Прошло почти двенадцать лет с тех пор, как Роберт Бейли перебрался на остров. И вот однажды он решил наконец осуществить свою давнюю мечту: предпринять путешествие в Англию. Будучи твердо уверенным, что теперь на родине ему ничего не грозит, Бейли намеревался разыскать в Лондоне не только свою дочку, но и старшего сына супруги, а затем вернуться вместе с ними в маленький домик, расположенный почти на берегу океана. Анне очень хотелось отправиться в путь вместе с мужем. Но оставить десятилетнего Рени одного на неопределенный срок было очень рискованно. Его родители хорошо понимали: дальнее морское плавание не прогулка по Пикадилли-стрит. И в самом худшем случае кто-то из двоих должен позаботиться о Рени.

Между тем их сын был не по годам развитым мальчиком. Как все дети на острове, он отличался самостоятельностью и находчивостью. Ради обретения сестры и брата Рени был готов пожить некоторое время без папы и мамы, о чем неоднократно им заявлял, когда Роберт и Анна решали, кому из двоих лучше отправиться в Лондон. В конце концов родители Рени договорились вместе добраться до Сиднея, откуда Роберт отправится в дальнее плавание, а Анна, проводив его, при первой возможности вернется домой. Перед отъездом она зашила в одежду мужа самые красивые жемчужины, которые у них были. А те, что попроще, собиралась продать в Сиднее знакомому ювелиру, чтобы купить там то, что не представлялось возможным приобрести на острове. Хотя в последнее время суда стали посещать его гораздо чаще. Сюда регулярно наведывались перекупщики жемчуга, так что родители рассудили, что их сыну недолго предстоит пробыть одному: от силы три-четыре недели. Нельзя сказать, что это решение далось Анне и Роберту легко. «Стоит ли все-таки оставлять Рени?» − размышляли они даже перед отъездом. Но сын заверил родителей, что не пропадет: ведь у него столько друзей!

Численность поселенцев за годы, прожитые Робертом Бейли на острове, более чем удвоилась. Из шестидесяти островитян одиннадцать были детьми. Три девочки и восемь мальчиков составляли довольно дружную команду, решающее слово в которой часто оставалось за Дэнисом. Не только потому, что он был самым старшим из ребят. Этот работящий и покладистый мальчишка в свои тринадцать лет по три раза в неделю выходил в море вместе с отцом. Он прекрасно нырял, и несколько добытых мальчиком жемчужин стали гордостью его семьи. Именно на Дэниса хотел быть похожим Рени. Впрочем, в компании двенадцатилетнего Стефана, другого своего приятеля, Рени чувствовал себя ничуть не хуже, удивляясь его силе и ловкости. К тому же Стефан всегда так трогательно заботился о своей младшей сестренке Марте.

Одногодок Стефана, Ив Картер был сыном первого поселенца острова, человека уважаемого и решительного. Отец Ива слыл замечательным рассказчиком, в чем не раз убеждался Рени, бывая в доме друга. Неподалеку от Картера жили девятилетний Дон и его старшая сестра Нэт: без них не обходился ни один поход в кокосовую рощу. Так же, как и без близнецов Тима и Дика, которых дети вечно путали, играя в прятки. Тиму и Дику вскоре исполнялось по одиннадцать лет, а десятилетняя Алис считалась ровесницей Рени. Джим был помладше на каких-нибудь пять месяцев. В раннем детстве Джим перенес тяжелую пневмонию. С тех пор его мама, испытавшая немало горьких минут у кровати сына, неустанно пеклась о здоровье мальчика. Этой заботы сполна хватало и приятелям Джима, которым приходилось общаться с его мамой. «Господи, какой же ты худющий!» − всегда восклицала она при виде Рени. И тут же решительно добавляла: «Марш за стол, дети! Вам надо много кушать».

Рени Бейли и вправду был худеньким, но довольно рослым. Казалось, здешнему солнцу не удается коснуться лица этого мальчика. Оно только сделало еще светлее и без того светлые волосы Рени, унаследованные от отца. От матери ему достались глаза, точный цвет которых определить не представлялось возможным: одни считали их светло-серыми, другие − зелеными, третьи − голубыми. Тут многое зависело от настроения обладателя этих глаз: так меняются оттенки морской волны под лучами солнца. Во взгляде Рени, несмотря на его юный возраст, чувствовался гордый и твердый характер. Нырял и плавал он все-таки немногим хуже Дэниса, что было простительным, принимая во внимание разницу в возрасте. Ему случалось выходить в море без разрешения отца и, если тот узнавал об этом, стойко переносить выговоры Роберта. Впрочем, долго сердиться на Рени не мог никто: его обаяние покоряло. Юные островитяне прислушивались к своему другу, дорожили его мнением и считали Рени чрезвычайно компанейским человеком. Лучше всего это чувствовали его самые закадычные друзья − близнецы Тим и Дик. Близнецов все находили очень симпатичными ребятами, похожими друг на друга как две капли воды и мало похожими на англичан. Кто бы мог подумать, что эти кареглазые и темноволосые дети − родом из Саутгемптона, портового города в графстве Хемпшир! Однако они прибыли на остров со своим отцом именно оттуда. Рени давно понял, что на близнецов можно положиться, как на самого себя.

Еще одним участником их союза стала Алис. Все трое были преданы этой девочке, а сама она считала дружбу с Тимом, Диком и Рени каменной стеной, отделявшей ее от многих неприятностей и невзгод. Мальчишки смотрели на Алис с восхищением. В их детских душах уже просыпалось то первое чувство, которое захватывает людей в плен и заставляет совершать порой необдуманные поступки. Взрослые заметили это и часто подшучивали над ребятами, доводя их до стеснения. Но оно не мешало мальчишкам заботиться об Алис всегда и всюду. Почему их так притягивала к себе эта девочка, переехавшая на остров вместе с родителями четыре года назад? Может быть, потому что ее серые глаза были чересчур выразительны, а волосы светлы и длинны. А может, причиной всему было бесстрашие Алис: ни в чем не желая уступать мальчишкам, она научилась не хуже их нырять на глубину и могла поспорить с Рени и другими в продолжительности нахождении под водой. Девочка из бедной английской семьи обезоруживала друзей непосредственностью и благородством. Им нравилось в Алис все − даже то, как она злится: при этом ее симпатичное лицо становилось серьезным, строгим, почти жестким. И все-таки очень милым.

Итак, супруги Бейли отправились в путешествие, а Рени, оставшийся на попечении соседей, задумался: то ли сходить в гости к друзьям, то ли дождаться их визита.

* * *

Серое лондонское утро уже начало прогонять туман, когда в приют подкидышей постучался посетитель. Судя по одежде и загорелому лицу, этот господин приехал издалека по важным делам. Он попросил директора сиротского дома об аудиенции и пробыл в приемной миссис Белконфорс почти час. Покидая стены скромного заведения, посетитель выглядел очень огорченным.

Нет нужды подробно описывать разговор Бейли с директором приюта. Он выяснил, что оттуда Джейн давно забрали довольно состоятельные бездетные супруги, фамилию которых Роберту не назвали. Проникнувшись некоторым сочувствием, Белконфорс все-таки не сдержалась и сообщила до слез расстроенному отцу одну важную подробность: вместе с его дочерью супруги забрали из приюта еще и мальчика, с которым Джейн очень подружилась. Но подобная информация не улучшила настроение Роберта. Он даже не поинтересовался именем этого ребенка. Да и вряд ли получил бы ответ на свой вопрос. Ему оставалось как-то свыкнуться с неудачей и благодарить бога за то, что дочке, по-видимому, неплохо живется у приемных родителей. Директор заверила несчастного отца, что это именно так, и его Джейн очень повезло, так как большую часть подросших сирот из приюта передают в фермерские семьи. В деревне эти детки трудятся наравне со взрослыми, имея совсем мало шансов дожить до совершеннолетия.

Из кабинета Белконфорс Роберт сразу же отправился по адресам других лондонских приютов. Но поиски сына Анны тоже оказались безрезультатными.

Глава VII. Рени надевает белую рубашку

Несмотря на то, что в последние годы островок посещало все больше народу, а его жители все чаще бывали в Сиднее по разным делам, прибытие каждого судна в маленькую гавань или даже приближение к ней здесь считалось событием неординарным. Именно таким оказался случай, имевший место зимой 18… года. Кажется, это произошло в понедельник около полудня. Сначала несколько островитян, оказавшихся на берегу, увидели чуть заметную точку на горизонте. Точка скоро приблизилась и оказалась небольшим пароходом. Такие красавцы сюда еще не заглядывали. Пароход подошел довольно близко к острову, но, видимо, его капитан не знал, куда пристать. Двое островитян вышли в море и посоветовали ему бросить якорь у западного берега. Когда это случалось, от судна отошла шлюпка с двумя матросами и двумя, по-видимому, важными господами. Один из них назвался помощником капитана, второй − хозяином парохода. Последнему было явно за сорок. Его благородное лицо излучало уверенность в себе, а одежда была простой, но элегантной. Говорил он негромко, мягким тоном. Было трудно представить, что этот джентльмен на кого-то мог повысить голос, а уж тем более с кем-то поссориться.

Помощник капитана выглядел гораздо моложе своего работодателя и был выше ростом. Его лицо и руки покрывал загар, подобный тому, что никогда не сходил с лиц островитян. Хозяин красивого судна, назвавшийся Джеймсом Паэртоном, поблагодарил их за дельные советы и помощь, выразив желание увидеть мистера Джека Картера. Оказавшийся поблизости Ив помчался за отцом. Тот не заставил себя долго ждать и вскоре пришел. «Именно так я вас себе и представлял: открытый взгляд, сильное рукопожатие», − улыбнулся Паэртон, после того как они поздоровались. И, отметив удивление на лице Картера, продолжил: «Управляющий директор Сиднейским портом мистер Бен Смит просил передать вам вот это письмо».

Услышав фамилию Смита, Картер тоже улыбнулся и взял письмо из рук необычного гостя, искренне поблагодарив его за приятный сюрприз. Картер давно ждал важных сведений от своего старого знакомого и был рад получить их даже таким неожиданным способом. «Вы позволите?» − вежливо спросил он Паэртона, забирая из его рук конверт и намереваясь тут же ознакомиться с его содержимым. «Конечно, конечно! Прочтите прямо сейчас!» − сказал тот.

Картер аккуратно открыл конверт и пробежал письмо глазами. Оно содержало не только хорошие новости, но и много лестных слов в адрес английского судовладельца Джеймса Паэртона, предпринявшего деловое путешествие в Австралию с семьей. Смит просил Картера посодействовать в обустройстве на острове на некоторое время детей Паэртона, пока тот будет находиться в Сиднее. Письмо заканчивалось фразой: «Организуй их каникулы, и солидное вознаграждение тебе обеспечено!»

Сложив письмо вчетверо, Картер убрал его в карман брюк и помолчал, глядя в песок. Потом почесал затылок и осторожно произнес:

− Видите ли, мистер Паэртон, давайте говорить без обиняков! Конечно, деньги нам не помешают, хотя здесь, на остове, они не очень-то и в цене. Но просьба друга и ваше решение отправить детей из Сиднея на малонаселенный остров, доверить их незнакомым людям − все это лично мне кажется немного странным.

− Логично, − согласился Паэртон. − Хотя имейте в виду: прежде чем решиться на подобный шаг, я все продумал, навел справки, поговорил со знающими людьми. Кстати, хочу уточнить: верно ли, что все жители вашего острова − свободные поселенцы?

− Верно, − ответил Картер. − Каторжников, даже бывших, среди нас нет.

− Для меня это очень важно, − серьезно заметил Паэртон и продолжил после небольшой паузы: − Должен признаться, моим детям в Сиднее скучновато, в то время как я занят с утра до позднего вечера, а супруга осталась в Лондоне по причине хрупкого здоровья. Пожить среди ловцов жемчуга − для моих детей удивительное приключение, о котором они мечтали еще в Англии. Я обещал им это и должен сдержать свое слово. Кроме того, если мы с вами договоримся, намерен послать вместе с детьми гувернантку или слугу. К тому же я весьма доверяю мистеру Бену Смиту, написавшему это письмо. Он отрекомендовал мне вас с самой лучшей стороны. Окажусь премного вам благодарен, если мои дети здесь хорошо отдохнут, а также научатся как следует плавать и нырять. И надеюсь, им будет что вспомнить по возвращении в Лондон.

− Разумеется, − согласился Картер. После объяснений Паэртона все сомнения в его душе развеялись. − Я считаю, гувернантка − это лишнее. Мы все организуем в лучшем виде. О ваших детях на острове есть кому позаботиться. Скажите только, когда их ждать и сколько времени они смогут радовать нас своим пребыванием в наших краях!

− Полагаю, через несколько дней дети уже будут здесь. Верно, Линдер? − обратился Паэртон к помощнику капитана.

− Так точно! − с готовностью ответил тот. − Теперь мы знаем, где лучше бросить якорь. А посему никаких сложностей не предвидится.

− К огромному сожалению, − Джеймс Паэртон снова обратился к Картеру, − я вряд ли смогу сопровождать детей на остров: дела. Но мои люди с этим ответственным заданием вполне справятся.

− Конечно, конечно! − заверил хозяина судна помощник капитана. − Я доставлю сюда молодых господ в целости и сохранности и заберу их ровно через месяц, если вы окажетесь занятым. И вам, мистер Картер, не стоит беспокоиться: мы захватим с собой все, что может понадобиться: постельные и столовые принадлежности, свечи, одежду и обувь.

− А также подарки, − мягко добавил Паэртон, улыбнувшись Картеру. − Список необходимых вещей мы с вами еще обсудим.

− Хорошо, − ответил Картер, не то размышляя, не то соглашаясь. − Должен предупредить вас, что за месяц дети, вероятно, научатся только худо-бедно держаться на воде.

− Кое-что они все-таки умеют! Можно считать, даже немного плавают. Впрочем, уверен, что у вашего сына, − тут Паэртон кивнул в сторону Ива, − это получается значительно лучше.

− Скажите, сэр, а сколько лет вашим детям? − спохватился Картер.

− Одиннадцать и почти двенадцать.

− Почему почти?

− Потому что завтра у нас день рождения, − широко улыбнулся Паэртон.

− А ваши сыновья…

− Почему сыновья? Дочь и сын.

− Простите, сэр!

− Ничего страшного! Так мы договорились?

− А разве я вам об этом еще не сказал? − простодушно улыбнулся в ответ Картер и добавил: − Правда, лично я в няньки им вряд ли гожусь, в гувернеры тоже, как вы полагаете. Но раз надо, подключу к выполнению вашего поручения всех островитян. Будьте уверены! Думаю, желающие поучаствовать в этом деле найдутся, и вашим наследникам здесь понравится больше, чем в Лондоне. Без всякого сомнения, они проведут у нас удивительные каникулы и многому научатся.

− Очень рассчитываю на это. И надо заметить, несмотря на юный возраст, мои дети вполне самостоятельны. Я хочу, чтобы они стали практическими людьми. Хотя, разумеется, дети ни в чем не должны нуждаться. − Последнюю фразу Паэртон произнес особенно мягко и даже несколько вкрадчиво. Едва закончив ее, он, как бы вспомнив о самом важном, тут же поинтересовался: − Кстати, где они могли бы остановиться? Не найдется ли здесь свободного дома, который можно было бы снять?

− А вот это нереально, − покачал головой Картер. − Свободного жилья на острове нет. Но мы готовы принять дорогих гостей под свой кров. Они, безусловно, могут поселиться у меня… Вот только будет ли им удобно? − Отец Ива замолчал и после некоторых размышлений сказал: − Стоит поговорить на эту тему с Элеонорой Барет. Она живет одна в просторном доме. К тому же, по признанию моей супруги, готовит лучше.

Не успел Картер договорить, как за спиной у Паэртона раздался голос Рени:

− Сэр, ваши дети вполне могут остановиться у меня. Ведь мой отец сейчас в Лондоне, а мама в Сиднее. Вернется недели через три. Я обедаю у тетушки Элеоноры. Она и правда готовит лучше всех на острове. Так что мы могли бы ходить к ней на завтрак, обед и ужин вместе. Поговорите с ней! Уверен, что тетушка Элеонора не откажет. Мы соседи: наши дома стоят рядом.

− Кто это? − спросил Паэртон, удивленно взглянув на худенького мальчишку.

− О, это мировой парень! − последовал ответ Картера. − Надо сказать, что вашим детям здесь и вправду скучать не придется. У них будут отличные друзья. Так не хотите ли осмотреть поселение? Милости прошу в мой дом!

− И в мой! − добавил Рени.

− Принимаю предложение, − улыбнулся в ответ гость острова. − Готов посмотреть все три дома, о своих впечатлениях доложу детям. А последнее слово в выборе места пребывания останется за ними. Хорошо?

Закончив говорить, Паэртон слегка подмигнул долговязому Рени, который неожиданно для себя спросил:

− Сэр, вы можете назвать час появления на свет вашей дочери? Ведь это у нее завтра день рождения?

− А ты угадал! − сообразительность мальчика привела Паэртона в восторг. − Моя дочь родилась в 17.30.

− Отлично! Именно в это время мы и будем ее поздравлять. Правда, не завтра, а через четыре дня. Уверяю вас: без подарка девочка не останется.

− А теперь приглашаю в наше поселение! − подытожил Картер. − Сначала заглянем ко мне, потом к миссис Барет и к тебе, Рени.

− Может, сначала все-таки ко мне? − засветился от удовольствия Бейли-младший.

− Решим по дороге! − уклончиво ответил Картер.

Надо сказать, что идея детей провести каникулы на острове ловцов жемчуга Паэртону не очень нравилась. «Разве что бросить все дела и отправиться сюда вместе с ними? − размышлял он, уже вступая в небольшую эвкалиптовую рощу, сразу за которой начинались дома поселенцев. − Судя по всему, островок и в правду райский». Но, к сожалению, устроить себе самому райские каникулы Паэртон никак не мог: его путешествие из Англии на другой конец земли было в первую очередь деловым. На австралийском континенте совсем недавно нашли золото. Для людей, занимающихся бизнесом, это считалось очень важной новостью. Судовладелец планировал приобрести один или несколько золотоносных участков, а также скупать золото у старателей.

…Посетив все три лучших дома на острове, познакомившись с Элеонорой Барет, Паэртон остался более или менее удовлетворенным условиями, в которых предстояло жить его детям. Вполне довольной его визитом была и соседка долговязого Рени, которой Паэртон все-таки вручил несколько банкнот, обещая прислать муки, сахара и настоящего индийского чая. Фруктовый пай тетушки Элеоноры гостю явно пришелся по вкусу.

− Должен признаться, мои дети сластены, − сказал он женщине. − Джейн и Майкл знают толк в подобных вещах. Но такого пирога они еще не пробовали. Уверен, этот десерт им доставит истинное удовольствие.

− Не волнуйтесь! − успокоила Паэртона хозяйка дома. − Я позабочусь о ваших детях, как если бы они были моими собственными.

Надо отметить, что тетушка Элеонора никогда не лгала. И хотя могла превратить самые обычные продукты в настоящие деликатесы, ее главным талантом были доброта и сострадание. На острове это знал каждый. В уютный дом Барет можно было прийти с любыми сомнениями и печалями, будучи уверенным в том, что тебя выслушают и утешат. Тетушка Элеонора не всегда жила одна: года три назад ее супруг, слывший лучшим на острове ловцом жемчуга, неожиданно скончался прямо в лодке после одного из самых продолжительных своих погружений. При этом в правой руке Уильям крепко сжимал не очень большую, но, по-видимому, старую раковину. Ее содержимое − крупная грушевидная жемчужина идеальной формы − стала главным наследством Элеоноры Барет. Скуповатый ювелир, к которому вдова обратилась после похорон мужа, заплатил женщине даже больше, чем она просила. В итоге тетушка прикупила трех коз, которые для островитян считались очень ценным приобретением.

На маленькой ферме миссис Барет было и с десяток кур. Все это не ускользнуло от взгляда Паэртона, когда хозяйка дома рассказывала ему краткую историю своей жизни на острове. Без всяких объяснений Паэртон понял, что любовь к ближним помогает этой женщине справиться с ее собственными невзгодами. Не сомневаясь, что общение с миссис Барет не только не повредит его детям, но и пойдет им на пользу, гость поцеловал тетушке Элеоноре руку, откланялся и в сопровождении помощника капитана, Картера, а также неожиданно образовавшейся детской свиты направился к берегу. По пути они поговорили о том, что дочери Паэртона, вероятно, удобнее всего поселиться у миссис Барет, а Майклу будет комфортнее в домике Рени. Оба жилища действительно находились совсем близко друг от друга, так что никаких проблем не должно было возникнуть. Картер еще раз заверил Паэртона, что без присмотра его дети не останутся. На прощание гость обещал Картеру, что судно вернется к острову вместе с девочкой и мальчиком ровно через четыре дня.

Какими же долгими показалась эти четыре дня Рени и его друзьям! К означенному времени он, близнецы, Алис и Ив со своим отцом пришли на берег. Даже ожидая гостей, дети продолжали начатый сразу после визита Паэртона разговор о том, как лучше построить обучение его отпрысков навыкам подводного плавания.

− Окажутся ли они способными учениками? − засомневалась Алис.

− А почему бы и нет? − отпарировал Рени. Для встречи юных лондонцев мальчик надел белую рубашку, которую обычно берег для особых случаев. Алис заметила это и, не скрывая улыбки, поинтересовалась, что он хочет подарить «аристократке». В ответ услышала:

− Да так, пустячок…

− Значит, пустячок, − задумчиво повторила девочка.

− Ты обиделась на меня за то, что я решил сделать ей подарок?

− Нет, Рени. Просто…

− Подарок будет вполне традиционным. Конечно же, я подарю ей жемчужину.

− А ты не думал, что у нее, наверно, множество таких «пустячков».

− Не думал. Мне это как-то неважно. Важнее, что ты почему-то сердишься, − ответил мальчик. − Для этого нет причины. Ни одна девочка, даже аристократка, с тобой не сравнится. Ты же знаешь, как мы все лю… − На этом важном слове Рени вдруг как-то стало не по себе. И, не договорив его до конца, он поправился, краснея: − уважаем тебя.

Ничуть не смутившаяся Алис внимательно посмотрела на Рени, потом − на Тима, затем − на Дика. Все трое опустили глаза.

− Разве же я могу на вас сердиться, дорогие мои! − улыбнулась девочка. И Рени почему-то покраснел еще больше.