«Сила молитвы» и другие рассказы

Так размышляла Вика, стоя у икон, и всё невольно уплывала мыслями в ту далекую морозно-хвойную, пылающую огнями Рождественскую ночь, снова ощущая себя прежней несмышленой Викой, пришедшей просить и сразу же получившей просимое, даже невзирая на то, что тогда Богу от нее благодарности ждать совсем не приходилось.

…Ибо Он благ и к неблагодарным и злым… ^{(Лк. 6, 35)}

«Никогда не поверю в такую фантазию!»

Год 2020-й принес нам лавину непонятных событий, следствием или причиной которых, – есть все основания полагать, что выяснится это еще нескоро – явилась мировая эпидемия загадочного гриппа, для пожилых людей особо опасная. Она забрала от нас самых лучших, любимейших, истинно народных русских батюшек, которых знал, наверное, весь православный мир. Одним из них был архимандрит Амвросий (Юрасов).

Отмерено ему было в этой жизни чуть больше 80 лет – библейское время для приготовления души человека к вечности, и время это батюшка использовал максимально, без остатка отдав его Богу и людям. Как говорил сам отец Амвросий, не помнил он в своей жизни такого времени, когда не верил бы в Бога, потому что его родители были людьми верующими и детей своих воспитывали в вере с самого младенчества.

Село, в котором он родился, имело теплое название Огни, но уже с малых лет пришлось ему познать холод, голод и утраты. Отец погиб в первые месяцы войны, и было время, как рассказывал сам батюшка, когда семье с маленькими детьми пришлось зимовать в землянке. Они питались едва ли не одними картофельными очистками, и даже им были рады.

Постриг батюшка принял в Троице-Сергиевой лавре, когда ему не было еще 28 лет, а умер в 81 год, архимандритом. По благословению своего духовника жил в Почаеве, а когда коммунисты стали угрожать закрытием лавры, также по благословению ушел на время в Кавказские горы, к тамошним монахам.

Жил и в других местах, а в начале 1980-х получил приход в Ивановской области, в маленьком селе, тоже носившем уютное название Жарки. Там проживали летом верующие москвичи, там же зародился и «Радонеж». Батюшка благословил это историческое начинание и до конца жизни оставался радонежским духовником. На «Радонеже» у него шли почти еженедельные прямые эфиры, во время которых он терпеливо отвечал на вопросы слушателей и часто, в качестве примеров, рассказывал удивительные истории из своей жизни и духовнической практики. Вот одна из таких историй.

Приезжая в Москву, батюшка останавливался на квартире у своих духовных чад. Однажды он находился дома один, и ему понадобилось куда-то позвонить. Телефоны тогда были только домашние, стационарные. Батюшка поднял трубку, поднес ее к уху и намеревался уже набрать номер, как вдруг услышал… разговор двух неизвестных абонентов. Довольно редко, но такое случалось – по причинам сбоя на телефонной станции можно было подсоединиться к разговаривающим по своей линии абонентам. Он хотел уже положить трубку, но неожиданно услышал в довольно эмоциональном разговоре свое имя.

Отец Амвросий заинтересовался и стал слушать.

Двое мужчин говорили о недавно вышедшей его книге, причем один из них горячо доказывал, что некий случай, в ней описанный, совершенно не может иметь места, потому что такого просто не могло произойти в принципе.

– Никогда не поверю в такую фантазию! – экспрессивно настаивал он. – Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда!

Его собеседник пытался приводить какие-то аргументы в защиту описываемого события, но успеха не достигал.

– Это все чистой воды выдумки, а ты, наивный, веришь! Никто и никогда не убедит меня в обратном! – горячился его оппонент. – Я не ребенок, чтобы верить в подобные совпадения. Они, конечно, бывают, но совсем не такие надуманные, как в этой книге. К тому же нам предлагают поверить, что в результате этих совпадений некий отъявленный безбожник оказывается прямо на пороге храма! Да это совершенно неприкрытая агитация, шитая белыми нитками. Советую тебе перестать увлекаться подобными сказками, это тебя до добра не доведет!

И так далее в том же духе. И тогда отец Амвросий решил, что пришел его черед вступить в беседу:

– Я прошу прощения, – сказал он, – но все, что написано в этой книге, является правдой, выдумок там никаких нет.

На линии слегка опешили, и на мгновение воцарилась тишина.

– А вы кто такой?! И каким образом вклинились в наш разговор?! – придя в себя, накинулся азартный собеседник на батюшку.

– Я хотел позвонить по делу, поднял трубку и услышал вашу беседу. Простите, но, видимо, Богу было угодно, чтобы я смог лично засвидетельствовать вам истину. Я готов подробно объяснить все, что касается обсуждаемой вами истории.

– Ну, допустим, вы случайно оказались на нашей линии, случайно читали ту книгу, о которой мы говорим, но утверждать, что обсуждаемое нами не выдумка, вы не можете. Это может знать только автор книги!

– Но я и есть автор, каким бы странным ни показалось вам это заявление, – сказал отец Амвросий. – И, признаюсь, не меньше вас удивлен данным стечением обстоятельств, но, как известно верующим людям, «случайных» совпадений, даже самых мелких, не бывает…

– Ну это уже совсем ни на что не похоже! Вы – авантюрист! – с новой силой закипел горячий спорщик, и даже его собеседник выразил некоторое недовольство. – За кого вы нас принимаете? Чтобы к телефонной линии, на которой два абонента обсуждают конкретную книгу, случайно подключился – что уже само по себе редчайший случай – сам автор книги?! Вы что, издеваетесь над нами?

– Я понимаю ваше недоумение и возмущение, – отвечал им батюшка, – но тем не менее это действительно так. Мы можем сейчас поговорить об этой книге, и я готов не только приложить все силы, чтобы разрешить ваши недоумения по поводу обсуждаемого, но и засвидетельствовать свое авторство всеми доступными мне в этой ситуации способами.

Они проговорили больше часа, и под конец разговора собеседники отца Амвросия не только переменили свое возмущение на неподдельный интерес и благодарность, но даже изъявили желание встретиться с ним лично.

Что и было осуществлено, и принесло вскоре свои весьма положительные плоды.

– Как сказал святитель Филарет (Дроздов): «Кто верит в случай, тот не верит в Бога». Есть еще другое известное выражение: «Случай – второе имя Бога». И мой личный жизненный опыт дает мне достаточно веские основания, чтобы полностью согласиться с этими утверждениями, – такими словами заключил отец Амвросий свой необычный рассказ.

Долги наши

Вера Андреевна^[1] работает в одном из храмов Сретенского монастыря – ухаживает во время службы за подсвечниками, а вечером вместе с другими женщинами убирает храм. Ее жизненная история без преувеличения поразительна. Был у нее успешный бизнес, деньги, полный достаток – и она в одночасье всего этого лишилась, пройдя при этом целый ряд тяжелейших испытаний. Но вышла из той, поистине драматичной, ситуации уже совсем другим человеком. И однажды Вера Андреевна сама рассказала об этом, желая, по ее словам, предостеречь других людей от таких же ошибок. А попавших в подобную ситуацию укрепить надеждой на великую милость Божию…

– История моя заканчивается радостно! – так начала она свое повествование. – Хотя начало ее было очень тяжелым и вспоминать об этом до сих пор нелегко… Священник, который принимал мои первые исповеди – иеромонах И. из Предтеченского монастыря в Астрахани, – говорил мне:

– Вы, конечно, стараетесь исповедоваться, каяться, но большей частью только рассказываете о своих скорбных обстоятельствах, плачете да жалуетесь на несправедливость. А для пользы вашей души нужно совсем другое – вы должны найти в себе силы простить того человека и поблагодарить Бога за все, что с вами случилось.

Помню, я отошла от него в полном изумлении, стою и думаю: «Как? За все это я должна поблагодарить, сказать спасибо? За что? За то, что я потеряла бизнес, деньги, две квартиры, осталась в долгах как в шелках? За то, что мы с мужем на шестом десятке оказались без своего угла, на съемной квартире? После всей той благополучной жизни! И за все это я должна благодарить?!»

Но батюшка сказал мне тогда:

– Придет время, когда вы осознаете пользу всего этого и чистосердечно скажете Богу: «Благодарю за все…»

И знаете, это время на самом деле пришло. Я специально ездила в Сочи, куда перевели служить отца И., чтобы сказать ему, что теперь я действительно поблагодарила Бога за все… Но путь к этому был долгим и, как говорится, тернистым. Ведь пришлось многое перелопатить в себе, изменить практически все представления о жизни, большинство из которых было заложено еще в детстве и, следовательно, крепко укоренено.

Росла я в семье небогатой и не вполне благополучной. Родители мои брак свой даже не зарегистрировали. К тому же у них была слишком большая разница в возрасте, 25 лет, что, наверное, тоже не самым лучшим образом сказалось на взаимоотношениях, а в довершение всего они в конце концов разошлись.

Я осталась жить с отцом. Жили трудно, в постоянной нужде. Маму я долго не могла понять и простить, злилась на нее и психовала. Жизнь стала для меня в это время совсем безрадостной, и я, прямо как героиня одного романа, сказала себе: «Я для себя такой жизни в будущем не хочу! Ни за что не буду бедной, обязательно стану богатой! Все возможное и невозможное сделаю для этого!» Всеми силами стала стремиться к этому, и жизнь поначалу складывалась прекрасно – я удачно вышла замуж, муж был любимый и любящий, родились сыновья.

Затем мы переехали с Камчатки в Астрахань, и вот тут начались сложности. Это происходило в те тяжелые 90-е годы, а мне было уже 40 лет, и я никак не могла найти себе работу. Везде брали только молодых длинноногих красавиц и обязательно со знанием английского языка, чаще всего непонятно зачем. Куда бы я ни обращалась, мне везде отвечали: «Для вас вакансий нет».

И пришлось мне взять большие клетчатые сумки и отправиться в Москву за носильными вещами, чтобы торговать на астраханском рынке, – подруга научила.

И у меня сразу стало получаться! Сначала я продавала разную одежду, хотя это и не очень мне нравилось, казалось скучноватым. Хотелось найти свою особую нишу, свою изюминку. И вот однажды, в лютый декабрьский мороз, на самых последних рядах Бирюлевского рынка я наткнулась на афганца, который торговал украшениями. Он сидел среди своих каменьев, как Али-Баба в пещере среди сокровищ, и я просто застыла на месте, так поразила меня эта феерическая картина! Мы разговорились, и он убедил меня продавать наряду с одеждой еще и украшения.

– Представьте себе, – говорит, – висит кофточка и тут же – бусики!

Ну, я воодушевилась, набрала у него этих каменьев, бусиков, привезла в Астрахань – и у меня опять получилось! Так щедро помогал мне Господь – это я теперь уже очень хорошо осознаю.

В общем, пошел этот бизнес. Открыла я один отдел, второй, потом взяла в аренду магазинчик, назвала его «Малахит» – звучало это очень красиво, – я увлеченно всем этим занималась, много о камнях читала, меня уже знали. Потом старший сын тоже занялся торговлей, дело пошло.

Но я слишком рано «зазвездилась», и меня понесло. Ведь какой соблазн: из грязи да в князи! А тем более – женщина. Когда женщину так внезапно выносит наверх, в свободное плаванье, и никто не тормозит – это страшно.

Пошли большие деньги, я бросала их направо и налево, и для себя ничего не жалела, и для окружающих: смотрите, мол, какая я добрая и нескаредная, белая и пушистая!

Вот вы говорите, что это щедрость, великодушие, благородные свойства души, – нет! Это было пошлое расточительство, глупость, гордость! И это едва меня не сгубило, едва не лишило жизни!

Ну а во-вторых, мне не хватило знаний. Надо было учиться вести дела трезво, сдержанно. Ведь деньги требуют большого внимания, как, впрочем, и все в этой жизни.

И вот вроде бы бизнес успешный, деньги приходят, но тут же, как вода сквозь пальцы, и исчезают.

В это самое время подруга знакомит меня с местным банкиром, и я начинаю брать кредиты в банке. Это, знаете ли, тоже страшное дело. Я теперь и близких, а особенно детей своих, очень предостерегаю от этого, но люди почему-то упорно предпочитают учиться на своих собственных ошибках…

И здесь я подхожу к самому тяжелому периоду в моей жизни. В общем, захотелось мне открыть большой магазин. Для того чтобы получить разрешение строить его, нужно было иметь хорошее жилье, собственность.

Я беру в банке крупный кредит и покупаю большую квартиру в центре Астрахани. В это же время обстоятельства сводят меня с одним человеком. Звали его Александр Павлович. Был он адвокатом и, конечно же, хорошим психологом. И он, наверное, сразу же увидел всю мою сущность: апломба много, планов громадье, потенциал есть, но знаний мало и как осилить все эти планы – непонятно.

Не знаю, изначально ли с определенной целью или так уж сложилось, но стал он со мной, так сказать, дружить. Помогал в разных юридических вопросах – завязалось тесное знакомство.

Мужу моему он сразу не понравился.

– Вера, – говорит он мне, – тяжелый это человек, скользкий, нельзя ему доверять, держись от него подальше.

А я:

– Нет – он мне помогает!

А тут уже начались проблемы с банком. Кредитов-то я нахватала, нужно выплачивать, а нечем. Деньги улетают непонятно куда, не умею их беречь, разумно распоряжаться. Дети, родные, друзья – подарки, помощь… да и не помощь это была, а человекоугодие, пыль в глаза пустить! Глупо, настолько все глупо!

Ну и тут – Александр Павлович… Один раз дал в долг, другой. Я в первый раз долг отдала, второй завис как-то, потом еще, еще. Сначала он давал запросто, на слово, а потом пришлось уже написать ему расписку на 350 тысяч, и какой-то процент он назначил. Сумма не маленькая для того времени и такого города, как Астрахань.

И вот квартиру-то я купила, а магазин строить не на что. В банке кредит я уже взять не могу и беру в долг еще у одного человека – и его подвела впоследствии… И получается снежный ком.

А Александр Павлович меня успокаивает: да ладно, Вера Андреевна, не переживайте по поводу долга, я подожду, ничего страшного.

Но я уже начинаю понимать: все плохо у меня, надо из всего этого как-то выбираться. Мне уже и люди подсказывают: «Вера, остановись, объяви себя банкротом», муж настаивает: «Завязывай с этим делом, продай ту квартиру, верни деньги в банк, сделай себе маленький отдел и живи спокойно».

– Нет, хочу магазин! – понимаете??

И зреет у меня мысль. Решила я предложить Александру Павловичу вместе построить магазин и вместе вести тот бизнес.

Он соглашается… Видел, наверное, мой потенциал и понимал, что я могу работать, если мною умело руководить. Я продаю ему половину той квартиры, он дает мне деньги, но я поступаю с ними, как мне кажется, очень хитро – отдаю в банк только часть долга, а остальные кладу на счет, в надежде, что сейчас их «прокручу» и у меня появятся достаточные свободные средства. И опять то же самое – деньги уходят непонятно куда.

Но тут Александр Павлович уже берет меня за горло: надо строить магазин! Прямо железной хваткой в меня вцепился. Ну, он правильно вцепился – он человек дела! Как я потом узнала, «дела»-то он вел очень разные – и бандитам помогал, и закон нарушал …

И вот он – ко мне, а я испугалась! Я его испугалась!

Как я теперь понимаю, это уже был Промысл Божий. Я решаюсь и сообщаю мужу:

– Продам Александру Павловичу и вторую половину квартиры, верну деньги в банк, отдам долги и все, на этом остановлюсь!

Александр Павлович соглашается выкупить квартиру, но говорит, что всю сумму он сейчас не может мне дать, а лишь часть, остальные же сразу после оформления документов на покупку.

Он дает мне часть суммы, из которой я возвращаю ему старый долг, 350 тысяч с процентами. А расписку, которую давала ему тогда, не требую назад… Причем расписка эта, как выяснилось потом, почему-то оказалась без даты, то есть являлась по сути бессрочной…

При подготовке документов риелторы дважды уточняют, сполна ли продавцы получили деньги от покупателя, и мы с мужем дважды подтверждаем, как условились с Александром Павловичем, что все получили…

Но накануне того дня, когда нужно было ехать за документами, Александр Павлович вдруг перестает выходить на связь, дозвониться ему я не могу. Меня начинает колотить. В назначенный день я еду в Регистрационную палату одна, и там мне сообщают, что он приехал рано, к открытию, и забрал все свои документы на квартиру…

Я, конечно, в полувменяемом состоянии, мужу боюсь об этом сказать, вообще никому не могу об этом сказать. На мои звонки Александр Павлович не отвечает, тогда я звоню с чужого номера, но, услышав мой голос, он тут же отключается. Я опять звоню с нового номера, и каким-то образом мне удается упросить его выслушать меня.

Я плачⓒ у, умоляю дать мне хотя бы тысяч тридцать, чтобы внести в банк, объясняю ему, что банкир уже лично предупредил меня, что дела мои очень плохи. А торговля на фоне этих стрессов упала, последний продавец уходит, и, видимо, нам с мужем придется даже продавать квартиру, в которой живем, чтобы рассчитаться со всеми долгами…

Александр Павлович:

– Да? Все настолько серьезно? Ну хорошо, я принесу вам деньги завтра в универмаг, ждите…

И я, как дура, жду его весь день, до закрытия универмага – он, конечно, не приходит.

Я еще звонила ему с телефона подруги, но, услышав мой голос, он спокойно произнес:

– Простите, я вас не понял… – И положил трубку. И тут я осознаю, что это всё.

Можно было подать в суд. Но я так растерялась, что совсем перестала соображать, и потом, мы с мужем ведь добровольно подписали все документы, а когда договаривались с Александром Павловичем о способе оплаты, никаких свидетелей не было. В общем, я понимаю, что выхода нет. И у меня появляется мысль, что если меня не станет, то все проблемы решатся… Эта мысль очень назойлива, она постоянно меня преследует, и я уже боюсь одна оставаться дома.

* * *

Однажды, никому ничего не сказав, я ушла из дома на двое суток – такой эгоизм! Мне плохо, так пусть и всем вам будет плохо! Была где-то на вокзале, потом по Волге на прогулочном катере каталась. Гляжу на волны и размышляю, как бы мне можно было поудобнее утопиться, ведь плаваю-то я хорошо… Разве что груз на шею привесить?

Меня все искали, нашли, привезли домой… Тут я им и открылась. Сели мы за стол все обсудить, муж и говорит:

– Ну что же, будем продавать квартиру и возвращать все долги.

Такой муж у меня был! Честный, порядочный, да и боялся за меня, конечно же. И до конца жизни ни единым словом меня не попрекнул!

Успокаивают меня все, а мое сердце от боли разрывается, страшные мысли не отпускают, замечаю я, что, только лишь остаюсь в квартире одна, сразу начинаю искать веревку…

В одну из таких безумных минут мой лихорадочный взгляд упал вдруг на подаренную кем-то давно маленькую иконку Божией Матери «Услышательница» из монастыря Зограф на Афоне, и тут же появляется ясная мысль: нужно срочно выйти из дома, сейчас же, немедленно!

Ноги не идут, руки не слушаются, но каким-то образом собралась, вышла из дома, села в маршрутку, еду куда-то, а в голове мысль: что-то мне нужно, что-то я ищу! Проезжаем парк Большие Сады, я поворачиваю голову туда-сюда и вдруг замечаю вдали купола…

Это был монастырь Святого Иоанна Предтечи. Я немного знала о нем, так как моя сестра в трудный период своей жизни стала ходить туда, а я еще настолько иронически к этому отнеслась, чуть ли не посмеялась тогда над ней…

Пулей выскочила я из маршрутки и побежала к монастырю, а в голове и сердце стучит: «Господи, Матерь Божия! Господи, Матерь Божия! Мне батюшка, батюшка срочно нужен!»

И тут неожиданно обгоняет меня машина «Волга», и выходит из нее священник. Но пока я повязывала голову косынкой, он скрылся в дверях храма. Я за ним, а он уже в алтаре, и никто не может мне его оттуда позвать, как я ни упрашиваю.

– Мы не имеем права входить в алтарь, – говорят мне женщины, убирающие храм, – приходите вечером на службу, а после нее на исповеди и поговорите с батюшкой.

Но когда я уже направлялась к двери, он вышел из алтаря… В притворе этого храма и состоялась моя первая, невероятно сумбурная и сбивчивая «исповедь», и последовало приглашение батюшки прийти вечером для более обстоятельной беседы.

Потом я взяла свечу, пошла к чудотворной иконе Божией Матери «Иверская», долго лежала перед ней на каменном полу, плакала навзрыд и была очень благодарна людям, которые находились в храме, за то, что никто из них не подходил ко мне, не утешал и ни о чем не расспрашивал…

Так началось мое вхождение в Церковь. Приблизился Великий пост. В Прощеное воскресенье я стояла на службе, ничего еще не понимая, смотрела на это величественное действо взаимного испрашивания друг у друга – включая священников и монахов – прощения, многими на коленях, была поражена всем происходящим и не могла все увиденное объять, вместить.

Вспомнилась сестра, с которой мы были в размолвке, во взаимных обидах.

«Вот бы она была здесь – я бы встала перед ней на колени и попросила прощения!» – подумала я и, случайно повернувшись, увидела, что моя сестра стоит позади меня…

Мы упали друг перед другом на колени, взаимно просили прощения и плакали, обнявшись…

Стала я ходить на великопостные службы, исповедоваться, и вот тут батюшка мне сказал:

– Вам нужно простить своего обидчика…

Поначалу и думать об этом было мучительно. Начала я читать духовную литературу, посещала даже психолога и понемногу стала успокаиваться, приходить в себя.

Снится мне однажды сон. Как будто иду я прямо по небу, по серо-голубым пушистым облакам ступаю. А в душе у меня ужас и смятение. Понимаю я, что заблудилась, и ничего не помню о себе: кто я, где я и куда мне дальше идти.

Внезапно облака словно расступаются, и вижу я, что впереди, спиной ко мне, сидит Женщина, одетая в коричневое. Я очень боюсь к Ней подойти, но все же приближаюсь и говорю робко: «Вы знаете, я потерялась… не знаю, где живу, как меня зовут, и что мне дальше делать, не понимаю…»

И слышу тихий ласковый голос: «Не переживай, ты все вспомнишь и все найдешь…»

И проснулась.

* * *

Продали мы с мужем и вторую квартиру, часть денег в банк отдали, немного людям долги вернули. Сняли жилье.

Батюшка мне потом говорил:

– Посмотрите, какой муж у вас прекрасный – другие в таких случаях ссорятся на всю жизнь, разводятся, а ваш не попрекнул ни единым словом, но наоборот – утешил, поддержал и даже предложил последнее продать, чтобы поступить по совести…

И это правда, муж мой был удивительный человек…

Да и вся моя семья в это время оказалась рядом со мной, каждый со своими трудностями, а Господь начал всех нас потихоньку выправлять.

У младшего сына тоже были проблемы. Он втайне от нас забросил институт, проводил время в сомнительных компаниях, за сомнительными удовольствиями. И вдруг он говорит мне:

– Мама, я понял, что неправильно живу, запутался, – решил я в армию пойти, отслужить положенное.

А старший в это же самое время расстался с женой и пришел к нам на съемную квартиру в чем был, буквально в шортах. Ну что делать, поставили мы ему диван в прихожей.

Уйдет муж на работу, а мы с сыном дома, и он мне все свое горе выговаривает-рассказывает. А я уже в храм ходила регулярно, читала много. Сидим с сыном, разговариваем, а на столе православный календарь лежит, толстый такой, тематический. И я время от времени зачитываю ему что-нибудь подходящее, по теме нашей беседы.

– Мама, а что ты читаешь? – сын спрашивает. – Дай и мне, я тоже хочу это почитать.

А потом, немного погодя, и говорит:

– Мама, я хочу исповедоваться.

После третьей исповеди вышли мы с ним из храма, он остановился и говорит:

– Мама, я больше не буду ни пить, ни курить.

И с того дня бросил. А потом еще и друга своего на исповедь привел!

Муж посоветовал ему уезжать из Астрахани, в другом месте обустраиваться, искать работу:

– Здесь ты мучаешься, мятешься, но ничего здесь ты уже не построишь, а как бы чего хуже еще не вышло.

Сын решил ехать в Москву. Напутствуя его, я сказала:

– Главное, сынок, сразу же прикрепись к храму!

* * *

…Прошло несколько лет. Муж мой умер, Царствие ему Небесное, и мы с младшим сыном тоже перебрались в Москву. Сняли жилье, работаем оба в Сретенском монастыре. Выплачиваю понемногу долги банку, людям, а это все такие суммы – до конца жизни хватит!

Как-то перед Великим постом, будучи в Астрахани, забрала накопившуюся почту, извещения всякие, чтобы просмотреть все это на досуге. В Москве стала разбирать, открываю один конверт и… чувствую, что земля начинает уходить у меня из-под ног!

Это было извещение из суда. Александр Павлович взял ту расписку на 350 тысяч рублей (которые я ему уже вернула со всеми процентами, но расписку так и не смогла забрать) и подал ее в суд, насчитав при этом еще и проценты за эти годы, 800 тысяч! Вместе – больше миллиона!

Не помня себя, побежала я в крипту Владимирского храма, к образу Плащаницы, упала – плаⓒчу, плаⓒчу, плаⓒчу… и неожиданно для себя начинаю потихонечку успокаиваться…

В субботу пошла на исповедь к отцу С., рассказываю ему все, опять пла^ⓒчу, совета, поддержки прошу.

А он мне говорит:

– Этот человек такие угли собрал себе на голову, что просто страшно. И не только за него, но и за всех его родных. А вам одно скажу: терпите, смиряйтесь и молитесь за него.

Стала я молиться: «Господи, ненавидящих и обидящих нас прости», а груз этот такой тяжелый, такой невыносимый, все прошлое навалилось опять на меня со страшной силой!

Прихожу к отцу С.:

– Батюшка, не могу о нем молиться, сил нет.

– Понимаю, тяжело, а вы все равно молитесь, и Господь все управит, – он мне отвечает.

И вот в один из дней Великого поста спускаюсь в очередной раз в крипту к Плащанице и начинаю вдруг плакать там… от жалости к Александру Павловичу… Мне его стало жалко!

«Ведь он не понимает, – думаю, – что сотворил себе, своей жене и детям! Так неужели же я из-за каких-то денег пожелаю ему такой страшной участи?»

И вот тут, в крипте, стоя на коленях, я почувствовала, что нет уже у меня на него никакого зла, никакой обиды – я его простила.

Господь меня укрепил!

А с Александром Павловичем мы даже встретились однажды в Астрахани, в одной конторе. Я с ним поздоровалась! Он тоже мне кивнул, но быстро ушел.

И вот когда я осознала, что в ту минуту ничто не екнуло у меня в сердце, не отозвалось прежней обидой и ненавистью, я тут же зашла в храм и снова поблагодарила Господа за все.

До сих пор поминаю иногда Александра Павловича о здравии, в записках в храме пишу. Вспомню иногда, ну и напишу в записочку. Когда узнала, что ему сделали операцию на сердце, сорокоуст о здравии подала.

Магазин тот он все-таки построил и вел бизнес. Но вскоре перенес тяжелейшую операцию, а вдобавок лишился адвокатской практики. Кто-то записал на диктофон компрометирующий разговор – как оказалось, он многих людей подставлял, обманывал, помогал преступникам…

Ну а я продолжала выплачивать все эти деньги, как вдруг выходит закон о банкротстве физических лиц, и выясняется, что я могу этим законом воспользоваться! И тут Господь помог мне, все управил! Теперь я уже ни банку, ни Александру Павловичу ничего не должна. И такая для меня радостная жизнь настала! Ничто меня не связывает, не угнетает, все у меня есть и всем я довольна! В свои 65 лет я, словно в юности, чувствую такую полноту жизни, наслаждаюсь каждым новым днем!

Ну да, живем с сыном на съемной квартире, платим дорого, так что же? Сын тоже в монастыре на очень скромной должности работает. Знакомые, правда, предлагали устроить на более «солидную» и более оплачиваемую работу, но он не хочет из монастыря уходить. И я его понимаю. Сама каждый день просыпаюсь и засыпаю со словами: «Господи, благодарю за все! И прости!» Какие это удивительные слова! При каждой возможности стараюсь спуститься в крипту, чтобы снова и снова сказать: «Господи, как мне за все это благодарить Тебя! Ты дал мне такого мужа, сыновей, такую удивительную жизнь! Ты ничего меня не лишил! Ты взял у меня что-то незначительное, а дал мне так много, такое необъятное счастье! И так незаслуженно!»

Ведь я со временем поняла, что сама была во всем виновата. Виновата и перед Александром Павловичем! Он ведь меня не заставлял, не принуждал. Я сама себе все это устроила, пыталась добиться своего всеми правдами и неправдами, хитрила, юлила.

Я потом поняла даже, что я украла! Украла! А как это иначе называется, если ты берешь такие суммы, не зная, сможешь ли отдать? Лицемерие, хитрость, человекоугодие – лишь бы получить! Все эти мои действия – это была жадность, это была гордыня! Хочется из грязи да сразу в князи!

А Господь потом, жалея тебя и спасая, ткнет в землю носом, – и вот тогда сколько нужно сил, чтобы подняться! Но имей решимость, а силы Бог даст. И сколько бы раз ни падал, каждый раз вставай и иди дальше. В Древнем Патерике повествуется об ученике, который говорил своему авве: «Отче, я упал». «Поднимись», – сказал авва. «Но я снова упал, отче». – «И снова поднимись». – «Но сколько же это будет повторяться?» – «Пока жить будешь, но, падая, каждый раз поднимайся, и Господь не оставит тебя…» – отвечал авва…