Читать книгу: «Вдаль от скуки», страница 4

Андрей рухнул на неё, и Катя, воспользовавшись моментом, оттолкнула его и вскочила в машину. У неё был опыт вождения: отец учил её управлять старой Нивой, и, к счастью, тут была автоматическая коробка передач. Она завела мотор и тронулась, глядя, как Андрей поднимается, держась за голову, откуда стекала кровь.

Не замечая ничего вокруг, она уехала, но проехав достаточно она влетела в ямку – машина забуксовала и не трогалась с места. В панике она вскочила и, не теряя ни секунды, выбежала на своих босых ногах. Каждый шаг причинял ей боль: мелкие камушки вонзались в пятки, заставляя её быстрее двигаться вдаль, не осознавая, насколько ей страшно.

Выходя на шум дороги, Катя поняла, что нужно остановить машину. Она стояла на краю трассы, руки дрожали, а сердце колотилось от страха. Вскоре к ней остановилась семейная пара с детьми. Они быстро выбежали к ней, с заботой в глазах, и пригласили её в салон. Эту поддержку она, казалось, почувствовала всей своей сущностью.

Они отвезли её прямо до дома бабушки, хотя и сами были далеко от своего места назначения. Им было жалко Катю, и это тёплое человеческое отношение согревало её душу. Они молчаливо поддерживали её в пути, и Катя лишь благодарила их взглядом.

Поздно ночью она тихо вошла в дом, стараясь не разбудить бабушку, которая спала, лишь слегка покачиваясь в кресле. Бабушка, явно, ждала внучку с нетерпением. Катя быстро сняла свои вещи, поставив их замочиться, а сама направилась в душ. Вода омывала её, но слёзы смешивались с каплями, катящимися по лицу. Она плакала, прокручивая все события в голове – как же всё могло так повернуться?

После душа она постирала платье, повесила его на сушку, но оно так и не очистилось до конца. На платье осталась та же грязь, что и в её мыслях. Катя чувствовала, как её сердце разрывается от переживаний. Она легла спать, но покой был недоступен. Мысли о случившемся, о том, что произошло с ней, не давали покоя, прокручиваясь в её голове как страшные сцены из кошмара.

– Как же я дура, – шептала она сквозь слёзы, осознавая, как много всего натворила. Её эмоции колебались от стыда до гнева на саму себя. Она не могла избавиться от чувства предательства – не только со стороны Андрея, но и самой себя. Стоя на краю бездны, она ощущала одиночество и бессилие, что подступало всё ближе, как ночной мрак, погружающий её в тёмные мысли.

Катя уснула под утро, погруженная в беспокойные сны. Она проснулась, как обычно, к обеду, ощущая на себе тяжесть переживаний. Глаза её были заплаканы и опухшие, отражая душевную боль.

Она встала, подошла к умывальнику и начала умываться, стараясь освежить своё лицо. На глазах она принесла патчи, чтобы скрыть следы ночного плача. «Нужно, чтобы бабушка не волновалась», – думала она, чувствуя, как её сердце сжимается. Аппетита у неё не было, мысли о еде не находили места в её сознании.

Когда ей позвонил Саша, Катя не подняла трубку, лишь снова легла на кровать. Музыка классиков заполняла комнату, наполняя её меланхолией, а слёзы невольно катились по щекам.

Увидев свою внучку в таком состоянии, бабушка занервничала. Она подошла ближе и, с тревогой в голосе, спросила:

– Что с тобой, Катя?

Катя молчала, не зная, с чего начать. Взгляд её упал на платье – оно было все в земле и траве. Бабушка заметила, как расстроилась она, и спросила с мягкой заботой:

– Что, расстроилась из-за платья?

Катя кивнула, но в глубине души не хотела рассказывать бабушке о том, что произошло на самом деле.

– Ну, что ж ты моя хорошая, – обняла её бабушка, – это же платье, таких миллион по миру, а ты одна. Не расстраивай меня, пожалуйста.

Слезы на глазах бабушки начали стихать, но она сама не смогла сдержать чувства, и вскоре обе они плакали. Катя плакала из-за пережитого горя, а бабушка – из-за боли, которую видела в глазах своей внучки. Этот момент соединял их ещё больше, позволив ощутить поддержку, несмотря на слёзы и горечь.

Глава 4

Прошла неделя. Катя уже не была такой подавленной, хотя тень пережитых событий всё ещё витала вокруг неё. В этот день она наконец ответила на сообщения Саши, и он с радостью предложил прийти к ней. Она разрешила, и вскоре они сидели на диване, окружённые тишиной дома.

Саша, пытаясь заполнить пустоту, начал рассказывать о своих наблюдениях.

– Знаешь, старика не было дома. Его жена уехала на его машине ночью, а потом я видел их вместе спустя два дня, – сказал он, бросая косые взгляды на Катю.

Она задумалась, пытаясь поймать суть его слов, но в её голове всё ещё крутились тяжёлые мысли о том, что произошло.

– Странно это ведь, – заметил Саша, заглядывая ей в глаза.

– Да… холодно, – тихо ответила Катя, словно уходя в себя. Её голос прозвучал безохотно, с оттенком усталости, как будто она не находила в себе сил открыться.

Саша, замечая её состояние, пытался подбодрить её шутками и лёгкими разговорами, но Катя лишь кивала, не поддаваясь его попыткам. В глубине души она ощущала, какую пустоту оставила в ней произошедшая драма, и не знала, как с этим справиться.

Саша продолжал говорить, но его слова звучали как будто издалека, а Катя погружалась всё глубже в свои мысли, сжимая в руках подушку дивана.

Саша встал, попрощался с Катей и ушёл. Он не хотел надоедать ей своими разговорами, видя, как она погружена в свои мысли. Катя осталась одна, сидя на диване, погружённая в задумчивость. Два дня проходили в тени её тревожных размышлений.

Она думала написать заявление в полицию на Андрея, но мысли о его богатстве и возможных связях вызывали в ней страх. «Что, если он будет мстить?» – терзали её сомнения. В конце концов, она решила не писать, но если он снова появится, ей придётся действовать, невзирая на последствия. Эмоции бурлили внутри неё, переходя от чувства страха к гневу и безысходности. Катя чувствовала себя запертой в собственных переживаниях. Взяла телефон и начала смотреть видео о дизайнерских новостях, пытаясь отвлечься от реальности, но мысли о том, что произошло, не покидали её.

Два дня пролетели в одиночестве, пока ей не позвонила Мария Ивановна.

– Катя, привет, дорогуша! Можешь прийти к нам помочь с компьютером? – раздался бодрый голос.

Катя задумалась. Она боялась их, но понимала, что ей необходимо собрать улики, чтобы иметь доказательства против них. Согласившись, она почувствовала, как напряжение покидает её. Это будет её шанс шагнуть к действию и, возможно, обрести контроль над ситуацией. Боялась, но готова была рискнуть.

Катя оделась в шорты и лёгкий свитер, на ногах были удобные кроссовки. Она вышла из дома, уверенно сделав шаг навстречу новому вызову. Открыв телефон, написала Саше сообщение:

– Саша, я сейчас иду к новым соседям. Если я не выйду на связь в течение двух часов, зови на помощь. Мне надо узнать, что у них там.

С сердцем, колотящимся от волнения, она направилась к дому пожилой пары. На пороге её встретила Мария Ивановна и, с доброй улыбкой, провела внутрь.

В комнате сидел Глеб Эдуардович – приветливый, но настороженный взгляд выдавал его любопытство.

– Идём, – попросила Мария, заводя Катю в одну из комнат и быстро выйдя из неё.

Катя оглядывалась, её внимание привлёк запах белизны и свежести от дифузера с лимонным ароматом, который наполнял пространство. «Где ваш компьютер?» – крикнула она, беспокойно ища глазами следы техники, которая могла помочь ей разобраться в ситуации.

Оглядевшись, она заметила, что в комнате было неброско и аккуратно: аккуратные полочки с книгами, уютное кресло, но никакого компьютера не было видно. Волнение нарастало – ей было нужно действовать быстро и без лишних вопросов.

Не найдя компьютер, Катя вышла из комнаты и вошла в другую, но и там не оказалось ничего, что ей нужно. Волосы встали дыбом – страх сжимал её сердце. Зачем же её позвали старики? Что они задумали?

– Мария Ивановна! Глеб Эдуардович! Вы где? – начала она окликать, но в ответ царила только мёртвая тишина. Беспокойство овладевало ей всё сильнее.

Она прошла в коридор, где сидел старик, но его там не оказалось. Взгляд её упал на открытую дверцу в полу с выпирающей лестницей, которая вела в подвал.

Катя подавилась страхом; мысль о том, что ей нужно уйти, была сильной, но любопытство и тревога держали её в неподвижности. Вдруг она услышала скрип позади себя – будто кто-то медленно двигался. Не успев среагировать, она почувствовала, как её рот и нос закрывают влажной тряпочкой.

Тонкий запах чего-то химического охватил её, и она не сразу поняла, что происходит. Усталость накрыла её, веки начали тяжелеть, а ноги становились ватными. Она споткнулась на полу, ощущая, как сознание медленно уходит. Всё вокруг стало расплываться, и, в последнем осознании, она поняла, что теряет контроль над собой, погружаясь в бесконечную тьму.

Потеряв сознание, последним, что Катя увидела, был Глеб Эдуардович, его настороженный взгляд, полон какого-то странного удивления. Когда она очнулась, её тело было приявянено к стулу, рот плотно закрыт. В ушах звенело, будто они были наполнены свинцом, и обстановка вокруг лишь медленно начинала обретать четкие контуры.

Она еле слышала, как кто-то говорил, и лишь немного могла различать шаги вокруг. Постепенно звуки начали складываться в слова, и она поняла, что это голос участкового, который расспрашивал присутствующих.

– Она написала мне, что идёт к вам, – звучал голос Саши, и Катя вздохнула с облегчением при мысле о том, что её друг здесь. – Вот её сообщение.

– Не знаю, внучок, – ответила Мария Ивановна с замешательством, – может, свернула куда? У нас же вон камеры стоят, можете посмотреть.

Участковый прикрыл глаза, как будто размышляя, потом обратился к старикам:

– Ладно, пойдём Саша, будем искать её в другом месте.

Саша был настойчив.

– Но, подождите, она точно должна быть здесь!

Глеб Эдуардович протянул свой телефон и показал Саше экран.

– Вот, смотри, её не было тут.

Саша начал смотреть записи с камер видеонаблюдения, и выражение его лица менялось, когда он прокручивал кадры. На видео действительно не было следов Кати, как будто она исчезла на глазах.

– Наверное, она реально не дошла до вас, – задумался Саша, обладая мрачным предчувствием. – Может, с ней случилось что-то ужасное…

И в сердце его закралась тревога, смешанная с решимостью найти её, где бы она ни была.

Катя, пытаясь кричать и звать на помощь, ощущала, как её усилия тщетны. Закрытый рот не давал возможности произнести ни звука, и каждый её порыв разбивался о собственную беспомощность.

В это время участковый и Саша наконец вышли из дома. После вниз, в подвал спустился старик. Он включил свет, и сцена, открывшаяся перед ними, была словно вырванной из самых страшных кошмаров. Вокруг валялись пилы, щипцы, множество масок и париков, а охлая подлость обшарпанных стен была залита кровью.

В ужасе глаза Кати наполнились слезами, когда она осознала, что находится в чем-то намного более страшном, чем могла себе представить.

– Ну что, Катенька, не плачь, – произнёс Глеб Эдуардович, подходя к ней, и его голос звучал с одной стороны спокойно, а с другой – зловеще. Он начал гладить её колено пальцем, и от прикосновения её мышцы стянуло в холодном ужасе.

– Всё из-за тебя, – начала ворчать Мария Ивановна, когда она спустилась. – Как животное, не можешь себя контролировать?! Теперь нам с ней возиться. А полиция ещё ходила по дому! Она совсем не входила в наши планы…

– Хватит, любимая! – ответил Глеб, вставая с корточек. Его лицо внезапно приобрело странное выражение, и он потянул себя за шею. Кожа, словно наклейка, начала отклеиваться, и Катя с ужасом смотрела, как он снимает свое накладное лицо.

Когда маска наконец слетела, к её взору предстал не Глеб Эдуардович, а Андрей. Он смотрел на неё скалив зубы, его дерзкий взгляд обжигал, и Катя впала в ступор от шока, не в силах понять, что происходит.

Мир вокруг закружился, и внутренний голос, кричащий о помощи, поглощался давящей тишиной. Её интерес к выживанию столкнулась с ужасающей реальностью, где всё оказалось не так, как она думала.

– Я-то думала, почему у тебя такой мерзкий взгляд, Андрей! – произнесла Катя, после того как ей открыли рот, её голос дрожал от шока. Она не могла осознать, что происходит. – И ещё эта татуировка…

– Андрей? – удивилась его жена, её глаза расширились от удивления.

– Да, – ответил он, и, не задумываясь, поцеловал старуху в губы.

Катя наблюдала, как та, заведя руку за спину, сняла свою маску. Под ней оказалась девушка с лисьими голубыми глазами и светлыми волосами, слегка морщинистой, но с загадочной аурой, словно она принадлежала к другому миру.

В тот момент Катя почувствовала, как её мир рухнул перед её глазами. Каждое открытое мгновение опустошало её, и слёзы вновь наполнили глаза. Её разум лихорадочно искал объяснение, но это было невозможно. Под масками пожилых соседей скрывались молодые люди, совершенно другие!

Эмоции накрыли её с головой – изумление, гнев и бессилие смешивались в трубном крике внутри. Она не могла переварить тот ужасный факт, что одного из них, Андрея, она умудрилась влюбиться, а теперь он предстал в совершенно новом свете, показав свою истинную природу – предательство, лицемерие.

Вокруг сгущалась тьма, и лишь если бы она могла отогнать этот вихрь, она, возможно, нашла бы путь назад к реальности. Но теперь уже была поздно.

– Нам надо поскорее от неё избавиться, – произнесла девушка, её голос излучал холодное безразличие. Услышав это, Катя, уже поражённая всем происходящим, начала плакать ещё больше. Глаза её наполнились невыносимой горечью и предательством. Сердце сжималось от боли, когда она осознавала, что не просто стала жертвой обмана, но и стала препятствием для тех, кто скрывался за масками.

– Да-да, – подтвердил Андрей, и его голос звучал отстранённо, словно он делил реальность на две части.

Девушка подошла к нему и грубо схватила его за щеки.

– Ты надеюсь, меня понял? – произнесла она, отталкивая его лицо от себя. – И не будешь глупить. Я ещё молчу о том, что ты устроил, и о том, что ты с ней ходил на свидания.

Когда она начала бить его по лицу, Андрей стоял, опустив голову, словно принимая на себя все удары судьбы. Холодное спокойствие девушки резко сменилось, когда она увидела, как с его носа потекла кровь. Её гнев смягчился, и она стала вытирать кровь с его лица пальцем. Затем, медленно приподняв палец к губам, она слизывала его, произнося:

– Ммм, как же я тебя люблю.

Она внезапно набросилась на него и начала страстно целовать. Андрею вдруг стало тепло, и он, ободрившись, поднял её, обняв крепко. Катя, в это время, была в полном шоке. Перед её глазами разверзались глубокие пропасти безумия.

Катя смотрела на них, её сердце колотилось в груди, а мысли метались в бесконечном хаосе. В голове её звучали крики, будто они были больными, играющими с ней, как с игрушкой, а она при этом лишь заложница в их дьявольской игре. Им было всё равно на её страдания, на её присутствие. Она чувствовала, как её жизнь ускользает из рук, и этот кошмар, казалось, никогда не закончится.

Девушка поднялась на верх и сказала Андрею, чтобы он избавился от неё.

– Хорошо, сейчас сделаем, – отозвался он, его голос был таким же пустым, как его взгляд.

С жестоким благополучием он взял в руки пилу и подошёл к Кате, привязанной к стулу. В тот момент, когда она увидела это ржавое лезвие, её страх достиг пиковых высот. Она хотела закричать, но, прежде чем успела это сделать, Андрей быстро закрыл ей рот, затем прижал его скотчем.

Сердце Кати забилось в паническом ритме, у неё потемнело в глазах. Он приложил пилу к её ляжке. Внутри её бушевал ужас; она начала дрожать, отчаянно пытаясь оттолкнуть свою панику, но это было бесполезно. Пила касалась её кожи, и, отчаянно пытаясь высвободиться, она самовольно наносила себе порезы.

Вскоре она упала на бок, внесённая в мир боли и страха. Андрей стоял рядом, с пустыми глазами, словно не слыша её мольбы о помощи, продолжал подносить пилу к её ногам, а затем к рукам. Каждый новый прикосновение вызывало у неё состояние, близкое к безумию.

Когда ржавая пила вдруг зацепила её кожу, и боль пронзила её, словно молния, она ощутила, как её мир рушится на её глазах. Каждое движение оставляло на её теле глубокие срезы, и её мозг отошёл в состояние шока. Слёзы катились по её щекам, но это были слёзы не просто боли – это были слёзы отчаяния, когда она поняла, что оказалась в ловушке у безумцев, готовых завести её в тёмный лабиринт страданий.

Андрей поднял Катю, на руках и ногах были следы порезов. Кровь стекала по её телу, и он, казалось, не замечал этого. Взгляд его был холодным и безразличным, пока он не посмотрел на её колени, запачканные красной жидкостью. Он начал убирать кровь, но её присутствие лишь усиливало его внутреннюю тьму.

Не сдержавшись, он снова схватился за пилу. Резкое движение, и лезвие прошло по чувствительной коже её коленки. Катя завыла от боли, это был крик, выходящий из самого сердца, наполненного агонией. С каждой каплей её крови, что сочилась по ноге, в ней росло отчаяние.

Андрей наклонился к её коленке и начал пить кровь, словно это было нечто более, чем просто ужасное действие; в глазах его искрилось безумие. С каждым маленьким глотком его взгляду становится всё труднее рассмотреть реальность. Пустые глаза постепенно наполнялись жутким безумием, которое, казалось, выключило его человечность.

После того, как он выпил несколько глотков, лег на пол, словно пьян, и начал обмазывать своё лицо кровью Кати. Это было жуткое зрелище – его смех раздавался в подвале, как звуки безумной симфонии. Он смеялся, как безумный, а его смех отражал лишь жуткое удовольствие, наслаждение от увиденного ужаса.

В этот момент шум в подвале заставил его жену спуститься вниз. Она вскрикнула, когда увидела Андрея.

– Ты что делаешь? – воскликнула она, но он смотрел на неё, как на нечто далекий, на что-то, что больше не имело значения.

В его взгляде было что-то другое, что-то, что внезапно сделало его сильным, как будто он ощущал себя хорошо. Это состояние напоминало оправдание самого себя, потерявшего всякую грань между разумом и безумием.

Жена Андрея, бросив испуганный взгляд на происходящее, начала быстро развязывать Катю. Она с трепетом потянула за веревки, сначала убрав их с рук, затем, собрав все свои силы, принялась за ноги. Катя не понимала, что происходит – адреналин и страх иссушали её разум.

Когда её ноги были свободны, женщина убрала лестницу, стоявшую прежним по ту сторону, и поставила другую на место. Её голос, наполненный решимостью, раздался в воздухе:

– Убегай, Катя! Я его задержу!

Катя, с острой болью в колене, почувствовала, что её шансы на побег тают. Она быстро встла, инстинктивно, как будто что-то в ней подсказывало, что это единственный путь к спасению. На усилиях, словно ползая по ступенькам, она поднималась, пока одна из ступенек не сломалась и нога соскользнула, и она рухнула на пол.

Смех жены Андрея разился в пространстве, как ядовитый газ, заполняя воображение Кати новыми страхами. Этот смех отразил безумие ситуации – они оба смеялись, как будто наблюдали за бездной, но не видели безнадежности жертвы.

Лежа на спине, Катя горько плакала, её слёзы искали выход, чтобы освободиться от гнетущего чувства. Ей было больно осознавать, что её шансы на побег увенчались провалом.

Каждый раз, когда она пыталась подняться, её колено напоминало о боли, и страх окутывал её, как тёплое одеяло, не давая уйти в светлое. В душе её витала безысходность; она чувствовала, как счастье уходит, как отражение в зеркале, ставшее трещиной. Больше всего её огорчало то, что она была не просто жертвой, а играла в их безумной пьесе, в которой её роль ограничивалась лишь этой невыносимой реальностью.

– Вставай! – крикнула жена Андрея, ударив его по лицу. В её голосе прозвучала власть, которую она демонстрировала, так как готовилась завершить свою кровавую работу. – Пристегни её наручниками к батарее! Завтра купим всё необходимое и уже тогда отправим её к тем богатым ублюдкам.

Андрей быстро встал, его глаза наполнялись яростью и безумной решимостью. Он подошёл к Кате, схватил её за волосы и грубо потянул по полу. Она пыталась сопротивляться, хватаясь за его руки, но была слишком слаба, чтобы противостоять его силе. Он вытянул её руку и пристегнул к батарее наручником, как будто это было обычной рутиной.

Жена Андрея, усевшись на корточки прямо перед Катей, внимательно посмотрела на неё и стала говорить:

– А ты хороша, – произнесла она, словно восхищаясь её красотой, но в голосе звучало безразличие. – Жаль, конечно, будет тебя.

Она улыбнулась, но это была не счастливая улыбка, а холодная усмешка, наполненная жестокостью.

– Не понимаю, в чем дело, ведь не темнице же умирать? – продолжила она снова с презрительной интонацией. – Лично мне жаль, что ты не богатая. Мы просто так тебя лишим жизни.

С этими словами она прикрыла глаза, как будто решая, что её участь решена, и что следующая жертва – это всего лишь ещё одна страница в их жестокой книге.

– Ну, спи, спи, – добавила она, как бы прощаясь с Катей, её голос напоминал шепот над бездной, в которой не осталось надежды.

Катя замерла в страхе и смятении, её душа ощущала безысходность, а слёзы катились по щекам, словно последние капли света, стараясь найти выход в этой тёмной бездне.

Катя осталась сидеть прикованная к батарее наручниками. Её рука затекла, и через полчаса ей стало настолько тяжело, что она не знала, как дальше терпеть эту пытку. В темноте, окруженная тишиной, она начала искать что-то, чем можно было бы сломать наручники или хотя бы повредить трубу от батареи. Но все её попытки были тщетны. Каждый шорох и каждый миг без надежды лишь усугубляли её отчаяние, и вскоре она просто замерла, погружаясь в кромешную тьму.

Сон накрыл её, как лёгкое одеяло, и время потеряло всякий смысл. Но из-за пелены сна она вдруг ощутила прикосновение – кто-то гладил её голову и руки. Она открыла глаза, и её сердце забилось быстрее от ужаса. Перед ней вновь стоял Андрей.

Испуганная, она не могла поверить своим глазам. С холодным выражением на лице Андрей приподнял нож к её голове, его движения были уверенными и настойчивыми. Он без запинки отрезал её волосы, стрижка была жуткой, как ритуал. Далее, он проткнул её палец, и с этого ранения начала капать кровь. Он стал выжимать её на волосы Кати с почти маньякальным восторгом, словно это было частью его безумного ритуала.

На секунду всё замерло. Надев солнцезащитные очки, он словно пришел в себя, словно весь этот ужас был лишь игрой. Сбросив волосы, как будто они ничего не значили, он стремительно выбежал из комнаты, оставляя Катю в подвале.

Катя уже смогла рассмотреть подвал, в которой оказалась. Огромные тени падали от старинной мебели, а стены были украшены облупившейся краской. Внутри её зародился план побега – она должна была выбраться отсюда, найти способ выбраться на свободу.

Внезапно в комнату вбежала жена Андрея. Она подбежала к Кате, и её глаза горели решимостью.

– Я освобожу тебя! – крикнула она, снимая наручники с запястий Кати. – Беги! Беги, пока он спит!

Катя, полная противоречивых чувств, посмотрела на неё. Однажды она уже попадалась на удочку этой женщины, и сейчас в её голове зудело сомнение. Но в душе горела надежда. Она направилась к лестнице и, убедившись, что она цела, решительно начала подниматься.

Её голова уже выглядывала из пола, когда она вдруг увидела Андрея. Он стоял с выражением злости на лице, и прежде чем она успела среагировать, он ударил её по лбу ногой. От боли Катя не удержалась и упала с лестницы, приземлившись на ногу с ужасным хрустом, который отозвался эхом по всему подвалу.

Боль пронзила её, и она начала мычать, пытаясь осознать, что только что произошло. Потом она схватила себя за ногу, как будто это поможет. Реакция была почти инстинктивной: выждав глухие стоны, она начала бить пол, как будто могла пробить дорогу к спасению, и голоса внутри неё бились в ритме пульсации боли.

Эмоции взяли верх – страх, ярость и ненависть перемешались в один вихрь. Лицо её искажалось гримасами, а мысль о том, как близка свобода, но как жестоко она была лишена её, буквально пронзала душу.

Жена Андрея снова начала смеяться, словно она сошла с ума, её смех раздавался по всему подвалу, отголосками возвращаясь к Кате.

– Это смешно! – закричала она своему мужу, который всё ещё стоял на верхней площадке. – Она опять повелась! Что за дура?! Ложись спать, на этот раз я сама справлюсь!

Она подошла к Кате, схватив её за подмышки, и та, не в силах сопротивляться, ощутила, как её снова потянули к батарее. Неосознанно она пыталась вырваться, но силы покидали её. С прискорбием она поняла, что вновь будет прикована, и в этот момент её бедная нога, распухшая от боли, оказалась в адских муках – кожаная обувь сжимала её, словно тисками.

Свет погас, и она ощутила, как в воздухе повисла невыносимая тяжесть. Жена Андрея, удовлетворённая своей работой, оставила Катю там одну и захлопнула за собой дверцу, заперев подвал.

Катя медленно начала снимать обувь с ног, её долгожданная свобода выглядела так близко и в то же время так недостижимо. Каждое движение отзывалось огненной болью, словно каждый сантиметр кожи пронзали тысячи игл. Она теряла сознание, её голова кружилась, и мир вокруг становился неясным.

С последней искрой решимости она наконец успела стянуть обувь, но моментальная волна боли отразилась в её сознании, как гром среди ясного неба. От этой муки в сознании потемнело, и, наконец, она не выдержала – потеплело в глазах, и мир вокруг растворился, оставив её в безнадёжной тьме.

Утром Андрей спустился в подвал, звук его шагов раздавался глухо, словно сам воздух предвещал беду. Он подошёл к Кате, которая сидела, опираясь на батарею, вся бледная и измождённая. Одна обувь всё ещё была на ноге, в то время как другая опухла, как будто подверглась нападению.

Андрей вдруг надевал свою маску старика, и в этот момент он превратился в Глеба Эдуардовича. Солнцезащитные очки добавляли ему холодного величия, и, казалось, он сам наслаждался властью, которую имел над Катей. Подходя ближе, он пригнулся и положил стакан воды, но поставил его слишком далеко от неё.

– Пей воду, – произнёс он с ухмылкой, наслаждаясь своим выражением лица. – А пока мы будем искать тебя с твоей бабушкой, твой отец уже тоже должен приехать.

Слова Андрея словно ударили Кату тихим, но резким ударом. Она была измождённой, ослабленной от пережитого, и в этот миг её сердце сжалось от боли и страха. Её глаза наполнились слезами, и вскоре они хлынули по щекам, словно река, что вышла из берегов. Все эмоции, которые она пыталась подавить: страх, одиночество, безнадежность – вихрем закружились в её груди, заставляя её плакать. В этот момент она почувствовала себя полностью беспомощной, словно потеряла всё, что ей дорого.

Андрей смотрел на неё с насмешкой, его ухмылка только усиливала её страдания, и в этот момент Катя поняла, что за всё это время она так и не нашла ответа на вопрос: как можно найти выход, когда весь мир вокруг кажется таким мрачным?

Покинув подвал, Андрей не потрудился выключить свет, и яркие лучи лампы ослепляли Катю. Она смотрела на стакан, стоящий перед ней, и казалось, что он манит её, как свет маяка среди шторма. Катя отчаянно тянулась к нему, но расстояние казалось непреодолимым.

Стиснув зубы от боли, она сняла другую обувь и аккуратно стянула шнурки с первой, затем повторила с второй. Удары лодыжки отзывались каждый раз, когда она пыталась освободиться от тугих верёвок. Шнурки, собранные в своёобразное лосо, в первый раз не попали на стакан, но Катя не сдавалась. Сосредоточив все свои силы, она наконец смогла закинуть шнурки и зацепить стакан. Поднимая лосо, она начала медленно тянуть стакан к себе, чувства надежды и боли смешивались в её груди. Но вдруг, когда нога вновь напомнила о себе резкой волной боли, она сморщилась и, не удержавшись, уронила стакан. Вода начала выливаться, как если бы сама жизнь покидала её вместе с ней. Тем не менее, стакан всё ещё оставался в пределах досягаемости. Катя, не колеблясь, схватила его, но в нём почти не осталось воды – всего лишь один маленький глоток. В какой-то момент её надежда на спасение сменилась угасшей яростью, и, в порыве отчаяния, она ударила стакан об пол.

Стекло разбилось на мелкие кусочки, разлетевшись по подвалу, и в этот момент её сердце сжалось от разочарования. Она почувствовала, как мир вокруг неё снова стал пустым, оставляя только острые осколки и тишину, лишённую надежды – вновь и снова.

На улицах деревни царило волнение. Полицейские, жители и неравнодушные соседи объединились в поисках Кати. Среди них, словно незаметная тень, двигалась жена Андрея в образе Марии Ивановны и сам Андрей, теперь ставший Глебом Эдуардовичем. Они активными движениями предлагали помощь, информируя сельчан о своей "беспокойности" , их тёплые улыбки и поддакивания скрывали истинное знание о её судьбе.