Читать книгу: «Злодейке нужны сережки из ландышей», страница 3

Глава 3. Лили

Квадраты на вкус как жаренная картошка. Треугольник посвежее, как соус из помидоров, лука и зелени с лаймом и растительным маслом – как сальса. Еще летали круги, но я им не доверяла. И не понятно, то ли я сплю, то ли надышалась угарным газом, хотя откуда бы угарный газ в библиотеке, там и свечей нет. Волшебные светильники не чадят.

В общем, лежу где-то, смотрю на геометрические фигуры. Интересно, когда двумерные эволюционируют до трехмерных и тел кручения. О, вот и цилиндр фиолетовый появился, как истинная злодейка я одевалась в темные, насыщенные цвета, и похоже это как раз моя фигурка.

Ф-у-у…

Не стоило облизывать странные, летающие в темноте геометрические штуки. И пока я отплевывалась и пыталась уговорить желудок остаться на месте, а не выворачиваться, как у лягушек или акул, над головой появилось еще больше кругов, треугольников, прямоугольник и квадратов. Они сливались, соединялись, обрастали углами в разных местах, короче, веселились. И когда я повернулась на спину в этом где-то или нигде, они уже сформировали одну большую иллюстрацию. Картинка белого кролика подмигнула одним красным глазом, потом вторым, потом открылся третий на лбу, чтобы тоже подмигнуть.

– Ликрок, – хотела сказать я, но изо рта не вырвалось ни звука, только оранжевые спирали, – давно не виделись, – и я все равно продолжила говорить геометрически.

Он напоминал мне многострадальный треугольник с древней историей и слабостью перед сверкающими кошками. Чем напоминал? Бумажностью, двухмерностью, галстуком-бабочкой.

– А… – мое имя прозвучало лафкрафтиански, жутко и непонятно. – Контрактор, – поправился Ликров, – что за хрень ты творишь?

– Ищу драконов, – на голубом глазу призналась я.

– Драконов, – повторило божество Элойлы, – драконов.

А в следующий миг меня атаковали октагоны, катаясь по спине и голове, что твои массажные ролики с гвоздями. Было даже приятно. Ликрок схватил меня за волосы и встряхнул, что было… в принципе… скажем так терпимо, но лучше бы он угостил меня кофе сначала.

– Ты не следуешь условиям контракта, Контрактор.

– Хэй! – сложила руки на груди уставилась в один из его огроменных глаз, – условием было “открыть дополнительную концовку”, так что любой результат, кроме оригинального будет считаться дополнительной концовкой! Я планирую найти дракона и сжечь столицу, ва-ха-ха-ха!

Ликрок не оценил полета творческой мысли и отправил меня в полет в буквальном смысле – в стайку разноцветных, мигающих точек. Что за Флатляндия в самом деле!

Точки на вкус как конфетки на стойке в регистратуре.

Я выдала длинную цепь ярко-красных спиралей, божество шокированно отрастило четвертый и пятый глаз (на щеках) и мы уселись пить чай на огромный, бесконечный циферблат. Чтобы это значило, если стрелки стоят на без пяти двенадцать, а сами по себе являются катаной и саблей, и мое место как раз на полуночи? Ха. Ха. Ха. Это вам не синие занавески, в лицо кидают бесстыдно, бессовестно, безжалостно. Ну, хватит с синонимами.

– Вкусный чай, – миролюбиво сказал я.

– Это кофе, – ответил Ликрок.

– Чудны дела твои, Господи, – я улыбнулась, а он кинул в меня пятиугольник. Уклонилась.

Еще посидели, поперемигивались, поиграли в гляделки.

– Печенек нет случайно?

– Хамеешь, Контрактор, – но печеньку все равно матерелизовал, правда, овсяную, ну, тоже вкусно.

И еще помолчали.

– Ну, не то это, Контрактор! – всплеснул он руками и развалился на базовые фигуры, – а где драма, экшн, переживания? Что за эмитация Веселой Фермы?

– Уж лучше так, чем Растений против Зомби! – я съела кружку, сама не заметив как, от чувств сильно хряпнула челюстями. – Кстати, что насчет копирайтерских проблем?

– Молись и авось пронесет, – махнуло прямоугольной лапкой кроличье божество.

– Тебе какие драмы нужны? – спросила я зеленой спиралью.

– Как какие? Любовь, измены, разбитые сердца!

– Измены? Это же как-то фу.

– Но это хорошо для сюжета, – резонно заметил Ликрок.

– Может, я гарем соберу и секс-подземелье открою в стиле Мазоха?

– Это еще кто?

– Да один интересный экземпляр человека разумного… меха любил… ноги целовать.

– А драма, драма где?

– Ну почему тебе так хочется заставить людей страдать? А как же иясекэй, м-м-м? Красоту и радость для души можно найти и в самых банальных, повседневных вещах.

– Драмы хочу, – упорствовало божество.

А потом оторвало мне голову. Тело мягко хлопнулось на пол, его окружили плотоядные точки, хрум-хрум-хрум – даже косточек не осталось.

– Во-первых, ай. Во-вторых, грубо. В-третьих, ты не того Контрактора выбрал. Я могу тебе эпидемию устроить, опыт переживания есть практический, опыт создания – теоретический, – я так уклончиво про сто часов в той красной игре упомянула, – армагеддон или апокалипсис. Но не проси меня играть с чужими сердцами, если это только не жонглирование. Не хочу.

– А если я лапку сожму и у тебя мозг малиновым вареньем через трахею вытечет?

– Это… интересная угроза. Все равно нет.

Ликрок подкинул мою голову как баскетбольный мяч и закрутил на пальце. Удивительно дело, я на каруселях не могла кататься, от одного вида тошнило, а тут я сама карусель – и даже голова не кружится.

– Ну неужели тебе так хочется посмотреть на сериал в стиле “она сказала, что любит тебя, да не может она любить меня, да я люблю тебя”?

– Да, – кротко призналось божество и поставило мою голову как звездочку на ёлку на пирамиду. – Ты только ради этого живешь.

– Ауч, – я вздохнула и укоризнено посмотрела на него из-за нехватки рук, которых можно было бы сложить на груди. – Ладно, я попробую добавить романтики, но от драконов отказываться не собираюсь! Ты же божество, что тебе пара-тройка месяцев или год-два-три, м? Я тебе обещаю, вернусь в трехмерный мир, сразу начну романтические письма рассылать всем подряд, читательницы запутаются в именах, я – во времени свиданий. Тогда ты будешь доволен?

– И чтобы свадьба была в конце!

И с грозным напутствием под шум грома и всплески молний, Ликрок исчез. Я открыла глаза, осмотрелась. В первую секунду не поверила, что вернулась на планету (надо бы все-таки узнать, как они себя называют), так как было омерзительно темно. В обители божества особо не получается бояться, но здесь, в реальности… все чувства вернулись, а вместе с ним и страхи. И что я сделала?

Я завизжала.

Вскоре голос охрип, бояться все еще хотелось, но не моглось – от истерики устала. пришлось оглядываться и ощупываться: ни зги не видно, стены и пол каменные, в тюрьму меня что ли кинули из-за того, что в библиотеке задержалась? Принц странный, он мог бы.

Я встала и маленькими шажками, ощупывая носком каждый сантиметр впереди, держась руками за стены, пошла вперед. Впрочем, с той же вероятностью могла пойти и назад, направление в этом странном месте не определишь. Пожалела, что не кинула в турнюр еще и пакетик гайек, а то ассоциации у меня темный коридор вызывает самые мрачные. Хорошо, что тумана нет и не воет никто под ухом… хотя… если б выли, я б хоть направление спросила.

Через маленкую вечность, когда я вытряхнула три с половиной камушка из левой туфли, в правую ничего не попало, показался свет в конце тунеля. Я вот себе такой юморной кажусь, а как оно выглядит снаружи? Не важно, не думаем об этом пока, ведь впереди – то ли окно, то ли проем, то ли комната с признаками цивилизации. В такие моменты думается о пещере Диогена, о миражах реальности, которые лишь тени на стенах, и видно их потому что ты смог развести огонь. Возможно, он говорил о чем-то другом или даже не он, да и теней я не видела.

Во имя осторожности протянула край юбки к свету, вдруг плотоядный и это ловушка Ликрока, но нет, ткань прошла свободно, а следом и я. Комната была классической прямоугольной: серый камень, в ржавых или просто грязных держателях по грозди осветительных шаров, к одной стене прислонен крест, пара клеток у другой, с потолка свисают крюки. И я бы завизжала от ужаса, если бы голос не сел и если бы на меня не уставился, как олень в свете фонарей, Его Высочество Сэмюель Твардинский III.

Он, собственно, и висел на кресте. Руки-ноги закреплены ремнями, рядом девушка фривольного вида стоит. Ну, кляпа у него не было, так что я присела в реверансе.

– Доброго денечка, Ваше Высочество, как вижу вы в добром здравии, готовы на подвиги, преодолеваете лимиты тела. Как я полагаю мое прошение о разводе благополучно утверждено и подписано?

– Лил… Лили… я…

– Ваша светлость, – девица в маске прижала руку с плетью к груди и поклонилась. Изящно. Еще бы ее украшения не стреляли бликами прицельно в глаза, – какой приятный сюрприз увидеть вас в Саду Наслаждений.

Когда я говорила Ликроку про секс-подземелья, я ж преувеличивала!

Принц выглядел интересно, не слишком избитый, но пятнистый, как леопард, и пятна были приятного розового-малинового оттенка. Как он вообще такие следы получил, если его… спутница… с плетью? Не скажу, что я эксперт, просто пара гигабайтов манхв прочитано было, и некоторые представления имеются. Если так подумать, то все мои знания из комиксов из разных стран.

Вот, что интересно, почему Маска обратилась ко мне напрямую, разве в таких местах не должна процветать анонимность? С другой стороны принц сдал меня с потрохами, да и я к нему формально обратилась.

Она не собирается его развязывать? Мне бы отпускную получить прямо сейчас и упорхнуть свободной птичкой, выполнять обещание Ликроку. Пока я здесь нужно бы запомнить как все сделано, а то у меня есть предчувствие, что кролику понравится. Но страшновато, да, крюки эти, полумрак, решетки – понятно, что люди сюда приходят, осознавая что, зачем и как, но очень уж страшно. Словно и меня вот-вот кинут в клетку и начнут мучить в стиле “Клетки для голубки”, а там были такие эстры… подождите-ка, я же знаю Сад Наслаждений. А Маска, значит… хм, интересненько, вот как она выглядит.

Маска была высокой, плотно сбитой женщиной, у нее были хорошо проработанные мускулы, даже кубики пресса на животе видно, очень крепкие ноги, еще и на каблучищах, их, наверное, как оружие можно бы использовать. Классический черный облегающий комбинезон. Перчаток она не носила, а потому самую заметную деталь легко было увидеть – у Маски на правой руке всего четыре пальца.

Имя ее не раскрывалось, но у фанатов были подозрения, в конце концов с четырьмя пальцами не так много человек. И все же она единственная из нас была в маске, так что, наверное, не стоило бы звать ее по имени. Тем более точно я и не знаю, не хотелось бы оскорбить предположением.

Молчание висело не столько неловкой, сколько изучающее. Она смотрела на меня, я на нее и принца, Сэмюэль испытывал чувства и, похоже, головокружение от прилива крови, взгляд у него расфокусированный. Маска тоже это заметила и крутанула рычаг, выравнивая мужчину.

Стоим, смотрим и молчим.

– Вы можете его развязать? – я завела руку за спину и вытащила семнадцатую копию соглашения о разрыве помоловки. Все свое ношу с собой.

– Боюсь, вынуждена отказать в вашей просьбе, Ваша Светлость, – очень вежливым голосом сообщила Маска, – в данный момент он… – она посмотрела на принца и поджала губы, – не в том состоянии, чтобы делать осознанные решения.

– Но он же жив.

– Да, жив. Люди не умирают в Саду Наслаждений. И все же мне придется настаивать, чтобы вы оставили нас и позволили мне привести его в порядок.

– Пока что я его невеста, – я сложила руки на груди, – “в печали и радости”. Возвращайте ему сознание, я здесь подожду, чтоб не убежал.

И я с самым невозмутимым выражением лица села на стол с ремнями и, кажется, механизмом дыбы, но не уверенна. Больше сесть было некуда.

– Ваша Светлость, – Маска подошла ко мне и, оперевшись рукой о столешницу, чуть наклонилась, и все равно казалась выше. – Это интимный момент. Прошу вас подождать в Зеленой комнате, там вы сможете поговорить с ним.

– Что ж… – я высокомерно задрала подбородок, – хорошо. Но только в этот раз я иду вам на уступки.

Ее алые губы изогнулись в улыбке.

– Благодарю, Ваша Светлость.

Что такое Зеленая комната? Честно, я ждала продолжение вакханалии, может, с волшебными штуками (кхм, кхм, тентакли, кхм, кхм), но это оказалась обычная приемная. Диванчики, журнальные столики с газетами и сборниками репродукций, фикусы и другие разлапистые растения, потыканные то тут, то там. Через секунду рядом со мной сформировалась горничная, предложила напитки. Я выбрала черный чай с медом, а то Ликрок мое понимание горячих напитков спутал.

Чувствую себя ужасно голой, сверкаю тут лицом, а за дверьми творятся непотребства. Если кто увидит, такие слухи пойдут… не сильно отличающиеся от тех, что уже ходили вокруг Лили Винчестер, и почему Лили, а не Лилия, так что особое переживать не стоит. Но переживается.

У принца довольно специфические вкусы, а-ха-ха, отсылочк на недавно экранизированную в другом мире книжку. Но об этом думать не хотелось, я как никогда близка к свободе. С другой стороны почему бы не стать кронпринцессой, неужели я боюсь соревнования с святой девой? В общем-то, да, мне очень не хочется повиснуть на площади.

И еще это обещание Ликроку… Я огляделась и горничная вновь появилась у правой стороны кресла, их внезапность даже пугает. Попросила бумаги, конвертов и ручки и принялась написывать романтические, лирическая письма. Точнее я бы хотела, но романтики во мне ноль. Велеричивые комплименты вызывают смех, а от мысли, что придется строить паутину любовников становится тошно. Но если божество твоего мира просит драму, тебе придется ее устроить.

А может апокалипсис все-таким, м? Я знаю, где находится яйцо птицы-прародительницы, как его лопнуть и выпустить хаос наружу. Бум! Походная романтика, но это плохо, да-а-а, печально и не здорово. Господи ты боже мой, драма сама по себе не здорова. Все болезни от нервов! Ладно, давай мыслить, как читательница. От чего сердечко трепетало и хотелось бегать по комнате? Когда суровый персонаж впервые улыбается, когда возлюбленные встречаются спустя долгое время разлуки, когда он понимает, что влюблен и никому ее не отдаст, но поскольку собственничество это гадко, решает отступить, а она его догоняет и помогает осознать свои чувства. И, конечно, классическая история красавицы и чудовища, о том, что полюбить можно кого-угодно.

Как вовремя попался журнал о знаменитостях империи, приглядим-ка будущих жертв. На обложке принц, он отпадает, теоретически у него есть сводный брат, практически я к этому психу и на киллометр не пойду, я помню тот эпизод с рейдом на деревню Фокс. Глава магической башни – Оэрио – вроде симпатичный, хоть и в маске, не женат, записываем. Победители весеннего рыцарского турнира… четвертьфинал: барон Шорох и виконт Лаулесс; полуфинал: барон Шорох и рыцарь Змеиного ордена; финал – барон Шорох. Что ж, прости барон, я знаю о твоей помоловке с графиней Школской, но мне угрожают оторвать голову перманетно, так что выхода нет.

Статья о паладинах, угум. Не особо хочется встревать в проблемы с церковью, но меня их высшее начальство тревожит, так что опять же, нет выхода. Выберем вот этого с зелеными волосами, кто бы это ни был, имени в статье не указано, но я его найду.

Так, что у нас сейчас: волшебник, барон-рыцарь, паладин – таинственная личность, парень, чьи главные принципы слабоумие и отвага, проблемы с клятвой и… не хватает герцога севера. Но в Элойле герцогу севера семьдесят восемь лет и на такую драму я вообще не готова, а детей у него нет. Герцогство Винчестер находилось на западе, из соседей русалки и королевство Хаоди. Восток разбит между графствами и баронствами, хоть там и горы, но у подножия самые плодородные земли, так что люди туда охотно переселяются, самый, можно сказать, богатый район. Что насчет юга? Третий герцог империи там проживает, с семьей – три дочери и два сына и… о-о-о, Алекс Долширский недавно отличился мастерским проведением упокоения. Некромаг (некромант? в чем разница?) – как раз подходящее разнообразие.

Я так увлеклась выбором, что подпрыгнула на кресле, когда на изображение Алекса легла ладонь.

– Лили…

– Ваше Высочество, – кивнула я и протянула ему ручку, а соглашение уже давненько лежало на столе.

– Я могу объяснить… – принц щеголял румянцем на щеках и засосом на шее.

– Предпочту, всего лишь подпись и печать.

Горничная заспавнивалась рядом и поставила на стол мисочку с сургучом. Как они так быстро появляются и исчезают?

– Ты… ни кому не скажешь, это мое условие.

– Мои губы запечатаны, – промурлыкала я (ой, позвольте мне красивое слово), забирая соглашение и проверяя. – Что ж на этом я откланяюсь.

Взгляд принца еще долго жжег спину.