Крымские легенды и сказания. Книга 1

Но не везде и не всегда мог быть в первых рядах храбрый, бесстрашный предводитель, не все его воины были так же крепки сердцем, как он. Пока он побеждал в одном месте, – в других слабели его войска под напором разъяренных горцев и терпели поражения. Так случилось, что он отважно бросился с отборным отрядом на врагов, врезался в их ряды, сея вокруг себя ужас и смерть, проник далеко вглубь их войска, стараясь достигнуть отцовского стана, и не осмеливались враги приближаться под удары его стремительного меча. В это время в других местах поколебались и были обращены в бегство его отряды, сомкнулись за его спиной ряды врагов, и он с неустрашимой горстью храбрецов оказался окруженным и отрезанным в опасной горной теснине. С беззаветной храбростью защищался отряд, много врагов полегло к его ногам, но прибывали все новые и новые толпы, тучи стрел сыпались с соседних скал, огромные камни скатывались в теснину, и, наконец, метко пущенный чьей-то скрытой рукой камень из пращи попал отважному предводителю прямо в висок и поверг его мертвым на землю. То был камень из пращи его гневного и мстительного отца-хана. Лишенный любимого вождя, недолго мог сопротивляться весь отряд и был уничтожен до одного человека. Рядом с убитым витязем легло и изрубленное тело его воспитателя, старого раба.

Страх и ужас напал на всю землю аллаховых джиннов. Уже никто не думал о сопротивлении, думали лишь о бегстве и спасении. Ожесточенные воины приверженцев Иблиса хлынули безудержным потоком в беззащитную страну, жгли, грабили, убивали все, что попадалось на пути, камня на камне не оставляли от былых деревень, городов и храмов, в мрачную пустыню превратили цветущий Южный берег Крыма. Счастливым мог почитать себя тот, кто был уведен в тяжкое рабство: он сохранял, по крайней мере, свою жизнь. Остальные были до одного все перебиты.

Куда было спасаться? Не было аллаховых кораблей на морском просторе, крепости на горных скалах были уже разрушены врагами, а все пути и тропы из их прибрежной страны вели через горы в страну ненавистных врагов, иблисовых джиннов. Не было никому спасения.

Старый хан аллаховых джиннов долго защищался с дочерью и внуком в своем дворце, где ныне находится Алупка. Долго не могли взять его враги и придумали способ, чтобы уничтожить его совершенно. С самой горы Ай-Петри стали они сваливать огромные обломки скал; те со страшным грохотом и неудержимой силой катились вниз и падали прямо на дворец, разбивая его в осколки и щепки. Столько этих страшных скал посбрасывали враги, что и следа не осталось от ханского дворца, а на его месте образовалась огромная груда горных обломков, нагроможденных друг на друга в мрачном хаосе.

Старый хан, убитый горем и охваченный глубоким отчаянием, видя неминуемую гибель дворца, когда первые камни ринулись с Ай-Петри, бросился спасаться через последнее убежище – через потайной подземный ход, который вел из дворца в Алупке вверх в горы, в крепость Исар на горе, называемой теперь Крестовой. Он устремился по подземному ходу, увлекая за собой рыдавшую дочь, прекрасную Зехру, и маленького внука. Из всех своих былых богатств и сокровищ они захватили с собой только одну, самую дорогую драгоценность – золотую поющую колыбель.

С великим трудом, и мукой поднялись они по мрачному длинному подземному ходу в крепость. Там вверху был выход в скрытую таинственную пещеру в расселине. Когда они подошли к нему, то с ужасом и отчаянием увидели, что их грозная крепость уже взята и разрушена врагами, что и на нее свалились могучие обломки скал с Ай-Петри и что расселина с пещерой завалены так, что выхода из них нет совсем.

Не могли их здесь найти свирепые враги, не могли их ни убить, ни увести в позорное рабство. Но могли ли они здесь найти спасение? Кругом лежала опустошенная разрушенная страна, наполненная трупами, среди которых рыскали озверевшие враги. Никто не мог их спасти, открыв выход из пещеры. Без всякой помощи и поддержки несчастные, претерпев страшные страдания, умерли с голоду у выхода из подземного хода.

Перед смертью старик-хан произнес над золотой колыбелью грозное заклинание, от которого она стала невидимой.

Предание говорит, что золотая колыбель эта еще и ныне хранится в мрачной пещере горы Исар.

Только иногда, во время сильной бури, когда вихрь проникает в заколдованное таинственное подземелье и раскачивает колыбель, она тихонько поет заунывную колыбельную песню.

Многие, очень многие с давних пор старались как-нибудь достать золотую колыбель в пещере на Крестовой горе, но всегда безуспешно. Многие поплатились жизнью за свои дерзкие попытки, срываясь со скал, другие, спасши свою жизнь, возвращались перепуганные, полубезумные, с искривленным навеки ртом, руками или ногами. Очень крепко была заколдована старым ханом золотая колыбель. Никому не дается она в руки, если тот не имеет нужного талисмана.

А талисман может открыться только тому, в ком горит такая же могучая беззаветная любовь, какую носил в себе отважный сын хана иблисовых джиннов, павший от руки собственного отца.

Примечания:

Дженнет – рай.

Зурна – духовой инструмент, прародитель гобоя.

Сантыр – струнный инструмент, подобие цимбал.

Яйла – плоская вершина горы, горное пастбище, характерна для Крымских гор.

Кош – стоянка пастушья, загон для скота.

Халиф – титул духовного главы мусульман, почитавшегося в качестве преемника Мухаммеда.

Исар – забор из камней. в данном случае – укрепление. Речь идет о Биюк-Исаре (биюк – большой), известном средневековом городоще на Крестовой горе близ Алупки

Текст печатается по изданию «Сказки и легенды Крыма», Малое предприятие «Дар», 1991.

Золотая россыпь у Чатыр-дага

Чатыр-даг (Шатер-гора) занимает пятое место среди горных вершин Крыма по высоте (1.525 м). Протяженность плоскогорья с севера на юг – 10 км, с запада на восток – 4 км. Вершина Чатыр-дага издали кажется совершенно ровной, поэтому гора носит название столовой. Древние греки называли ее Трапезус – «стол». А вот золота в горных породах Крыма нет, поэтому рассказы о золотых россыпях всего лишь вымысел. В легендах золото символизирует зло.

Всю жизнь провел в седле могущественный хан Гирей. Неутомим и ненасытен был он в кровавых набегах.

Прошло двадцать лет царствования хана, все он имел, что может желать человек, не было только у него наследника.

В иные минуты хан приходил в такую ярость, что приказывал рубить головы беям, которым судьба даровала сыновей, в дворцовых бассейнах топил своих жен, которых обвинял в бесплодии. Часто видели, как он в озлоблении рвал свою бороду, как в отчаянии молился аллаху. Придворные были в ужасе от жестокости своего господина, привозили к нему с разных концов света прославленных мудрецов, но ни один из них не мог излечить его.

Однажды хан, по обыкновению сумрачный, выходил из мечети. Его остановил старец, похожий на дервиша, и сказал:

– Государь! Я хочу помочь тебе избавиться от горя, и, кажется, сумею это сделать.

Гирей грозно посмотрел на ничтожного смертного, осмелившегося остановить хана, но старик не смутился.

Гирей приказал ему явиться вечером во дворец. В условленное время старик был введен в покои хана. Никто не знал, о чем они говорили наедине. Слугам было велено к полуночи приготовить двух оседланных коней, и ровно в двенадцать часов дервиш и хан выехали за город и поскакали к глухому ущелью, известному под именем Темного. Въехав в ущелье и сойдя с лошади, дервиш сказал:

– Хан, ты имеешь еще время раздумать и возвратиться домой. Решай!

– Делай со мной все, что надо, – ответил хан. Дервиш предложил идти за ним в темную расщелину. Некоторое время спустя хан выскочил оттуда бледный, трясущийся. Вслед за ним из пещеры вырвались смрадный дым и багровое пламя. Не переводя духа, хан вскочил на коня и что было силы рванул повод…

Девять месяцев спустя одна из жен хана родила сына; на лице ребенка лежал красный отсвет, словно оно было опалено огнем. С детских лет в мальчике открылся ужасный характер. Его могли упросить не капризничать, только пообещав показать казнь человека. На охоте он развлекался тем, что добивал раненых зверей. Старый хан все это видел и радовался: сын рос таким, каким он хотел видеть его, – человеком без сердца.

Наступило время умирать хану. Он позвал к себе юношу и рассказал ему историю его рождения. Закончил старый хан так:

– Я добыл тебе и жизнь, и исполнение самого сокровенного твоего желания. Своей кровью я скрепил договор с могучими духами. Когда ты после моей смерти вступишь на престол, то в полночь должен обязательно отправиться в Темное ущелье, чтобы поблагодарить дервиша за все, что он для нас сделал. И скажешь ему, что ты хочешь иметь, но только одно что-то, самое-самое главное для себя. Обдумай хорошенько, что ты намерен попросить, чтобы быть довольным всю свою жизнь.

Умер хан. В тот же день по решению Верховного дивана юноша вступил в управление ханством. В полночь молодой хан вскочил на коня и помчался к пещере.

У въезда в лес, за последней деревней, путь ему пересек старик-крестьянин, несший вязанку хвороста.

– Прочь с дороги! – крикнул хан и с такой силой хлестнул старика плетью, что тот упал, обливаясь кровью.

У входа в пещеру молодого хана встретил дервиш. Он взглянул на плеть, покрытую запекшейся кровью, и довольно усмехнулся.

– Ты приехал благодарить меня и просить исполнения желания? – спросил дервиш.

– Да.

– Я знаю твое желание. Ты хочешь, чтобы весь свет трепетал перед тобой, чтобы имя твое пугало людей. Ты хочешь сеять повсюду смерть и разрушения.

– Ты угадал, – ответил хан, боясь взглянуть в глаза старика, горевшие каким-то зловещим огнем.

– Я дам тебе столько золота, что ты сможешь вооружить огромную армию, какой нет ни у одного царя на свете. Взгляни вон туда, к Чатыр-дагу. Видишь трещину у подножия? Доберись до нее, отбрось несколько лопат земли, и под ней найдешь неистощимую россыпь золота. Она – твоя. Золото это будет служить тебе, помогать тебе сеять злые дела. С его помощью ты будешь целые страны превращать в бесплодные пустыни…

Сказав это, колдун исчез. Молодой хан нашел трещину у подножия Чатыр-дага, разгреб землю возле нее и действительно открыл там золотую россыпь. Набив золотом переметные сумки, он возвратился к себе во дворец.

И с той поры забыл о покое молодой хан. Он проводил годы в кровавых походах, как отец его, не оставляя ни на один день седла. Как смерч налетал он на мирные города и села, сеял пожары, убивал тысячи людей, и это было для него истинным наслаждением. Ему удалось вооружить армию, равной которой не было ни у одного царя на свете. Но хану и этого показалось мало. Часто он, никем не сопровождаемый, скакал глухой ночью в горы и возвращался оттуда к утру на взмыленном коне с переполненными сумками.

Задумал хан устроить набег на страны, лежащие к северу от Крыма. Его несметная конница двинулась в поход. Задрожала земля под десятками тысяч копыт. Запылали селения, полилась кровь, от стонов и криков людей содрогнулось небо. Бесконечные колонны пленных, обреченных на рабство, потянулись по пыльным дорогам.

Когда мимо пленных проезжал хан, все еще не насытившийся картинами смерти и разрушения, в одежде, обрызганной кровью невинных жертв, воины принуждали пленных падать ниц в дорожную пыль, а тех, кто ослушивался, убивали.

Но нашелся один смелый человек, который не пал ниц и, прежде чем был зарублен воинами хана, успел крикнуть:

– Погоди, злодей! Придет время – последняя капля крови твоих жертв переполнит чашу. И тогда жди возмездия!

Рассмеялся хан. Мало ли что вздумает сказать перед смертью обезумевший невольник?

В числе пленниц, угнанных в рабство ханскими войсками, была не старая еще женщина, имевшая двенадцатилетнюю дочь. Когда воины хана нагрянули в деревню, где жила эта женщина, ее дочь спряталась. Теперь несчастная мать мучилась мыслью о том, что дочь умрет от голода на пепелище деревни или будет растерзана зверями.

Но девочка не погибла. Она пошла по следам разбойничьей орды, питалась мясом павших лошадей, выпрашивала подаяние.

В Крыму девочка узнала, что многих пленников угнали в горные селения у Чатыр-дага. Девочка направилась туда, надеясь разыскать мать.

Несколько дней спустя во время сильной грозы хан, по своему обыкновению один, возвращался от золотой россыпи с сумками, полными золота. Он проезжал мимо девочки, укрывшейся под деревом у края дороги, и в этот момент из сумки выпал кусок драгоценного металла.

Девочка окликнула хана и подняла золото, чтобы отдать владельцу. И в этот миг она подумала: «Это может спасти мать».

– Господин! – сказала девочка. – У тебя много золота. Дай мне хоть маленький кусочек. Я выкуплю из неволи свою мать…

– Как ты осмелилась сказать мне это, дерзкая девчонка? – с яростью воскликнул хан, и его плеть со свистом, словно сабля, упала на девочку.

Страшно вскрикнула девочка, падая на землю, так вскрикнула, что небо откликнулось ей раскатами грома. Еще грознее засверкали молнии.

Но хан не обратил ни на что внимания. Он спрыгнул с коня, оттолкнул носком сапога лежавшую без чувств девочку и жадно схватил потерянный кусок золота. Капли крови ребенка, брызнувшие на это золото, обагрили пальцы хана.

И кто знает, которая из этих капель оказалась той последней, что переполнила чашу…

Положил хан окровавленное золото в сумку, и показалось ему, что мало он взял на этот раз из россыпи. Повернул коня и под завывание ветра, грохот грома и сверканье молний поскакал обратно к Чатыр-дагу.

Только разгреб хан землю и протянул руки к открывшимся его взору золотым слиткам, как раздался удар грома неимоверной силы. Задрожала земля. Из черных туч ударила молния и испепелила злодея. Еще раз ударила молния – и обрушился склон горы, погребая под собой дьяволово золотое гнездо.

И с той поры не стало в Крыму золота, с той поры кончился ханский род.

Тело последнего хана долго искали, но не нашли. И искали напрасно…

Так кончился ханский род (Хан Гирей)

Всю жизнь проводил в седле могущественный хан Гирей, неутомим и ненасытен был он в кровавых набегах.

Все имел хан, чего только может пожелать человек. Не имел только наследника. Кто завершит кровавые дела хана? Кто продолжит ханский род?

Часто видели, как хан Гирей в озлоблении рвал свою бороду, как в отчаянии молился аллаху. В иные минуты он приходил в такую ярость, что приказывал рубить головы беям, которым судьба даровала сыновей, в дворцовых бассейнах топил своих жен, которых обвинял в бесплодии.

Придворные были в ужасе от жестокости своего господина, призывали к нему отовсюду прославленных мудрецов, но никто не помог хану Гирею, не смог излечить его.

Однажды хан, по обыкновению мрачный выходил из мечети. Его остановил старец, похожий на дервиша, и сказал:

– Государь! Я хочу помочь тебе избавиться от горя и, кажется, сумею это сделать.

Гирей грозно посмотрел на ничтожного смертного, осмелившегося остановить хана. Но старик не смутился.

– Хорошо, – сказал хан, – вечером приходи во дворец.

В условленное время старик был введен в покои хана Гирея. Никто не знал, о чем говорили они наедине. Только слугам было велено к полуночи подготовить двух оседланных коней.

Ровно в двенадцать часов дервиш и хан выехали за город и поскакали. Въехав в ущелье, известное под названием Темного, они сошли с лошадей, и дервиш сказал:

– Хан, ты имеешь еще время раздумать и возвратиться домой. Решай!

– Делай со мной все, что надо, – приказал хан.

И они пошли в темную расщелину.

Через некоторое время хан выскочил оттуда бледный, трясущийся. Вслед за ним из пещеры вырвался смрадный дым и багровое пламя. Не переводя духа, хан вскочил на коня и что было силы рванул поводья…

Девять месяцев спустя одна из жен хана родила сына. На лице ребенка лежал красный отсвет, словно оно было опалено огнем. С детских лет в мальчике открылся ужасный характер. Его можно было упросить не капризничать, только пообещав показать казнь человека. На охоте он развлекался тем, что добивал раненых зверей.

Старый хан все это видел и радовался: сын рос таким, каким он хотел видеть его, – человеком без сердца.

Наступило время умирать хану. Он призвал к себе юношу и рассказал ему тайну его рождения. Закончил старый хан так:

– Я добыл тебе жизнь и исполнение самого сокровенного твоего желания. Своей кровью я скрепил договор с могучими духами. Когда ты после моей смерти вступишь на престол, то в полночь должен обязательно отправиться в Темное ущелье, чтобы поблагодарить дервиша за все, что он для нас сделал. И скажешь ему, что ты хочешь иметь, но только одно что-то, самое-самое главное для себя. Обдумай хорошенько, что ты намерен попросить, чтобы быть довольным всю свою жизнь.

Умер хан. В тот же день по решению верховного дивана юноша вступил в управление ханством. В полночь молодой хан вскочил на коня и помчался к Чатыр-Дагу.

У въезда в лес, за последней деревней, путь ему пересек старик-крестьянин, несший вязанку хвороста.

– Прочь с дороги! – крикнул хан и с такой силой хлестнул старика плетью, что тот упал, обливаясь кровью.

У входа в пещеру молодого хана встретил дервиш. Он взглянул на плеть, покрытую запекшейся кровью, и довольно усмехнулся.

– Ты приехал благодарить меня и просить исполнения желания? – спросил дервиш.

– Да.

– Я знаю твое желание. Ты хочешь, чтобы весь свет трепетал перед тобой, чтобы имя твое пугало людей. Ты хочешь сеять повсюду смерть и разрушения.

– Ты угадал, – ответил хан, боясь взглянуть в глаза старика, горевшие каким-то зловещим огнем.

– Я дам тебе столько золота, что ты можешь вооружить огромную армию, какой нет ни у одного царя на свете. Взгляни вон туда, к Чатыр-Дагу. Видишь трещину у подножия? Там ты найдешь неистощимую россыпь золота. Это золото – твое. Оно будет служить только тебе, помогать тебе сеять злые дела. С его помощью ты будешь целые страны превращать в бесплодные пустыни.

Сказав это, колдун исчез. Молодой хан нашел трещину у подножия Чатыр-Дага, разгреб землю возле нее и действительно открыл там золотую россыпь. Набив золотом переметные сумки, он возвратился к себе во дворец.

И с той поры не знал покоя молодой хан, Он проводил годы в кровавых походах, как отец его, не оставляя ни на один день седла. Как смерч, налетал он на мирные города и села, сеял пожары, убивал тысячи людей, и это было для него истинным наслаждением. Ему удалось вооружить армию, равной которой не было ни у одного царя на свете. Но хану и этого показалось мало. Часто он, никем не сопровождаемый, скакал глухой ночью в горы и возвращался оттуда к утру на взмыленном коне с переполненными сумками.

Задумал хан предпринять набег на страны, лежащие к северу от Крыма. Его несметная конница двинулась в поход. Задрожала земля под десятками тысяч копыт. Запылали селения, полилась реками кровь, от стонов и криков людей содрогнулось небо.

Бесконечные колонны пленных, обреченных на рабство, потянулись по пыльным дорогам.

Когда мимо пленных проезжал хан, воины принуждали пленных падать ниц в дорожную пыль, а тех, кто ослушивался, убивали.

Но нашелся один смелый человек, который не пал ниц и, прежде чем был зарублен воинами хана, успел крикнуть:

– Погоди, злодей! Придет время – последняя капля крови твоих жертв переполнит чашу. И тогда жди возмездия!..

Рассмеялся хан. Мало ли что вздумает сказать перед смертью обезумевший невольник?

В числе пленниц, угнанных в рабство, была одна женщина. Когда воины хана нагрянули в деревню, двенадцатилетняя ее дочь спряталась. Теперь несчастная мать мучилась мыслью о том, что дочь умрет от голода на пепелище или будет растерзана зверями. Но девочка не погибла. Она пошла по следам разбойничьей орды, питалась мясом павших лошадей, выпрашивала подаяние.

В Крыму девочка узнала, что многих пленников угнали в горные селения у Чатыр-Дага. Девочка направилась туда, надеясь разыскать свою мать.

Однажды во время сильной грозы хан, по своему обыкновению один, возвращался от золотой россыпи с сумками, полными золота. Он проезжал мимо девочки, укрывшейся под деревом у края дороги. В этот момент из сумки выпал кусок драгоценного металла. Девочка, подняв золото, чтобы отдать владельцу, подумала: «Вот кто может спасти мою мать».

– Господин! – окликнула хана девочка. – У тебя много золота. Дай мне хоть маленький кусочек. Я выкуплю из неволи свою мать…

– Как ты осмелилась сказать мне это, дерзкая девчонка? – с яростью воскликнул хан, и его плеть со свистом, словно сабля, упала на несчастную.

Страшно вскрикнула девочка, падая на землю. Так вскрикнула, что небо ответило ей раскатами грома. Еще грознее засверкали молнии.

Но хан не обратил на это внимания. Он спрыгнул с коня, оттолкнул носком сапога лежавшую без чувств девочку и жадно схватил кусок золота. Капли крови ребенка, брызнувшие на золото, обагрили пальцы хана.

И кто знает, которая из этих капель оказалась той последней, что переполнила чашу.

Положил хан окровавленное золото в сумку, и вдруг ему показалось, что на этот раз мало он набрал из россыпи. Повернул он коня и под завывание ветра, грохот грома и сверкание молнии поскакал обратно к Чатыр-Дагу.

Только разгреб хан землю и протянул руки к золотым слиткам, как раздался удар грома неимоверной силы. Задрожала земля. Из черных туч сверкнула молния и испепелила злодея. Еще раз сверкнула молния – и обрушился склон горы, погребая под собой дьяволово золотое гнездо.

И с той поры не стало в Крыму золота, с той поры кончился ханский род.

Легенда записана В. X. Кондораки («Легенды Крыма», М., 1883). Печатается в новой редакции по изданию: «Легенды Крыма», Крымиздат, Симферополь, 1959.