Хроники Света. Долина людей. На пороге большой войны. Часть вторая

– Белка, разреши доложить? – то вернулась двойка Ножа, и та была готова по Уставу доложить о выполнении приказа. Молодец, относится со всей серьезностью.

– Разрешаю, излагай! – позволила Белка. Нож доложила, что приказ выполнен, работа закончена, без инцидентов. – Молодец, свободна!

Ну что там за работа выполнена? Опа! Голубой притащил здоровенную охапку еловых лап, часть веток очистил от иголок и мелких веточек. И этими голыми ветками переплел широкие еловые лапы. Рукастый, однако боец, даже с инженерным подходом. Вот никогда бы не сказала, что орки такие. Век живи, век учись! Получились вполне себе удобные и большие салазки с двумя ручками спереди. Орк водрузил ящик на салазки и жестом предложил бойцам опробовать работу этой конструкции. Хмурая вызвалась сама, подождала добровольца. Вдвоем они взяли ручки и потащили салазки по грязи. Бодро так потащили, легко, в хорошем темпе. Ну, Голубой, голова!

– Отлично! Идут действительно как по маслу, без особых усилий. Наберем сейчас темп. К вечеру должны пройти выжженную дорогу. Голубой, объявляю благодарность! Спасибо за идею! – похвалила Голубого Хмурая.

Орк-то старается, хочет влиться в их отряд. Хмурая уже несколько раз оценила его старания. Белке стало спокойнее, не прогадала пока в том своем спонтанном решении. А ведь тогда для Голубого все могло кончиться печально. Просто не пережил бы допроса, например.

– Пошли! – скомандовала Хмурая. Ну и пошли, чего ж не пойти. Всем хотелось скорее уже вернуться домой. Темп взяли отличный, легкой трусцой. Если так пойдет и дальше, может, уже завтра во второй половине дня войдут в Клис. Через ворота, а не кротовьей норой. Первое возвращение нового специального отряда. Это тоже часть посвящения в свободные отряды. Белка предвкушала этот момент. Без тщеславия, без пафоса. Нет, этого не было. Это ее просто не интересовало. Но она знала, что ее ждет отец, ждет возвращения отряда. Он будет счастлив, что его дочь, та глупая девчонка, которую он спас от страшной участи тогда в деревне, стала частью Клиса, частью свободных отрядов, да к тому же еще и боевым офицером. Он будет рад и горд ею. Выпьют вместе эля, и навестят Хрыча, напомнят тому о борщах да щах. Может быть, даже, по этому случаю она и борщ сварит. А что? Скажет, могу убивать и варить борщ одинаково шикарно. Белка улыбнулась этим теплым мыслям. Поняла, что она смертельно соскучилась по Угрюму. Осталось лишь научиться варить борщ.

И задумалась об орке. По сути-то, она, как и тогда Угрюм, притащила в Клис новичка, которому только придется искать свое место в новом обществе. Хотя этот новичок на вид был брутальным здоровенным опасным орком, но внутри он добрый и неопытный, ищущий от жизни второго шанса. А может, принять его в отряд? Даром, что отряд женский, так и орк не совсем человек. Его сила может быть хорошим козырем в рукаве отряда. Вон, светлые же сказали, что ключ к победе в союзе с другими расами. Вот это и будет первой ступенькой межрасового союза. Хотя что это она его уже пристроила в мыслях? Забыла совсем, что у того свои обязательства в Алоге, свои чаяния, свои счеты. Ладно. План есть. С Голубым поговорит. А там видно будет. Вакансии в Клисе уж как-то закроют.

Вакансии… Как же цинично это звучит. Три жизни погасли. Три сестры погибли. Никогда уже их не будет. А сколько всего хорошего было у них в Клисе. Как вместе жили в казармах, вместе тренировались, вместе отдыхали и делились планами. И все. Как отрезало. Конец. Планам не суждено уже сбыться. Очень грустно и печально. Аж слезы выступили… Бойцов даже не похоронили. Хмурая лично ночью сожгла тела. Прощание же с прахом будет в скорбном зале Внутреннего форта.

А еще Белка подумала, что ее планы тоже могут не сбыться, она выбрала такой жизненный путь, при котором каждый прожитый день может быть последним. Но это не грустно. Угрюм подарил ей каждый этот новый день. «Хочу домой, к названному отцу», – эта мысль отбивала в ней ритм с каждым ударом сердца.

Между тем начало смеркаться. Как раз бойцы вышли на выжженную поляну, где несколькими днями ранее они уничтожили гнездо мерзопакостных змеек. Эту часть пути Белка даже и не заметила за всеми своими размышлениями. Бойцы очень внимательно осмотрели поляну и деревья у ее границ. Ни следа от змеек. Туда вам и дорога, твари проклятые! Заночевать решили все же в лесу, чтобы не извазюкаться в грязи. Дичи никто не добыл. Оно и понятно, зверье панически боялось огня и пока запах не развеется, они и близко к этой прогалине не подойдут. Хорошо, что рыбы заготовили чуть ли не в промышленных масштабах. Ею и отужинали. В лесу сделали одну большую платку. Змеек может и нет, да лучше перестраховаться. Идея была Белки, которая не просто перестраховывалась, но и позаботилась о теплом ночлеге ввиду того, что своего плаща она по доброте душевной лишилась. Военная смекалка так сказать. В дозор Хмурая назначила себя и еще двух бойцов, в том числе Рису. Белке повезло, в эту ночь на ее долю наряда не выпало.

Глава 2. Заговор против Клиса

Засыпая, подумалось, что, если тут построить дорогу, путь из Клиса до озера займет всего два дня пути. Пол работы то практически сделал пожар, оставалось лишь выложить бревнами уже проделанную прогалину. Выжечь или вырубить подход к озеру и к Клису. На змеиной поляне поставить сторожевой форт. Об этой дороге никто не знает. Нора то выходит далеко за стенами Клиса. Тут тебе и хороший источник продовольствия: рыба с озера. И отличный источник хорошей строительной древесины. Дорога будет торговым путем к водникам. Да хоть бы те салатные водоросли – хороший товар. И эти озерные дары можно продавать за пределы Клиса. Казну нужно пополнять, раз уж лишись основного источника доходов от наемничества. К тому же, если уж так сложится, эвакуироваться в новый поселок на острове будет проще и быстрее. Кстати, в том поселке уже сейчас можно основать общину рыболовецкую. Эти интересные мысли не давали Белке заснуть. Девушка вышла из палатки.

– Что, опять до ветру собралась? – улыбнулась Хмурая. И удивила Белку просьбой: – Давай сегодня без приключений, лады?

Странно как-то. Хватило бы приказа. А тут просьба. Отношения у девушек были хорошие, но близкими друзьями они не были. С Хмурой сложно сойтись. Да и Белка не отличалась открытостью. Она помнила, как легко в один день все потерять. И вот гляди ты, Хмурая пошла на контакт?

– Нет, что ты? Устала я как собака. Как собака в яму и схожу. Я поговорить хотела. Точнее поделиться идеей. Не знаю, насколько она хорошая и актуальная, – весело сообщила Белка. И поделилась соображениями.

– А ты молодец, Вина. – обратилась по имени Хмурая. Во дела. Оттаяла что ли в ее обществе Хмурая. Вот что боевой выход с людьми делает. Интересно, какая у нее история? – Я тоже о чем-то таком думала, как узнала о запасном поселении. Но твоя мысль более обоснованная. Думаю, на доклад пойдем вместе. Изложишь.

– Хорошо. Вместе так вместе. Хмурая, а ты сама как? Как плечо? – спросила Белка, решившись-таки пойти на контакт.

– Ты знаешь… Плечо-то уже в норме, спасибо Коновалке, – ответила Хмурая, потом немного помолчала и добавила: – А сама? Не знаю даже. Все меня Хмурой называют, а я и рада. Да не всегда я такая. Часто бывает внутри пусто и сложно. Маленькой когда была, жила в отдаленном хуторе. Отец охотой промышлял, мать держала постоялый двор для охотников. Как-то пришли мужики, представились охотниками и попросили переночевать, а оказались бандитами. Всех перерезали. Меня тоже хотели, но сперва хотели ссильничать. Ну ты понимаешь. Ребенка! Да Святой Клис миловал. Что-то они замешкались, а я схватила серп, одного по хозяйству, второго по горлу. Долго стояла и смотрела как орал, умолял, подыхая тот, которого оскопила. А чтобы он не сбежал, сухожилия ахилловы рассекла. Отец об охоте много рассказывал, так что знала я, что делать. И ни капли жалости во мне не было.

– С тех пор решила быть сильной, чтобы никто и никогда со мной так не смог поступить. И с другими хорошими людьми, – продолжила Хмурая после долгой паузы: – Скиталась по деревням, перебиваясь подачками. Узнала о Клисе и поняла, что мне туда. Пришла, попросилась в отряд. Ржали надо мной дико. Но я каждый день приходила. К Хрычу. Через месяц он сдался. Сам тренировал несколько лет. А потом отдал в казармы. Как раз когда и ты появилась. Видела я, как ты из кабинета Хрыча стреляла. Я там была, за дверью, есть там еще одна комнатка, где Хрыч спит. Знаю и твою историю. Тогда вот и подумала, что нужно такой женский отряд сделать. Чтобы за добро, за свободу. Хрыч поддержал идею и отстоял перед Генералом. Я же сама девчонок подбирала. Все дела поизучала. У всех непростые истории, почти у всех. Дикая вон так вообще реально из леса. Да, все же, у всех была своя беда, своя мотивация рвать за эту жизнь, да за жизни и свободу других зубами. Вот я всех и собрала. А сейчас так пусто стало. Трех девчонок потеряла. Сомнение какое-то зародилось – справлюсь ли я с этой работой? Не за себя страшно, за девчонок. Тревожно. Ты знаешь, я же умею немного в будущее смотреть. Нет, не так. Будущее я не вижу, а жаль. Я как-то могу продумывать чуть не до мелочей варианты своих действий наперед, и варианты стратегий и тактик на случай всяких опасностей. Да проглядела, троих проглядела. И сейчас вот не могу продумать, как дорога домой пройдет. Вроде и есть варианты, а что-то покоя не дает, но не могу понять что. Ой, Белка, ты прости, что это я? Вывалила на тебя все. Прости, не хотела. Я же командир. Проявила слабину. Командир… Зулая меня зовут. Вот, – и даже всхлипнула.

– Да нормально все, Зулая! Ты не железная, никто не железный! А свалилось на нас будь здоров. Не всякий мужик выдюжит, а мы выдюжили! И знаешь, мне кажется, то, что уже было, это так, легкая прелюдия. Уж очень поганый пазл складывается. И мы, Клис, и твой отряд, в частности, в самом центре этой заваривающейся пахнущей фекалиями каши. Ты, главное, не опускай руки, командир. Все смотрят на тебя, на твою стойкость и берут пример. Ты твердо ведешь нас через все эти трудности и невзгоды, и ничего тебя сломить не может. Это очень вдохновляет! Вселяет уверенность в нас. Сама говоришь, все девчонки с историей. Мы дерьма уже нахлебались. Сейчас же мы, ну я так точно, чувствую, что никому не позволю себя сломить и растоптать. Сдохну, но заберу с собой с десяток вражин! Надо будет, зубами и ногтями буду рвать вражин за себя, за тебя, за отряд, за Клис, за свободу! Я этот путь выбрала, —тут Белка замолчала, отхлебнув воды из фляги, и с еще большим жаром продолжила.

– Я выбрала тебя, Зулая, своего командира. Могла бы пойти куда стрелком в какой пограничный отряд. Но предложили в новый специальный отряд. Я тоже к тебе сперва присматривалась, к бойцам. И выбрала вас. Я вижу силу в тебе, внутреннюю силу, несгибаемую. И наши истории – это пример того, чего в Долине, в Свете быть не должно. Готова за это рвать, резать, рубить, стрелять, жечь. И все мы готовы. Потому что ты дала нам эту возможность, сплотила. Так что не сворачивай с этого пути, Зулая! То, что мы потеряли троих девчонок, это страшно, печально, грустно. И очень больно. Но вся поганая сущность в том, что потери еще будут. Большие потери! К гадалке не ходи, грядет война. Может, и с нас война потребует свою кровавую дань. Но все бойцы свободных отрядов, все наши девчонки сами выбрали этот путь. Все знали, что, выполняя контракт можно погибнуть. Это наш выбор. Каждая из нас несет за себя ответственность! А ты не взваливай весь груз на себя. Каждый платит свою цену за свой выбор. Твоя цена – жить с этим. Их цена – их жизни. И мы можем заплатить жизнями. Так что не унывай, командир, мы всяко с тобой! – выдала Белка как на одном дыхании.

Вот сейчас она поняла Хмурую. Хмурая она потому как жизнь ее не сахар была, да и есть. Тащит на себе огромный груз ответственности за отряд. А сама-то, по сути, еще только метрику получила. Суровый мир, суровые времена. И, кажется, началась дружба. Они открылись друг другу.

– Спасибо, Вина, за эти слова. Боялась я говорить, но мы похожи, истории похожи. Вот и подумала, что поймешь, – уже с улыбкой сказала Хмурая. – Вот очень точно подметила, что мы в самом центре зарождающейся поганой бури. И это мне очень не нравится. Нет, к войне я готова. Я боец свободных отрядов. Но делая свой выбор я жаждала отомстить за всех невинно обиженных, за свою семью, за такие случаи, как с тобой. Но врагом я видела бандитов, может нечисть на зачистке земель. Но сейчас на горизонте вырисовывается другой враг. Очень хорошо организованный, безликий, сильный, владеющий ресурсами, магией, колдовством. И мы не знаем его в лицо. Впереди неопределенность! Да эта одна живая мертвечина чего стоит? Кто бы мог подумать, что эти призраки, темные, да те же змейки, вполне себе могут быть рукотворными созданиями. Вот представь армию тех же темных. Жесть!

– Согласна. Мое понимание о мире светлые перевернули. Страшные вещи затеваются. Но мы и с этим справимся. Спалим к чертям армию темных, а из их костей оружия понаделаем, – попыталась пошутить Белка. – В общем, прорвемся. Надеюсь лишь, что Генерал не остановится на защите поселения. Что имперцев как вид вытравит из Долины. Что Клис пойдет еще дальше. В тот же Алог. В неведомые земли, чтобы вырезать, выжечь это зло с лица Света.

– Знаешь, Вина… Я тоже задумывалась над этим. А что будет, если Генерал отстоит Клис и на этом все. Останется верным традициям? В Клисе будет свобода, но в Свете останется зло. И как ты на это будешь реагировать? А что, если я решусь расплатиться с Клисом преждевременно, или даже без расплаты пойду дальше выжигать это зло? Что ты на это скажешь? – перешла на шепот Хмурая. – Подумай, Вина, прежде чем ответить.

– А что тут думать-то, Зулая? Нечего тут думать. От слова вообще. Я с тобой, командир! – быстро ответила Белка. – Клис – это свобода, но свобода не ограничивается Клисом. И если Генерал этого не понимает, то это понимаем мы.

– Спасибо, – так же тихо прошептала Хмурая. – Повезло мне с заместителем. Да со всеми повезло.

– А то, мы такие! – во все зубы улыбнулась Белка. – Кстати обо всех. О потерях. Есть мысли. У нас три, прости, вакансии. Так проще говорить. И у меня есть кандидат, пока один. И есть лишь мысли по двум другим. Начну с конца. Нам нужен свой аптекарь, думаю. Или кто-то с близкими навыками. Хотя до конца не уверена. Еще я бы держала место под этого мифического оператора энергии. Писарка, конечно, оптимистично так полагает, что можно самим научиться. Хорошо бы. А если нет? Или совместить аптекаря и оператора. Реально ли это – не знаю. Лишь мысли. И, наконец, кандидат…

– Принят твой кандидат! – сказала, как отрезала, Хмурая и рассмеялась. Какой смех-то задорный. Кто бы мог подумать, что Хмурая может смеяться. – Толковый он малый, хоть и не девчонка. Старается. Ловит на лету. Видела, что и пара уроков пошла ему на пользу. Боец. Чуть неуклюжий, но это пройдет. Да и силы ему не занимать. Не знаю, что скажут в казармах. Да и плевать! Это решение командира свободного отряда! Ты, кстати, молодец, сразу его рассмотрела. Он же такой, как и мы, по сути. Жизнь ему выдала суровое испытание. И он готов клыками рвать зло. Так что можешь его обрадовать лично. Или официально. Твой ученик – твоя проблема. А по двум другим вакансиям будем думать. Может возьмем пока временную замену.

– Спасибо, Зулая, —тихо сказала Белка. – И за этот разговор. И за Голубого. И за командира.

Тут раздался шорох, какой-то нарочитый шорох. Два лука моментально были наведены на источник шороха.

– Только не стреляйте. Я это, Риса. Просто хотела сказать, что я тоже, того, с вами. Если Генерал не того, то я того. Ну вы поняли. И простите, я почти ничего не слышала, просто на обходе была, когда говорили о будущем. Я готова, – высказалась артиллериста. Что еще она слышала? Как пить дать, слышала все. Иначе не решилась бы вот так подойти. Какая же у нее была история?

– Я тебя услышала, Риса. Спасибо! – сказала Хмурая тепло. И тут же изменила интонацию: – Боец, почему не на позиции? Ты в дозоре! Еще один косяк и разжалую из сержантов!

– Прости, командир. Больше не повторится! – ответила артиллеристка без толики обиды.

На том этот странный, откровенный, полезный разговор и закончился. Как раз подошла вторая смена дозора. Долго же они проговорили. Вот опять сходила до ветру. Опять с приключениями. Все, спать.

– Да какого черта? – выругалась Белка, ели разлепив глаза. – Ну только легла!

– Рыжая, не знаю, когда ты там легла, но уже утро, скоро выступаем. Я уже и физухой позанимался, – слова Голубого выветрили остатки сна.

– Поняла. Встаю, – устало и обреченно сказала Белка.

Сон пролетел стремительно, не оставив о себе никакого напоминания. Кажется, только легла. Но организм вроде отдохнул, бодрость присутствовала. Видимо, мозг не хотел возвращаться в эту суровую реальность. «То ли еще будет», – грустно сама себе улыбнулась Белка. Палатку уже разобрали, было зябко. Потянулась. Все уже готовились выходить. И что это ее не разбудили? Судя по тому, что никаких вкусных запахов в воздухе не витало, им предстояло опять на ходу жевать рыбу. Но сия перспектива совсем не омрачала Белку. После вчерашнего откровенного разговора девушка пребывала в приподнятом настроении.

Хорошая, ну относительно хорошая дорога кончилась вчера. Снова отряд вошел в лес. Лес достаточно проходимый, без густого подлеска. Но ящик пришлось нести, так как валежник не давал салазкам быстро двигаться. Но и салазки Голубой прихватил. Теоретически, там, где они прорубали дорогу мачете, можно будет попробовать тянуть ящик. Шли небольшим клином, прикрывающим несущих ящик. Белка замыкающая.

Опять начали появились надоедливые насекомые. Кадилами решили не пользоваться, так как шли в масках и с капюшонами. Змеек может и нет, но лучше уже так, чем ту дрянь опять нюхать. Шли по своим следам. Часто сменяли носильщиков ящика. Так прошло несколько часов. Шли, менялись на ящике, и снова шли. Разве что удалось подстрелить несколько лесных птиц. Желудок отозвался благодарным журчанием. Нет, не дело это. Что-то она не так продумала с сухим пайком. Этот паек даром что сухой, закончился уж больно быстро. Нужно будет на следующий поход что-то изменить. Быть может, даже взять побольше, не надорвутся. Белка сделала пометку в списке таких вот корректировок походного оснащения.

Девушка обратила внимание, что Хмурая на ходу изучает свой подарок – два клинка светлых. Привыкает к балансу, отрабатывает основные связки ударов и парирований. Вот так и надо. Что зря время-то терять? Решила не быть оригинальной и достала свой трофейный клинок, прокаченный Голубым. Только, было, начала отрабатывать прямой удар, как Хмурая остановила отряд.

– Стоп! Внимание! – скомандовала Хмурая – Что-то тут есть. Кто что видит?

Бойцы ощетинились взведенными луками. Искали цели в листве, у подножья деревьев, высоко в кронах. Ничего. Птицы только.

– Пусто, – через какое-то время сказала Белка. – Если что и было, то ушло. Что тебя насторожило, Хмурая?

– Не знаю. Не могу понять. Присутствие кого-то, – ответила Хмурая. – Чертовщина какая-то. Видимо, перебдела. Выступаем. Но внимание не ослаблять. Смотрите в оба!

Ну и что это было? Хмурая даже толком не объяснила, что ее насторожило. Или не смогла? Как она вчера сказала, она не может построить варианты событий. А теперь вот присутствие чудится. И еще чертовщиной окрестила. Нет, если уж кто сказал «чертовщина» в диком лесу, то, скорее всего, он прав. Или же это воображение играет с ней злые шутки после всех последних событий? Не понятно. Но понятно, что нужно удвоить внимание. Может даже выслать разведку вперед. О чем и сообщила Хмурой, опередив отряд и поравнявшись с командиром.

– Не думаю, Белка. Не могу понять, что происходит. Не выстраивается линия возможных вариантов, хоть убей. Как в воде вроде близко рыбка, да не ухватить. Ну как-то так. Одно понимаю, нельзя рассредоточивать силы. Идем вместе, осторожно и медленно, о любых странностях сразу сообщать! – ответила Хмурая. Ну раз в чем-то она уверена, значит так и нужно. Белка вернулась в хвост отряда. Хотела было тоже достать лук, но по примеру Хмурой все же оставила трофейный безымянный клинок.

Глава 3. Ворожба

Прошли еще метров десять. И тут что-то произошло. На них опустился туман. Заметила, как Хмурая руками с клинками терла виски. А потом картинка резко изменилась. Она дома. У себя дома, у своих настоящих родителей. Вон их сруб, рядом загон для пушных хорьков. К срубу прислонилась кладка дров. Раннее утро. Она всегда любила это время. Вставала первая, выходила босой в утренний туман, ходила по росе на траве. Несколько минут перед обычными дневными заботами. Хорошо как. Ждала, что сейчас выйдет мама кормить хорьков. Потом позовет завтракать. Хорошо. Беззаботно. Хотелось лечь на траву, может даже заснуть. Никогда так не делала, но очень почему-то хотелось. Может встала слишком рано? Нет, вымокнет вся, лучше вернуться в дом, шмыгнуть к родителям на печку, да там еще немного поспать. Да, в дом, решила Вина.

И тут она почувствовал легкую дрожь и покалывание в руках. Картинка окружающего мира слегка задрожала, словно легкая рябь по воде пошла. Вина испугалась, очень испугалась. Что это такое? Сон такой жуткий? В памяти всплыло странное прозвище – Хмурая. Какая еще Хмурая? Командир. Ее командир. Но какой к чертям командир? Вина не могла понять, что происходит. Потом этот образ растаял. Опять ее охватило чувство безмятежности и желание лечь спать. Сделала еще несколько шагов к дому, потянулась, чтобы ухватить ручку двери. Но не получалось ухватить ручку, словно что-то в руке мешало. Да что же такое происходит? Опять рябь пробежала, уже по двери. Появилась догадка. Вчера ее поцарапал хорек. Мама сказала, что можно подхватить заразу, может быть жар. Она видела, как тетя Агалия после того, как была поцарапана хорьком, несколько дней лежала в бреду и жару. Ну вот, кажется, и она заразилась. Это бред.

Вина опять испугалась, даже заплакала, позвала маму, пыталась ухватить эту дурацкую ручку двери. И опять в голове вспыхнули образы. Хмурая. Писарка. Коновалка. Что за дурацкие прозвища? Откуда она их знала? Потом и вовсе произошла какая-то чертовщина. Прямо по двери пошла трещина. Сквозь трещину она увидела командира, та терла лицо, трясла головой, словно хотела отогнать от себя какое-то назойливое насекомое. Все было в полупрозрачном тумане. Кажется, на земле в лесу лежали какие-то тела. Она даже узнала некоторых. Вот Писарка, а вот у ее ног Коновалка. Глаза закрыты, быстро-быстро двигаются под веками, изо рта течет струйка слюны. И опять эта бредовая картинка пропала. Вина снова дома, пытается открыть дверь, но никак не может ухватить ручку. Слезы ручьем брызнули из глаз.

– Мама, мамочка! Помоги! – всхлипывала Вина. И мама отозвалась, но странным, чужим голосом.

– Девчонки, вы чего? Хмурая, Белка, что с вами? Милые, ну вставайте же! Да что же это за чертовщина такая? – голос мамы был чужой, надрывающийся, испуганный. Мама перешла на крик: – Белка, ты куда собралась? Помоги мне. Тут что-то странное происходит. Да стой же ты! Белка, черт тебя дери! Стой!

Образ дома растаял, ушел словно с кругами на воде. Появился густой туман, видно было плохо, словно сквозь мутную воду. Она узнала голос. Это не мама, это Дикая! Дикая? Какая Дикая? Память обрушила на нее сразу все, тупым и болючим ударом. Белка, это же она, Белка! Они в лесу, возвращаются с задания. Родителей давно уже не было в живых. Дикая вцепилась в ее плечо железной хваткой, явно, останутся синяки. Вот только очень плохо было видно. Кажется, в нескольких метрах Хмурая, стоит, голову больше не трет, в боевой стойке, но головой трясет. Остальные бойцы лежат. Хотя нет. Кто-то встал на карачки и пополз в лес, медленно. Нож вроде. Ничего не разобрать. Зрение словно играло с ней: то прояснялось на миг, то опять все как в тумане. И эти волны сопровождались адской, колющей болью в голове. Но вот слышать она могла.

– Дикая, доклад, что тут происходит? Я ни черта не вижу! Башка разрывается от боли! – каким-то хриплым, не своим голосом потребовала доклад Белка. Да еще и язык не слушался. Она буквально заставляла себя говорить.

– Да какая-то ерунда происходит! Вы с Хмурой еще на ногах. Командир башкой трясет, мямлит что-то типа «уходите, отстаньте». Ты в лес пытаешься уйти. Девчонки вообще попадали, слюну пускают. Вон Нож ползет тоже в лес, туда же, куда и ты! Я не понимаю, что происходит. Мне страшно! Очень страшно! Холодно, аж зубы сводит! – отрапортовала очень эмоционально Дикая. Да уж, столько слов сразу от нее было раньше не добиться. – Черт, Писарка тоже поползла в сторону леса.

– Холод… Страх… Ясно. Тут нечисть. Не давай им ползти! – приказала Белка.

– Я не удержу двоих, – уже не таким испуганным голосом отозвалась Дикая.

– Так и не держи. Вырубай нафиг! – резко ответила Белка. – И говори, говори все, что видишь!

– Вырубить? Белка, ты чего? – опешила Дикая.

– Исполнять! – рявкнула Белка. Не знала она, с чем они столкнулись, но понимала, что, если уже троих тянет в лес, это не к добру. Нельзя дать бойцам уползти. Услышала звук удара и всхлип Ножа. Так, одна есть. Через секунду еще один звук удара. Досталось, видимо, уже Писарке.

– Готово! – сообщила Дикая. – Хмурая пошла. Мне и командира глушить?

– Я тебя сейчас сама заглушу! – это уже Хмурая. – Я в норме, кажется. Хрень какая-то полная. Словно очутилась в детстве, в тот день, как на нас бандиты напали. Хотела бежать. Да руки жгло огнем. Смотрю, клинки в руках. Думаю, что за невидаль. Но потом как-то прояснилось, хотя еще образы накатывает. Не вижу практически. Но вас слышу. Встряли мы куда-то.

– Делать-то что будем? – спросила Белка. – Что-то явно тянет в лес. Дикая, ты вообще, что ли, ничего не видела в голове странного? Образы какие-то? Картинки из детства?

– Нет. Если не считать, что все валяются на земле и пускают слюну, – ответила Дикая.

– Ясно. Тебя не накрывает эта хрень. Отлично, – сказала Хмурая. – Нужно выбираться отсюда. Да вот бойцов не бросишь. Полагаю, что-то или кто-то ворожит.

– Значит, нужно найти источник, – догадалась Белка. – Вот только не видно ни черта!

– Контакт! – крикнула Дикая, голос ее срывался на визг. – Два, нет три противника. Жуть. Мерзость.

– Спокойно! Не ори ты. Где? Кто? – Белка постаралась придать голосу спокойствие и уверенность.

– Хоррррошо, – Дикая явно старалась успокоиться. – Двое выходят из леса справа, один слева. Не торопятся. Это… Я не знаю, что это. Мерзость. Не люди. Огромные, как медведи, мохнатые. Но у них человеческие лица. И лица такие… Ну если растянуть лицо на здоровенную башку медведя. Зубастые. И… Бред какой-то… Руки, их руки. Много рук, лап. Бред… Слева у этого, например, пять рук. Когти точно как у медведя. Я не понимаю…

– Ты молодец, Дикая. Что бы это ни было, но раз они ходят, значит их можно убить. Будешь наводчиком. И это, левый твой. Соберись. Хмурая, не выпускай клинок из руки, которой лук держишь. Думаю, он тебя спас. Дикая, наводи, – скомандовала Белка. И перехватив трофейный клинок в левую руку, вытащила лук и несколько стрел. Лишние стрелы воткнула в землю, опустилась на одно колено, натянула тетиву. Держать лук и клинок одновременно было не удобно. Но Белка верила, что именно клинки не давали ей и Хмурой превратиться в пускающих слюну дебилов. – Дикая, наведи меня, потом Хмурую на тех, что справа. Я присяду и буду работать по нижней траектории, Хмурая – ты стоя стреляешь, чтобы мы друг друга случайно не подстрелили.

– Белка, повернись направо. Еще немного. Да, в этом направлении твоя цель. Только выше возьми, чтобы в голову. Да, так, все. Хмурая, ты поворачивайся влево. Все, стоп. Чуть лук выше. Хватит, – навела Дикая их на цели. Белка всматривалась в молочный туман и, кажется, действительно видела какую-то смутную фигуру. Вот туда и будет стрелять.

– Залп! – команда Хмурой.

Белка задержала дыхание. Отпустила тетиву, стрела со свистом ушла. Быстро выхватила вторую стрелу и отправила в ту же точку. Выхватила третью стрелу, но тут зрение вообще отказало. Одно сплошное молочное марево. Не решилась стрелять. Услышала, как стреляют Хмурая и Дикая. Кажется, даже слышала, как стрелы вонзались в плоть. Вот только криков боли не было. Шум падения тела. Только одного тела.

– Дикая? – вопросительно рявкнула Белка.

– Мой готов. Ваши уже совсем рядом. Стрелы в теле. Им пофиг. Мой сдох от выстрела в глаз. Сейчас, я… – вторая фраза Дикой прозвучала на удалении, словно та куда-то двинулась. – Белка, бери выше сантиметров на пять, стреляй.

Белка выстрелила. И услышала еще два свиста от выстрелов справа. Такой сладкий звук хруста веток от падения двух тел сообщил, что враг выведен из строя.

– Отработаны. Оба, – сообщила Дикая, уже спокойным голосом. Кажется, справилась с паникой.

– Дикая, контроль, – скомандовала Хмурая. – Чтобы не встали эти многоручки.

Тут же послышались звуки кромсания плоти клинком. Много звуков. Не видя картинки, можно было подумать, что находишься в мясницкой лавке. Дикая действовала наверняка, явно вымещая свои эмоции на этих… Не знала Белка, на чем или на ком.

– Готовы. Ну и уроды же. Никогда такого не видела, даже когда жила в лесу одна. Повидала я разных страшилищ, но чтобы такое… Это… Кошмарный сон это. Я не понимаю, что это… – все же спокойно сообщила Дикая. – Но вы правы, чтобы это ни было, это можно убить. Оно живое. Не нежить. Не пахнет смрадом.

Только тут Белка сообразила, что обоняние тоже не работает. Можно было доверять только слуху. Хорошо, хоть тренировали они этот навык – стрельбу на слух. Не понимала тогда, как такое может пригодиться. А вот на тебе, пригодилось. Хотя… Сейчас работали не на слух, навела Дикая. Эти двигались бесшумно практически. Звук-то падений слышен, а звука передвижения нет. К тому же просто стрела в теле их не остановила. Скорее всего, нужно было попасть в мозг. Такой выстрел на слух не сделаешь. Да и вообще, если бы не паника, Дикая могла бы справится и одна. Но и не накажешь за такое. К такому в казармах не готовили. И еще нюанс. Белка не чувствовала холода и страха. Видимо, клинок темного или даже точнее сфокусированная в нем энергия каким-то образом защищала ее от того, что сейчас нападало на отряд. Защита, правда, слабенькая, но, всяко, лучше, чем слюни на землю пускать да в лес на карачках ползти.

Послышался звук удара. Явно деревом по голове. Еще один удар. Второй. Третий. Четвертый. И звук падения грузного тела.