Садовник

Себастьян не сумел бы сказать этого словами, но он чувствовал: господь глубоко прав, стирая человечество с лица земли.

Весь его опыт говорил о том, что счастье у каждого своё. Кармен более всего на свете любила карамель, старый полковник Эсперанса - командовать и щёлкать на костяных счётах, а сам он, садовник в четвёртом поколении, всегда с удовольствием ухаживал за цветами.

— Он… клумбу испортил.

— А я тебе жизнь испорчу!

Себастьян вдруг понял, что человек возрождается к новой духовной жизни лишь после того, как попадает в могилу и утратит прежнюю плоть,-точно так же , как семечко прорастает новым побегом лишь после того , как набухнет, а затем бесследно растает в теплой и влажной весенней земле.

Стремительные водопады алых, белых, кремовых лепестков роз кружились вихрями, щекотали его тело и лицо и снова пропадали. Затем их сменили ирисы, потом пионы и фиалки, а потом все это смешалось в единый могучий поток, и этот поток подхватил его тело и понес вперед, туда, откуда, как он твердо знал, возвращения уже не будет.

Как всё великое, это было на удивление просто. Чтобы создать Эдем для каждого из семьи Эсперанса, нужно было понять и выразить в цветах и деревьях саму их внутреннюю суть. Так, чтобы потом, когда они все умрут, а сад станет райским, каждый из них, смотря на сад, словно смотрелся бы в зеркало своей души и всё глубже и глубже понимал бы самого себя. Потому что только это человек может делать бесконечно.

Да, жизнь стремится к смерти, как лето стремится к зиме, но это вовсе не означает, что зима никогда не закончится. И бог, этот великий садовник, просто соберет свои семена — и плевелы, и зерна — в житницы, чтобы бережно сохранить их до следующей весны.

Иногда Себастьяну казалось, что где-то внутри он знает, как она выглядела. Но в снах мать приходила к нему лишь невнятной темной тенью. Он не видел ни ее лица, ни ее рук, и только алая оторочка по краю черного жакета всегда была ясной и четко различимой.