Секьюрити номер тринадцать, или Дневники «топтуна»

Он неохотно кивает и изображает огорчение по поводу своей «забывчивости». На кассе тут же появляется припрятанная сладость. Его друг пытается сгладить неловкий момент:

– Да он у нас вообще такой забывчивый! И в школе постоянно всё забывает.

«Верю»! Конечно, «верю»… Не он один такой. «Забывчивых» хватает.

Впрочем, школяры частенько ко мне подходят сами, например, чтобы спросить, на какую именно покупку хватит их карманных капиталов. Вот, на днях, гляжу, забегает девочка-третьеклашка. Видимо, у неё большая перемена. Прямо, копия настыры в очках из какой-то там серии «Ералаша». Даже голос похож. Идёт мимо меня, и громко, чуть ли не на весь зал здоровается скороговоркой:

– Здравствуйтедяденька-охранник!

– Здравствуй, девочка! Ты что-то хотела купить?

– Да! Хочукупитьсок. Сосчитайтепожалуйстамоиденьги!

Золотце, да ты сама уже должна бы уметь считать свою наличность. Но настыра – она и есть настыра: «Сосчитайте!» Сосчитал, прикинул, что ей хватит на семь маленьких упаковок яблочного сока. Она тут же на весь магазин:

– Нинка-а-а! Давай сюда-а-а! Семь соков возьмём! Ща упьёмся!!!

Пришла она и сегодня по заданию мамы. Протягивает список.

– Дяденька-охранник! А вы мне поможете найти, что тут мама написала?

И, что же написала твоя мама? Батон, лимон, масло сливочное, пачка сахара-песка и… Брикет дрожжей. Нормальный «джентльменский» набор подмосковной леди! Не хватает только заказа на самогонный аппарат. Идём, ищем…

В дверях появляется горластая компания старшеклассников. Перемещаюсь к ним поближе – среди них уже замеченный мною «прихватизатор». Кстати, о старшеклассниках. Здесь, как я заметил с самого первого дня, народ, в основном, высокорослый. Парни десятого-одиннадцатого класса – «фитили» баскетбольного роста. Взрослые (есть немало и высоченных женщин), соответственно, тоже – под два метра, и даже больше. Интересно, отчего бы так? Может быть, вода здесь какая-нибудь особенная? Хотя, вода в Кадухино, как раз, препротивная – очень даже отдаёт болотом.

Когда школяры массово покидают магазин, в зале ненадолго устанавливается кое-какое спокойствие. Но меньше чем через полчаса с очередной электрички в магазин вваливает толпища покупателей, и я снова бегу к грузовому терминалу звать дополнительных кассиров. А уже в десятом часу вечера в зале снова появляется Никита. На сей раз он «в стельку», и совсем «не вяжет лыка». Хочет взять пиво, но я останавливаю – уже поздно, время вышло. Он натужно пучит глаза, пытаясь меня разглядеть. Наконец, спрашивает:

– А т-ты кто такой?

Отвечаю вопросом на вопрос:

– Плавать умеешь?

– Р-разрядник!

– Вот и греби домой! Тут тебе сегодня делать нечего – по «алкашке» уже начался «комендантский час». Всё! Деньгами можешь не размахивать – они уже ничего не решат.

Он снова в меня всматривается и, наконец, что-то уразумев, согласно кивает:

– А-а-а!.. Ага, ага! Ты этот, как его? Моряк, морячок… Мужики про тебя говорили. Ага! Ладно, пойду…

Ну, надо же! Оказывается, мою предполагаемую принадлежность к флоту (тельняшку-то я так и ношу) местная алконавтская общественность уже заметила и сделала кое-какие выводы. Теперь, получается, мне надо уже всерьёз корчить из себя бывшего морехода, хотя, понятное дело, это и не слишком комильфо. Хотя¸ пусть думают, будто я, и в самом деле, с флота. И с них от этого ничего не убудет, и мне не прибудет. Зато шансы на мирные отношения с местным «блат-бомондом» куда существеннее.

Ближе к десяти набираю продуктов, бегу на кассу. Анька специальным ключом переключает кассовый аппарат на некий особый режим. За мной в очередь со своими пакетами выстраиваются все остальные. Потом… Потом – всё, как и обычно: закрываю двери, опечатываю, проверяю сумки, показываю свою. Домой!

Двадцатое ноября

Встал в пять утра, поскольку сегодня надо на работу попасть пораньше. Вчера, когда закрывал двери внутренних помещений, случайно унёс с собой ключи. Как бы не нарваться на скандальчик… Наспех умылся, наспех позавтракал и – бегом на работу. Анька-меньшая уже на месте. Войдя в кабинет и, мимоходом поздоровавшись, незаметно бросаю ключи в картонную тубу из-под чипсов. Анька – нулём. Как что-то там писала, так и пишет. Ну и замечательно, что обошлось без претензий и разборок.

. Открываемся. И уже на первых минутах мне приходится решать кинологические проблемы. Какая-то местная любительница животных притащила с собой свою барбосину. Ну, как притащила? Та сама за ней

притащилась и, понятное дело, вслед за хозяйкой прошмыгнула прямо в зал. Пришлось её выгонять. Разыскал эту особу, и потребовал, чтобы забирала она свою собаку и отправлялась с ней домой. Но она начала разводить руками: «Это не моя! Это соседская!». Раз пять пришлось заниматься выдворением четвероногого аспида. Тут одна женщина, проходя мимо, по секрету шёпотом сообщила, что собака-то, на самом деле, той мадам и принадлежит. Они соседи по подъезду, Снова иду к «кинологше». Уведомляю, что мне уже доподлинно точно известно: эта собака – её, а не каких-то там соседей. Поэтому прямо сейчас вызову участкового, и он выпишет ей штраф за ненадлежащее содержание этой, уже доставшей меня животины. Она тут же становится в позу:

– А кто это тебе сказал?

– Только что передали по Би-Би-Си и «Голосу Америки»! Ну, так, как? Немедленно забираете с собой собаку, и – домой? Или я прямо сейчас вызываю участкового?

Ну, она тут же перекрыла фонтан своего красноречия, поскакала к кассе, и быстренько вымелась из магазина. Собака – следом за ней. Стою у двери, и думаю: а не специально ли эта скандалистка притащила в магазин свою живность? Что, если в то время, когда я гонял лопоухую злыдню, её хозяйка без проблем пихала под пальто сыры и колбасы?..

Снова «нарезаю круги» по залу, слежу за обстановкой. Всё, как будто, устаканилось. Но, как говорится, недолго музыка играла. Минут через десять приходит другая «кинологша», которая держит на руках кудлатого бобика с полпуда весом. Сажает его в тележку для покупок и собирается в колбасный отдел. Загораживаю ней дорогу: куда? Она возмущается на повышенных тонах:

– А что, нельзя? До этого всегда было можно!

Иду к Аньке: как быть-то с этой «митинганткой»? Та сразу же начала мяться. Вроде бы и – нельзя, а вроде бы и – можно. Так, можно или нельзя?? Ну, повздыхала Анька, повздыхала, но, как видно, решила-таки показаться на люди. Похоже, и её напряг тот момент, что собаку посадили в продуктовую тележку. Вышли с ней вместе.

«Митингантка» уже в зале, собака сидит в тележке среди кучи продуктов. Спрашиваю:

– Ваша собака привита? У вас справка с собой есть? А вдруг, она больная? Да, не дай бог, бешенством! Кто потом за это будет отвечать?

Анька сразу округлила глаза и объявила, что продуктовые тележки – не собачье такси. Та надулась, и молчком покатила к кассе. После этого случая Анька повесила объявление насчёт собак – заходить с ними не дальше вестибюля. Правда, не все на него обращали внимание Одна из собачниц, которой я сделал замечание меня упрекнула:

– …Просто, я вижу, вы по своей натуре не любите собак, и вообще, животных!

Пришлось внести ясность, что животных-то я люблю, а вот некоторых их хозяев, которые «не дружат с головой» – совсем наоборот.

– …Ну, давайте, давайте будем тащить в магазин всю свою домашнюю живность, – начинаю загибать пальцы.– Кроме собачек, ещё и попугайчиков, удавчиков, крокодильчиков, овечек, коровок, лошадок… То-то здесь начнётся веселуха!

После обеда появился Никита. Трезвый и даже побритый. Сетовал по поводу здоровья. Говорит, уже перенёс два инфаркта. Врачи сказали, что третьего ему уже не пережить. Ну, так, пить-то тогда зачем? «Вот об этом и думаю…» – вздыхает он. Купил продуктов, к спиртному даже не подошёл. Ну, уже это – достижение!

Иду по залу, ноги, как и всегда к этому времени начинают гудеть. Покупателей, как назло, не убавляется. Приходится шнырять по всем рядам наподобие сыщика Моркоу из приключений Чиполлино. Не хватает только собачки Держи-Хватай. Хотя… После обеда, как нарочно, ещё человек шесть припёрлось со своими «держи-хватаями». Да, что ж за день такой?!!

Часу в третьем, после пробежки по залу, направляюсь в «алкашку». Гляжу (вернее, обоняю носом) – туда зарулила за выпивкой какая-то большая поклонница парфюмерии. Напарфюмерилась так, как будто вылила на себя сразу несколько флаконов духов: были б сейчас мухи – попадали бы в обморок. Стала она у меня допытываться, что бы ей лучше взять на день рождения подруги. Ну, я пояснил, что если компания с претензией на «крутизну» – лучше всего взять коньяк или вискаря. Обрадовалась, купила литр коньяка из «элитки» и – айда на выход.

Стою на углу витрин, чтобы оттуда наблюдать и за «алкашкой», и за колбасами с сырами. В это время за спиртным идёт ещё одна местная жительница. Прямо, копия Аманды Пит, только в местном варианте: рост (как и положено в Кадухино!) под метр восемьдесят, талия – в два обхвата. Мимоходом покопалась она в сырах, и двинулась в отдел алкоголя. Но, проходя мимо меня, вдруг приостановилась, нюхнула, и с эдакой подначкой поинтересовалась: не я ли так жутко наодеколонился? Вношу ясность:

– С какого бодуна? У меня на парфюмерию стабильная аллергия – и на «Шанель», и даже на «Тройной».

Она прищурилась, как дедушка Ленин, которому на глаза попалась мировая буржуазия, и с игриво-многозначительными интонациями поинтересовалась:

– А если проверить? А?

Вопрос, конечно, очень актуальный! Уточняю:

– Интересно, это как же? Обнюхивать, что ли, будете?

И она на полном серьёзе:

– Да! Вот, прямо сейчас и проверим, чем одеколонятся охранники в «Купи!»!

И – кто бы в это поверил?! – эта фифа натурально, начинает меня обнюхивать: рубашку, волосы, причём, с таким азартом, с таким аппетитом, как голодный туземец с Борнео принюхивался бы к выброшенному на остров мореплавателю после кораблекрушения… Только что не облизывается и не причмокивает. Стою в полном обалдении (у тебя, «хрупкая девочка» все дома?), и не знаю, как на эту её дурь отреагировать. Вроде, и грубить этой чудачке нет особого повода, но-о… Народ уже начинает как на цирк таращиться в нашу сторону Ситуация, вообще, кромешно нелепая – глупее и нарочно не придумаешь.. Тут появляется Шура (видимо, в очередной раз спешила покурить) и, как это у неё водится, рубит напрямую, как Чапай своей шашкой:

– Э! Алё! А чего это ты надумала обнюхивать нашего охранника?! А? Ишь ты, премудрая! У нас самих тут есть кому его обнюхать!

Похоже, они хорошие знакомые – та ржёт в ответ, и с подтекстом интересуется:

– А что это ты так разволновалась? Сама, небось, глаз положила?

Вижу – разговор получается какой-то скользкий, да и не в ту сторону заворачивающий. Уведомляю:

– Девчонки, девчонки – отпад! У меня и дома есть, кому обнюхать, если вдруг в том будет такая надобность. Есть кому обеспечить и всё остальное! Есть, есть! Так что – финиш, тему закрываем!

«Дегустаторша» огорчилась, и с упрёком выговаривает:

– Вот он как: взял, и – отшил! Облом. Ну, что, подруга, тогда, пойдём, покурим…

Кстати, о куреве. Как же тут много курят! И, особенно, женщины. Дымят не переставая. Сигареты на кассах расходятся быстрее, чем горячие пирожки. Раньше думалось, что такая ситуация только в самой Москве. Но, оказывается, и Подмосковье насчёт курильщиков очень даже не бедно.

Не обошлась сегодняшняя смена без визита алкашей (ну, как же без них-то?!). Сначала пришёл кособокий, иссиня-чёрный с похмелюги, пожилой мужичишка бомжеватого вида. Его я засёк, едва он появился на входе. Видать, вчера упился какой-нибудь отравы, наподобие денатурата, а сегодня вышел на поиски чем бы «подлечиться». Крадучись, мышкой прошмыгнул мимо кассы, и немножко потоптался у сыров с колбасами. Ну а потом потащился в алкогольный отдел. А я уже там! Он это заметил, помялся-помялся и – шасть к выходу. Ну, ушёл, и ушёл… Однако не прошло и пары минут, он снова замаячил у входа. Видать, горит у него не слабо. Нашёл меня взглядом, скривился («Опять ты, зараза!»), и – на улицу.

Минут через десять притащился другой «синяк», помоложе. Судя по физии, сын того алкаша. Тоже пьянюга, и без очков видно – конченный. Идёт прямо ко мне. Подошёл и объявляет:

– Я здесь свой кошелёк потерял!

Кошелёк?!! Во, даёт! Да был ли он у тебя, бесценный ты наш, вообще, хоть когда-нибудь?

– Значит, говоришь, потерял? – уточняю. – А в каком году это было? И где это – «здесь»: на территории Кадухино, в торговом зале «Купи!», или именно на этом месте у алкогольного отдела? Кстати, денег-то сколько там было?

Вижу, бедолага от неожиданности даже опешил. Головой-то, скорее всего, не пользовался он уже давно, думать отвык, а тут – сразу столько вопросов. Около минуты что-то обмозговывал, после чего начал доказывать, что потерять кошелёк он мог только в «Купи!», примерно, полчаса назад. И именно здесь, у полок с пивом. А денег в нём было… Дойдя до этого места он сразу же замолк. По лицу вижу, что ему очень хочется сказать: «Десять тысяч», но и страшновато. Поэтому малость он помялся и объявил:

– Триста пьсят…

– Долларов, евро?

– Рубле-е-е-й… – замотал он головой.

– Хорошо! – говорю ему с самым серьёзным видом, – Значит, так! Сейчас дам тебе бумагу и авторучку, ты напишешь, какими купюрами были деньги, какой формы и цвета кошелёк.

Он это услышал, и даже в лице переменился. Отмахивается:

– Нет, нет, я ничего писать не буду! А зачем это?

– Как зачем? – жму плечами. – Твои деньги надо найти? Надо. Поэтому вы с грузчиком сейчас вдвоём начнёте обыскивать покупателей, а я вызову полицию.

При упоминании о полиции у бедного выпивохи настроение испортилось окончательно. Он начал бормотать, что, возможно, кошелёк и вправду сегодня утром потерял, но не у нас. В этот момент снова появился первый. Он с дикой похмелюги, пребывает в похмельном пароксизме, его корчит и колбасит. Он бьёт себя в грудь кулаком и начинает гундёж про всё тот же потерянный кошелёк:

– …Я его послал за пивом, а он где-то тут кошелёк выронил! – старый «синяк» тычет пальцем в молодого.

Тут же объявляю:

– Сегодня в магазине было найдено два кошелька: красный и чёрный. В одном – тысяча рублей, в другом – пять. Ваш – какого цвета?

Старый алкаш дёрнулся, его глаза загорелись. Хрипит:

– А в каком было больше? – и тянет руки, вроде того: давай, давай его сюда.

Да-а-а… Тупой, ещё тупее. Ну, всё. Пора кончать эту комедию.

– Короче, – говорю им, – мужики! Шутки – в сторону. Ничего вы тут не теряли, а потому – идите-ка куда подальше, и рассказывайте свои сказки про потерянный кошелёк где-нибудь в другом месте. А тут лохов зря ищете. Вперёд!

Старший, было, заерепенился, начал кипятиться, объявил, что хочет увидеть директора магазина, что будет жаловаться в прокуратуру… Но молодой, как видно, уже понял, что ничего им тут не светит,. Взял он своего папашу за руку, и потащил к выходу. Тот, как видно, совсем ошалев от похмельного токсикоза, попёр на него с кулаками. Пришлось вмешаться мне. Взял алкаша-папашу за шкирку, и отвёл на крыльцо. Потусовались они там, почадили замусоленными цыбариками, и куда-то поплелись.

Ближе к вечеру, как всегда неожиданно, появился Васин. Снова меня сфотографировал, поинтересовался, как идут дела, и затребовал подробности вчерашнего задержания. Ну, рассказал ему в деталях, как дело было. Он одобрил – всё нормально, всё правильно. Вроде того, так держать, задерживай почаще. Да, рад бы! Вот если бы удалось решить вопрос с просмотром видеозаписей – тогда уж, точно – задержаний стало бы гораздо больше. Он почесал затылок и опять, как и в прошлый раз, пообещал поговорить с Анькой. Минут через десять идёт назад, жмёт плечами:

– Ну, она пообещала, что обсудит этот вопрос с Трапезиной, с директором магазина.

Всё понятно. Даже Васин ничего не смог решить. Слава богу, день к концу! Как тут уже всё осточертело… Одно удовольствие – дорога в общагу, когда идёшь, и знаешь, что ещё один день остался позади, и до «дембеля» осталось уже не три, а две недели. Сегодня у нас в общаге кое-какие перемены в личном составе. Рубен закончил вахту и уезжает домой почти до самого нового года. Вместо него в привокзальный «Купи!» прислали Джафара, тоже уроженца Закавказья.

Двадцать третье ноября

Уже половина вахты позади! День сегодня выдался напряжённый, суматошный. Всё началось с того, что с утра в «алкашке» окопались два «знатока». Один – квадратный брюнет с волосами до плеч, другой – длинный «хвощ», с бородёнкой на кончике подбородка. Пришли они часов в девять, и почти до обеда застряли у стеллажей с пивом. Сколько уже раз такое было! Их и не прогонишь, и не отойдёшь от них. Отойдёшь – тут же что-то может бесследно исчезнуть.

Слышу – со стороны входа донёсся какой-то непонятный шум: кто-то ругается, кого-то ловят… Подбежал туда. Оказалось, что Рустам с Анькой-большой задержали какого-то шкета из неблагополучной семьи с пакетом молока. Как потом мне рассказала Альбина, Рустам его уже знал как давнишнего крадуна по мелочам, и поэтому проследил за воришкой от молочки до выхода. Когда тот попытался проскочить в вестибюль, его в дверях и сцапали. Пакет отняли, оплатить в двойном размере заставили…

Наблюдаю за тем, как трясут расхитителя капиталистической собственности и, одновременно, краем присматриваю за «знатоками». Они в очереди к кассе, косятся в мою сторону. Значит, что-то задумали. Делаю вид, что их не замечаю, Жду, что оплатят только по одной бутылке, а я их потом – цап-царап!. Но они о чём-то пошушукались, и выставили из карманов на кассу всё, что взяли. Тьфу ты, ёшкин кот! Опять Васин будет меня пилить…

В этот момент, с голливудской улыбкой ко мне подошла Анька-большая, помахивая пол-литровым пакетом самого дешёвого молока. Ухмыляется, и объявляет:

– Вот, смотри, мы с Рустамом отработали часть твоей зарплаты. Теперь её надо отдать ему!

Да, отдай, раз отработали… Хорошо, я всё осознал, уяснил, сейчас же исправлюсь, от молока ни на шаг не отойду. А всякие там коньяки и вискари? Да, плевать на них!

Анька перестаёт улыбаться и начинает психовать:

– Успевать надо везде! И в «молочке», и в «алкашке»! Понял?

Давно уже понял. С просмотром видеозаписей вопрос так и не решили?

– За залом смотреть надо внимательнее! – Анька назидательно мотает пакетом.

Замечательная мысль! А ну-ка, поучи, как это надо делать? Вот, к кассам стоит человек восемь. Подскажи: кто из них сейчас попробует вынести товар?

Она смотрит на очередь, недовольно морщится, вздыхает, и – ни слова. Как видно, не знает, что сказать. Вот так-то, «ясновидящая» ты наша!

День идёт своим чередом. Хожу, присматриваю… Проходит мимо кассирша Вика – сегодня заступила вторая смена. Интересуется:

– Чего там Анька-то пыхтела? Сроду всеми недовольна.

Да, Анька-то – что?! Вот с Рустамом полные непонятки: вроде бы, работаем вместе, а он почему-то не меня предупредил насчёт того воришки, а менеджершу. С чего бы это так? Вика смеётся и поясняет:

– Так, он же тут на полулегальном положении. Вот ему и приходится прислуживаться, чтобы не выгнали. Думаешь, откуда начальство всё про всех знает?

Ах, вон оно что! Ну, тогда всё понятно, откуда «ноги растут».

Перед самым обедом в даерях появляется какой-то странный тип. На лице улыбочка утопленника, глаза остекленевшие. Его кидает его с боку набок, но он ухитряется на ходу отбивать чечётку. Похоже, в здешних местах у алкашей и наркош это самая крутяцкая фишка – одного «чечёточника» я уже видел. Иду ему навстречу, чтобы задержать на входе в зал – мало ли чего на уме у этого плясуна? Он дёргаться сразу же перестал, и вытаращился на меня, как баран на новые ворота. Состроил недоумённую рожу, и выдал с эдаким поклончиком:

– Зздра-а-а-ссьте!

– Ну, здорово…

Он тут же, чуть не падая на пол, снова отбивает чечётку и пробует прошмыгнуть мимо меня. Но я загораживаю ему проход – фигушки, тебе там делать нечего. Он подёргался-подёргался, снова изобразил свой поклончик и объявил:

– И – до свида-а-нья!..

Развернулся и, приплясывая, поскакал к выходу.

Подхожу к кассе, спрашиваю у Арины:

– Что за чудила?

Она машет рукой.

– Наркоша… Как накурится конопли, так и бежит к нам сюда со своими приплясами. Так-то он не из буйных, но с головой не дружит – это точно!

Ну, думаю, на сегодня лимит и на воров, и на идиотов исчерпан – сколько ж можно? Недаром же говорят: снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает… Чёрта с два! Как оказалось, попадает, и ещё как попадает!

Случилось это вскоре после обеда. Рустам, как раз, занимался просрочкой. Иду вдоль рядов, и краем глаза вижу, что невдалеке от него, возле сыров начал отираться какой-то пацан блатноватого вида, типа гопника. Он в кепке, спортивке и кроссовках, весь какой-то вертлявый и суетливый. Взял кусок сыра и примерился, как бы для того, чтобы сунуть себе за пазуху. Зыркнул в мою сторону, и со всякими там ужимками и выкрутасами бросил обратно. Скривил рот, типа того, этот сыр ему не понравился, и начал выбирать другой. Ну, тут уж яснее ясного, что пацан решил поживиться сыром на халяву.

С отдаления продолжаю незаметно за ним присматривать – что он ещё, этот «перец» отморочит? А он и рад стараться – всё роется и роется в сырах, сам по сторонам озирается. Только как-то уж очень картинно это всё он делает, можно сказать, понарошку. Что за дуровщина? В чём тут подвох?

И тут… Опять со стороны касс – шум, гам, крики. Лишь тогда стало ясно, что этот чёртов гопник всего лишь отвлекал моё внимание, а крали-то другие. Вот, паразит! Бегу туда. Следом прибегает и Рустам. На месте выясняется, что воришек задержали кассирши Вика и Люська. Они заблокировали у входной двери двоих пацанов, по виду – старшеклассников, которые, минуя кассу, пошли на выход, хотя у одного из них был оттопыренный карман. Это заметила Люська, когда они прошмыгнули мимо неё, Она потребовала остановиться, но те – ноль внимания. К Люське тут же подключилась Вика, и общими усилиями этих балбесов они тормознули. Смотрю, а воришки ухмыляются, как будто им и горя мало. Они, как ни в чём не бывало ломаются, кривляются, гыгычут… Невдалеке от них – человек трое акселератов, у которых тоже непонятная веселуха. Скорее всего, «группа поддержки» этих двоих. Это, явно, неспроста! Похожу к задержанным.

– Что взяли? Выкладывайте!

Они разводят руками:

– А у нас ничего нет!

Вика возмущается:

– Как это ничего нет? Вы спёрли банку энергетика. Где она?

Крадуны продолжают ржать и доказывать, что у них ничего и не было. Вижу – у них, и в самом деле, карманы не выпирают. Значит, от украденного каким-то образом они успели избавиться. А раз нет вынесенного товара – что им можно вменить в вину?

Прибежала Анька. Расфыркалась, распыхтелась, возмущаться начала, вроде того: на хрен такие охранники, которые сами ничего не могут решить?!

Ну, у меня к ней тоже возникли свои вопросы: что за дурдом?! Чего орать-то? Нашла крайнего! Сама же знает, что обыскивать задержанных, если у них, явно, нет похищенного, по положению я не имею никакого права. Давай, под твою ответственность буду обыскивать. А сам на это не пойду – в честь чего? Они хоть и под два метра, но формально ещё несовершеннолетние.

Анька что-то буркнула, коршуном подскочила к пацанам, и начала шарить у них в карманах… «Группа поддержки», а с ней и тот гопник, что отвлекал моё внимание, наблюдают за ней и ржут на весь магазин. При этом один из них исподтишка снимает происходящее камерой телефона. Ну, теперь и дураку понятно: если это и была кража, то не более чем хохмы ради. Пацаны специально организовали такой вот «перфоманс» с банкой энергетика, чтобы их задержали и учинили весь этот шмон. Скорее всего, устроили это или на спор, или в счёт карточного проигрыша. Всё было разыграно, как по нотам. Пока кассирши блокировали выход, эти двое успели передать украденное своим приятелям. И – аминь. Ищи-свищи…

Да-а, ситуация, однако! Ну, вот, как одному охраннику противостоять хорошо организованной бригаде крадунов? Ладно, эти чудилы – всего лишь приколисты, которым захотелось пощекотать себе нервы и повеселиться. А если вот так же, как и они, за дело возьмутся крадуны-профессионалы? Да тут им и полмагазина можно будет вынести – никто не заметит.

Короче, в карманах «приколистов», как и следовало ожидать, Анька так ничего и не нашла. Повздыхала она, посопела, и объявила, что парни свободны. Но они уходить не спешат – комедничают, хихикают, комментируют свои приключения. Только минут через пять, навыпендривавшись, вместе со своими приятелями, они, наконец-то, выкатились на улицу.

Анька, понятное дело, кипит как перегретый самовар, шипит и фыркает. И снова мне долдонит про то, как в этой ситуации сработал бы Лёха. Вроде того, он не стал бы чикаться со всякой тут свистобратией, а увёл бы этих двоих в подсобку, и там влупил бы им по полной программе. Да, на здоровье! Пусть бы влупил – его проблемы. Ну а мне-то с какой радости нарываться на статью УК, колотя несовершеннолетних?! Из-за банки какого-то энергетика, который стоит меньше полтинника?!! Вообще-то, уважаемая, я приехал на семью денег заработать, а не срок в колонии.

– Да, при таком качестве работы, ты себе и на обратную дорогу не заработаешь! – продолжает язвить Анька.

– Качество работы – вношу уточнение, – понятие растяжимое… И мордобой на рабочем месте – не показатель качества.

Популярно объясняю ей, почему не стал обыскивать пацана: он несовершеннолетний, и поэтому мы обязаны были вызвать его родителей. Вот, она его обыскала, а он сейчас возьмёт, и накатает заявление в полицию о том, что взрослая тётя обшаривала его с какими-то нехорошими намерениями. А его друзья всё это подтвердят. И будет потом эта тётя стоять перед дядей прокурором, и доказывать, что она – не верблюд, и что её действия не имели признаков чего-то нехорошего. И запахнет её служебное рвение статьёй УК, по которой можно даже срок схлопотать. Пусть даже и условный.

У Аньки явный ступор. Судя по всему, до неё вроде бы начало доходить, что она и в самом деле переборщила со своим усердием. Спрашиваю:

– Это правда, что на Лёху уже собираются шить уголовное дело из-за мордобоев? Правда?

Анька неопределённо жмёт плечами.

– Вот так! Тогда вопрос: а ваша торговая фирма, случись, Лёху и в самом деле будут судить, чем-то ему поможет? Ну, там, выплатит истцам денежную компенсацию, чтобы отказались от претензий, наймёт ему адвокатов?

– Н-ну, конечно, чем-то ему помогут обязательно… – то ли заверяет, то ли предполагает Анька.

Ну, да, ну да… Помогут – передачку на зону пошлют, может быть. Только, хотелось бы знать: а ради чего всё это? Ну, вся эта остервенелость, мордобои… Ради чего?!! Вон, Рустам уже почти полчаса кидает в тележку всевозможную просрочку – батоны, шоколад, палки колбасы, целые штабеля пачек сливочного масла… Теперь оно пойдёт на помойку. А всего из-за одной такой пачки в одном из «шопов» раздолбай-охранник и «добрейшей души» кассирши загнали в могилу бабульку-пенсионерку, якобы она её украла, хотя на самом деле, как потом выяснилось, никакой кражи не было. Так, ради чего это всё? Ради какой «великой идеи»?

Но у Аньки логика своя, корпоративно-жлобская.

– То есть, ты хочешь сказать, что пусть отсюда всё тащат, разворовывают только потому, что мы утилизируем просроченные продукты? – как-то не по теме под конец взрывается Анька.

Три тысячи баранов! Какая же она «сообразительная»!

– Нет, я хочу сказать, что, работая охранником, не собираюсь нарушать Уголовный кодекс и должностную инструкцию. Только и всего лишь.

Да, работая охранником, я обязан задерживать тех, кто крадёт. Но я не обязан, да и не собираюсь изображать из себя остервенелого бобика, который готов кусать направо и налево, лишь бы угодить хозяину.

– Я лично уведомлю Васина, чтобы тебя сюда он больше не присылал! – нервно грозится Анька, и торопливо удаляется.

Да уведомляй! Хоть короля Занзибара!

Потом, до самого вечера, можно сказать, было тихо. Разве что, пришлось выставить на улицу одного чушка, который тёрся подле продуктов. Его руки были изгвазданы в чём-то непонятном, но противном. «Благоухал» он, конечно, весьма и весьма. И вот, хватает он своими грязными руками хлеб, колбасы, сыры, для чего-то их мнёт, и кидает обратно.. Подхожу к нему, и ставлю в известность:

– Ты если чего-то надумал купить – бери и проваливай, а продукты нечего мусолить.

Он начал гундеть:

– А тебе-то чего-о? Они же в упако-о-вке!

Да мне по барабану, что они в упаковке! После твоих «стерильных» граблей как бы не началась эпидемия дизентерии. Эти продукты себе я – уж точно! – не возьму. Подёргался он, подёргался, и потащился к выходу, кстати, так ничего и не купив.

Кстати, о магазинах самообслуживания. Конечно, по части экономии времени продавцов, и покупателей – штука они, в целом, неплохая. А вот в смысле санитарии – сущая мина замедленного действия. Из-за того, что продукты хватают все, кому не лень, риск подцепить что-нибудь заразное подскакивает в разы. На морде ж не написано, здоровый ли этот покупатель, или, скажем, он хронический туберкулёзник там, или кто-то ещё? Так что, как ни верти, но в таких «шопах» мы со своим здоровьем ежедневно играем в «русскую рулетку».

…Когда подошёл к концу и этот день, аномально нервный и замороченный, и я уже предвкушал заслуженный отдых, случилось ещё одно дурковатое ЧП. Где-то часу в девятом Анька-большая отчебучила очередную клоунаду. Я как раз курсировал между «алкашкой» и колбасами. Прибыла восьмичасовая электричка из Москвы, и в «Купи!» как-то так, резко, ворвалась толпа с полсотни человек. Если, не все сто. Возле касс очереди. Там и пожилые, и средних лет, и молодёжь, и даже школьники, хотя на улице уже ночная темень.

И вот, «пасу» я у стеллажа с водкой очередную «сладкую парочку», а в этот момент слышу дикое Анькино ржание, и её крик на весь зал:

– Петро-о-вич! Куды смотришь? У тебя тут презервативы украли!..

Ржут теперь уже все. От мала, до велика. Все, разумеется, таращатся в мою сторону. Надо как-то выходить из этого дурацкого положения. Ну, а, как из него выйти? Только поставив в такое же дурацкое положение саму Аньку. Делаю «морду кирпичом», со «стеклянными» глазами выхожу к кассам (да и чёрт бы с ней, с этой «алкашкой» – пусть крадут на здоровье!), и с самым серьёзным видом выясняю, кто бы это мог покуситься на «святое».

А Анька радуется как ребёнок, всё никак не нахохочется. Через смех кое-как объясняет, что «резину» украсть могли двое старшеклассников, которые недавно стояли в очереди. Но потом без видимых причин оба куда-то смылись. Кассирша Нина сразу же после этого, глянув на «этажерку» рядом со своей кассой, заметила, что на штыре, с висящими на нём упаковками презервативов, не хватает сразу трёх коробочек. Ах, во-о-о-н оно что! Достаю телефон и делаю вид, будто набираю чей-то номер. Прикрикиваю на всех, кто рядом: