Иранцы: личный опыт

От всего сердца благодарю моего замечательного мужа Бехруза, без которого эта книга никогда не была бы написана.

Предисловие

Данная книга является электронной версией моей первой книги про Иран – «Эти поразительные иранцы», опубликованной издательством АСТ («Астрель») в 2007 году. Работа над книгой была начата еще в 2004 году.

В те годы мне самой было немногим больше двадцати, и, как показала практика, читатели и читательницы этой книги также были молоды, полны надежд и веры в свое будущее. Поэтому я решила не подвергать свои личные воспоминания жесткой цензуре, хотя теперь многое и видится по-другому. Раз в свое время они стали вдохновением для других и кому-то помогли найти верный путь, значит, книга была написана на правильном языке. И не стоит менять его только потому, что сама я стала взрослее.

Но многие реалии Ирана и связанные с ним факты за это время кардинально изменились. Поэтому в части информационного материала книга была полностью переработана и значительно дополнена, чтобы отвечать требованиям сегодняшнего дня.

Вступление Долой стереотипы!

Что мы знаем об Иране? Что там едят халву и носят чадру? Увы, наши познания черпаются в основном из телепередач и обиходных представлений о «жизни мусульманского Востока», «шейхах и гаремах» и «лагерях по подготовке террористов». Для многих россиян Иран от Ирака отличается лишь одной буквой в названии.

Неудивительно, что, попав в современную Персию, россиянин иcпытывает культурный шок. Вместо обещанных выкриков «Долой Америку!» и «Долой Израиль!» его ждет неплохое знание многими иранцами английского и весьма критическое отношение к политике собственного правительства. Вместо черной чадры красавицы-иранки облачаются в стильные халатики-манто. И главное – никто не собирается резать «неверных» иностранцев. Это вовсе не значит, что в Иране нет ловушек и опасностей. Но вы рискуете оказаться к ним совершенно не готовы – по причине все той же нехватки информации. И нет смысла винить в этом СМИ: широкую публику жизнь простых иранцев волнует куда меньше, чем обогащение урана и «ужасы исламизма», и пресса идет у нее на поводу…

Итак, в Иране вы обязательно столкнетесь с неписаными законами. Причем у туриста нестыковки восточной логики вызовут лишь легкое раздражение. Если же вам предстоит провести в Персии больше одной-двух недель, вы, сами того не ведая, рискуете не раз оказаться в малоприятной ситуации. Помните: Иран – чужой монастырь, и душевный прием вам гарантирован лишь при условии, что вы не станете навязывать свой устав. Впрочем, человеку вежливому и деликатному соблюдать это правило будет несложно. Эта книга – для тех, кто хочет узнать правду о стране, мнение о которой в мире сложилось, мягко говоря, неоднозначное.

Вы познакомитесь с менталитетом, общественными отношениями и повседневной жизнью иранцев. Есть тут и главы, посвященные основам персидской экономики и политическому устройству, но автора куда больше интересовала психология нации и ее культурное наследие. Перед вами не специализированное востоковедческое издание, а скорее, мемуары с элементами путеводителя, который подойдет любому, чей путь лежит в Иран. Вы узнаете о правилах этикета и о том, как на самом деле иранцы относятся к исламу. Один из разделов посвящен иранским традициям и государственным праздникам. Подробно рассказывается о том, как туристу получить визу в Иран, как попасть в страну и каким транспортом лучше пользоваться.

Автор делится собственными впечатлениями о путешествиях по Ирану и жизни в иранской семье. Хочется верить: прочитав книгу, многие расстанутся хотя бы с некоторыми предрассудками и стереотипами, сложившимися об Исламской Республике Иран.

2004 год. Мы в гостях у нашего друга Мустафы. В этот дом его семья переехала буквально на днях, диван пока не привезли, и мы с комфортом располагаемся на ковре и подушках. Улыбчивая хозяйка Мошган-ханум разносит ароматный чай и сладости. Народ уже успел обсудить все новости за обедом, накрытым прямо на полу, на традиционном софре: мужчины говорили о работе, женщины – о детях. Молодежь устраивается у телевизора – посмотреть новости Би-би-си. Хотя официально спутниковое телевидение запрещено, «тарелка» прячется на балконе практически любой квартиры. Бехруз и его брат отлично владеют английским и, когда весь экран заполняет насупленная физиономия Джорджа Буша-младшего, начинают оживленно переводить его речь Мустафе. Тот только отмахивается: мол, эту чушь про ось зла и ядерную программу Ирана мы слышали не раз. Иранцы так привыкли к постоянным угрозам со стороны США, что счет недавнего футбольного матча их волнует куда больше, чем очередное обещание сбросить бомбу на Тегеран. Я – единственный зритель, который слушает выступление Буша со страхом. Ирак, Афганистан – история недвусмысленно намекает на то, кто будет следующим. Мой любимый Тегеран. Моя новая семья. Мой муж. А может быть, все обойдется?

Рядом со мной пристроился еще один зритель – Мехса, дочка Мустафы и Мошган. Ей всего десять лет, но она уже учится профессиональным приемам рисования у мамы, и картинки получаются – загляденье. Сейчас она раскрашивает ярко-зеленую листву на фоне голубого акварельного неба. Высунув язык от старания, рисует желтый овал солнца над серо-коричневыми крышами. «Пусть всегда будет солнце», – проносится у меня в голове строчка знакомой с детства песни. И я перевожу взгляд на лицо упитанного американского президента, распинающегося по поводу того, какую угрозу представляет для мира Иран в целом и его жители в частности. Мехса все рисует и рисует, не обращая внимания на телевизор и не зная, что, быть может, решается ее судьба. Она, конечно, видела репортажи из предвоенного Ирака про девочек ее возраста, которых обучали прятаться в бомбоубежище. Может быть, папа сказал ей, что это просто такая игра. И уж конечно, промолчал о том, что скоро и ей, возможно, придется учиться тому же…

К счастью, Джордж Буш – младший Иран не атаковал. В самом Иране сформировалось «условно либеральное» крыло политиков, выступавших за переговоры США с целью отмены санкций в обмен на замораживание Ираном ядерной программы. В 2015 году прошли, казалось бы, удачные переговоры по иранской ядерной сделке в Лозанне (тогда президентом США был Барак Обама). Центрифуги остановили, санкции сняли. Западные компании устремились в Иран, на новые, едва открывшиеся рынки. Казалось бы, в развитии отношений Ирана с миром настала новая эпоха.

Увы, после прихода к власти в США Дональда Трампа сделка была фактически сведена на нет. Европа противилась, но мнение ее политиков не волновало Америку. И теперь уже упитанный Трамп вещает с экранов о том, какую угрозу представляет для мира Иран. Все вернулось на круги своя, как случалось уже не раз.

Мехса тем временем закончила университет и в этом году готовится к свадьбе. Скоро уже ее дочь будет рисовать акварелью зелень на фоне голубого неба. Президенты приходят и уходят. Для простых людей в лучшую сторону ничего не меняется.

Часть

I

Иран и иранцы

Глава 1 Салям! Приветствие и знакомство

Воспитанность – это работа души. Низами

С самолета я выходила на негнущихся ногах. Замечательная московская осень наградила простудой – с температурой под тридцать девять. После трех с половиной часов полета хотелось лечь на что-нибудь горизонтальное и тихо умереть. При этом мое пальто было рассчитано на московские пять градусов, а никак не на тегеранские плюс двадцать. Но то было единственное мое одеяние, хоть отдаленно соответствовавшее исламским канонам. От мысли, что ни платок с головы стянуть, ни расстегнуться нельзя никак, становилось еще хуже. Окончательно доконала проверка паспорта. Ни с первой, ни даже с третьей попытки нужную визу в нем найти не смогли. Видно, кто-то в посольстве перестарался с клеем – расцепить страницы не было никакой возможности. Хорошо, хватило ума запомнить страничку, которую я срывающимся голосом и назвала паспортисту.

А потом… Потом меня (плюс огромный пакет с гжелью, который я уже почти грохнула на каменный пол) подхватил Бехзад, старший брат Бехруза – моего любимого, ради которого и совершалось это путешествие. Он тут же принялся отлавливать мои здоровенные чемоданы на багажной ленте. Мне она была примерно по пояс: без Бехзада единственной альтернативой было бы взобраться наверх, сесть на свой чемодан и крутиться, пока работники аэропорта не снимут. От неожиданности я даже не поздоровалась и сумела лишь недоуменно спросить что-то вроде:

– Ой… А где Бехруз?

– Бехруз? Ну, он дома. Спит. Знаешь, он очень устал…

Тут меня пришлось подхватывать второй раз. Глядя на мою побледневшую физиономию, Бехзад вздохнул:

– Паша. Я же пошутил…

Тут до меня, наконец, дошло, что и Бехзада рядом быть не должно – таможню я еще не проходила. Зато с ним мы ее «прошли» очень быстро: при наличии связей в аэропорту достаточно махнуть кому-то рукой – и дело сделано. Уже позднее выяснилось: чтобы пробиться к паспортному контролю, братец устроил целый скандал, размахивая гидовским удостоверением.

В зале ожидания собралась вся семья. Помню только, как сначала вцепилась в Бехруза, потом обнималась с его мамой Фатимой, сестрой Бехназ и даже со строгим папой Хоссейном. Мы быстро загрузились в два такси, и меня повезли мимо сияющей огнями площади Азади в неведомое далёко. «Далёко» – то есть квартиру семейства – я уже знала по любительскому видео. И потому Бехназ постоянно смеялась: «Паша, давай я тебя ущипну! Ты не спишь, ты тут на самом деле!»

Все дружно принялись втаскивать чемоданы в мою комнату, смеяться и говорить, говорить… Я сама не заметила, как стала повторять фразы на фарси, что вызвало у всех бурный восторг, плавно перешедший в неконтролируемый хохот. К тому же еще и пыталась что-то объяснять на языке жестов, поскольку «переводчик» за мной не поспевал. И… И вдруг поняла, что нигде и никогда еще люди не были так искренне рады меня видеть. Никто и нигде (родители, конечно, не в счет) так меня не любил. Я с ними всего несколько часов – а кажется, знаю всю жизнь. И это не гипертрофированная вежливость или притворство – невозможно ТАК притворяться (а если да – то какая разница, коль мне с ними так хорошо?). Я и с лучшими моими друзьями чаще молчу, чем говорю, а вот с ними общаюсь с огромным удовольствием. И даже называю Бехназ и Бехзада своими сестрой и братом. А Бехрузовых родителей – папой с мамой. У меня появилась вторая семья.

Что я там рассказывала про температуру и плохое самочувствие? Благополучно проболтав с семьей до трех часов ночи, я обо всем этом совершенно забыла. Правда, не позабыли они: весь следующий день мне носили чай с фисташками и прочими вкусностями. И всячески обихаживали и развлекали. Неплохой, кстати, способ лечения: я выздоровела через день, хотя обычно простуда растягивается на неделю.

Радушное отношение иранцев к иностранным гостям объясняется многими причинами. Жителям достаточно закрытой страны любой иностранец интересен по определению. Неважно, что говорит на незнакомом языке. Ему все равно помогут, чем могут, проводят, покажут, а то и чаем угостят – даже если познакомились с ним пять минут назад. Студенты и просто образованные люди в городах не упускают возможности попрактиковаться в английском. Русскому туристу не стоит удивляться, если его примут за немца, а то и за шведа. К жителям Германии в Иране более-менее привыкли – приезжает немало бизнесменов. На втором месте из западных стран по частоте посещения – Италия. Можно встретить немало японцев: со Страной восходящего солнца у Исламской Республики налажены прочные торговые связи. Китайцев очень много, но чаще они приезжают с деловыми целями: Китай за время санкций стал одним из важных торговых партнеров Ирана. По бизнесу часто приезжают граждане Турции и ОАЭ.

Естественно, к священным для мусульман местам в святые города Ирана устремляется немало жителей стран Персидского залива. Но вот россиянин – птица редкая. И все же на базаре можно услышать произнесенное с жутким акцентом «здравствуйте» – иные иранцы еще помнят уроки разговорного русского, которые им преподали наши военные инженеры или строители Исфаханского металлургического комбината во времена СССР. С Советским Союзом и Россией ассоциации по большей части положительные: русских здесь считают чрезвычайно образованным и вежливым народом. Хотя дело не обходится и без расхожих стереотипов. Иранец будет поражен, если вы попросите его выключить кондиционер: «Тебе холодно?! Как же так, ты же из России?!» В иранских школах подробно рассказывают о неудачных для Ирана войнах с Россией в XIX веке и потерянных им областях – у нас же этому моменту истории уделяют куда меньше внимания. С другой стороны, оккупацию Ирана Россией и Британией во время Второй мировой войны большинство персов представляют себе смутно. В любом случае вы окажетесь среди друзей, уважающих нашу страну. Иранцы хранят память об СССР как о государстве, способном бросить вызов самой Америке, хотя сегодня и вынуждены признать, что «Россия – это не Европа»…

Не хотите ударить в грязь лицом? Стоит заучить расхожее приветствие. В устах иностранца звуки родного фарси неизменно приводят персов в экстаз.

«Салáм» примерно соответствует нашему «привет». «Салáм алéйкум» («мир вам») – более уважительная форма, и если так поприветствовали вас, следует ответить: «Алéйкум ас-салáм» («и вам мир»). Но одним «здрасте» в Иране не отделаешься. Вежливый человек сразу спросит: «Хáле шомá четóре?» («Как Ваше здоровье?») или же «Хáле шóма? Хýби?» («Ваше здоровье? Хорошо?»). Не удивляйтесь, если собеседник задаст тот же самый вопрос практически одновременно с вами, после чего и отвечать вам придется в один голос: «Хýбам, мóтшакерам» («Спасибо, хорошо»). Ну а если иранец первым осведомился о вашем здравии, ответив, не забудьте переадресовать тот же вопрос ему, дабы не позорить нашу, столь вежливую в глазах персов, нацию.

В отличие от арабов, у персов нет сложной системы имен, отчеств и фамилий. В официальной обстановке иранцы обращаются друг к другу по фамилии, ставя перед ней уважительное «агхáйе» («мистер») или «ханýме» («миссис», «мисс») (например, «хануме-Хоссейни») («е/э» или «йе» – часть грамматической связки слов). Знакомых можно называть и просто по имени, однако им будет приятно услышать уважительную приставку, которая в этом случае ставится после имени («Эхсан-агха»). Если собеседник – ваш близкий друг, имеете полное право поставить после его имени словечко «джáн(ам)» («джýн(ам)»), что переводится примерно как «душа (моя)» и употребляется повсеместно. Иранец никогда не удивится подобной манере вести разговор. Его скорее поразит обращение без уважительных приставок или хотя бы традиционного «азизам» («дорогой мой»).

В Иране не меньше, чем в России, любят дарить и получать подарки. Даже если вы отправляетесь в деловую командировку, захватите с собой хотя бы пару матрешек и несколько плиток русского шоколада. Матрешка – традиционный символ России, а в Персии – стране сладкоежек – хороший шоколад делать не умеют (что с лихвой искупают другие сладости, о которых будет рассказано ниже). Сувенирчики понадобятся, если, к примеру, гостеприимный местный житель отвезет вас на другой конец города и наотрез откажется брать деньги (бывает и такое!). Партнеры по переговорам тоже не сочтут красивые коробки с шоколадом или дорогой одеколон взяткой и примут подарок с радостью. Знакомым иранкам наверняка придется по вкусу русская гжель или хохлома. На ура идут и расписные самовары (в Иране делают свои, но расписывать тут их не принято).

Глава 2 Харам, или «запретное»

Не тот умен, кто умеет отличить добро от зла, а тот, кто из двух зол умеет выбирать меньшее. Аль-Харизи

О том, что Иран – это исламская республика, где царит сухой закон, а женщины обязаны «заворачиваться в чадру», знает каждый. Однако далеко не всем известно, что правила мусульманского законодательства распространяются и на иностранцев. Не удивляйтесь, если иранские друзья не предупредят вас о возможных сложностях: за сорок с лишним лет, прошедших с момента Исламской революции, они настолько свыклись с навязанными (или избранными – это для кого как) нормами, что могут попросту забыть вас проинструктировать. Для читателей, с Кораном незнакомых, акцентируем внимание на трех основных моментах: запрете на употребление, производство и продажу алкоголя, необходимости придерживаться «исламской» формы одежды и на повальной половой сегрегации.

С алкоголем проще всего: иранский закон относится к нему так же, как российский – к наркотикам. Хотя официально в некоторых местах страны запрет на продажу спиртного не действует (в частности, на территории посольств и в христианских храмах для религиозных нужд – продажей и распределением спиртного руководят армянские общины), в Иране с «зеленым змием» лучше дела не иметь. Поговаривают о том, что небольшое количество крепких напитков можно провозить «для личных нужд», но рисковать не стоит – иностранца-«контрабандиста» ждет серьезная нервотрепка. Иранские полицейские страдают полнейшим отсутствием чувства юмора…

Сама я алкоголь в страну не провозила, но от своего соотечественника услышала следующую историю.

«Я сразу понял, что основная проблема в Иране – это сухой закон. А потому решил как следует подготовиться к поездке и запасся тремя бутылками коньяка «для личного пользования». Увы-увы! Увидев коньяк, таможенники, весьма слабо владевшие английским, принялись объяснять на пальцах, что запретного плода я привез многовато. В конце концов самый авторитетный на вид взял бутылки и поманил меня за собой, в сторону туалета. Где при мне спустил их содержимое в унитаз и с ехидной улыбкой вернул тару. Мол, мы сами не пользуемся и тебе не дадим…»

Кстати, несмотря на все строгости в Иране все же «употребляют» – было бы желание. Люди не особо состоятельные пьют местный самогон или самодельное вино, которое конспирации ради продается в невинных пластиковых бутылочках. Средний класс позволяет себе дорогой алкоголь, который ввозят в страну контрабандой – стоимость его при этом взлетает до небес.

И все же алкоголь здесь не является важной частью социального общения, в отличие от России. Большая часть иранцев искренне его не понимают и не принимают. Если в Иране пьют – то в сугубо мужских компаниях. За годы, проведенные в Иране, ни разу не видела, чтобы выпивали женщины. В дом пришли гости? Никаких бутылок на столе… И ни-ни пить при детях. Моим русским спутникам-мужчинам предлагали некое малопрезентабельное местное вино. Лично мне – нет. Это считается невежливым.

А вот с наркотиками в Иране ситуация неблагоприятная. Несмотря на то, что за провоз и хранения полагается суровое наказание – вплоть до смертной казни. Но особых развлечений у народа нет, а под боком Афганистан с огромными полями мака.

Традиция курения опиума сложилась в Персии очень давно. Раньше и вовсе почти в каждой семье имелся небольшой запасец – чтобы гостей угощать. Некоторые историки считают, что применявшийся в обиходе неочищенный опиум сам по себе был не столь опасен. Но пагубное увлечение сыграло с персами злую шутку. Колонизаторы-англичане в свое время быстро смекнули: управлять народом, чей мозг затуманен парами дурмана, куда легче. Они научили персов очищать опий – известно, что чем чище наркотик, тем сильнее его действие и тем быстрее возникает зависимость. Правда, опиумная чума очень быстро перекинулась и в Туманный Альбион…

В Иране в начале ХХ века употребление опиума было почти нормой. Настолько, что во времена модернизации страны (начиная с 1960-х) иранское правительство было вынуждено выдавать пожилым людям купоны на получение строго ограниченных доз в аптеках. Жесткие исламские законы после революции 1979 г. отчасти задавили национальный порок. Несмотря на то что в «борьбе за трезвость» меры применялись жестокие, сегодня наркомания признается болезнью, а не пороком. В стране используется метадоновая заместительная терапия, другие современные методы лечения. При этом наркобаронов и контрабандистов никто не жалеет: около 80—90 % смертных казней в год по стране приходится именно на преступления, связанные с оборотом и хранением наркотиков в особо крупных размерах.

Западная благодать в виде «экстази» и прочей «синтетики» потихоньку проникает и в Иран – страдает в основном молодежь, хотя эти наркотики получили меньшее распространение, чем традиционные.

По иранскому ТВ крутят ролик социальной рекламы, основанной на реальных событиях. Двое парней, наглотавшись «экстази», отправились гонять по городу на машине. Учитывая местный стиль вождения, понятно, что полиция не сразу поняла, в чем дело… Одному из ребяток взбрело в голову выйти и купить сигареты. Он и вышел – на скорости 60 км/ч. Друг, сидевший за рулем, его крика не слышал, а через полчаса забеспокоился. И, недолго думая, вышел сам – уже на 80 км/ч. Назидательный ролик отличается редким реализмом – вот только неизвестно, удастся ли достучаться до иранской молодежи.

Теперь о том, как в Иране принято одеваться. Всем женщинам необходимо соблюдать хиджаб – исламскую форму одежды. Должны быть закрыты все части тела, кроме лица, кистей рук и ступней. Слишком яркая и обтягивающая одежда непозволительна. Бижутерия и макияж не запрещены, и иранки красятся куда ярче европеек. Чадра сегодня обязательна только при посещении мечетей и священных для мусульман мавзолеев. В повседневной жизни популярны легкие и стильные халатики с поясками, которые иранцы называют манто. Носят их с брюками, набросив на голову платок. В правительственных учреждениях, банках и прочих официальных заведениях сотрудницы обязаны носить если не чадру, то макнаэ (похожее на традиционный головной убор монахинь). Лицо открыто, но шея и волосы надежно скрыты от посторонних глаз.

Определенные ограничения в одежде предусмотрены и для мужчин. Им нельзя носить шорты (у мужчины ноги должны быть закрыты до колена, а лучше – и ниже), все ходят в брюках. Молодые люди летом носят майки с коротким рукавом, но люди постарше стараются выходить на улицу только в строгих рубашках. Показаться с голым торсом на людях – верх неприличия и строжайше запрещено.

Чадра – лишь один из многочисленных видов национальной одежды. К примеру, в курдских провинциях есть весьма оригинальные и симпатичные костюмы и платья, хотя и не слишком «исламские». В деревнях и городках, что подальше от центра, люди могут одеваться очень консервативно, но при этом чадру практически не носить. В больших городах – другое дело… Да это и просто удобно – взял, накинул и пошел. Между прочим, чадра отлично скрывает изъяны фигуры. Но «накинул и пошел» – это если ты с девяти лет эту чадру носить приучалась. Моя первая попытка чуть не закончилась разбитым лбом, поскольку я с ходу зацепилась за подол. И руки заняты – иначе как эту занавеску без застежек на себе удержишь? Иные местные жительницы при необходимости освободить руки легко и непринужденно удерживают чадру… зубами (то есть уголками рта – ведь тряпка закрывает всю голову и щеки). Продвинутые тегеранки на таких смотрят с легким презрением – «деревенщина», мол.

С манто все сложнее, чем кажется на первый взгляд. Еще десять лет назад все манто были примерно одного покроя и однотонные. Сегодня в крупных городах они крайне разнообразны, а летом манто можно носить и в расстегнутом виде (поддев вниз майку, конечно). Есть и свои модные тенденции, ежегодно меняющиеся.

В целом хиджаб неудобен, но защищает кожу от яркого южного солнца. Я в середине осени (!) умудрилась себе в Исфахане лицо обжечь, а если бы на мне маечка с шортиками была? Однако ткань довольно тонкая, и когда она светлая, какой-нибудь внимательный «страж революции» вполне может рассмотреть что-то не то. То есть хочешь ходить в белом – поддевай еще что-то и тихо варись. Может быть, поэтому большинство иранок предпочитает темные тона в одежде?

По поводу закрытости женского тела мне все очень доходчиво объяснила в Тегеране студентка медвуза: «Женщины в Европе – идиотки! Скажи честно, сколько у вас импотентов? А простатит процветает? А у нас этого нет. Во-о-бще! А чего вы хотите? У вас мужики постоянно в напряжении. Наши женского тела не видят, зато когда надо – у них все прекрасно работает!»

Половая сегрегация в иранском обществе предписана законом. Вот несколько простых правил, о которых должен помнить всякий турист.

Даже путешествующие вместе муж и жена должны воздерживаться от проявления своих чувств в общественных местах. Позволительно держать друг друга за руки, но чересчур открытое проявление нежных чувств способно привлечь к вам нежелательное внимание стражей закона. Сами иранцы нередко преступают этот закон, но они знают, где и когда можно расслабиться, а вы – нет.

Если никаких документов, подтверждающих законный брак, у вас не имеется, отнеситесь к приведенному выше правилу в три раза внимательнее. Иностранным парам в этом смысле легче: проблемы репродукции иностранцев иранцев не волнуют. В этом случае вас легко поселят в один номер, не спрашивая никаких бумаг (достаточно назваться «мужем и женой»). Но если вы путешествуете в компании перса или персиянки, к вам отнесутся со всей строгостью. Более того, для вашего спутника или спутницы последствия могут оказаться куда серьезнее, чем для вас самих.

Сексуальные отношения вне брака преследуются по закону и еще совсем недавно строго карались – вплоть до длительного тюремного заключения. Порой западные средства массовой информации трубят об очередной женщине, которую собираются казнить за измену мужу. В подавляющем большинстве случаев речь идет о той или иной «леди Макбет Тегеранского уезда», убившей мужа сообща с любовником. И не стоит забывать, что наказание за измену равно полагается и мужу, и жене. Другое дело, что несовершенство законодательства обычно позволяет мужчине ограничиваться разводом с выплатой большого содержания. И все же повторюсь: такие дела редки, иранцы не любят выносить сор из избы, многие стремятся сохранить брак ради детей. Я уж молчу, что для доказательства измены необходимы показания как минимум трех свидетелей-мужчин…

Лет десять-пятнадцать назад юноше достаточно было посидеть рядом с девушкой на скамейке – и неприятности обеспечены. Сегодня, к счастью, ситуация иная. Не считая весенне-летнего обострения у полиции нравов, влюбленные могут гулять относительно свободно.

Пройтись по улице за руку не возбраняется, хотя при слишком пристальном внимании охраны порядка друг друга следует называть мужем и женой, честно глядя спрашивающему в глаза. Но вот поцелуи – это только в парке, только поздно ночью и только в самом темном и закрытом углу.

Гомосексуальным парам следует быть крайне осторожными. Не забывайте, что находитесь в стране, где за гомосексуализм официально полагается смертная казнь.

Согласно закону, если мужеложство будет доказано (для этого требуется не менее трех свидетелей-мужчин), обоих партнеров ждет высшая мера наказания. К лесбиянкам персы относятся снисходительнее: впервые или повторно уличенная в подобном преступлении подвергается избиению плетьми. Если и это не вразумит, то на третий раз смертной казни не избежать.

Впрочем, на практике судебных дел, касающихся гомосексуализма, рассматривается крайне мало. Раскрученные в СМИ дела при ближайшем рассмотрении содержат иные элементы: так, например, несколько лет назад были казнены двое юношей, в течение нескольких лет развращавших (или заставлявших насильственно вступать в сексуальные отношения) мальчиков из нескольких классов своей школы (школы в Иране раздельные). В этом случае и по российскому законодательству их бы упекли в тюрьму всерьез и надолго, и к дискриминации по признаку сексуальной ориентации это не имело бы никакого отношения.

При этом однополая любовь, как бы ни отрицало ее общество и закон, неизбежно процветает на почве строгой половой сегрегации. Во время прогулки по лесу на курорте у Каспийского моря мы как-то встретили пару юношей, обнимавших и целовавших друг друга, не скрываясь. Бояться им было нечего: полиции поблизости не наблюдалось, а в лесочек заглядывали лишь парочки – пофлиртовать друг с другом (то есть тоже совершить преступление).

Определенные ограничения ждут вас в транспорте. Мужчины заходят в автобус через переднюю дверь и размещаются в его передней части. Женщины, передав билеты водителю через ту же дверь, заходят в другую, в задней части салона. Замечу: дам по городу ездит ощутимо меньше, чем мужчин, и потому особенно приятно с комфортом расположиться в своей части автобуса, глядя на стиснутых на своей половине представителей сильного пола.

Мужская половина отделена от женской металлическим поручнем. Вагоны метропоездов в Тегеране смешанные, но два из них отведены исключительно для женщин, не желающих находиться в тесном помещении с незнакомыми мужчинами.

Дождливым вечером мы с Фатимой (мамой моего мужа) ждем у мечети автобус. Толпа на остановке разделилась на две очереди – мужчины спереди, женщины сзади. Но вот незадача: нерасторопный водила слишком сильно подал машину назад – и передняя дверь оказалась напротив женской шеренги. Тем временем мелкий дождичек превратился в настоящий ливень. И дамы решили штурмовать автобус, не перегруппировываясь. Народ ломанулся вперед, мы, не отставая, следом. Иранки, соблюдая правила, сразу направились в хвост. Увы, от передней части он был отгорожен: поручень шел наискосок, так просто не перелезть, но пассажирки бодро через него перескакивали.

Я как раз прикидывала, как лучше преодолеть барьер: проползти снизу или перепрыгнуть сверху, как сзади подошла Фатима. Женщина она крупногабаритная, сразу стало ясно, что для нее единственный способ пройти в другую часть – разбежаться и барьер снести. Подумав, мы решили не портить государственное имущество и уселись в мужском отделении. Нашему примеру последовало несколько других женщин.

– Сейчас дождь идет, все злые и места мало, – пояснила Фатима. – Так что водитель слова не скажет.

С видом победителей мы доехали до дома.

При входе в аэропорт и во время посадки на самолет обращайте внимание на указатели. В целях безопасности проводится личный досмотр всех пассажиров – естественно, мужчин и женщин досматривают отдельно. В некоторых официальных учреждениях также действует система раздельных очередей по половому признаку.

Школы для девочек и для мальчиков в Иране – раздельные. В некоторых университетах вход для юношей и девушек отдельный. Предполагается, что студенты будут сидеть в одной половине класса или аудитории, а студентки – в другой. Естественно, молодежь и не думает эти ограничения соблюдать.