Наследие

Алена выдержала небольшую паузу, давая ученому возможность немного отдохнуть, и продолжила интервью:

– Александр Сергеевич, не могли бы вы более подробно рассказать о том, какие именно существуют трансгенные организмы, как сильно они уже распространены, кто и где занимается их выращиванием?

– Разумеется, – согласился ученый. – На сегодняшний день ГМО уже получили широкое распространение. В мире сельскохозяйственными ГМ-культурами занято 110 миллионов гектаров, и это количество ежегодно увеличивается на 10 миллионов гектаров. 98 процентов мирового производства трансгенных культур, таких как соя, кукуруза, рапс, хлопок, картофель, сосредоточено в США, Аргентине, Бразилии, Чили, Канаде и Китае. Лидером по выращиванию трансгеников, как мы уже отметили, является США, где одобрено использование 40 видов ГМ-растений. Это многие сорта сои, кукурузы, картофеля, томатов, сахарной свеклы, горчицы, фруктов. В Латинской Америке основная ГМ-культура – соя, далее следуют кукуруза и хлопчатник. Основная трансгенная культура Китая и Индии – ГМ-хлопчатник, в Китае также широко выращивается ГМ-табак. В Австралии есть компании, выращивающие трансгенные голубые гвоздики, проходят испытания устойчивой к засухе ГМ-пшеницы с генами дрожжей и мха, ведутся работы по созданию кормовых ГМ-культур. В Европе разрешено использовать 21 разновидность трансгеников. Как я уже говорил, в мире выведено уже порядка тысячи ГМ-культур, из которых допущено к производству 136 линий ГМ-растений. Это соя, кукуруза, канола (ГМ-рапс), хлопчатник, картофель, пшеница, ячмень, томаты, сахарная свекла, рис, лен, дыня, папайя, цикорий, гвоздика, кабачки, табак. Наиболее широко в мире распространены трансгенная соя, хлопок, кукуруза. По оценкам Всемирной организации здравоохранения, к 2010 году доля ГМ-продовольствия в общем объеме мировой торговли сельскохозяйственной продукции достигнет 60 процентов. Так что шествие трансгенов по планете идет полным ходом! – Баранов невесело улыбнулся.

– Понятно, – Алена чиркнула ручкой в блокноте, – скажите, Александр Сергеевич, а что же в том плохого? Ну, идет на мировом рынке экспансия транснациональных биотехнических корпораций, проталкивающих везде свой продукт. Почему бы нет? Это ведь всего лишь бизнес, зачем науке вмешиваться в эту область?

– На первый взгляд так оно и есть, – кивнул Баранов, – и все вроде верно, если бы не одно обстоятельство: трансгены несут огромный вред, последствия которого, если не принять вовремя меры, очень быстро станут непоправимыми. Однако это мало заботит транснациональные корпорации, зарабатывающие на ГМО колоссальные деньги. Девиз «Монсанто» и других им подобных: «Накормим всех голодных». Производители трансгеников сулят уменьшение затрат и повышение урожаев. Но такой девиз уже звучал пятьдесят лет назад, когда начиналось массовое внедрение в сельское хозяйство пестицидов. За это время количество голодающих в мире только увеличилось, зато токсичные остатки пестицидов и связанные с ними тяжелые металлы и химикаты загрязнили Землю, делая ее все более опасной для человека. Например, во Франции сейчас закрываются многочисленные пляжи из-за огромных выбросов на берег морских водорослей, которые источают ядовитые испарения. Водоросли эти, по мнению ученых, появились в результате мутации под воздействием попадающих в море с сельхозугодий вод, несущих в себе огромные концентрации пестицидов. Но самое тяжелое последствие всепланетной пестицидизации заключается в том, что она на долгие годы отодвинула разработку альтернативных, природных экологических средств защиты земледелия. А ведь эти средства придуманы самой природой. Тот же колорадский жук не пожирает картофель, если его выращивать по правильной, натуральной технологии. Личинка колорадского жука даже не выходит из так называемой «диапаузы», она просто спит в земле несколько лет. И урожай, получаемый таким способом, намного больше обычного. Но это не приносит прибыли агрокорпорациям. Пестицидная революция провалилась, теперь идет трансгенизация планеты.

– Скажите, – Алена пометила следующий вопрос, – в чем же конкретно выражается вред трансгенных организмов?

– Ну, на этом вопросе мы задержимся надолго, – улыбнулся Баранов, – может быть, хотите чаю или кофе?

– Кофе, пожалуйста, – согласилась она. – Но почему же надолго?

– Рисков, связанных с ГМО, очень много, и их перечисление займет много времени, – ученый включил кипятиться старенький электрический чайник, – кроме того, я рискую запутать вас в дебрях научной терминологии. Давайте я расскажу вам о самых основных опасностях и попытаюсь изложить все доступным языком.

– Это было бы очень любезно с вашей стороны, – улыбнулась Алена, – ведь ни у меня, ни у большинства наших читателей нет ученых степеней в биологии. А донести информацию до людей необходимо. Я думаю, в этом зачастую и заключается проблема взаимопонимания ученых и простых людей – некому перевести с ученого языка на русский!

Баранов негромко рассмеялся.

– Вы правы, Алена Викторовна. Я постараюсь быть предельно понятным. Но прежде чем мы начнем обсуждение угрозы, которую несут нам трансгеники, я хочу рассказать вам о, пожалуй, самом опасном аспекте из всех рисков генетической модификации, являющемся настоящей бомбой замедленного действия, последствия которой проявляются лишь в череде поколений, и их невозможно спрогнозировать. Это так называемый плейотропный эффект. Что же это такое?

В первую очередь необходимо отметить, что на сегодняшний день науке точно неизвестно, как функционирует геном, и даже до конца не понятно, что есть такое ген и зачем нужны многие его элементы. Например, так называемые «молчащие последовательности» – участки генома, никак не проявляющие себя в ходе онтогенеза. Зачем и для чего они нужны, за что отвечают – науке решительно неизвестно. А ведь геном эволюционировал многие миллионы лет, и было бы, по меньшей мере, наивно считать «генетическим мусором» то, чего мы понять пока еще не в силах. А исследование уже известных генных цепочек дает гораздо больше вопросов, чем ответов. Те же растения содержат в себе множество органических соединений, чей синтез обусловлен их геномом, но для чего эти соединения образуются в растениях вообще – на сегодняшний день зачастую вообще не очень-то понятно. Например, зерна кофе содержат кофеин, и люди принимают это как факт. Но зачем кофеин в таком количестве растению, не известно. А ведь синтез кофеина не одностадийная реакция, это сложная цепочка.

Если мы рассмотрим схему получения ГМО, то увидим, что в плазмиду вставляется так называемый «целевой ген», точнее, даже некая конструкция, его включающая. На сегодняшний день не существует способа, с помощью которого можно было бы внедрить целевой ген в конкретное место генома, по желанию заказчика, например, исследователя или бизнесмена. Куда именно внедрится этот ген, зависит от случая, то есть чужой ген может внедриться и внутрь другого гена, может даже повредить его. Может он внедриться и внутрь «молчащих участков» генома.

Кстати, надо еще раз отметить, что встраиваемый ген не есть ген в чистом виде. Это некая генная конструкция, которая содержит несколько генов. Обычно, когда о какой-то культуре говорят, что она генетически модифицирована, что в ее геном внедрен определенный ген, то, как правило, имеют в виду, что внедрен один-единственный ген в одной-единственной копии. На самом деле это не так. Копий этого гена может быть много или несколько, а может быть и одна. Все зависит от случая. Невозможно сделать так, чтобы одна-единственная копия гена была перенесена в нужное место генома растения. Сколько этих копий будет содержаться в геноме после трансформации и куда именно они «воткнулись» – дело случая.

Так вот, когда в геном внедряется чужеродный ген, да еще неизвестно куда и в неизвестном количестве копий, может быть нарушена любая генная цепочка, в том числе и «молчащий участок». И если это произойдет, то не факт, что этот «молчащий» участок как-нибудь заговорит. Если реакция будет смертельной для самого организма, то трансформированная клетка не выживет и результата трансформации никто не увидит, то есть точная причина ее гибели так и останется неизвестной. Все будет списано на неудачи трансформации. Но может случиться и так, что чужеродный ген куда-то внедрится и трансформация произойдет. ГМ-организм будет создан, но никаких видимых повреждений не будет выявлено. В конечном итоге получается какое-то растение, содержащее вот этот самый ген, например, устойчивости к чему-либо. Цель достигнута.

Но стабильность созданного генома нарушена. Невозможно предугадать, как повлияет появление чужеродного гена, а точнее чужой генной конструкции в составе генома на работу окружающих чужака генов и генных цепочек. Какие изменения это вызовет? Результат абсолютно непредсказуем и может быть практически любым. Собственно говоря, это и есть плейотропный эффект. Растение даст потомство, и генетическая мутация начнет усиливаться и распространяться, так как его геном нарушен. Причем трансформация вызывает нестабильность и изменение функционирования как измененного генома, так и внедренного гена, так как сам факт модификации есть ситуация, абсолютно чуждая для них обоих. В результате потомство, в отличие от родителя, может иметь уже совсем другие свойства. В какой степени и как именно выразятся эти нестабильности – опять-таки неизвестно, потому что фирмы-производители ГМ-растений таких исследований не ведут, поскольку это фундаментальная работа, не имеющая, с их точки зрения, немедленного коммерческого значения. А если такие работы и ведутся, то их результаты попросту не публикуются, что лишний раз вызывает настороженность.

В качестве одного из наиболее ярких примеров плейотропного эффекта могу привести следующее. Генетически модифицированная кукуруза MON 810 компании «Монсанто» имеет ген устойчивости к мотыльку. Действительно, мотылек не пожирает данную кукурузу. Но его место заменила тля, которая сожрала этой самой кукурузы еще больше. Как оказалось, тлю привлек сладкий запах трансгенного белка, того самого, что призван отвадить мотылька. Возникновения этого сладкого запаха никто не планировал и предугадать не мог, он появился в результате сбоя в работе генетического аппарата. Плейотропный эффект налицо.

Причем необходимо особо подчеркнуть, что плейотропный эффект не прерогатива одних лишь растений. Ему подвержены абсолютно все геномы, когда-либо созданные природой, в том числе и геном человека.

Чайник закипел, и Баранов принялся колдовать над кофейными чашками.

– Так что же получается, – удивилась Алена, – если мы едим трансгенные продукты, мы со дня на день начнем мутировать?

– Нет, все далеко не так просто. – Ученый протянул ей дымящуюся чашечку с кофе.

– Не трансгенный? – Алена сделала большие глаза.

– Натуральный, – улыбнулся ученый, оценив шутку, – или, как принято в мировой терминологии, органический.

Он уселся на стул, взял свою чашку и продолжил:

– Как я уже сказал, плейотропный эффект поражает последующие поколения, но и для нас сегодняшних существует более чем достаточно опасностей, напрямую связанных с трансгенами. Теперь самое время рассмотреть основные из них. – Ученый сделал небольшой глоток.

– Сама по себе технология получения ГМО не фатальна. В царстве бактерий перенос генов широко распространен и идет в природе постоянно. Он получил название «горизонтальный перенос генов», то есть способность бактерий обмениваться друг с другом участками генома. Другое дело, что генная инженерия позволяет преодолевать один из наиболее мощных эволюционных запретов – запрет на обмен генетической информацией между далеко отстоящими видами и, тем более, разными типами. Условно говоря, можно «скрестить» ужа с ежом, пшеницу со скорпионом, человека с растением – просто взять гены от одного и пересадить их другому, у которого такого гена и в помине не было на протяжении миллионов, а то и миллиардов лет эволюции. По всей видимости, подобные события в любом случае происходят на планете в процессе эволюции. Но для этого природе требуются как раз те самые миллионы лет. И тревожным является именно то, что человек преднамеренно вносит существенные изменения в устоявшиеся геномы в очень быстрый по историческим масштабам промежуток времени. Последствия этого практически непредсказуемы. К чему могут привести такие генетические манипуляции? Тем более, что сам человек не в силах контролировать распространение трансгенов в дикой природе! Трансгенные организмы имеют тенденцию распространяться «сами по себе», это уже известный факт. По мнению мирового научного сообщества, проблема генетического загрязнения и контроля за ним выходит сейчас на первое место.

Первые ГМ-культуры были высажены на открытых полях в США в 1995 году. Это стало началом «генетического загрязнения» природы, которое сейчас приняло глобальные масштабы. Новый тип загрязнения происходит в результате попадания искусственных генно-инженерных конструкций в геномы других растений, как культурных, так и представителей дикой природы. В процессе перекрестного опыления ГМ-пыльца этих культур, распространяемая ветром, насекомыми и человеком, стала «загрязнять» все вокруг на большие расстояния, оставляя нетронутыми ничтожно малые территории тепличного сельского хозяйства. Кроме того, заражение идет при смешении семян и кормов на этапе хранения и транспортировки урожая. И все это несмотря на многочисленные заявления сторонников ГМ-технологий о том, что такого никогда не произойдет. Сообщения о фактах заражения ежедневно приходят со всего мира.

Канадские фермеры утверждают, что посеяв однажды ГМ-зерновые, от них невозможно избавиться. Эти культуры рассеиваются из оставшихся на поле соломы и семян даже при очень тщательной обработке полей. И всходы ГМ-культуры все равно заглушают новые посевы.

Независимые исследования, проведенные британскими учеными, выявили, что одни только пчелы переносят пыльцу ГМ-растений более чем на 26 километров, а выращенный однажды урожай ГМ-зерновых оставляет после себя загрязненную почву на 16 лет.

Калифорнийские ученые опубликовали в 2001 году разоблачительную статью в авторитетном издании «Nature». Они обнаружили в мексиканских сортах обычной кукурузы следы ГМ-сортов. Разразился небывалый скандал, поскольку Мексика славится в мире своей замечательной кукурузой, и правительство страны ради сохранения невосполнимой генетической наследственности приостановило выращивание трансгенных культур еще в 1998 году. Тем не менее, каким-то загадочным образом ГМ-кукуруза сумела скреститься с традиционными сортами, сводя на нет полувековые усилия мексиканских аграриев, которые лелеяли эту культуру, возведенную в ранг чуть ли не национального достояния. Такой агрессивности от растения-мутанта никто не ожидал. Мексика является центром происхождения порядка шестидесяти сортов маиса. Возникла опасность, что трансгены выживут уникальные местные сорта растений, как это произошло в Канаде. Ведь там фермеры, выращивавшие традиционный рапс, фактически лишились своего бизнеса, так как на территориях, где ГМ-культуры выращиваются уже несколько лет, генетического загрязнения избежать невозможно. А ведь в Мексике кукурузу начали выращивать около восьми тысяч лет назад.

В австралийской провинции Виммера фермер, выращивающий органический рапс, провел независимое тестирование и обнаружил на своих полях рапс трансгенных сортов. Зеленые предупреждают, что Австралию вскоре ожидает судьба Канады.

В Великобритании трехлетнее исследование в агроценозах, где выращивался ГМ-рапс и свекла, показало, что общее число диких видов растений сократилось в среднем на 30 процентов, а число семян и биомасса – упали в несколько раз.

Кстати, в той же Канаде ГМ-рапс переопылился с дикими близкородственными видами и, будучи устойчивым к гербицидам, превратился в «суперсорняк», на которого эти самые хваленые гербициды уже не действуют. И подобных «суперсорняков» в мире уже насчитывается более пятисот видов. В США, например, они занимают территорию в сотни тысяч гектаров. И знаете, как та же «Монсанто» призывает фермеров бороться с ними? Использовать еще больше своего «Раундапа», а именно в количествах, в тысячу раз превышающих исходные. Или освобождаться от сорняков методом ручной прополки. Как вам эти «инновационные» технологии?

Мировое сообщество давно уже признает факт существования генетического загрязнения окружающего нас мира. При этом констатируется, что загрязнение нарастает из года в год. Американские ботаники даже сделали прогноз для двух Америк. По их мнению, там через пятьдесят лет не останется ни одного нетрансгенного растения. Таким образом, трансгены угрожающими темпами загрязняют собой окружающую среду, все быстрее уничтожая биологическое разнообразие. А ведь биологическое, а точнее, генетическое разнообразие, отвечает за устойчивость любой популяции к меняющимся условиям внешней среды. Какая-то популяция может быть очень хорошо приспособлена к неким конкретным условиям среды обитания, но стоит данным условиям резко измениться, и эта популяция вымрет целиком, если ее генетическое разнообразие недостаточно. А ГМО как раз его и сокращают. И все пресловутые технологии типа терминаторных, которые сейчас везде и всюду рекламируются, оказываются не очень-то совершенными и не могут гарантировать на все сто процентов от неконтролируемого «расползания» трансгенов. Например, тот факт, что уже сейчас американцы ездят к нам на Дальний Восток за дикой соей, говорит сам за себя.

Но это еще далеко не все «прелести» ГМО. Накапливается все больше фактов о губительном воздействии ГМ-культур на почву. Установлено, что если с полей не убраны ботва, солома или еще какие фрагменты трансгенных растений, то эти остатки не гниют в течение полутора-двух лет. Почвенные бактерии не могут утилизировать их, как обычные сорта. Почвообразующие микроорганизмы и беспозвоночные животные в большинстве случаев гибнут. Почва подвергается трансформации с последующей эрозией и быстро превращается в бесплодную пустыню.

Плейотропный эффект дает о себе знать через несколько поколений, отсроченно изменяя заявленные свойства растений, и вот уже у кукурузы, устойчивой к засухе, после нескольких лет культивирования неожиданно проявился признак растрескивания стебля. В результате весь урожай погиб прямо на полях. А картофель, устойчивый к колорадскому жуку, потерял устойчивость к патогенам при хранении и полностью сгнивает за два месяца лежания в хранилищах.

Трансгенный хлопок приводит к возникновению все более серьезных экологических проблем. Например, в США сорняки, устойчивые к «Раундапу», все больше засоряют поля ГМ-хлопка и ГМ-сои. При этом трансгенная устойчивость такого хлопка и сои к вредителям через несколько лет массового использования данного сорта становится неэффективной, что и вовсе делает бессмысленным его дальнейшее культивирование.

Ведь каким образом ГМ-культура получает устойчивость к вредителям? Благодаря трансгенной вставке она начинает выделять токсин, приводящий этих вредителей к гибели. Но, по данным американских, российских и китайских ученых, уже через несколько поколений среди насекомых появляются устойчивые формы к используемым трансгенным токсинам, которые начинают пожирать растение в еще больших количествах. Естественный отбор еще никто не отменял!

Известия о появлении устойчивости к токсинам ГМ-растений у вредителей, которые должны бы погибать от этих самых токсинов, приходят все чаще. В результате неконтролируемого переноса трансгенных конструкций из ГМ-растений в обычные бактерии появляются новые патогенные штаммы фитовирусов, намного более опасных, чем их природные предшественники.

Кроме того, в природе, как известно, свято место пусто не бывает, и экологическую нишу основного вредителя, против которого введен трансгенный токсин, занимают другие вредители, на борьбу с которыми никто не рассчитывал. Тот же колорадский жук, уничтоженный в результате выращивания ГМ-картофеля, оказался заменен на совку, а в некоторых агроценозах – на тлю. И нашествие этих вторичных вредителей влечет за собой еще большие финансовые потери фермеров.

Зато полезные насекомые, исторически связанные с этими растениями и не планировавшиеся к истреблению, исчезают. В мире сейчас очень актуальна тема массовой гибели пчел в различных регионах мира в последние годы. Например, в Азербайджане она произошла в результате высевания ГМ-кукурузы и картофеля в некоторых районах. В научных кругах продолжаются дискуссии о том, что трансгенный токсин, который выделяют многие ГМ-растения, является причиной их гибели. Но чтобы это окончательно доказать, нужно проводить принципиально иные, по сравнению с существующими, эксперименты. А ведь резкое сокращение популяций медоносной пчелы несет серьезную угрозу не только сельскому хозяйству и индустрии производства меда, но и биосфере в целом, поскольку данное насекомое является одним из основных опылителей многих растений.

Распространяющиеся по всему миру ГМО вытесняют другие сорта и породы растений, животных, грибов и микроорганизмов, обитающих на полях, где выращиваются трансгеники, и вокруг них. Быстрорастущие виды ГМ-организмов вытесняют обычные виды из естественных экосистем. Например, ГМ-бактерия, созданная как переработчик растительных отходов, серьезно уменьшила популяцию полезных грибов.

Весьма показательны результаты опытов с божьими коровками, поедающими тлю. Эта тля питается на ГМ-растениях. Так вот, пожирая тлю, божьи коровки быстро становятся бесплодными и перестают размножаться. В результате птицы, питающиеся божьей коровкой, сначала получают в кишечник бактерии, содержащие ГМ-вставки, а потом теряют пищу и вынуждены мигрировать, разнося эти самые бактерии все дальше.

Кроме того, в природе у каждого вида есть естественные враги и паразиты, не позволяющие ему чрезмерно размножаться. Воздействие ГМ-токсинов трансгенных растений на хищных и паразитических насекомых может привести к серьезным нарушениям этого равновесия, в том числе к неконтролируемым вспышкам численности одних видов и вымиранию других.

Не менее опасно выглядит ситуация и с ГМ-животными, которых в мире создан уже целый ряд, включая экономически значимые виды. Трансгенные аналоги имеют, например, уже более 15 разных видов рыбы, таких как лосось, теляпия, карп. Американские специалисты из университета Пердью в штате Индиана создали компьютерную модель популяции из 60 тысяч диких рыб, в которую проникли 60 трансгенных особей. Результат – через 40 поколений, а в природе это всего несколько лет, более крупные трансгенные особи вытеснили всю популяцию диких сородичей. И это не просто домыслы, ведь сейчас регулярно происходит убегание из рыборазводных садков трансгенных рыб, например, теляпии, в дикую природу. Это несет реальную угрозу водным экологическим системам и будет происходить повсеместно.

На Кубе проводились эксперименты с трансгенной теляпией, являющейся озерной рыбой, с целью получить крупные быстрорастущие особи. Очень скоро выяснилось, что рыба каким-то образом приобрела способность выживать в соленой воде, что еще раз демонстрирует действие плейотропного эффекта. Вместе со встроенным участком ДНК рыба получила свойства, которые не выявились сразу, и никто из специалистов не был способен это предвидеть.

Какими еще побочными свойствами обладают продукты генного манипулирования – одному Богу известно, ведь в природе тоже происходят мутации, в том числе и с попадающими в дикий мир ГМ-вставками.

Биолог помешал ложечкой кофе и сделал глоток. Напиток уже остыл, и ученый лишь покачал головой.

– В качестве пищи для размышления хочу добавить небольшое уточнение, – продолжил Баранов, – как уже было сказано, в мире на сегодняшний день выведено около тысячи ГМ-организмов. Из них только сотня разрешена к промышленному производству, остальное не решились выпустить в мир даже сами производители. И это не случайно. У самих микробиологов и вирусологов, создающих трансгенные микроорганизмы, работа с ними приравнена к четвертому уровню опасности. Чтобы вы могли полнее оценить ситуацию, добавлю, что к этому же уровню опасности относятся такие болезни, как лихорадка Эбола, чума и сибирская язва.

– Все настолько серьезно? – удивилась Алена. – Человек может погибнуть от ГМО?

– Напрямую – нет, – успокоил ученый. – Вероятность встраивания трансгенной конструкции из растения в геном млекопитающих и человека ничтожно мала. Как вы, наверное, знаете, все живые организмы, в том числе и человек, клетки которых имеют ядра, называются эукариотами. Так вот, клетки высших эукариот имеют сразу несколько изолирующих барьеров, которые весьма эффективно препятствуют горизонтальному переносу генов. Мы все-таки не бактерии. А перенос трансгенной конструкции в половые клетки и вовсе невероятен, так как они имеют так называемый гемато-тестикулярный барьер, непроницаемый для крупных молекул. На первый взгляд, никакой опасности не существует. Но это только на первый взгляд.

Не следует забывать, что и человек, и животные имеют симбионтов, в частности, кишечную бактериальную флору. А ведь именно бактериям, как мы уже знаем, свойственен горизонтальный перенос генов. Именно они, наши симбионты, получают трансгенные вставки. И никто не может уверенно сказать, какие же свойства они получат в результате. Ведь, как уже было сказано, ГМО приобретают не только желаемые их создателями, но и непредсказуемые, зачастую неблагоприятные свойства и признаки. Продуктом мутировавших кишечных симбионтов могут стать токсичные, аллергенные, канцерогенные и мутагенные вещества, опасные для живых организмов.

Большинство сельскохозяйственных ГМ-культур помимо генов, придающих им нужные свойства, содержат гены устойчивости к антибиотикам в качестве маркеров, так называемый технологический мусор. Существует опасность того, что они могут быть перенесены в болезнетворные микроорганизмы, что вызовет их устойчивость к антибиотикам. Или, например, встроенный в ГМ-растение ген может перейти в микрофлору кишечника, в результате чего она может стать нечувствительной к антибиотикам. Как следствие – распространение новых штаммов болезнетворных бактерий. То есть вылечить инфекцию может оказаться невозможно.

На сегодняшний день в Испании, Нидерландах и Великобритании устойчивость к группе антибиотиков, которые используются для лечения легочных инфекций, хламидиозов и инфекций мочевыводящих путей, достигла 82 процентов.

В Англии на полях с ГМ-сортами растений были найдены сорта, несущие гены устойчивости к канамицину, неомицину, ампицилину, амоксицилину и гидромицину, одним из наиболее распространенных и эффективных антибиотиков.

Американская компания «Эпицит» недавно сообщила о создании и испытаниях сорта ГМ-кукурузы, вырабатывающей человеческие антитела на поверхностные белки спермы. С помощью этого трансгеника они планируют получение противозачаточных препаратов. Можно представить, к каким серьезным демографическим последствиям может привести неконтролируемое переопыление такого сорта с пищевой кукурузой.

В то же самое время на рисовых полях Калифорнии прямо среди пищевых сортов риса проводятся открытые испытания сортов риса, несущего человеческие белки лактоферин и лизозим, используемые в фармакологии. Также разрабатывается и культивируется большое число сортов риса и кукурузы, несущих биологически активные вещества: вакцины, гормоны роста, факторы свертывания крови, человеческие антитела, индустриальные энзимы, подавляющие иммунитет цитокины и вызывающие аборт препараты. Все это призвано работать во благо фармакологии, но существует огромный риск неконтролируемого использования такой продукции. Это может быть как уже названное переопыление с пищевыми сортами, так и распространение их в природе из растительных остатков.

При сборе урожая любой пищевой культуры на полях остается огромная масса растительных остатков – листвы, стеблей, корней. Вероятность прямого распространения трансгенных вакцин, входящих в состав этих трансгеников, в почвенных и поверхностных водах низка, однако все-таки не нулевая. Но значительно выше вероятность горизонтального переноса трансгенных конструкций в почвенные и другие бактерии, и как следствие – неконтролируемая вакцинация птиц и млекопитающих, обитающих в данной местности. И если окажется, что трансгенные вакцины создавались против бактерий и вирусов, родственных человеческим болезнетворным бактериям и имеющих местных животных в качестве переносчиков, то такая вакцинация спровоцирует мощный естественный отбор среди этих патогенов, что приведет к формированию суперинфекций.

Не исключено появление трансгенных конструкций, которые будут «молчать» в растениях, но «заговорят» в кишечнике человека. Причем это может быть не какая-то новая инфекция, а патогенный штамм собственных кишечных бактерий-симбионтов.

Неконтролируемое распространение трансгенных вакцин в составе пищевых продуктов обладает не меньшим риском. В период беременности вместе с эмбрионом формируется и иммунная система человека. Она учится распознавать «свои» белки, не путая их в дальнейшем с «чужими». Если трансгенный белок вакцины попадет в это время в кровоток эмбриона, то иммунная система плода запомнит его как «свой», полезный белок. В результате родившийся ребенок не сможет вырабатывать иммунитет к данному заболеванию, всегда распознавая данную бактерию или вирус не как угрозу, а как безвредный для организма элемент.

К тому же детский организм остро реагирует на «чужие» белки, к которым не адаптирован, отсюда – особенно высокая чувствительность детей к аллергенам. Особенно рискуют дети до четырех лет, они меньше всего защищены от воздействия чужеродных генов. Вот почему крайне важна невозможность использовать ГМО в производстве детского питания.

Существует уже достаточно много доказательств аллергенного действия белков трансгенных растений. Частота пищевых заболеваний в США, где нет ограничений на использование ГМ – ингредиентов в пище и кормах, в 3–5 раз выше, чем в странах Скандинавии, где эти продукты не употребляются. В России, по данным ведущих аллергологов, до начала массового использования в пище и кормах ГМ – ингредиентов, уровень аллергических заболеваний, особенно у детей, был в 5–7 раз ниже, чем в США. Сейчас мы догнали США по этому показателю.

Более половины трансгенных белков, обеспечивающих устойчивость растений к насекомым, грибковым и бактериальным заболеваниям токсичны и аллергенны.