! – Произнес голос.

– Я в сновидении? – Спросила, осознающая себя Мария.

– Можно и так назвать, да и как угодно! – Ответил голос, интонация которого трансформировалась в нотки схожие с голосом ювелира.

– Я начинаю приходить в себя. – Сказала Мария, осознающая, что ее вернул в привычное человеческое состояние именно Вадим.

– Вы всегда были в себе… – Повисла пауза, потом ювелир продолжил. – просто Ваш разум не пускал Вас так далеко, – в сознание более светлых сущностей. И сейчас Вы вернулись из своего нового мира, из своей новой оболочки – сущности света.

– Я кажется поняла! – Воскликнула Мария. – Это как вечность, которая делит себя до самого мельчайшего микроба, а микроб осознает себя, как единое целое со всем – являясь все той же вечностью.

– Правильно! – Поддержал страстной интонацией Вадим.

– Но как Вы здесь оказались? – Спросила Мария.

– Как и в предыдущем примере, – Вадим показал пальцем вверх, указывая на сравнение вечности и микроба, – Мы связаны с вами теперь навечно. Как единое в целом, и целое в едином – одно и то же… Каким-то образом, но я вас всегда слышу, когда Вам необходимо мое присутствие. Причем я слышу, когда вы связываетесь по новому каналу связи – интуиции с Ваби-Манидо. И более того, мы теперь чувствуем и всю Вашу семью!

– Это чудо! – Прокомментировала Мария.

– Это страсть! – Сказал Вадим!

– Да! Это страсть! – И я страстно ее познала! Я это чувствую!

Свет сбавил свои обороты, и Мария смогла разглядеть Вадима. Он ласково улыбался, напоминая ей их первую встречу, только сейчас его лицо трансформировалось, как в салоне авто, у ее семьи. И когда трансформация остановилась на ее собственном образе, она смогла увидеть себя, как в зеркале.

– Боже! Какое чудо! Какая страсть! – Радостно произнесла Мария.

– Вы и есть страсть! – Ответила ее копия, но голосом Вадима. – А мне пора… Вечность ждет…

Сильный световой всплеск. И множество делений, похожих на многочисленные земные радуги. Словно реальность дополнялась цифровым форматом… Вспышка…

Мария открыла глаза, будто она проснулась. Она находилась в салоне движущегося автомобиля. А рядом находилась ее любимая семья. Она страстно окинула их взглядом.

– Спасибо Вам Вадим, – произнесла она про себя, – а вернее – мне…

НЕЖНОСТЬ.

Нежный и сладкий сон! Пушистые облака, впитавшие влагу горных рек. Крутые склоны гор, имеющие зеленое одеяние. И ровный ветер. Настолько сбалансированный, что любой предмет, попадающий в его объятия, застывает на месте. Он источает запах гор, рек и облаков. Легкий и незаметный аромат. И до всего этого не нужно добираться, дотягиваться. Об этом нет надобности мечтать, стремиться посетить, или когда-нибудь увидеть. Это волшебство здесь и сейчас, именно сейчас… В тот миг, который настал для восприятия. И он кричит о том, что он настал для любования им. Не для записи под корку, чтобы потом сожалеть, что это прошло, и проговаривать про себя, как же было хорошо. И не для мечтаний, которые вскоре должны обрушиться намерением, если, конечно, сжимать кулачки и с приоткрытыми глазами плевать через левое плечо. А для того, чтобы поистине познать этот миг сполна, прочувствовать. Осознать! Насладиться не запахом, а всем аппетитом, который только существует во вселенной, да и за ее пределами.

Нежность…

Сон становится все нежнее и нежнее! Слаще сладкого! Бархатное поле. Усыпанное неожиданными цветами, – не малышами с полей, а высокими звездами из цветочных магазинов. Просто так… Не на продажу. Для нежного восприятия! На один из цветков прилетела бабочка. Ее крылья похожи на павлиньи перья, но с более легкой и яркой отделкой. Даже ее крошечное тельце не напоминает насекомое, оно больше похоже на что-то божественное, ранимое и конечно же нежнейшее… Нежнее нежного! Бабочка не ищет смысла в цветке, не кушает пыльцу, не пьет росу, она ласково наблюдает за его цветением, вдыхая его аромат… Незаметно для восприятия обычного человека, но по обыкновению для осознания чистого света.

Нежность…

Сон уже не ощущается, как сон. Он является самой нежностью! С небес смотрят глаза, не Бога, не человека, просто глаза… Глаза… Они не в поисках. Они обычные наблюдатели. Они воспринимают горы, реки, небо, облака, поле, цветы и бабочку, как любовь. Тишина и наблюдение. Нежное и страстное!

Внезапная остановка кадра…

Пустота.

Яркий свет, исходящий из тьмы, делящийся на бесчисленное количество цветов.

Та же самая картина, – тот же сон, но перенесенный на иной холст. В мир иного порядка. Разума и восприятия. Небо – это мягкая матрица, с ощущениями тепла и любви. Горы – это твердь для исполнения желаний. Облака – это воздушный транспорт для свободного перемещения. Реки – это наземные и комфортабельные эскалаторы, поле – это основа мира с чистым намерением. Бабочка – это существо любви – любовь без надобности желать, без надобности иметь, имеющееся. А глаза – это сознание – художник без осмысления шедевра, без потребности публики и признания, – это просто глаза…

Все вокруг обратилось неизведанным.

И небо, и облака, горы, реки, поле, бабочка и глаза превратились в некую незнакомую структуру, по любому восприятию.

– Это мой новый мир! – Произнесла Мария, осознавая себя во сне. – Многое здесь не похоже на земное представление, но оно так отлично ново, что хочется его не только создавать, но и познавать.

Как только Мария произнесла эти слова, мир привычно завибрировал. Это возвещало о перестроении точки сборки – пора возвращаться в земное тело.

Мария открыла глаза… Она лежала на мягком пледе, укрытая шелковым платком. Неподалеку резвился муж с детьми и внуками, это стало понятно по их задорному смеху. Девушка подняла голову, открыла широко глаза и замерла от нежности. – Все, что она видела во сне, было здесь – реальным. Но только с очертаниями привычного, каким его воспринимают люди – небо, облака, горы, реки, поле, цветы, бабочка и… Мария осознала, что глаза ее…

Девушка отпустила мысли, уловила безмолвие. И все это великолепие открылось с другой стороны – в нем появились нотки нового мира… Как сказка, идущая из сердца!

Мария испытала такую нежность, что не смогла удержаться и вновь сладко уснула.

Пробуждение…

Нежность…

Мария открыла глаза, рядом с ней сидела семья, образовав кружок.

– Как, и когда мы сюда приехали? – Спросила Мария.

– Мы задавали друг другу тот же вопрос, – отозвался Фред, – Но тщетно… Это произошло само по себе, будто мы страстно этого желали, и желание превратилось в намерение. И вот мы здесь! Тут так прекрасно!

– Мам, – обратился Петр, – Ты испытываешь глубокую нежность? Просто, мы ее ощущаем, делимся ей, и впитываем друг от друга! Я даже не могу это объяснить разумно…

– И не нужно! – Ответила самым нежным голосом Мария. – Я ее испытываю всем своим существом, причем она исходит, как из меня, так и входит внутрь, в самую основу! Это, как человеческий глаз – первоисточник восприятия и сущего, хотя вектор его движения в обе стороны.

– Уже вечереет, – сказал Фред, – может быть проедем в деревню, не знаю откуда, но я слышал, здесь есть неподалеку деревушка. Там живет старообрядец. Поговаривают, что он, как мост между нашим миром и другими. Нашим временем и бесконечностью.

– Я кажется догадываюсь, о чем ты говоришь, – поддержала Мария, – Если мы в той области, о которой я думаю, то это так и есть.

– Я просто посмотрел в навигаторе… – Муж сделал паузу, потом продолжил. – По этим координатам, плюс, минус, расстояние от средней точки России до каждой области, находится деревня, где есть дом, а в нем живет один и тот же старец.

Фред ухмыльнулся, будто не верит своим словам, но очень хочет проверить эту легенду.

– Поехали! – Поднялась Мария, нежно поцеловав мужа.

Они быстро собрались, сели в машину, и только пыль на проселочной дороге напоминала о их временном нахождении здесь.

Дорога пролегала через лес. Навигатор очень быстро отказался ловить сеть. Это не мешало, наоборот, семья вновь отключила разум, облачившись в нежное состояние забытья.

Лес сгущался, надвигая тени на просветы, где еще доставало солнце. Еще немного… И тени слились с общим мраком ночи. Семья не реагировала, люди не беспокоились, что наступила темень, а дорога практически исчезла, оставляя лишь ухабы и узкую колею. При этом машина ехала уверенно и плавно, а семья нежно дремала в тишине, оставляя только механические рефлексы, а именно Фред.

Показалась луна, которая проспала свой выход. И как бы в неловком состоянии от своего проступка, она засветила так ярко, что можно было перепутать ночь с днем. Дороги не было, тянулся только нескончаемый коридор с травяным покрытием. По краям по-прежнему стояла непроглядная стена из деревьев. Это был самый натуральный путь в один конец. – Навигатор из природной реальности.

Салон автомобиля наполнялся нежностью все больше и больше. Словно все началось с одной частички, которая стала передавать свое восприятие окружающему миру. Нежность и так была здесь сущим. Но она решила поиграть с людьми в нарастающее присутствие. Зарождение – знакомство – познание – сущее – исчезновение – зарождение… Даже семья умудрилась взять друг друга за руки, передавая свое тепло нежности, вбирая благоговение у рядом сидящего. Складывалось впечатление, что и руль был предоставлен сам себе, а машина передвигалась за счет неведомых сил, что гнали ее навстречу новому, неизведанному.

– Мы скоро приедем, – интуитивно произнес Фред.

– Да! – Подтвердила Мария. – Я это чувствую.

– Точно, – отозвался Григорий, – и я это ощущаю, а еще что-то приближающееся.

– Это оно и есть! – Воскликнул Петр. – И место, и ощущение нарастающей нежности.

– Да, да! – Звонко затрещали внуки, не вкладывая в эту радость смысл.

Резкий склон, облегчение моторного звука…

Вспышка света…

Лес резко кончился, а перед машиной внезапно появился дом, а свет, что ослеплял, исходил от фонаря на столбе, причем он казался горящим факелом.

– Какое чудо! – Произнесла Мария. – Так и есть! Это факел, причем огонь такой мощный и яркий, что освещает все вокруг.

Все замерли в нежном ожидании волшебного бытия…

Пламя от факела плясало на ветру. Да так яростно, что по двору прыгали потусторонние тени, и они не казались, а являлись живыми, и очень выразительными. Дом напоминал старую усадьбу с резными фресками. Его цвет блуждал от темно-серого до сильно-черного, с элементами висевшей плесени. Складывалось впечатление, что этой хижине тысяча лет. А вот сам двор был усеян цветами и изящными деревьями, все находилось в полном цветении, и издавало такой фантастический аромат, что отвлекал от мрачной старости дома. Даже наоборот, избушка казалась дворцом.

Семья нежными глазами смотрела на этот уголок иного мира. Они не отдавали себе отчета – не пытались осмыслить свое нежное наблюдение. Это происходило само по себе, словно их заколдовали.

Во дворе бегал огромный белый и пушистый пес. Он так напоминал тучку, что Мария расхохоталась, не приходя в себя. Все остальные поддержали ее, и через мгновение предстала упоительная картина. – Сказочное место, таинственный дом, двор с намеком на райский сад, и завороженная семья, которая из всех разумных и двигательных функций выдавала лишь хохот, на виляющую хвостом тучку с преданными и нежными глазами.

Пес не лаял, не скулил, не вел себя, как обычные собаки. Он притворялся единственным хозяином дома, приветствуя, как-то по-человечески… Именно так его воспринимала семья гостей, потому что они все, по очереди, поздоровались с меховым чудом.

Еще бы несколько секунд таких взаимных нежных взглядов, и они все вместе с собакой погрузились бы в вечность нежности, без возможности возвратиться оттуда. Но дверь дома распахнулась, и на пороге появился человек. Свет от факела не доставал его лица, поэтому он оставался пока инкогнито. Хотя его силуэт кого-то напоминал Марии. Пес тут же убежал на задний двор, уступив место человеку. Тот, не спеша, подошел к редкому забору, раскрывая руки в абстрактное приветствие. У него засияла улыбка, это единственное, что можно было разглядеть. Но когда пламя факела в очередной раз пустилось в танец с ветром, свет обаял лицо хозяина дома.

– Я поражена! – Сказала Мария, изобразив позу статуи.

Все замерли, но не от нежного беспамятства, как прежде, а от возвращения разума, который переворачивался в себе от увиденного. Перед ними стоял Ваби-Манидо.

– Приветствую вас путники! – Громко произнес доброжелательную речь шаман. – Вы проходите, а то ваше изумление уж сильно наигранным кажется. Ведь вы же теперь покорители реального и нереального, создатели новых миров и корректировщики привычного мира. А удивляетесь моему нахождению здесь…

– Мой дорогой! – Отойдя от легкого шока, произнесла Мария. – Так в этом и прелесть, что мы способны, как дети наивно удивляться мелочам, чтобы не происходило с нашими мозгами. Я имею в виду путешествия по своим фантазиям.

Все оценили шутку и громко рассмеялись.

Калитка распахнулась, и все вошли во двор. Тут же прибежал пушистый пес. Он и теперь вел себя, как человек, словно не хвостом вилял и ласкался, а приветствовал, совершая поклоны головой. Это смотрелось, с одной стороны забавно, а с другой, совершенно неописуемо.

Шаман пригласил всех в дом, чтобы показать, где они будут спать, давая понять, что он сам выберет промежуток времени, на который они останутся здесь.

Когда они очутились в прихожей, Мария ощутила волну вдохновения и проницательности – интерьер был выполнен в современном стиле, более того, это оказался умный дом. Все это поняли после нескольких двигательных и голосовых команд шамана, – менялся климат, музыка, освещение и многое другое. Так Ваби-Манидо продолжал удивлять своих гостей, разбавляя реальность с волшебством.

– Люблю ваши фокусы! – С хитринкой в голосе, сказала Мария.

– Это еще не фокусы… – Ответил Ваби-Манидо.

Он подошел к Марии и нежно взял ее за руку, словно он испытывал вселенский трепет к ней. Затем он показал рукой на большую гостиную, которая никак разумно не помещалась в этом доме, если смотреть на него снаружи. И взмахом кисти, он раскрыл свое намерение, чтобы гости, кроме Марии, прошли туда и расположились отдыхать. Интуитивная связь сработала, и они отправились устраиваться. Мария же проследовала без единого вопроса за шаманом, который направился наружу, во двор.

Вроде, Мария увидела уже знакомую картину придомового двора, выйдя наружу, но как только дверь захлопнулась за ней, картинка сменилась, причем в замедленном моменте, как переключение кадров. Постепенно тьма сменилась днем. Русский лес уступил место джунглям, а привычный крик кукушки трансформировался в звуки тропических зверей.

Девушка протерла глаза, как наивная школьница, которая хочет показать своим видом, что она удивлена. Это не помогло, и перемены восприятия завершили свою трансформацию. Все вокруг вернуло Марию в джунгли Перу. И это были не воспоминания в голове, а осознанное восприятие реальности, здесь и сейчас.

Она обернулась, дом являлся той самой хижиной, в которой она гостила в Перу. Тот же теплый и душистый воздух. Мелкие животные, что постоянно бегали по внутреннему дворику. А вдалеке виднелась гора, на которой она медитировала вместе с Ваби-Манидо.

Мария пристально посмотрела на шамана.

– Помните, и осознавайте! – Сказал Ваби-Манидо. – В любой момент из вечности, когда Вы будите знать, что Вы являетесь всем, или над всем, показывая фокусы с реальностью, и считая, что именно Вы просветленная сущность – вечность, а все остальные лишь ученики, вечность обманет Вас… Так, хотя бы ради юмора. Преподнося того, кто более просветленный, хоть это и невозможно. Просветление – есть вечность, все и ничто. И неважно, действительно ли Вы вечность, Вы сами себя обманите…

Мария зависла…

– Видите, как бывает! – Прокомментировал шаман ступор Марии. – Хотя, Вы неоднократно осознавали эти простые слова для просветления, но не для обычного разума. И даже были учителем для меня в некоторых Ваших мирах.

Повисла пауза.

– Вечность являясь Вами, добросовестно проигрывает свою роль, иными словами, – продолжил шаман, – лишь иногда напоминая себе, кто она (Вы), вспышками осознания – просветлением. Хотя это все всегда есть, – Вы – вечность – Вы…

Он щелкнул пальцами и Мария вздрогнула. Она тут же вышла из стопора поисков разумного.

– Я осознала! – Сказала, улыбаясь Мария. – Снова! Хотя, только что я спала сама в себе!

– Естественно! – Ответил, поддерживая нотку юмора, шаман. – Вы, я, вечность, все мы едины, и нет разницы, на каком уровне сознания. Ведь сознание и есть реальность нас. А разность сознаний – это только интересы вечности, интересы из ничто, которое хочет разнообразия.

Они оба рассмеялись, осознавая приближающихся пут разума, которые обманным способом рассуждают о вечности.

Ваби-Манидо сделал глубокие круговые движения руками. Мария тут же почувствовала, как рассуждения улетучились. Их сменила нежность, то чувство, что перекрывает все… А после этого взрыва удовольствия наступила тишина. Полное и всепоглощающее безмолвие. Именно в этот миг Мария увидела вечность… – Себя!

Они оба стояли, и с нежным восприятием наблюдали за джунглями. Не рассуждая, и не имея суждения об увиденном. Полная и безмятежная тишина внутри дарила нежную сказку снаружи.

Дул теплый тропический ветерок. Небо имело такую прозрачную и проницательную синеву, что глаза нежно ослеплялись. Джунгли источали радушный аромат и издавали приветливые звуки природы. Манящим шипением бурлил водопад, что так нравился Марии. Было даже видно, как некоторые члены племен занимались сбором хвороста у подножья горы. И все это было здесь и сейчас. Не воспоминания, не фантазии или сон, а самая настоящая реальность, как твердь скалы в руках человека.

Нежность…

Мария испытывала такие переливы и подъемы сил – энергии, что стала замечать за собой некое свечение. Словно ее заряжали через розетку, как севший и включенный фонарик. Она уже не ощущала тела, не мыслила разумно, она осознавала. Она и была чистым сознанием.

Вспышка света…

Тьма…

Свет – тьма…

Иллюминация вездесущей энергии разрывала на части любое восприятие, но только не Марии, так как она являлась вечностью. Черно-белый танец света и его обратной стороны плавно перешел в сильную вибрацию, вначале в громкую и редкую, а затем в зудящую и нескончаемо быструю.

Взрыв эмоций – энергии…

Пустота – ничего!

В доме, куда они первоначально приехали, все оставалось без изменений. Семья незаметно для себя ждала Марию, занимаясь своими делами. Причем они просто сидели в медитативном состоянии, блуждая по сновидениям земного быта, – тело находилось в покое, а разум, околдованный сознанием, занимался обычными манипуляциями: раскладывал вещи, застилал постель, готовился ко сну.

Если бы в этот момент Мария и шаман были бы внутри дома, то они смогли бы наблюдать впечатляющую картину – кроме комнаты, где находилась семья, больше ничего не было… Кромешная и непроглядная пустота, не имеющая цвета и определения. Даже бы ничто сильно удивилось бы такому вакууму несуществующего.

Снаружи все обстояло по-другому. Реальность раздвоилась на две части, как превью 3D фильма. Верхняя половина изображала дом, куда приехала семья, а нижняя хижину джунглей. Кроме этого ляпа реальности, здесь присутствовала сущность, вернее высшая и очень тонкая – это было сознание. Сознание одно на двоих – шамана и Марии. Хоть они являлись в этот миг вечности самой вечностью, но в этой реальности они составляли одну единицу всеобщего сознания, пусть и на двоих.

Вечность же, которой стали шаман и Мария, не обращала никакого внимания на ту реальность, где раздвоилась материя хижин. Она пронизывала все, что только было в этом промежуточном мире – семью, Марию, шамана, и около осмысленную материю.

Так бы и продолжался этот эпизод поглощения вечностью всего сущего, но на сцене появилась нежность, настолько пронизывающая и всепоглощающая, что великое ничто обратило на нее свое внимание, отдав незаметный сигнал вечности прекратить это самолюбование. Уступив место молодому сознанию.

Вспышка света…

Тьма…

Свет – Тьма…

Все повторилось.

Мария, вернее ее сознание, отделившееся от сознания шамана, вернуло себе разум девушки. Она увидела себя и Ваби-Манидо.

– Пора возвращаться Мария! – Произнес шаман.

– Я услышала в вашем голосе нотки разлуки, хотя и чутко нежные. – Сказала Мария.

– Так и есть! – Продолжил Ваби-Манидо. – О разлуке вы узнали от Вашей новой связи с сущем – от интуиции, а о нежности Вы не узнавали… Вы и есть теперь сама нежность. Та, что преодолевает все на свете и за его пределами. Та, что является всем для Вас и ничем, кто ее не принимает!!!

– А разлука? – Мария замолчала, не продолжив вопрос.

– Разлука – это пустяк, – ответил Шаман, – ее мать вечность так забавляется, скучая и встречая.

Он сделал паузу, и Мария поняла все, что он хочет сказать.

– Вам пора возвращаться к семье, и сделать последний, но не окончательный рывок к себе! К своему самопознанию. Который Вы конечно же забудете, если желание быть человеком пересилит. Все сказания о просветлении вам уже не нужны… Вы всегда есть – свет!

– Тогда не прощаемся! – Воскликнула Мария.

– До свидания! – Улыбнулся шаман. – Передавайте привет Вадиму… Он-то точно вам встретится по возвращению домой.

«Возвращение домой» шаман выделил определенной интонацией, которая раскрывала суть дома – он там, где есть сознание!

– Нежно Вас целую и обнимаю, – сказала Мария, не вкладывая в это земной смысл.

Вспышка света, но на этот раз разбавленная тьмой, что еще никогда не видел глаз человека…

Пустота и тишина…

ЛЮБОВЬ.

Мир перевернулся! Развернулся и исчез!

Любой мир!

Безмолвие созидает любовь!

Любовь непонятную и неопределенную, как извечный вопрос: «А что такое любовь?» Любовь также существующую, как и никогда не рожденную, но всеобъемлющую и всепоглощающую. То чувство, что является чувством только в человеческом разуме. Чувством, как энергией, являясь движением. Любовь с одной стороны, и ненависть с другой, как обратная сторона медали, как черное и белое, но неразрывное. – Как одно и то же, но разделенное для отражения самой себя!

Закрывая одну историю бытия, любовь проходит через сущее, затем через небытие, а потом создает другую историю. Для кого-то новую, для кого-то обновленную, а для кого и подобную, как все истории всех миров, вышедших из глубокого и недосягаемого ничто.

Любовь есть, и ей совсем не нужны мнения о ее существовании. Любовь открыта для открытого восприятия, и закрыта для несуществующего – спящего, и то, только на тот миг, пока оно спит… Ведь любовь охраняет этот сон, тихонько и ласково, нежно и по-матерински заботливо. И даже проникая в сон, и в сновидящего, не раскрывая ему, что она вокруг, рядом и внутри.

Любовь наступает не постепенно, как в случае пути к познанию Марией себя. Это только ощущения для ожидания и предчувствия безмерной благодати. Любовь есть всегда, даже в несуществующем. И не важно, как она определяет себя, какими терминами и обозначениями. Является ли она всем, или ничем, предметом, или человеком, чувством, или током в проводах, земной эмоцией, или вселенской связью частиц, любовью, или ненавистью…

Но как же обрести любовь, если она есть все и всегда? Просто-напросто необходим ум – процесс бесконечных рассуждений – мыслей, исходящих из подобных мыслей, но с разных сторон относительности. А он всегда придет на помощь, и забудет любовь на миг, вечный или обманно вечный, когда он замкнут временем. Он просто притворится, что любовь исчезла, оставив ненависть, или другие оттенки любви, до бесконечного разветвления разумных терминов… И именно в этот самый миг, разум будет изобретать путь выхода в любовь, которая никогда, и никуда не уходила. И тогда она становится сюрпризом, ради которого стоит жить – двигаться вперед. В то прямо, что является и лево, и право, и обратно, и в сторону своих же следов…

Любовь вышла из Марии, никогда не покидая ее. Пропитала страницы этой книги, ее слова, буквы, и любую энергию, связанную с этой историей, которая всегда была, есть и будет правдой.

И именно в этот миг, любовь исходит из того мира, что создавала всегда Мария. И кто знает, возможно тот самый мир и есть ваш собственный. Мир, вытекающий из любви, и входящий в нее навечно!

Любовь искрящая, и самая тихая на свете.

Любовь…

То, что именно сейчас застыло в разуме, теле и душе девушки, которая является чистым сознанием. Сознанием, которое ласково называет себя Марией…

Тишина и пустота… Но Мария осознает себя, хотя чувствует, что внутренний и внешний мир потух. Она также осознает недавние мысли о любви, но не разумные, а бессловесные и нечитаемые – мысли высшей формы разума, который называет себя сознанием, «с хитринкой в глазах…» Девушка ощущает себя любовью!

Тишина и пустота… Фред видит сам себя, как кого-то, или даже что-то бестелесное, светящееся. Он видит не глазами, а более глубинным видением. Мужчина понимает разумно, что разум ему не мешает своими мыслями, наоборот, он остается безмолвным. Посылая лишь сигналы от сознания. Фред ощущает себя любовью!

Тишина и пустота… Петр вибрирует телом, но не плотью из мира земли, а телом сущего – тонким, несуществующим для глаз человека. Вибрация настолько сильная и быстрая, что незаметна вообще, даже для высших существ из любых миров. Пётр ощущает себя любовью!

Тишина и пустота… Григорий излучает такой свет, что сам свет поражен от увиденного. Мальчик сам является светом. Его внутренняя сила, сложенная из собственного потенциала и молодого напора, заставляет все вокруг ослепляться от его излучения добра. Григорий ощущает себя любовью!

Темнота… Словно свет не виден из-за закрытых глаз, но на более энергетическом уровне. – Темнота, сплетенная из лоскутков света, как бы это не звучало парадоксально. Настолько пронизывающая воображение, что оно неотличимо от материи трехмерного мира.