Читать книгу: «Бинарный код 7. Тайна судного дня», страница 16

– Я уже почти уверена, у тебя горе от ума. Решение о ребенке я приняла независимо от просьбы Исы. Не все девочки хотят выйти замуж, пора это понять. В твоем возрасте и с твоим опытом, имею в виду, господин «умник». Иса обращалась с такой просьбой не только к тебе или ко мне. Или ты думаешь, что ты такой избранный? Об этом знают многие, естественно, узкий круг избранных. Она ведь не дура была. Тебе разрешили манипулировать с ее логическим блоком именно поэтому. Глава в курсе, все понимали, что это побочный эффект искусственного разума, но никто не знал, что делать, вот и разрешили тебе экспериментировать. Но ты не дал точного ответа, что последствия не будут такими же, поэтому Яровитович отнесся к этому спокойно. Ему главное было, чтобы машина выполняла свои функции, даже без логики. Логика, ее применение – это изобретение Алиханова, сугубо для программы «Периметр». Программы не компьютерной, а структуры, системы принятия решения без человека. Алиханов меня знал еще с детства, потом долго проводил психологические тесты. Поняв мою любовь к своему плоду, к моему чувству материнства, он вложил в программу данные, по которым моя логика матери должна была защищать территорию СССР, как ребенка. Поэтому «Периметр» воспринимал ее как свое самое дорогое. Но программу он запустил изначально без меня. Без моей логики. Тогда я еще была совсем ребенком. Поначалу программа работала не как интеллектуальная единица, скорее – руководствовалась инстинктами, рефлексами. Тогда, когда еще существовал СССР. Потом, когда систему усовершенствовали, включили в нее логически-алгоритмический блок, он оставил элемент защиты тем же. То есть СССР, в ее границах, поэтому система дает постоянный сбой, постоянно переходит в боевой режим. Она определяет происходящее на территории СССР, как вторжение, угрозу ее ребенку. Понял теперь, умник? Рот только закрой, простудишься.

Сказать, что он был удивлен, – Рутра не мог. Его даже не возмущало то, что он это узнал сейчас, что его не посвятили в это до начала расследования. В этом тоже был секрет, только Рутра об этом не хотел даже думать, потому что начал бы очередной анализ, расследование. В этом и был ответ. Перед тем, как ему поручить это дело, хорошо была изучена его личность, логика.

– Ты кто? – спросил Рутра, зная, что Ольга понимает, чем он интересуется.

– О-о-о, Вы совсем плохи. Слушай свой мозг, то есть голос в мозгу.

«Так или иначе, мне никак не понять, как искусственный интеллект, который хочет стать человеком, загружается в этого человека, а тот, в кого вселились, остается тем, кем был?» – прозвучало в голове Рутры. Это были его слова. Он не удивился ее возможностям, естественно, она теперь была самой собой, ей не нужно было приказывать или просить Ису.

– Я пойду. Побеседуем при следующей встрече.

– Куда?

– Ты не знаешь?

– За тобой трудно проследить, ты говоришь одно, делаешь другое, а думаешь третье. К тому же в любой момент меняешь все местами. И еще это, – она показала пальцем на его голову, в районе макушки.

– Я тебе сказал, мы повязаны. Так что – не умничай. До встречи. Я свяжусь с тобой из «Зеро». В прямом и переносном смысле.

– В смысле связи?

– Да.

– Ужас. Ты до сих пор не можешь привыкнуть, не можешь в полной мере использовать свои преимущества.

– А-а-а, черт, – Рутра схватился ладонями за голову, с выражением лица, как будто его укололи в мозг. – Все забываю.

– Вот-вот, – подметила Ольга.

– Можно ведь молча.

– Можно. Ладненько, пока.

– До встречи.

– Бай-бай, – сказала Ольга со своей незабываемой улыбкой на лице и показала поднятой ладонью жест «до свидания».

Рутра смотрел пристально ей в глаза, не совсем понимая, как попрощаться. Потом решился, поцеловал ее в щеку, после, еле коснувшись, в губы. Он этим хотел сказать то, что она поняла. Вернее, этим он хотел подтвердить то, что она понимала. А понимала она следующее – они повязаны в границах дружбы. Вынужденной или чувственной – не имело значения. Рутра не собирался ничего менять радикально в своей жизни. Ему было достаточно того, насколько она поменялась. Нужно было постараться еще под это адаптироваться. А она уже поменяла, что хотела. Рутра не мог ей что-либо запретить, мог только сделать так, чтобы она с ним считалась. И она это знала. Все остальное – чисто рабочие взаимоотношения.

– Бай-бай, – повторил Рутра за ней, отвернулся и пошел по красной линии.

На повороте обернулся, посмотрел в ее сторону. Ольги не было там. Впадать в сентиментальность он не собирался, не мог себе позволить. Вспомнились слова боевого товарища из его «прежней» жизни, когда того спрашивали о любви, особенно женщины: «Любовь – это роскошь, я этого себе позволить не могу!» Смысл этого выражения – вне зависимости от чувств нужно было следовать программе.

На следующем повороте Рутра остановился, одна мысль достаточно долгое время не давала покоя: остаться на какое-то время и разобраться, что произошло, в связи с новыми фактами, или возвращаться домой. Не давало покоя и то, что абсолютно невозмутимыми были Яровитович и Мирослав. По всей логике – их должно было очень интересовать, даже встревожить то, что произошло. Кроме того, Рутре хотелось выяснить, что теперь будет с программой, принятой на коллегии. Как быть с тем, что «Периметр» живет в границах СССР.

В этот момент в голову пришли сразу две мысли. Первая – нужно бросить увлекаться постоянным поиском, уделить время себе, семье, дому. Вторая – почему «Периметр» не считал «родной» территорию соцлагеря. Ведь в момент своего запуска еще часть Европы была социалистической.

Так как первая мысль конфликтовала со второй, нужно было выбрать чью-то «сторону». Рутра выбрал первое. По многим причинам, в том числе и по той, что переживания в «виртуале» были реальные. А там он переживал за свою семью, очень хотел ее увидеть.

По коридору периодически кто-то проходил. Все странно смотрели на него. Многие его узнавали, знали в лицо. Рутра же стоял в центре коридора и не мог решить, куда направиться, в том числе и потому, что его мозг постоянно генерировал вопросы, цепочки умозаключений, рождающие новые вопросы. Теперь он размышлял – не в «виртуале» ли он? Какие есть доказательства тому, где он находится? Как научиться надежно это выяснять? Узнают ли прохожие в нем Рутру, а не двойника? И вообще – где он, двойник? Как Ольга отключается от Исы и подключается к ней? Как она может жить во всем этом хаосе?

Отбросив все мысли, как «завлекающие» его в очередной «водоворот», Рутра оставил одну, над которой решил серьезно поработать. Только Ольга теперь могла рассекретить то, как отличить реальность от виртуального мира. Хотя Рута твердо решил покинуть «Полигон», мозг требовал некую ключевую информацию. Все было настолько реально в нереальном мире, что любой здравомыслящий человек, после череды опытов, засомневался бы в том, где реальный мир, а где виртуальный. Он понимал бы, что это «бред», но все равно сомневался, ведь и «там» все было натуральное.

Рутра вызвал Ису.

– Здравствуйте, Рутра Тигрович.

Он медленно пошел к посту «выхода».

– Ты сейчас кто – ИСУ-А2 или Ольга?

– Я – ИСУ-А2.

– А где Ольга?

– Вас связать с ней?

– Нет, ты меня не поняла. Ты сейчас кем себя ощущаешь?

– Я не могу логически определить смысл Вашего вопроса.

– Все понятно. Скажи, как определить – нахожусь ли я в виртуальном мире или в реальном.

– Вы лично?

– Ну, не совсем это я имел в виду. А что, это понятие индивидуальное?

– Вам открыт доступ к данным материалам. На уровень определения.

– И как тогда? И почему мне?

– Так как Вы множество раз участвовали в экспериментах, Ваш мозг требует подтверждения. Так сказать, точки опоры. Это нормально. Почти всем приходилось менять чип, стирать память. Но так как мозг – сложная машина, а человечество не полностью его изучило, да и не изучит полностью никогда, то затрагивались не только события в «виртуале». Медицина пока еще не может стирать память избирательно. Она стирает участок времени жизни человека. А это дает сильные психологические сбои. Вы можете запрашивать данные о работе аппаратов виртуальной реальности. Точнее, если не Вы в виртуальной реальности, то без Вас нет санкции на включение. Вы ставите резолюцию на допуск.

– Ничего не понял, можешь попроще и ясней.

– Проверить состояние, где находится человек, можно только тогда, когда он в реальном мире.

Рутра молчал, осмысливал услышанное.

– Мне как раз нужно наоборот. Выяснить, где я, когда я нахожусь «там».

– «Там» Вам в голову не придет эта мысль. Не приходит же во сне Вам мысль – проверить во сне Вы или нет. Даже если придет, Вам почудится, что все наяву, хотя Вы будете во сне. Поймете, что это ложное чувство, только тогда, когда проснетесь.

Рутра остановился.

– Как же так, я же в «виртуале» задаюсь вопросом, где я?

– Вы задаетесь вопросом, где Вы, так же, как и во сне задавались бы этим вопросом, отвечали бы так же, как во сне, в тех же ощущениях, что Вас определяли бы в реальности.

– Подожди, подожди. Если я проверю все «установки» и в них нет меня, то я в реальности?

– Да.

– Ну это же бред! Ладно, я пойду, объяснишь в капсуле, пока лететь буду домой. Подготовь мой выход.

– Мне нужно получить подтверждение от главы.

– Получай, я пошел.

Рутра запросил идентификацию на КПП, в котором, как всегда, никого не было. Вышел на «перрон».

– Ну что, получила? – спросил он мысленно Ису.

– Вы же прошли.

– Понятно. Давай капсулу.

– Она готова.

Рутра лег в нее и помчался.

– Теперь рассказывай, как можно так жить? Допустим, по программе должен быть проведен сеанс. Я подписываю резолюцию. И что? Я должен постоянно запрашивать и проверять эти установки?

– Запуск установок строго регламентируется. Для разрешения требуется самый высший приоритет и команда. Теперь эту команду будете, в том числе, подтверждать и Вы. У Вас будет код доступа и шифр запуска установок. Это делается ради безопасности. Ради того, чтобы не было несанкционированного запуска. Поэтому Вы всегда будете знать, кто в «виртуале».

– Это так и было. Ты хочешь сказать, что теперь я буду это контролировать, то есть давать «добро» единолично? Так меня повысили, а я не знаю? – немного шутливо спросил Рутра.

– Вам открыли дополнительный доступ.

– Так у меня есть еще запреты?

– В моей базе был только один – анализ деятельности отдела «Ф».

– Доступ у меня открыт, почему же нет права анализа?

– Доступ, как контролеру, Вам открыт везде, но анализ, чем они занимаются, тем более анализ результатов, – это другой уровень.

– Это почему?

– На этот вопрос у меня нет ответа.

– А у кого есть?

– В моей базе нет этих данных.

– Так кто же их анализирует?

– Лично Яровитович и Хент.

– Ладно, об этом потом. Скажи, почему это в «виртуале» мне в голову не придет мысль проверить установки виртуальной реальности?

– Придет. Только там Вы будете видеть их бездействующими.

– Как же так? Что «там», что тут – все одно и то же.

– Нет, здесь Вы можете их включить, войти в транс, предварительно поставив таймер на пару минут. Потом «проснетесь», все поймете. А там Вы не можете войти в транс, ведь Вы уже в трансе. Вам когда-нибудь снился сон во сне? Снилось, что Вы засыпаете и находитесь во сне?

– Ну не знаю. Наверное, нет.

– А я знаю. Нет.

– Откуда же ты можешь знать за меня?

– Не за Вас, а за человека. Физиология человека, как ни притворяйся, стандартная. Отхождения от нормы минимальные. Если у кого-то есть существенные отходы от нормы, то в этом случае это настолько заметно, что невозможно скрыть. Не считая того, что сам человек или жалуется на это, или хвалиться этим, или это является причиной существенных расстройств его здоровья.

– Подожди, я устал от этого. Из всего, что ты сказала, я понял только то, что ты не знаешь, вернее, в твою базу не введена в целях безопасности системы информация, как надо вычислить состояние «там» и «тут». Скорее всего, в этих странных спецах из отдела «Ф» скрывается эта информация. Они все почти одного возраста, это тоже странно. Дай мне данные по ним. Когда их приняли на службу?

– Перед Вашим зачислением в команду «Зеро». Была обновлена вся группа.

– Куда отправили или перевели тех?

– Нет данных.

– Нет или скрыты?

– У меня нет прямого доступа, требуется участие оператора.

– Кто оператор?

– Ваш код доступа требует подтверждения.

– От кого?

– От вышестоящего оператора. Точнее – он должен быть заменен на него. Требуется ввод прежнего пароля, кода и шифра.

– Не у всех сотрудников есть статус доступа к данным ИСУ-А2. У меня высший приоритет. Ты мне должна отвечать на все вопросы, сколь секретны бы они ни были. Так?

– Так точно.

– Тогда почему я не могу знать все об отделе «Ф».

– Можете.

– Ты только говорила, что нет доступа.

– Не было.

– А теперь появился?

– Доступ Вам открыт из моей базы во все отделы сегодняшним числом.

– И какие же данные открывает этот доступ?

– Данные о деятельности в виртуальной реальности, данные о тех, кто в ней участвует, данные о последующих местах распределения сотрудников отдела «Ф», данные об их творческой деятельности.

– Подожди. О какой творческой деятельности, почему творческой?

– Основная функция отдела – моделирование возможных вариантов будущего. Они создают исходный материал для виртуального мира.

– Ты знаешь, мне с прошлой ИСУ-А2 было легче разговаривать. Когда я с ней что-то обсуждал, я терял «границу» между машиной и человеком. Я мог с ней обсуждать, как с партнером. Ты мне сообщаешь информацию, насколько бы секретной она ни была, сухим языком доклада, из-за этого теряется важность информации.

– Я не могу понять смысловую нагрузку сказанного Вами. Возможно, в процессе деятельности я лучше изучу Вашу логику, мораль, психику и тогда буду лучшим собеседником для Вас.

– Ладно, проехали.

– Да, проехали.

– Скажи, откуда набирают спецов в отдел «Ф», почему все они практически на одно лицо? Они никогда не смеются, постоянно переглядываются, простые вещи для них удивительны, все худые, стройные, с бледной кожей. Смотря на них, я вспоминаю бойца из первого виртуального опыта, который был на посту «последнего рубежа».

– В моей базе нет этой информации. У меня нет к ней доступа.

– Так нет вообще или нет доступа?

– Запрос информации по Вашему вопросу ведет в неиндексированный архив, который закрыт для прямого доступа.

– Как называется архив, на который ведет ссылка? Как можно открыть к нему доступ?

– Архив называется «Сфера», доступ к нему – только из двух терминалов. Один – на посту номер один объекта «Полигон», второй значится на объекте «Сфера».

– Где-то я это уже слышал. Вспомнить бы где.

– Значение и место не определены.

– Надо «залезть» себе в мозг, поворошить там немного. Вот, вспомнил. Яровитович как-то сказал, что будет на объекте «Сфера». Только не помню или не могу понять – было это в реальности или в «виртуале». Еще одна загадка. Нет, я этим не буду заниматься, по крайней мере сейчас.

– Вы это мне?

– Нет. Ты лучше ответь, не задано ли в твою программу диалога со мной упоминание об объекте «Сфера»? Терзают меня смутные сомнения, что кто-то хочет, чтобы я занялся этим объектом. Понять бы – почему? Самое простое – в целях выявления внутреннего шпионажа, проверки безопасности и режима секретности. Но, зная Яровитовича, тут более сложная головоломка.

– Вы по собственной инициативе затронули тему об отделе «Ф».

– Ну да, классная отмазка. Тогда ответь мне. Первое – почему ты считаешь, что человек не изучит полностью мозг никогда? Второе – как мне в режиме реального времени узнать о деятельности установок виртуальной реальности? Третье – когда я сказал «ладно, проехали», ты ответила «да, проехали»; какой смысл ты вложила в свой ответ?

– Кратко?

– О-о, я вижу, ты уже неплохо меня понимаешь.

– Значит, кратко.

– Еще лучше.

– Первое. Человек не изучает мозг, это мозг сам изучает себя. Поэтому он никогда не сможет себя полностью изучить, так как в процессе изучения сам усложняется и усовершенствуется. Логически – он не может изучить то, что сам еще не понял, потому как изучает то, что ему не ясно, и, понимая одно, начинает изучать то, как он это понял. Процесс бесконечен. Нельзя изучить то, что еще не является объектом изучения, по причине не существования этого объекта. Мозг генерирует мысль, потом ее изучает с помощью других мыслей, порождая множество иных мыслей, потом изучает те, и так происходит до определенного предела. Дальше, сколько бы узконаправленно он ни изучал одну мысль, отбросив остальные, все равно она, эта мысль, разовьется в множество других и в конце концов даст новое ответвление. Мозг создает Вселенную мыслей, на изучение которых у него нет возможности, времени и ресурсов, ни в алгебраической, ни в геометрической прогрессии… Второе. В режиме реального времени знать о деятельности установок виртуальной реальности можно, только будучи к ним подключенным постоянно; включение и выключение контролировать дистанционно, через встроенный чип. Ваш, кстати, подключаемый. И по допуску Вы будете подключены. Но это можно проверить, только находясь в реальности. В «виртуале» все реально относительно виртуальной реальности. Можно еще проверить уровень выработки мелатонина, но в виртуальной реальности Вы увидите то, что хотите увидеть, вне зависимости от Вашего желания. Ваша логика будет считать, что все наяву, как бы Вы ни хотели представить окружающую действительность, все равно Вы не сможете себе лгать, так как ощущение окружающей действительности будет восприниматься Вашими органами чувств как настоящие, а они в свою очередь подтверждать реальность, полученную в ощущениях… Третье. В свой ответ я смысл вложила прямой, как есть, так как еще не понимаю, какой из вариантов смысловой нагрузки на это выражение вложили Вы.

Машина замолчала.

– Первые два ответа – просто замечательные. Ты так хорошо меня понимаешь, дала такой суперкороткий ответ, что я буду думать о смысле его еще сто лет, так как, по твоему утверждению, мозг бесконечно себя будет изучать. А вот третий меня просто «сразил наповал» краткостью, лаконичностью и ясностью. Поясняю – я знаю смысл и логику твоего умозаключения о вопросе нашего диалога, поэтому не намерен их обсуждать. А что ты, машина, имела в виду?

– Я имела в виду буквальный смысл.

– Какой?

– То, что проехали развилку на объект «Сфера».

Рутра со страхом ощутил, что у него начинается провал во «Вселенную мыслительных цепочек». Он интуитивно пытался этому сопротивляться, потому что знал, к чему это ведет. Однако не заинтересоваться хоть одним вопросом Рутра не мог.

– Что ты сказала?

– В моей навигационной системе появилась новая точка.

– Еще лучше, – тяжело вздохнув, сказал Рутра. – Может быть еще много чего?

– Судя по логике – да.

– А когда она появилась?

– Как только мне открыли доступ, в процессе диалога с Вами.

– Кто открыл доступ?

– Вы.

Рутра пытался рефлекторно поднять голову, но «тяжесть» мыслей не дала это сделать.

– Когда, как?

– Вам открыли доступ, Вы запрашиваете информацию у меня, я получаю подтверждение от Вас, как сопоставление сигнала «свой–чужой», у меня в базе открывается новый отдел.

– Так может любой спросить. Что ты несешь? Опять сбой?

– Если чужой запросит информацию без подтверждения доступа, это мною будет расценено как вторжение, шпионаж, с соответствующим оповещением, сигналом тревоги службе безопасности, в том числе и Вам.

– И что, получается, я сейчас могу посетить этот загадочный объект «Сфера»?

– Требуется дополнительное подтверждение от главы или того, кому он дал полномочия.

– И кому же он дал полномочия?

– В моей базе нет таких данных.

– Могу я сейчас запросить разрешение у главы?

– Я могу Вас с ним связать… или Вы сами можете с ним связаться.

– Опять же через тебя, только без запроса. Так ведь?

– Да, ИСУ-А2 – это еще и коммутатор.

– Да ты – наше божество. Скоро молиться на тебя будем.

– Я не совсем поняла…

– …смысловую нагрузку, что Вы вложили, – перебил ее Рутра. – Соедини меня с Яровитовичем.

– Соединяю. Глава на связи.

Не успел Рутра поприветствовать, как услышал.

– Без вступления. Этого объекта нет. Он не существует. Это тупиковая линия, ведущая к завалам недостроенной станции. В программе компьютера значится как секретная, потому что он сам его так определяет, из-за запрета на посещение всеми, находиться на линии нельзя без специального оборудования. Скажу проще, из-за скопления газов линия отравлена и перекрыта гермодверями. По отделу «Ф». Они все набираются из специального детского дома, в котором проходят специальную моральную и идеологическую подготовку, для алиби внутри центра «Зеро» значатся как выходцы из секретного подразделения «Сфера». Вот и все. Есть вопросы?

– Почему это не мог мне сказать компьютер?

– Ну, ты же с ним работаешь, что-то там наварганил, откуда мне знать. Это тебя надо спросить, почему он определил его как новый маршрут и не знает, что это?

– Все понятно, проверю его еще раз.

– В принципе – не столь важно. Работает он лучше, не вступает в полемические диалоги. Пока еще. Все, что ты вычислил, все, что было, – это неизбежная плата за искусственный интеллект. Благо, что при всем своем авантюризме Алиханов взял прототип для компьютера от своей внебрачной дочери.

– Что?!!

– Да ты еще многого не знаешь. Ты представь жизнь людей, большую часть которой они проводят здесь, в другом мире. Вячеслав вообще наверх поднимается раз в год. И то – потом его лечить приходится. То отравится, то солнечный удар получит. Кстати, результаты твоего «путешествия» немного искажены. Ты себя хорошо чувствуешь? Она же и должна была тебя проверить после сеанса.

– Да, все хорошо. А что искажено?

– Нет объяснения, этот момент пропущен, не знаем, чем объяснить. В сеансе четко просматриваются последствия массированного ядерного удара, вернее – обмена ударами, но не просматриваются полеты ракет, вспышки, хоть даже и далекие, сотрясение земной поверхности. Возможно, это было ночью, и ты спал. Возможно, ударная волна, в воздухе и на земле, гасилась расстоянием и встречной волной от ударов основных объектов анализа. Возможно, что-то другое, – последнее Яровитович сказал, растягивая фразу, немного подозрительным тоном. – Возможно, это сбой системы, что вполне вероятно, возможно, сотрясение земной поверхности было таким, что принимается за землетрясения. Там можно найти массу нестыковок. Очень важно понять параметры времени, когда был дан запуск. Мы вложили в систему данные со всех суперкомпьютеров, которые ты исследовал. А в них вложены прогнозы, вероятные последствия многочисленных возможных событий. А анализ, прогноз и моделирование этих событий составляли ведущие ученые, специальные агентства, в штате которых числятся бывшие высокопоставленные военные, политики. Кроме того, заложены их параметры морально-психологического образа – и действующих политиков, и верховных военных. Отдохни, после коллегии поговорим.

– Понял. Когда будет?

– Скоро.

– Что на повестке?

– Вторжение инопланетян.

– Шутите?

– Конечно же, я ведь такой шутник, – совершенно серьезно сказал глава.

Рутра не знал, как реагировать, но все же решил отшутиться.

– Да, я не сомневаюсь в Вас. И все же?

– Думай. До встречи.

– Думаю. До встречи, – ответил Рутра и почувствовал, как у него в голове пропало «жужжание», характерное для мыслительных переговоров; это означало, что Яровитович отключился.

Рутра лежал молча, тишину нарушало только гудение несущейся в трубе капсулы. Словно пуля в стволе, она неслась с неимоверной скоростью, неся свой «заряд» к цели. К цели, к которой он очень стремился, хотя понимал, что с объектом, откуда следует, теперь повязан навечно. И не только с объектом… Он вызвал ИСУ.

– Слушаю Вас.

– Я программирую уровни допуска в твою базу данных, в зависимости от ранга и полученного допуска сотрудников. Кто-нибудь запрашивал данные, не соответствующие его уровню допуска?

– При том уровне, что находятся объекты «Зеро» и «Полигон», при том уровне секретности сотрудники имеют право запрашивать любую информацию.

– Хорошо. Кто запрашивал информацию, не соответствующую его профессиональной и служебной деятельности?

– Я должна Вам напомнить, чтобы Вас лучше понимать, я провожу анализ Ваших умозаключений. Судя по тому, что Вы думаете, Вы хотите знать – кто-нибудь интересовался ли некой таинственной группой людей, входящих в организацию под названием ЗКР? Есть ли еще неизвестные, таинственные объекты? Есть ли в моей базе информация об объектах, являющихся закрытыми и секретными, но не в моей полной доступности? Есть ли тайный смысл всего Вашего расследования? Можно ли избавиться от вживленных чипов? Что будет с Вами, если Вы от них избавитесь?

– И что же есть у тебя по этим вопросам?!

– Могу информировать Вас о результатах анализа. Первое: заведующий лабораторией, врач, специально упомянул ЗКР, чтобы Вы стали их искать и нашли. Второе: самые охраняемые места – это те, о которых пока что ничего неизвестно, вряд ли когда-нибудь станет известно; если Вам о них станет что-то известно, значит – кто-то нарушил режим охраны информации. Гохран России – вот что засекречено, судя по тому, что у меня нет информации, то он занимает 1 место. Этот объект соответствует утверждению: хочешь что-то спрятать – положи на самое видное место. А самая хорошая охрана, следуя этой же логике, – это та, что не видна. И далее: самое хорошо охраняемое место – это то, о котором никто не знает. Третье: Ваше расследование должно было соответствовать изначально заданной цели. Это была суперпрограмма, аналогов которой нет и не было. Суть всей операции – чтобы Вы контактировали с интересующими лицами.

Компьютер снова замолчал. Рутра подождал немного, потом заговорил:

– Супер! Видимо, я что-то не то сделал с тобой.

– Вы не довольны ответом?

– Объясни мне хотя бы последнее. И что в этом? В том, что я контактировал?

– Этот ответ во мне заблокирован.

– Кем же?

– Тем, кому Вы дали доступ на коррекцию изменений логического заключения.

– И кому же это я дал?

– Тому, чья основа логического мышления вложена в мою алгоритмически-логическую систему.

– Ольга?!

– Да, она.

– Я не давал доступа!

– По техническим параметрам должен быть постоянный открытый обмен данных между владельцем и носителем «материнских» логических параметров. Без этого система не сможет актуально реагировать на изменяющиеся события.

– Соедини меня с ней.

– Соединяю.

– Нужно читать инструкции! – выпалила Ольга «без вступления». –Возможно, это последний секрет, знай и его. Опции чипа позволяют ловить и передавать излучения мозга, если сам принимающий мозг имеет высокую мощность приема-передачи. Это определенная категория. Люди, которые умеют этим пользоваться, имею в виду – обладающие мозгом с подобным излучением, – способны гипнотизировать субъектов, что-то им внушать, вызывать другие реакции – нервозность или эйфорию, не только у одного индивидуума, но и у толпы. Я понимаю, что твой мозг сейчас работает на «повышенных оборотах», но и мне влетит за откровенность.

– Где-то я уже это слышал, – ответил мягко и тихо Рутра.

У него что-то кольнуло в голове.

– А вот насчет последних вопросов. Если ты хочешь избавиться от новшеств, что в тебя ввели, если ты хочешь стать обычным человеком, как ты выражаешься, то тогда – пожалуйста. Если после всего ты хочешь стать таким, каким ты был изначально, то задание выполнено, можем все вернуть. Сделаешь томографию, сам все проверишь.

– Ты разговариваешь так, как будто ты глава. Не много ли о себе возомнила?

– Привычка, – ответила спокойно Ольга. – В любом случае – я на твоей стороне, Хент и Яровитович в тебе души не чают. Тебя не отпустят просто так.

– Супер! Приласкала и пригвоздила к столбу. Я устал, мне все надоело. Меня даже многое не удивляет, если не сказать – все. Последний вопрос. Получается, не ИСУ-А2 собирала данные, а мой мозг?

– Почти верно. Твой мозг собирал данные и передавал через связь с ИСУ-А2 в лабораторию анализа, а оттуда в аналитический центр. Алиханов потому и был допущен на полигон. Его изобретение не имеет аналогов. Не нужно проносить аппаратуру, достаточно самому человеку присутствовать, можно смотреть, слушать, записывать с помощью его органов. А самое главное – «влезать» в мозг нужной персоне.

– Хватит! Я хочу отдохнуть, осознать, что произошло, что будет происходить. До встречи.

– До встречи. Спасибо! – ответила резко, немного обиженным тоном Ольга и отключилась.