Читать книгу: «33 – несчастье? Карибский кризис», страница 5

Глава 8. Еврейская мудрость

– Посторожи вещи, я на разведку, – сказал хриплым голосом Игорь и скрылся за поворотом.

Я огляделся по сторонам, народу заметно поубавилось. Видимо, кому-то повезло, и он смог улететь утренним рейсом. Свидетельством ночного интернационального табора были лишь разбросанные по углам спортивные коврики и одеяла. Рядом с ними валялись фантики от шоколадок, пластиковые бутылки и картонные коробки. Запах пота и пластика ударил в нос. Я снова нырнул под одеяло. Но даже через беруши я слышал голоса и шарканье ботинок по кафельному полу. Где-то вдалеке объявили по громкой связи очередной рейс. Ледис энд джентельмен… Севентин твенти ванн… Твенти севен… Флай…

– Ну что, как спалооось? – спросил знакомый протяжный голос.

– Да пойдет, всё лучше, чем стоя, – радостно ответил я, вынырнув из укрытия. – Сам как, Макс?

– Да эти индусы, будь они неладны, то храпяяят, то пердяяят.

– Это точно, ночные бунтари, весь район в ужасе держали, – засмеялся я. – Ну и запах от этих ребят… Они бы хоть носки стирали.

– Идемте, я тут новое место нашёл, – скомандовал Игорь и взял рюкзак.

Мы с Максимом послушно, как пионеры, последовали за ним.

Новое место выглядело, как ковбойский загон для лошадей из сдвинутых в круг бананообразных лежаков. Оно было спрятано от посторонних глаз под самой нижней лестницей. Сверху это место не просматривалось, а внизу было скрыто стеной из рифленых цветных витражей.

– Ждите здесь, я узнаю, как нам позавтракать, – сказал Игорь и снова исчез в толпе. Он действовал, как спецагент из «Миссия невыполнима». То лежаки добудет, то паёк с билетами. И вот теперь завтрак… Я бы не удивился, если он в прошлом служил в разведке.

Максим завалился спать, я же принялся осматривать присутствующих пассажиров в нашем новом лагере переселенцев.

Слева расположились две женщины лет шестидесяти, по виду англичанки, одетые в брюки и спортивные кофты с эмблемой Гриффиндора. Они вели разговор, чётко выговаривая каждое слово на английском, как чопорные лорды из сериала «Дживс и Вустер», попутно листая журналы об игре в крикет. За ними семья китайцев, мужчина и женщина лет сорока и трое детей, уплетали лапшу палочками из одноразовых тарелок. Едкий запах восточной кухни заставил меня зажать нос рукой. Они так ловко работали палочками, что лапша нескончаемым канатом поглощалась, как на конвейере. Справа два индуса в серых чалмах рассматривали брошюру «по выживанию в аэропорту». Они то и дело чесали пухлые животы и пятки в белых носках. Вместе с нами я насчитал двенадцать человек.

Пока я обводил взглядом наши владения, с правой стороны на один из лежаков запрыгнул молодой человек в чёрном костюме «тройка», без галстука. На голове надета маленькая еврейская шапочка, а на щёки спадали длинные локоны чёрных кучерявых волос. Лицо обрамляла редкая кудрявая, почти прозрачная, борода. Как у десятиклассников, что пытаются выглядеть старше своих лет и не сбривают бледный пушок.

Парень сел по-турецки и принялся выуживать консервированные персики из пластикового контейнера.

От вида еды у меня засосало под ложечкой, и потекли слюнки.

– Ты где это взял? – спросил я на английском.

– Там, – он показал пальцем в сторону, где были видны пункты досмотра. – Хочешь? – он протянул мне контейнер.

– Не откажусь… – сказал я и принял угощение.

Я медленно выудил один персик из контейнера и с жадностью проглотил. Второй уже смог распробовать. Его сладость была не приторной, а почти как у свежего, только с ветки. От голода персик казался просто божественным. Я таких вкусных в жизни никогда не ел. Несколько капель сока упали мне на рукав, я вытер их подбородком.

– Тебя как зовут? – спросил парень, пристально глядя на меня, как ребёнок, хлопая большими голубыми глазами.

– Павел, – ответил я и протянул ему контейнер обратно. – А тебя?

– Арсений, – парень взял контейнер с персиками обратно, и мы пожали друг другу руки.

– Ты откуда здесь? – спросил я.

– Я из Нью-Йорка лечу домой на Украину. Вчера рейс задержали, вот здесь пока дожидаюсь. Нас тут много вчера было, – он оглядел присутствующих, как бойцов на поле брани. Видимо, у них тоже была веселая ночка, с поиском места для ночлега и битвой за место для сна. – Пустые лежаки ночью были заполнены людьми до отказа, кто-то даже по двое спал.

Я насчитал двенадцать. Сейчас же нас сидело всего шестеро.

– Украинец, здорово, значит, мы можем говорить на русском? – спросил я.

– Да, конечно, – кивнул Арсений.

– А чем ты занимаешься, кроме путешествий?

– Я студент, – сказал Арсений, вытирая пальцы о салфетку. – Раньше учился на Украине, но потом поехал учиться в Израиль, а потом в Америку. И, да… Я еврей.

Арсений, видимо, уловил, как я периодически поглядываю на его макушку.

– Слушай, а чего ты такой спокойный? Ты же тут ночевал, и неизвестно, когда домой?.. Не страшно разве?

– Зачем нервничать, Бог нам в помощь. Как говорил мой дедушка: «Чему быть, того не миновать, а двум смертям не бывать». Иисус Христос принял за нас смерть, а Бог посылает нам испытания, которые мы можем преодолеть. Все просто. Зачем эту жизнь усложнять?

– Это вас в институте такому отношению к жизни научили?

– Ну, почти, – засмеялся Арсений на мое замечание. – А ты, Павел, какой веры будешь?

– Я православный, – ответил я и для убедительности показал крестик на шее.

– Понятно, ты сам веру выбирал?

– Я с детства крещёный, родители выбирали, значит.

– А я вот тоже был сначала крещёным, но потом стал изучать свою родословную. Представляешь, оказалось, что в моём роду были евреи, но во время войны они всеми способами это скрывали. Даже фамилию сменили. Но я через архивы смог найти информацию. Вот ты знаешь, кем были твои прапрадеды?

– Честно сказать, кроме дедушки с бабушкой, я больше ни о ком в роду не знаю.

– Вот видишь, быть может, в традиции вашей семьи изначально тоже другая вера была. Это как с тестом на ДНК.

– А что с ним?

– Проводили исследование и опросили ярых националистов об их отношении к другим народам. Те сначала негативно высказывались в сторону евреев, арабов и африканцев. Затем провели анализ их крови. И что ты думаешь?

– Что? – я повернулся к Арсению вполоборота.

– Оказалось, что, по соотношению частиц в ДНК, ярый нацист – на восемьдесят процентов еврей. А убеждённый расист – на семьдесят процентов родом из Африки. Ты бы видел их лица, когда они это узнали. Что те, кого они так сильно ненавидят, и есть они сами. Удивительно, правда?

– Да, вот это поворот, прожил так человек с одним убеждением, а тут на тебе.

– Так вот и я, сначала изучил историю своего рода. Нашёл данные для подтверждения, затем переехал в Израиль и почувствовал, что мне эта вера ближе. А ты чувствуешь?

– Я… Да меня как-то никто об этом не спрашивал…

– Ну, вот, я спрашиваю, – Арсений улыбнулся доброй улыбкой. В свете лучей солнца, пробивающихся через витражи, он был похож на молодого Иисуса. Я почувствовал себя в храме на исповеди. Думаю, только в дороге мы открываем самые сокровенные тайны случайным попутчикам, подсознательно понимая, что больше мы никогда не встретимся, а значит, можно.

– Знаешь, Арсений… Если быть честным, то за последний год я узнал многое о традиции своего народа ещё до прихода Христианства. Раньше наши предки поклонялись другим Богам и связывали их со стихиями и природой. Мне кажется, в этом тоже что-то есть… – я замолчал, задумавшись, покосился в сторону китайской парочки. – Жаль, осталось мало сведений, но интуитивно я чувствую, что мы неразделимы. Сказки, поверия – ведь они сохранились. Мы всё также верим в домового и смотримся в зеркало, если вернулись, или присаживаемся «на дорожку» перед дальней дорогой. Спроси, зачем – объяснить не можем… Но интуитивно делаем, потому что это наше… Мама сказала, а ей бабушка. Так вот и я – объяснить тебе не могу, но чувствую.

– Это хорошо, значит, ты на верном пути, если ищешь, а не просто веришь на слово. Нужно доверять своим чувствам, своему телу. Иногда всё говорит об удачном решении ситуации, но ты чувствуешь подвох. Объяснить не можешь… Но чувствуешь… Это с тобой говорят ангелы шелестом своих крыльев. Доверяй им…

Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент в наш диалог вмешался вернувшийся Игорь.

– Идемте, я все разузнал!

На сообщение о завтраке проснулся и наш третий член команды, Максим.

– Ну что, где здесь кормят? – он вынырнул из-под своего одеяла, как кукушка из механических часов.

– Возьмите паспорта, билеты и ваучер на питание, – сказал Игорь, параллельно ведя переписку на телефоне. Видимо, разборка с женой у него продолжалась и сегодня, так как лицо его было сосредоточенным, и он периодически чертыхался.

Я встал со своего места и кивнул Арсению.

– Позже договорим…

Арсений кивнул в ответ.

– Слушай, Игорь, а обязательно нужно тратить этот ваучер на еду? – поинтересовался я у своего товарища.

– Не знаю, попробуй в магазине обналичить, вдруг получится, – сказал он и двинулся в сторону кафе.

Я же заприметил небольшой магазинчик с сувенирами и решил оставить себе на память маленькую Эйфелеву башню. Пускай, увидеть её не удалось, но по факту я провел в Париже целую ночь.

Взял со стеллажа статуэтку, раскрашенную в цвет французского триколора. С волнением подошел на кассу. Продавщица пробила на кассе цену статуэтки и с вопросом посмотрела на меня. Немного замешкавшись, я протянул ваучер.

– Хоть бы получилось, – я затаил дыхание.

– Пик… – статуэтка не пробилась.

Продавщица распрямила штрих-код и повторила попытку. Сзади на меня уже косилась длинная очередь ворчливых пассажиров с детьми.

– ПИК-ПИК! – датчик победно сработал.

– Отлично! – обрадовался я, ваучер работает.

Конечно, это была китайская игрушка, но память сохранит эти безумные приключения в парижском аэропорту надолго. И к моей коллекции статуэток добавится ещё одна со своей историей.

Гордый добычей, я купил в соседнем кафе сэндвич и лимонад. Сэндвич был пластмассовый, как из игрушечного магазина, а лимонад приторно сладким. Но голод не тётка, и я съел и выпил всё без остатка. За соседними столиками пассажиры уплетали свиные рульки в кисло-сладком соусе, шоколадные круассаны с ароматным кофе. Огромные бутерброды с ветчиной и сыром запивали красным вином. Пускай не такой шикарный завтрак, как у других за соседними столами, но мой завтрак украшала новенькая Эйфелева башня.

Максим был моряком танкера, и, из-за опоздания на корабль, авиакомпания изменила ему маршрут следования. Теперь он летел в Колумбию, чтобы там сесть на свой корабль.

Обнявшись на прощание, мы простились с нашим случайным попутчиком и товарищем по несчастью. Это очень странный момент, когда ты расстаешься с людьми, с которыми пережил яркие эмоции. И вроде бы не война, и бомбы не взрывались рядом, и пули не летали над головой, но лишения, эта неопределенность, сплотили нас и сделали ближе. Эти трудности заставили нас забыть о конфликте наших государств. Здесь, на чужой земле, мы стали друг для друга близкими людьми и держались вместе.

Мы пообещали найтись в социальных сетях, оба понимая, что это всего лишь дань уважения, правило хорошего тона. Но я был четко уверен, что больше мы никогда не встретимся с Максимом.

– Арсений, мне пора, – я протянул руку в знак прощания.

– Уже… Так быстро? Вот видишь, всему своё время… – сказал Арсений, пожимая мою руку. По его глазам было видно, что он хотел сказать что-то ещё, но Игорь за моей спиной сбил его порыв.

– Бог тебе в помощь, Павел. Даже если ты в него иногда не веришь, он ВСЕГДА верит в тебя…

Я поблагодарил Арсения за житейскую мудрость и пожелал поскорее добраться домой. Ведь его рейс снова перенесли на неопределённый срок. О его дальнейшей судьбе мне ничего неизвестно.

К сожалению, жизнь людей в аэропорту – это не единичные случаи. Как, оказалось, есть даже свои рекордсмены. Например, иранский беженец Мехран Карими.

Мехрану из-за политических взглядов и участия в забастовках иранские власти аннулировали гражданство и изгнали из страны.

Он начал искать политического убежищ в Великобритании. Дорога в Великобританию лежала через Францию. По дороге у него украли дипломат с документами. Прибыв в аэропорт Шарля де Голля, выйти оттуда он уже не мог, пограничники не выпускали Мехрана без документов. Сначала его даже арестовали, но позже выпустили в терминал, где он и прожил целых 18 лет… Быть может, на тех же лежаках, где сидели мы…

Впоследствии режиссёр Стивен Спилберг даже купил мемуары Мехрана и снял фильм «Терминал» на его основе. Вот так, просматривая кино с титрами «основано на реальных событиях», даже не можешь себе представить, как это было в реальности. Зависнуть между двух государств и прожить так полжизни. Думаю, Мехран, как и мы перед стойкой регистрации, когда только начались неприятности, тоже надеялся, что через полчаса всё закончится. Для него всё закончилось через 18 лет.

ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ, по ночам лёжа на картонке, свернувшись калачиком, как собачонка…

ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ, сидя на ступеньках, попрошайничая у пассажиров на еду…

ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ… Между… Верой и отчаяньем…

Глава 9. Бар на высоте 5000 м и мадам из Гестапо

Персонал вновь засуетился, когда на табло высветилось время отправки самолета.

Зацокали каблучки, и зашелестели ленты заграждений. Все пассажиры, как по команде, встали со своих мест. Сотни сумок и пакетов зашуршали и забрякали, как доспехи рыцарей перед битвой. Мы с Игорем сжали кулаки.

Девушка в серой форме работника аэропорта зачитала «чёрный» список – тех, кто не полетит.

– Симсон… Эдвардс… Джимс!..

Она подолгу вглядывалась в бумаги, пытаясь произнести правильно очередную фамилию. Её взгляд падал то на нас, то на список, казалось, что выбор она делает совершенно случайный, называя тех, кого видела перед собой.

– Льюис… Перкенс!

За моей спиной послышались крики и рыдания. Темнокожая женщина плакала навзрыд, обнимая двух маленьких детей лет четырёх. Её пальцы судорожно сжимались на плечах малышек, хлопающих от непонимания глазами.

Муж женщины, могучий, в чёрной рубашке, бросился к стойке регистрации, в три шага преодолев расстояние в десять метров, отделявшее нас от работников аэропорта. Он требовал посадить семью на рейс. Ругался, размахивая руками и показывая на жену и детей. Но всё тщетно… Персонал лишь разводил руками и просил подождать.

Я уже понимал, что ждёт эту семью после отправки рейса – неопределённость и бесконечная ночь в окружении сотен таких же брошенных.

Мне захотелось хоть как-то им помочь – быть может, отдать свой билет?! От волнения я крепче сжал лямку рюкзака и двинулся по направлению к стойке.

В этот момент я почувствовал, что меня кто-то держит. Я обернулся, это был Игорь.

Игорь не сказал ни слова, лишь покачал головой.

– Абрамс! Джексон! Мартинес! – девушка со списками продолжала выкрикивать фамилии. И новые семьи теряли надежду улететь, и новые крики и плач проносились по очереди пассажиров.

Пятьдесят три человека этим утром не полетели.

Симсоны, Эдвардсы, Мартинесы – они, как табор «воздушных цыган», двинулись с колясками, детьми и баулами по узким проходам терминала аэропорта. Через десять минут их табор исчез, оставляя за собой лишь след женских слёз и мужских ругательств.

– Белое или красное, – стюардесса показала для наглядности две маленькие бутылки вина.

– Красное, пожалуйста.

– Возьмите сэндвич и сыр, – она протянула мне салфетку с бутербродом.

Налив вино в пластиковый стаканчик, я посмотрел в иллюминатор – интересно, какая сейчас высота? На табло в спинке кресла высветился маршрут полёта, температура за бортом и высота. Температура в салоне 26 градусов, высота пять тысяч метров. Несмотря на дующий с потолка кондиционер, воздух в салоне был сухой, с примесью шампуня и женских духов.

После трёхлетнего воздержания от алкоголя, я сделал первый глоток вина. Терпкий напиток оказался холодным и непривычно кислым.

Так-так, не распробовал. Второй глоток ударил в голову, как молот о наковальню. Алкоголь, как впрыск нитро в двигатель гоночного болида, побежал по венам прямиком в голову. «Один бокал, – про себя решил я. – Только один бокал».

Жуя сэндвич, от скуки я принялся тыкать в кнопки маленького портативного пульта от монитора.

– Так, что тут у нас? А, вот английский язык.

На панели появились надписи – игры, фильмы, музыка.

В левом углу монитора заморгал синий конвертик – ВАМ ПИСЬМО!

– Как тут его открыть?

Убрав еду и напиток на столик, я полез в монитор.

– А вот же, почта!

Английскими буквами, но по-русски, я смог прочитать послание: Kaksosedi? Powliktualetuest’ razgovor. Igor’

– Как там у тебя? – спросил Игорь, разминая шею и плечи.

– Ноги затекли, и жопа вспотела, – ответил я, приседая на корточки.

– Ещё тринадцать часов лететь, так что насидимся ещё. Жопа не то, что вспотеет, чувствовать перестанешь, – засмеялся Игорь и посмотрел в иллюминатор рядом с туалетом.

– Высокооо…

– Да, пять тысяч метров, я на мониторе видел. Тебе тоже вино на обеде предлагали?

– Там бутылочка-то с пипетку, так, на язык капнуть.

– Может, купить у них ещё по одной?

– Тут дорого, – сказал Игорь и подошёл к металлическому ящику с белым вафельным полотенцем на крышке.

Он приоткрыл ящик и присвистнул: «Вау, юнга, да тут сокровища!»

– Вы можете взять, приятного аппетита, – сказала стюардесса на французском, проходя мимо нас. Она приложила палец к губам и тихонько прошептала: «Только тсссс», – подмигнув Игорю. Её синяя форма с красным платком и пилоткой делала её похожей на капитана фантастического межзвёздного корабля.

– Мерси, мадемуазель, – улыбнулся Игорь, сделал реверанс воображаемой шляпой и достал две бутылки красного вина, сыр и булки из коробки.

Я вытаращил на него глаза. Не может быть, не сон ли это? В ящике оказался приличный запас вина и еды.

В этот момент мы были похожи на Джона Сильвера и Джима Хокинса на шлюпке посреди океана. Впереди неизвестность, но есть целый ящик припасов и авантюрное настроение.

– Ну что, за победу! – Игорь протянул мне одну бутылку, продолжая смотреть вслед уходящей стюардессе.

– За НАШУ победу, – добавил я.

– Игорь, ты же, вроде, женат?

– Ну и что, никто не запрещает тебе листать меню в ресторане, если ты на диете, – ответил Игорь, продолжая рассматривать издалека стюардессу.

– И давно ты женат?

– Семь лет…

– И дети есть?

– Нет, только собака, – Игорь залпом осушил остатки вина в бутылке и достал из ящика новую. – А ты?

– Я нет, не женат… – ответил я, откусывая французскую булку. Несколько крошек упали на пол, я принялся запинывать их за коврик, заметая следы. – Но в планах… – оправдываясь, ответил я, глядя на пол. – Слушай, а как это вот так… По полгода вдали от дома жить?

– Тяжело… Но привыкаешь, и, как вернёшься, уже через месяц хочется снова в рейс… Там друзья, любимая работа, море… – Игорь надолго задумался, провалившись в воспоминания. Повисла пауза.

– Дома тоже хорошо, только жена вечно пилит – денег ей мало! Вот всё у нас есть. Дом с участком в приличном районе, две хороших машины, собаку за пятьдесят тысяч в Киеве купили, чего ей не хватает?!

– Неужели не понимаешь? Внимания ей твоего не хватает.

– Да понимаю… Но у нас хорошей работы в городе нет. Такие деньги, как на флоте, я дома не заработаю. Так и живём… По полгода в рейсе, полгода вместе.

– И много платят?

– Две тысячи баксов в месяц, старшим помощником как стану – будет шесть.

– В месяц!

– В месяц…

– Это ж… Это ж… За полгода двенадцать тысяч долларов. На наши – это восемьсот тысяч получается!

– Получается, так, – Игорь вновь осушил бутылку, пока я возился с первой.

– Давно спросить тебя хотел, один вопрос. Почему, когда нас только ссадили, и я к тебе подошёл, ты так нехотя со мной заговорил?

Несколько минут мы стояли молча. Первым нарушил молчание Игорь.

– У нас каждый день по «ящику» мозги промывают, что Россия – агрессор, и на Донбассе повстанцы, и война идёт. А тут ты ещё: «Я русский!»

– И что?

– Да ничего, проехали.

– Подожди… – алкоголь начал связывать мой язык, ноги предательски подкосились. – ИК… Ой… Прости. Я потерял нить разговора… О чём мы говорили?

– О женщинах, – улыбнулся Игорь и мельком глянул на стюардессу. Она кинула в нашу сторону мимолётный взгляд и тоже улыбнулась, продолжая объяснять пассажиру, как пользоваться джойстиком на сиденье.

– Нет, нет, постой, у меня все ходы записаны. Мы о войне говорили, и почему такое отношение… Ик… Что у вас сейчас вообще творится?

– У нас мобилизация объявлена. Свата вот в армию забрали. Сказали, на Донбасс поедешь… Землю дадим. А он что – обычный мужик, фермер, ему семью кормить нужно. Вот он и согласился… Ведь там не воюют сейчас… Так, стоят просто у границы войска.

– Игорь, ну ты чего… Я ж всё детство на Украине провёл, а теперь, из-за этой политики, я, что – ВРАГ? – я взял Игоря за плечо и начал его трясти.

– Да не враг, не враг, хватит меня шатать.

Я какое-то время стоял, глядя в проход между кресел, где сновали туда-сюда стюардессы и пассажиры.

– У меня родился тост… – сказал я, облокотившись на опустевший ящик с припасами. – За братские славянские народы! – сказал я.

– Урааа! – поддержал меня Игорь.

Наш бар на высоте пяти тысяч километров потихоньку опустел. Мы разошлись по своим местам для послеобеденного сна.

– Дамы и господа, наш борт прибывает в конечную точку нашего маршрута -ПАНАМУ! Добро пожаловать в Центральную Америку! – Из динамиков послышался голос пилота, и зазвучала зажигательная латиноамериканская мелодия.

Я приспустил повязку с глаз… Да ладно… Уже? Я только заснул. Давайте еще пару часиков полетаем.

Похмелье настигло меня на высоте двух тысяч метров, когда самолёт начал снижаться. Голову будто засунули в тиски, а в горле образовалась пустыня Сахара.

– Ваш багаж в Париже… Он прилетит завтра, – сказал парень в форме работника аэропорта. Из-за маленького роста, короткой стрижки и больших ушей он был больше похож на первоклассника в гардеробе школы, в окружении кучи портфелей, чем на рабочего багажного отделения.

– Скажи ему, что я ждать не могу, – попросил я Игоря перевести мои пожелания. – Как мне быть, если я завтра уплываю в Белиз?

Парень покопался в письменном столе и протянул мне скомканную квитанцию с номером.

– Говорит, звони по этому номеру, они доставят багаж в гостиницу.

– Капец… Они меня фиг найдут, я же на яхте буду жить.

– Если повезёт, то найдут. Что у тебя там?

– Да особо ничего ценного: духи, хлеб бородинский, колбаса и гречка.

– Гречка! – засмеялся Игорь. – Гречка, и ты из-за этого ещё паришься?

Игорь крепко пожал мою руку на прощанье, закинул рюкзак на плечо и исчез в бурном потоке пассажиров. В этой своей простоте он был похож на героя боевиков из девяностых. Немногословный, надёжный, как автомат Калашникова, он просто ушёл в закат.

Я же ещё несколько секунд стоял, вглядываясь в проходящие мимо лица прохожих, собираясь с мыслями. Что делать дальше?

– Вы моряк? – спросила меня на досмотре девушка-пограничник в синей форме с помятыми погонами.

– Да, – зачем-то ответил я.

Девушка вернула мне паспорт и пальцем показала в правый угол комнаты, где была другая кабинка досмотра. – Моряки проходят досмотр там.

Я переместился в указанном направлении и занял место в конце длинной очереди.

Передо мной стояли крепкие парни с баульными сумками. Совсем непохожие на моряка Папая из мультика, а скорее на беглых каторжников из бульварных романов прошлого.

Грязные сальные волосы свисали слипшимися прядями на плечи. Выцветшие рубашки и потёртые джинсы с заштопанными карманами… Наряд завершали стоптанные кроссовки или сандали на босу ногу. Никто не разговаривал, все старались вести себя как можно тише. Видимо, прохождение границы – это особый ритуал. А стойка таможенника – это священный алтарь с оракулом. И только от него зависит твоя судьба.

Когда до меня дошла очередь, пограничник, невысокий темнокожий парень в серой форме, с жуткими оспинами на лице, осмотрел меня и багаж. По одному его лицу было понятно, что в Панаме меня не ждёт ничего хорошего.

– Название вашего судна?

– «Леди Ариша», – ответил я.

Пограничник открыл потрёпанную коричневую папку и проверил бланки виз, затем нахмурил брови.

– Вашей визы нет… – он уставился на меня наивными детскими глазами.

– Как это нет? Не может быть! Посмотрите ещё раз, пожалуйста. ПА-ВЕЛ О-ПА-НА-СЕН-КО! – повторил я свои данные по слогам громко и чётко.

Пограничник пролистал папку два раза и развёл руками.

– Нет, визы на Пауля Опанасээнко, нет…

И тут до меня дошло! Конечно, ее нет и быть не может. Я же её не делал, и моряк-то я не настоящий, а САМОНАЗВАННЫЙ!

– Ой! Я не моряк, я турист!

– Тогда вам в другую очередь, вот в ту, – пограничник показал на очередь, откуда я пришёл до этого.

– Спасибо, – поблагодарил я и перешёл обратно.

Тридцать минут спустя…

– Здравствуйте ещё раз, – поприветствовал я вновь пограничницу с милой улыбкой, будто из бразильских сериалов.

– Здравствуйте, визу и паспорт, пожалуйста.

– Слушайте, тут такое дело. Визы нет. Я сюда прилетел из Парижа, а потом я сяду на яхту и поплыву в Белиз через все Карибское море.

– Это как? – переспросила пограничница, пытаясь понять, что я ей говорю.

– На яхте… Яхта, – я изобразил волны и корабль. – Шип, литл Шип!

– Ааа, вы на корабле плывёте?

– Да, на яхте «Леди Ариша». Русский корабль, понимаете.

– Понимаю, – кивнула пограничница. – Перейдите в соседнюю очередь, пожалуйста, вам там помогут.

Я вновь встал в очередь к морскому братству.

Прошло 40 минут…

– Здравствуйте, это опять я.

– Здравствуйте, паспорт, пожалуйста.

Пограничник с оспинами опять наморщил лоб, пролистав папку с визами.

– Моряка по имени Пауля Опанасээнко в списках нет, – ответил пограничник и демонстративно захлопнул папку перед моим носом.

– Следующий!

– Товарищ пограничник, вы подождите следующего звать, мы ещё со мной не закончили.

– Моряка по имени Пауля Опанасээнко в списках нет! – громко сказал пограничник, хмуря брови и начиная злиться. Он с трудом говорил на английском, от этого вены на его висках вздувались, когда приходилось выговаривать мою фамилию.

– Ну как меня НЕТ, когда я ЕСТЬ! – не унимался я. – Только я не моряк ещё, а турист.

– Если вы не моряк, то вам в другую очередь, – пограничник показал пальцем на соседнюю вереницу людей.

– Ясно! Вы заколебали посылать от одного к другому! – рявкнул я и побрёл занимать очередь.

Прошло 25 минут…

Пока я бродил между очередями, на посту досмотра туристов сменилась пограничница. Вместо улыбчивой девушки из бразильских телесериалов сидела худощавая женщина лет пятидесяти, с острым носом, как у вороны, в очках в тёмной роговой оправе. Её тёмные волосы с сединой были очень коротко пострижены и уложены с аккуратным пробором на бок. В сочетании с серой формой с чёрной повязкой на рукаве и пистолетом на боку, она была похожа на офицера гестапо из фильмов про войну.

– Тетенька, скажите вашему другу, что мне очень надо в Панаму, я не моряк, я турист.

– Где Ваша туристическая виза? – приступила к допросу с пристрастием мадам Гестапо. В её голосе чувствовалось пренебрежение и высокомерие, видимо, таких попрошаек она тут видела уже не раз.

– Ребята, ну будьте людьми, я полмира пролетел! У меня багаж потеряли, я в Париже ночь на коврике спал!

Похмельное состояние усугубило мои страдания от общего непонимания и бесконечных очередей.

– Ну что, мне теперь тут сидеть всю ночь? В интернете написано, что визу на месте делают, так сделайте, и закончим разговор! – перешёл я в наступление.

– ГДЕ ВАША ВИЗА? – процедила сквозь зубы мадам Гестапо, перебирая бланки в папке.

– Её нет.

– Почему?

– Потому что я её не сделал!

– Почему?

– Потому что её тут делают, по прилёту.

– Кто?

– Вы.

– Я?! – мадам Гестапо уставилась на меня, выпучив от возмущения глаза.

– Ну, в смысле, таможня.

– Вы моряк?

– Да, то есть, нет… Ааа, я сам уже запутался, кто я.

– Цель вашего прибытия?

– Туристическая.

– На какой срок вы прилетели в Панаму?

– На день.

– У вас есть билеты в отель?

– Нет… – промямлил я, понимая всю абсурдность своего положения. Ни визы, ни билетов, лишь только сомнительная яхта в неизвестном порту, с адресом в смс на телефоне.

– У вас есть билеты на автобус?

– Нет…

– Вас встречают?

– Да… Нет… Я не знаю…

– Оружие, наркотики, запрещённые вещества везёте?

– Только гречку! И ту потеряли.

– Что?! – мадам Гестапо уставилась на меня, встав со своего места.

Прошло 20 минут…

Мою сумку тщательно проверили, перевернув и просканировав досконально по миллиметрам. Меня провели через детектор, затем обыскали, вывернув носки, карманы, прощупав подмышки и волосы на голове, как если бы я вёз контрабандой наркотики.

– Простите… Я пошутил, нервы… Вы поймите, рейс задержали, мой багаж потеряли. Меня ждёт команда в порту на яхте, а может и не ждёт, потому что я опоздал на сутки. Кроме них, я никого не знаю в Панаме. Вы же проверили сумку, там нет ничего запрещённого. Я вам правду говорю. Извините, что накричал на вас. Просто накипело уже. Хожу тут, как осёл между двумя стогами сена, а толку нету.

Мадам Гестапо какое-то время смотрела в бланки в папке, затем, захлопнув её, спросила.

– Вы моряк?

– Нет…

– Где ваша виза?

– Её нет.

– Почему?

– Я её не сделал.

– Ну, так сделайте.

– Где?

– Это уже не ко мне, следующий!

Прошло ещё… n минут.

– ЗДРАВСТВУЙТЕ, это опять я! Я буду ходить сюда всю ночь, если это потребуется, и донимать вас. Поставьте мне визу, иначе я не уйду!

– Паспорт, пожалуйста! – не выдержав, рявкнула мадам Гестапо.

Переглянувшись с коллегой, она выругалась на испанском и поправила кобуру с пистолетом на ремне. Затем пролистала мой паспорт постранично в обе стороны.

– Пауэл Опанаасээнко… Гранде проблема… Итак, вы откуда у нас?

– Я из России!

– Цель прибытия?

– Туризм!

– Вас встречают?

– Встречают!

– Кто?

– Друзья!

– Вы моряк?

– Нет!

Мадам Гестапо шлёпнула массивную печать на странице паспорта и прошипела на испанском:

– Пшёл вон! Уматывай, пока я пистолет не достала.

Итак, подведем итоги: Игорь ушел на свой рейс, багаж потеряли, визу насилу дали, остался следующий пункт – мой трансфер до яхты. Если машины нет, будет очередная история с открытым финалом. Продолжение следует…

Я вышел на первый этаж аэропорта. Мерцающие светильники, серые стены и пустой коридор создавали ощущение, что аэропорт вымер, пока я проходил таможню. Сердце судорожно колотилось, мозг же соображал, перебирая варианты дальнейших действий. Автобус, такси или пешком?

– Пауэл! Оу! Пауэл! – меня окликнул высокий темнокожий мужчина в бейсбольной кепке, с недельной щетиной на щеках. Рядом с ним стояла симпатичная девушка-мулатка в летнем сарафане в синий цветочек.

– Ура! Он меня дождался! – обрадовался я и выдохнул весь груз переживаний. Ну, хоть здесь мне повезло.