Тантра, переданная шепотом

Глава 3
Круг Света

Чандра, пришла пора привнести свет в Пещеру Инициации», – говорит Лила на двадцать первый день. «Ты принесешь эту небольшую горящую масляную лампу ко входу в коридор и будешь сидеть в нескольких ярдах от нее в течение одного дня. На следующий день ты оставишь лампу на середине коридора и сядешь там. На третий день принесешь лампу к входу в Пещеру Инициации и останешься там. Таким образом, глаза твоей внутренней женщины постепенно снова привыкнут к свету и также к тебе. На четвертый день ты принесешь лампу в центр пещеры и сядешь. На пятый день поставишь лампу рядом с кроватью и будешь сидеть на кровати перед своей внутренней женщиной в течение двух дней. Когда ты будешь сидеть рядом с горящей лампой, чувствуй, что ты сам являешься пламенем, что ты являешься огнем, светом. Чувствуй, что ты пришел предложить свой свет твоей внутренней женщине. Отдай себя ей».

Она на мгновение останавливается и затем продолжает: «Я буду приносить пищу и новую зажженную лампу каждый день. Для туалета и омовения ты будешь использовать Пещеру Воды, она находится справа, непосредственно перед входом в коридор Пещеры Инициации. Но ты уже был там. Ты отлично знаешь все эти пещеры, – добавляет она с улыбкой. – На седьмой день я принесу ароматные масла, травы и особую пищу. Тогда ты инициируешь свою внутреннюю женщину в Круг Света, так, как я инициировала тебя. Помни одну важную вещь: пока ты инициируешь ее, она также инициирует тебя. Оставайся открытым и восприимчивым. Инициация произойдет с вами обоими. Каждый из вас предлагает что-то другому. Ясно ли тебе это, Милый?» – спрашивает она.

«Да, но что мне делать, если она станет взаимодействовать со мной, пока я сижу в свете?» – спрашивает он мягким голосом.

«Ты остаешься абсолютно пассивным. Твоя пассивность подскажет ей, что не время быть активной или что-либо делать. Она поймет, – отвечает Лила. – Теперь, Милый, возьми эту лампу и иди в коридор. Сиди там в своем свете и будь готов предложить его своей внутренней женщине. Помни, что эта женщина в пещере находится не снаружи тебя. Ты не отделен от нее, поэтому я называю ее твоей внутренней женщиной. Она отражает твою женскую энергию, твою Шакти. Люби ее, служи ей, почитай ее своей невинностью, святостью, искренностью. Лишь из этого измерения святости может она быть катализатором для твоей женской энергии, иначе она остается женщиной вне тебя. Тогда ничего не может быть передано тебе, встреча останется снаружи. Она может быть красива, но этого будет недостаточно. Лишь когда она становится богиней для тебя, твоя скрытая женская энергия просыпается, не прежде. До этого она лишь женщина и может пробудить твое желание владеть, твою ревность, твой ум! Женщина пробуждает внешнюю часть тебя, богиня пробуждает внутреннюю. Под внешним я подразумеваю действия, мотивированные твоим умом, под внутренним я подразумеваю действия, мотивированные твоим сердцем, твоим сознанием. Когда ум активен, ты всегда находишься снаружи себя, далеко, далеко от источника любви и осознанности. Ты потерян в убеждениях, идеях, концепциях – структурах, которые не связаны с реальностью, но являются лишь фантазиями о реальности. Тогда как пребывая в сердце, ты всегда внутри себя. Ты в источнике любви, и ты действуешь согласно с ним. Ты в полном контакте с реальностью. Ты в реальности, ты видишь вещи такими, какие они есть, без искажения. Все предстает перед тобой в своей чистой форме, в своем чистом естестве. Общайся с богиней, так чтобы пробудилась твоя женская энергия. Это первый шаг. Позволь женской энергии в тебе пробудиться, и за этим последует множество вещей. Ты общался со многими женщинами, Милый, но никогда с Богиней…»

Чандра останавливает ее шепотом, пока она еще не закончила предложение. «С тобой я с Богиней», – мягко говорит он, глядя вниз на землю.

Она берет его за подбородок и нежно поднимает его голову. «Милый, скажи это еще раз, глядя в мои глаза».

Чандра смущен, чувствуя, словно объясняется в любви.

«Не бойся, Милый, не бойся богини во мне, в тебе», – нежно говорит она.

«С тобой я с Богиней», – шепчет он, глядя в глубокие зеленые глаза Лилы. Следует глубокая тишина. Они смотрят в глаза друг другу долгое время, не двигаясь, почти не дыша. Ветер священности проходит через них. Чандра тает, растворяется в океане любви, в сердце богини, в святящейся темноте своей женской энергии, своей внутренней женщины. Его глаза закрываются, и он утопает в себе в блаженной мягкости, в безмолвной священности.

Когда, после мгновения вечности, он открывает глаза, Лила уже ушла, не оставив следов, как обычно. Рядом с ним горящая лампа. Он оглядывается вокруг – на деревья, растения, скалы, небо… «Спасибо», – говорит он, сложив руки в намасте. Он входит в тоннель, который ведет в коридор Пещеры Инициации. В тоннеле есть несколько поворотов, которые не дают свету проникать в Пещеру Инициации. После третьего поворота появляется длинный коридор в Пещеру Инициации. В начале коридора он ставит лампу, примерно в четырех шагах от места, где будет сидеть. Так он остается немного в тени, и Пема не может ясно его видеть. Он садится на одеяло, которое принес с собой. Лампа очень незначительно освещает коридор. Чандра смотрит на небольшое пламя, танцующее в темноте. Оно прекрасно. Он кланяется ему и приносит пламени безмолвную молитву. «Маленькая дочь солнца и луны, я твой слуга, я все еще в темноте. Можешь ли ты сделать меня одним из своих братьев..?» Потом он садится и пристально смотрит на свет пламени, позволяя свету проникнуть в него и соединиться с его внутренним светом.

Пема сидит на кровати, лицом ко входу в коридор. Она играет со светом и темнотой, темнота и свет играют с ней. Это оргазмическая игра: ее йони впитывает свет в ее темное лоно, и ее грудь предлагает свет темноте пещеры. Свет струится в нее, когда она вдыхает, и из нее, когда она выдыхает. Свет дышит через нее, дышит ею. Свет объединяет ее изнутри и снаружи в волну блаженства.

Она настолько поглощена этим потоком, что не сразу замечает свет в конце коридора. Но через некоторое время она видит вдалеке маленькую звездочку, яркую и острую. Она не знает, реальна она или нет, происходит это снаружи или внутри нее. Она даже не знает, закрыты ее глаза или открыты. Она нежно дотрагивается до своих глаз. Они открыты. Она останавливает их на этой яркой звезде. Подносит руки к глазам. Звезда исчезает. Она немного опускает руки и смотрит прямо вперед – звезда появляется вновь. Она закрывает глаза. «Свет смотрит на меня», – думает она. У нее возникает странное впечатление, что эта маленькая светящаяся звездочка в дальнем конце коридора имеет глаза, что это присутствие, которое смотрит на нее. Она открывает глаза, но ей больно смотреть. Свет слишком резкий для ее глаз. Тогда она снова закрывает глаза и чувствует светящееся присутствие. Она узнает присутствие. «Это он… Дающий Пищу здесь, он смотрит на меня», – говорит она себе с улыбкой. «Мммм… теперь он Дающий Свет!» И она смеется.

Пема открывает глаза и снова смотрит на свет. Она пытается увидеть его, но не может. Так что она просто чувствует его, потом чувствует свет и осознает, что между ними двумя очень небольшая разница. Они кажутся одним и тем же. Она закрывает глаза и позволяет длинному выдоху выйти из ее рта, пытаясь при этом расслабить глаза. Она хочет смотреть на этот свет, на этого Дающего Свет. Она открывает глаза и делает глубокий вдох, чтобы помочь себе впитать свет. Еще раз на выдохе она закрывает глаза. Возникает естественный ритм. На вдохе она открывает глаза и впитывает через них свет. На выдохе закрывает глаза и позволяет свету распространиться внутри, давая своим глазам время расслабиться и приготовиться вновь впитать свет. Ее глаза привыкли впитывать темноту, теперь им нужно привыкнуть снова впитывать свет. Осознав, что она есть лоно для света и темноты, Пема знает, что может впитать что угодно. У ее глаз, тем не менее, еще нет этой мудрости, им нужны время и забота.

Через ритм дыхания, открывая и закрывая глаза, она ощущает, что входит в состояние наподобие транса. Она не знает, открыты ее глаза или закрыты, находится свет снаружи или внутри. Вновь свет и темнота танцуют внутри нее, так же, как когда она дышала из йони в сердце. Та же волна блаженства захватывает ее, вызывая разные состояния и ощущения. Спокойнее, тише, неподвижней…

Чандра смотрит на маленькое пламя, и пламя смотрит на него. Пламя стало его другом. Оно больше не является объектом, оно стало личностью, богиней, божественным существом, смотрящим на него, улыбающимся ему. Происходит единение. Он чувствует, что его внутренний свет встречается со светом пламени. Встреча живая и яркая, мощная и мягкая одновременно. Пламя внутри него, пламя снаружи него, и они оба в одном и том же свете, излучают один и тот же свет.

«В свете мы едины», – вспоминает он, как говорила ему Лила, когда впервые инициировала его в Тантру. «Свет внутри, свет снаружи, свет в тебе, свет во мне… все это один и тот же свет, сияющий повсюду, внутри и снаружи. В свете мы едины. В свете нет различия между мужским и женским. В свете мужчина и женщина встречаются, и в этой встрече они исчезают как мужчина и женщина. Они становятся тем, что они есть в своей основе: Светом. И постепенно ты тоже увидишь, Милый, что в глубокой встрече мужчина и женщина создают свет. Мы есть свет с разной полярностью. Я отрицательный свет, ты положительный свет. Все есть свет. Один холодный, другой горячий. Если объединить их в глубоком объятии, вместе они создадут свет невероятной силы. Ничто не может сравниться с мощью этого света…»

Встреча света внутри создает огромную энергию в его теле. Иногда это возбуждает его сексуальный центр, и он долгое время сидит с полностью эрегированным лингамом. Нет сексуального чувства или мысли. Это просто чистая энергия, поднимающаяся в его лингаме. В другие времена свет ярко светит в его сердце, и слезы благодарности струятся из его глаз. А иногда свет пульсирует меж его глаз, и огромное пространство ясности и тишины открывается внутри него. Свет танцует сквозь него, движется, куда хочет, открывая в нем двери. Он просто отпускает, отдается и позволяет свету быть внутри него, не вмешиваясь и ничего с ним не делая. Он позволяет себе быть Светом, исчезнуть в нем.

Лила приходит, чтобы принести еду. Она молча ставит перед Чандрой тарелку и затем уходит. Он не голоден, но знает, что его телу нужна пища. Он проходил раньше несколько ретритов и знает, что всегда наступает момент, когда он чувствует, что один только воздух может насытить его. Но Лила всегда настаивает на том, что он должен есть: «Никогда не мучай свое тело. Будь нежен со своим телом, будь любящим и заботливым. Давай ему легкую пищу, свежую воду и любовь, и твое тело будет благодарным и поддержит тебя в твоей медитации».

Он съедает немного. Вкушать пищу, которую приносит Лила, ценно. Он всегда чувствует, что это больше чем пища – она содержит любовь, и это самая вкусная часть. Он встает и несет тарелку к входу в Пещеру Инициации. Пока он идет, он ощущает, что все его тело светится новым качеством силы, такой яркой, такой лучащейся. На мгновение он останавливается у входа в пещеру, просто ощущая темноту, приятную энергию, исходящую оттуда, и он чувствует, как прекрасно было бы просто отпустить себя в нее, исчезнуть в ней. Он забирает пустую тарелку с правой стороны и, когда поворачивается, чтобы вернуться к маленькому пламени, слышит нежный голос, идущий из темноты: «Спасибо». Он улыбается и медленно идет назад.

Пема не ест. Она не может двигаться. Это слишком большое усилие и слишком большое беспокойство – двигаться, есть. Свет, темнота, внутри, вовне… многое можно впитать. Она ложится и чувствует свое тело. Оно – одно большое лоно, полное света. Она чувствует себя одним огромным животом, беременным светом, звездами, природой. Словно все существование содержится в ее животе. Он такой тяжелый и одновременно такой легкий. Она вдыхает и выдыхает свет, и темнота вокруг нее неуклонно становится плотнее и живее. «Темнота и свет – это два красивых любовника. Они рождают целую вселенную в великом оргазмическом объятии», – вспоминает ее сердце слова Ламы.

Свет движется в ее йони, в ее сердце, в ее глазах… Вдох, выдох… Это ритм, волна, которой она отдается день и ночь, пока на второй день маленькая звезда в конце коридора не приближается к ней и не останавливается на середине коридора. Теперь она различает за ней форму, фигуру мужчины, но не видит лица. Это слишком, слишком неожиданно, как ей кажется. Она боится. Ее захватывает страх. Она не хочет видеть мужчину и не хочет быть увиденной мужчиной. Она забыла, как выглядит. Она забыла, что обнажена. Она не хочет выходить из сладостного комфорта темноты. Она встает и идет в Пещеру Воды. Входит в воду, закрывает глаза и дышит глубже, чем обычно. Ею снова овладевает страх. Столько дней она чувствовала себя так непринужденно, так высоко, так глубоко, и вдруг в считанные секунды она упала в холодное пространство страха. Она почти забыла это пространство в себе. Но оно все еще там. Она дышит в него, чтобы по-настоящему его почувствовать, не убегать от него, но встретить лицом к лицу. К ней приходит много вещей: страх снова общаться, страх снова разговаривать, страх быть увиденной… Она вспоминает слова последнего Мастера, которого она посетила перед тем, как попасть сюда: «Несмотря на страх, двигайся вперед».

Она плавает в ванне, позволяя телу расслабиться, позволяя всему в себе расслабиться. Она позволяет своему страху быть, принимает его, обнимает его. Словно мать маленького перепуганного ребенка, она лелеет себя с нежностью – она мать, и она ребенок. Она осознает, что быть напуганной – нормально. Это нормально – позволить страху быть, принять свое состояние страха. И в этом принятии страх вскоре исчезает, и открывается прекрасное пространство неизвестного. «Я не знаю, что произойдет, когда вернется свет, или Дающий Свет, или что-то еще. Я просто не знаю», – думает она. «Так почему же я должна бояться того, чего не знаю? Почему бы не пригласить неизвестное, новое, свежее, неожиданное, сюрприз… с радостью, с невинностью вместо страха?» – спрашивает она себя. И ответ приходит из ее сердца и также из живота: она смеется. Она смеется как ребенок, счастливая, в восторге, готовая к новому приключению. И она ощущает себя как ребенок, уязвимой и храброй одновременно. И это пробуждает в ней столько радости.

Время изменило свой ход для Чандры. Он сидит, ест, спит… и переживает себя как свет. Чистый свет, не связанный со временем и пространством. Открыты глаза или закрыты, свет есть. Когда он смотрит по направлению к Пещере Инициации, то видит невероятную темноту, мощно притягивающую. Он ощущает стремление позволить своему свету проникнуть в темноту, быть охваченным темнотой.

Наконец, на третий день, он приносит свет к входу в Пещеру Инициации и садится за ним. Прямо перед собой он частично видит пещеру и сидящую в ней женщину. Она сидит примерно в десяти шагах от него. Он не видит ее лица, что усиливает ощущение тайны. Словно темнота обнажает перед ним свою форму. Он глубоко тронут.

Пема смотрит на Дающего Свет. Свет горящей лампы освещает его, и она ясно его видит. Он есть свет, она это чувствует. И больше нет страха встретить его, встретить свет, видеть или быть увиденной. В ней есть лишь радостное приглашающее пространство. Она смотрит на него и, по мере того как она вдыхает, она вдыхает его в себя, и когда она выдыхает, она отдает себя ему. Тот же ритм, то же дарение, которое открывалось в ней в потоке с темнотой и со светом в ее матке, теперь происходит с Чандрой, Дающим Свет. Волна возвращается с новыми красками, с новыми ощущениями. В этот раз она ощущает себя более сексуальной, более заземленной в своем теле. Она вбирает его в свою йони, позволяет ему двигаться глубоко в свою матку, вверх по направлению к сердцу, где он наполняет ее груди, и из этой наполненности она выдыхает и полностью отдает себя ему. Она возвращает ему его свет со своим собственным ароматом в нем, со своим собственным сердцем в нем.

Чандра потрясен. Он не знает, что делает Пема, но чувствует, что что-то исходит от нее. Он чувствует любовь, чувствует доброжелательность, чувствует призыв. Он продолжает смотреть и сиять из своего сердца, из всего своего тела своим внутренним светом. Он – пламя, он – Дающий Свет… Иногда его тело просит о сне, и он ложится. Ощущение, словно он ложится в свете, спит в свете. И из этого глубокого сна он возвращается и снова садится в свете.

На четвертый день он идет, чтобы набрать воды и провести свои туалетные процедуры в Пещере Воды. Он встает и проходит весь путь назад вниз по коридору. Ему трудно двигаться. Он боится нарушить тишину, царящую тайну. Когда через некоторое время он возвращается к входу в Пещеру Инициации, то с удивлением обнаруживает там Лилу. Она принесла новую лампу и пищу. Она нежно гладит его по лбу. Она улыбается. В ее улыбке столько света. Чандра кланяется ей, и она молча уходит. Он берет лампу и тарелку с едой и медленно входит в Пещеру Инициации. Он входит в храм богини, богини темноты, богини чрева, матери… Он садится в середине пещеры, всего в нескольких шагах от Пемы, которая с удивлением наблюдает всю сцену.

«Вот Дающий Свет входит с пищей и светом. Приходит с подарками, с подношениями, – думает Пема. – Приходит, чтобы отдать себя!» Она тронута. Слезы благодарности тихо струятся из ее сердца к ее глазам. Он есть красота, воплощенная в форме этого мужчины, в свете, который он приносит, в пище, которую он предлагает. Изящность, подобная цветку, утонченность исходят от Дающего Свет. Мужчина сидит, со светом рядом с ним, и перед ним тарелка с пищей… Это так просто, так естественно, так жизненно.

Чандра не осмеливается есть, не потому что не голоден, но потому что не осмеливается двинуться, почти не осмеливается дышать. Он смотрит на Пему, которая смотрит на него. Время остановилось. Есть только этот момент, эта встреча в темном чреве, полном света. Никто не двигается, ничто не двигается. Лишь мягкий звук льющейся воды доносится из Пещеры Воды.

Чандре требуется много времени, прежде чем он осмеливается посмотреть вниз на свою тарелку. Он съедает немного. Мгновенно он приходит в замешательство, куда поставить тарелку с пищей. Он привык оставлять ее на левой стороне входа в пещеру, но теперь, когда он внутри нее, перед Пемой, ему кажется странным ставить ее туда.

Пема наблюдает, как он ест. Каждый жест, каждое движение происходит медленно. Она видит каждую деталь. Все это кажется ей невероятно священным. Когда она видит, как он встает и движется к входу в пещеру, ставя тарелку с пищей на левую сторону, она внезапно осознает, что они принимали одну и ту же пищу все время, которое она провела в Пещере Инициации. Эта мысль приносит ей ощущение глубокой близости. Чандра возвращается и садится в середине пещеры рядом с лампой. Пема улыбается. Она встает, медленно идет по направлению к Чандре и останавливается перед ним. Все ее обнаженное тело открыто его глазам. Все так естественно, так просто, так невинно и священно. Чандра смотрит на нее. Изящность ее тела – ничто в сравнении с таинственностью, игривостью, невинностью и тишиной, которая сияет сквозь него. Богиня, она богиня любви, с таинственной темнотой вокруг нее, приглашающей ночью, полной звезд. «Она – богиня ночи, – думает он. – Такая огромная, пустая и полная, такая бесконечная…»

Пема смотрит на него, широко улыбаясь. Она готова обнять его, но продолжает смотреть, чувствуя его. Он окутан светом. Он – лучащееся теплое пламя, испускающее сладость и в то же время остроту. «Нежный, словно цветок лотоса, светящийся, словно полная луна, и острый, словно меч», – думает она. Она берет тарелку с пищей и ставит ее перед ним. Она кланяется пище и Чандре и садится. Она смотрит на него с улыбкой и мягко произносит: «Спасибо». Впервые за двадцать пять дней она видит, что она ест. Есть представляется чем-то совершенно новым. Цвета, форма, то, как расположена пища на тарелке, все усиливает вкус. Она впитывает все это в себя, затем медленно подносит пищу ко рту, закрывает глаза и начинает жевать. «Мы вкушали одну и ту же пищу. Мы сделаны из одной и той же пищи», – думает она. «Мы сделаны из одного и того же света…» Она открывает глаза и смотрит на Чандру, который наблюдает за каждым ее движением. Она берет стакан со странным напитком, который не смогла опознать. Что-то сладкое и одновременно острое… что-то вкусное. Стакан полон. Чандра не пил. Она подносит стакан к губам и отпивает половину, глядя в глаза Чандры. Она пьет его, пьет его свет. Она предлагает ему стакан. «Не взаимодействуй с ней. Не двигайся», – вспоминает он слова Лилы. Это тонкая ситуация для него. Она предлагает напиток с такой любовью, как может он отказаться? Он не двигается, но лишь смотрит на нее. Она улыбается как ребенок, как богиня. Она такая естественная, такая простая в своем жесте, в своем подношении. Видя, что Чандра не двигается, она предполагает, что он не хочет пить, и ставит стакан на тарелку. Она встает и уносит тарелку на правую сторону входа в пещеру. Она возвращается в постель, ложится и закрывает глаза. Она ощущает себя словно во сне. Все это слишком красиво, чтобы быть правдой. Это место, этот мужчина, эта пища… Лила так заботится о ней… так много любви, может ли это по-настоящему быть правдой? Возможно ли это на самом деле? Она улыбается своим вопросам. «Да, жизнь щедра… Существование – твоя мать. Оно всегда заботится о тебе», – эхом отзывается голос Ламы в ее сердце. Она засыпает, чувствуя себя окруженной любовью.

Чандра наблюдает, как она засыпает словно малое дитя. Она прекрасна, когда спит. Он расстилает свое одеяло и ложится. Он тоже засыпает, ощущая мягкий поток в своем сердце. В его сердце горит пламя и сияет сквозь все его тело, сквозь все его существо.

На пятый день их пребывания вместе Лила входит в Пещеру Инициации с тарелкой еды и новой зажженной масляной лампой. В этот раз она добавила в масло немного благовония, придающего пламени сладкий и чувственный аромат. Она ставит лампу рядом с Чандрой, который сидит с закрытыми глазами, лицом к пустой кровати. Пема плавает в большой ванне в Пещере Воды. Это ежедневный ритуал, которым она очень наслаждается. Она поет песню, которую пела Церингу многие годы. Это песня о горах, снеге и луне… о красоте природы Тибета. Лила останавливается на мгновение, чтобы послушать… потом улыбается и уходит.

Чандра ставит лампу близко к постели и садится. Когда Пема выходит из ванны, она улыбается, видя его сидящим на постели. Она подходит к нему, с ее тела все еще стекает вода. Она никогда не вытирается, ей нравится чувствовать, как капли воды нежно скользят по ее коже. Она садится перед Чандрой, и они мягко смотрят друг на друга. Вскоре Пема чувствует, что дышит им. Она узнает волну блаженства, которая поднимается от ее йони к сердцу. Вдох в йони, выдох из сердца – создается поток. Она впитывает свет Чандры в свою йони и отдает ему свет через свое сердце. Ее тело становится живым, вибрирующим, чувственным, оргазмичным. Чандру очень быстро захватывает ее огромная энергия, и он начинает вдыхать ее в свое сердце. «Круг света происходит до Инициации», – думает она с удивлением. Вдыхая, он принимает ее свет в свое сердце. Выдыхая, он отдает свой свет через лингам. Возникает круг, танец. Не вовлечено никакое усилие, «делание», происходит лишь естественный поток с мягким дыханием. Они дают и принимают друг от друга, делятся светом. Два дня они сидят вместе. Естественным образом их дыхание приобретает один и тот же ритм. Их тела настраиваются друг на друга. Они засыпают одновременно и едят одновременно. Они пребывают в одном и том же оргазмичном лоне. Время исчезло. Есть ритм дыхания, сна, принятия пищи, купания, туалета, ходьбы. Действия больше не принадлежат времени, они принадлежат настоящему моменту. Все это происходит сейчас. Все это растягивается внутри «сейчас».

Пема поняла, что, по-видимому, Чандре были даны инструкции не взаимодействовать с ней физически. Она снова предложила ему стакан с вкусным напитком, который он не взял. Но когда она поставила его на тарелку, он взял его и выпил. Это рассмешило ее, но она поняла, что ей следует оставаться на расстоянии. «Я могу просто смотреть на него и дышать им… и этого уже так много!»

Часто лингам Чандры приходит в состояние полной эрекции, когда он выдыхает из него свой свет. Это происходит как естественный поток. У него нет желания ничего с этим делать. Он чувствует, что он уже внутри йони Пемы, где ощущает себя тепло встреченным. Одновременно он принимает ее в свое сердце, что создает в нем глубокое удовлетворение. Он дает и принимает, все в одном потоке. Он знает этот круг между половыми органами и сердцем, будучи инициированным в него Лилой. Несколько лет он практиковал его с ней и с другими женщинами из Семьи этой Тантрической школы. С каждой женщиной это происходит по-разному. Встречается один и тот же свет, но с разными качествами. С Пемой он ощущает качество глубокой нежности, единения, проникающее в его сердце, когда она дает ему свою энергию. Когда он посылает свою энергию в ее йони, он чувствует, что проникает в глубокую светящуюся темноту без границ. Он полностью теряет себя в ней. Она такая огромная. Присутствует также чувство признания, словно он знает ее долгое время, словно они принадлежат друг другу.

«Таинство признания Внутренней женщины и Внутреннего мужчины может быть обнаружено лишь в глубокой любви, – вспоминает он слова Лилы. – Когда ты не прилагаешь усилий, когда ты просто расслабляешься в любовь, тогда Сердце обнажает свою внутреннюю темноту, свою пустоту, Внутреннюю женщину, богиню в тебе. Внутренняя женщина есть скрытая часть твоей энергии, самая таинственная часть. Я называю ее „Внутренняя Женщина“, потому что так тебе проще понять. Ты понимаешь качество женской энергии, и так ты можешь легко почувствовать, чем является женская энергия в тебе. Многие для этого используют символы, но это делает постижение сложнее. Я не хочу, чтобы ты ходил кругами, в поисках знаков, которые не существуют, Милый. Давай называть вещи своими именами! Ты мужчина, и в тебе прячется женщина. Тебе придется искать ее, обнаружить ее и позволить ей показаться тебе. И лишь когда ты объединишься с ней, станешь ты мужчиной, не прежде. Я называю мужчину мужчиной лишь тогда, когда он способен обнять свою женскую энергию. До этого он ребенок. А если ты ребенок, ты не можешь ожидать, что женщина будет женщиной с тобой, она будет тебе лишь матерью. И женщина, которая не обняла своего Внутреннего Мужчину, тоже всего лишь ребенок. Мужчина будет ей отцом. Но для взрослых мужчины и женщины общаться таким образом есть ребячество. Я хочу, чтобы ты был мужчиной, Милый, полностью развитым мужчиной, в единстве со своей энергией».

«Внутри тебя существует много слоев единения, Милый. Твоя энергия проходит через разные Внутренние Храмы. В каждом из них твоя мужская и женская энергии встречаются и объединяются. И каждая приводит тебя в новое состояние сознания. Эти Внутренние Храмы называются Чакрами, колесами энергии. Смотри на них как на место встречи внутри себя, где ты обнимаешь свою женскую энергию, свою внутреннюю женщину. Эти храмы есть внутренние измерения единства, где расширяется твое сознание. Каждый раз, когда ты кристаллизуешь единство в одном из этих Внутренних Храмов, ты становишься более зрелым, более мужественным. Происходит твое становление! Ты рождаешь самого себя. Эти Чакры, эти Внутренние Храмы – месторождения внутри тебя».

На восьмой день Лила появляется с тарелкой больше обычного. Она ставит ее на ту сторону кровати, где Пема и Чандра сидят, неотрывно глядя друг на друга. На тарелке особая пища: травы, злаки и напитки. Также там есть ароматизированное масло и три лампы. Она относит одну лампу в Пещеру Воды, а две другие ставит по обе стороны от кровати. Она берет один стакан с тарелки и садится между Чандрой и Пемой. Она подносит стакан к губам и шепчет: «Мы едины в одном Круге Света». Она медленно пьет жидкость и передает стакан в руки Чандре. Когда он чувствует, как стакан дотрагивается до его левой руки, он понимает: начинается Инициация в Круг Света.

Он берет стакан и подносит его к губам. Он шепчет напитку: «Мы едины в одном Круге Света». Он пьет с закрытыми глазами, позволяя теплой жидкости течь вниз по его горлу прямо в сердце. Он сознательно приглашает энергию и присутствие Лилы быть с ним и Пемой в течение всей Инициации. Он предлагает стакан Пеме, которая с удивлением наблюдала за всеми его действиями. Она берет стакан и подносит его к губам. Она не поняла, что Чандра и Лила шептали напитку. Она заметила, что они оба сказали одно и то же, но что?

Она чувствует, что тоже должна прошептать что-то: «Через тебя, восхитительный эликсир, я впитываю Свет Дающего Свет и Лилы…» Потом она пьет. Теплая сладкая жидкость кажется такой питательной, она течет вовнутрь как медовая река. Лила улыбается ей. Она поняла слова Пемы. Пема передает Лиле пустой стакан. Лила поворачивается к Чандре и смотрит глубоко в его глаза. Они улыбаются друг другу в тишине, потом она уходит как мягкий бриз.

Чандра и Пема смотрят друг на друга. В их взгляде сопричастность. Они знают, что готовились к этому моменту. Они знают, что они входят в пространство, храм, измерение, где они соединятся.

Чандра медленно двигается ближе к Пеме. Он остается на небольшом расстоянии и пристально смотрит Пеме в глаза. Она чувствует, что он готов дотронуться до нее. Она не двигается. Предвкушение велико. Она наслаждается им словно сочным яблоком. Последние двадцать восемь дней энергия выстраивалась, чтобы достичь этого мгновения. Она тотально бдительна, жива, открыта, текуча во всех своих чувствах, готовая принять Чандру, жизнь, свет, тайну этого мгновения. И сегодня у нее овуляция. Все ее тело – приглашение разделить жизнь, разделить любовь, разделить себя. В ее теле глубокое стремление объединиться с мужчиной, и в ее сердце глубокое стремление сдаться любви. Много дней и ночей она проводила силу природного стремления своего тела к размножению к своему сердцу, вдыхая свет через свою йони вверх к сердцу. И она не тонет в силе своего сексуального желания, но восходит на нем, летит на нем на более высокий план деторождения, единства.

Понемногу Чандра подвигается к Пеме. После каждого небольшого движения Чандра останавливается и смотрит на Пему. И когда он чувствует больше расслабления, больше доверия, больше пространства в своем сердце, он двигается ближе. Этот нежный подход продолжается долгое время, позволяя им встретиться в одном и том же энергетическом поле, словно проникнуть в один и тот же кокон энергии. Наконец, Чандра нежно дотрагивается до Пемы. Он мягко гладит ее лицо. Она не может двигаться, ее дыхание замедляется, и все ее тело пробуждается к этому новому ощущению. Принятие его прикосновения очень интенсивно. Она закрывает глаза и входит в прикосновение, входит в измерение вечности, где она становится прикосновением. Так много можно почувствовать, впитать, что даже дыхание, кажется, отвлекает. Она падает во внутреннее пространство, где ничто не движется. В ней распускается тишина.