Снега моей души

Возвращение

– … что тебе одному нельзя видеть…» А дальше я не помню. Басурманские какие-то слова – одинаковые. Тогда я Гришаню вообще не понял. Да и пьяный он сильно был. Приедем в посёлок – всё расскажу. И кого я тогда видел, и кто мне лицо рвал. Полз я потом – век. Полз – век, и зарок на век дал. Выйду – один не пойду. Всё другу отдам. Всё отдам, до самой смерти отдавать буду. Обязан я Ей, Матушке. Ведь позвала. Снова позвала. А ты, Витюня, меня прости. За испытку-то. Так сложилось. Но теперь тебе здесь будет фарт!

Гаврилыч замолчал и снова стал смотреть на огонь костра. Было слышно, как в темноте рядом плещется река Юдома.

Они вернулись в посёлок через три недели. Хорошая была за Горой охота. Да и рыбалка удалась на славу. Пришлось даже позаимствовать ещё двух лошадей у знакомых пастухов-оленеводов, чтобы вывезти добытое. Обратная дорога была долгой и проходила через другой район хребта. И воспоминания о долине у Виктора затерялись среди прочих эпизодов путешествия.

По приезду они сдали лошадей в промхоз. Виктор снова наслышался ворчания Гаврилыча по поводу его ухода за «кониками».

– Ворчи, ворчи, а баню-то я тебе сейчас такую оттопырю – ахнешь, – Виктор улыбался.

Гаврилыч присел на завалинку избы, где размещалась контора промхоза.

– Вечереет, Вить. Скажи Марии – пусть шкалик возьмёт. А я пока «сгуляю» домой. Веник и исподнее заждалось. Вот за чаркою всё и узнаешь. Ежели не затрусишь. Хотя… Силён, бродяга. А стрелял-то, как, пёс тебя дери… Ладно, я пошёл. Разговор долгий у нас предстоит, – с этими словами Гаврилыч направился через улицу, к своему дому.

Виктор не утерпел: «Гаврилыч! Так кто это был-то? А может, и не было никого, а?!»

Не оборачиваясь, уже на ходу, Гаврилыч махнул рукой и что-то сказал. Виктору послышалось: – Судьба и судьба.

А может быть: – И твоя судьба…

А может быть…

«Нет, наверное, послышалось», – Виктор заторопился к бане.

Баня была почти готова. Виктор, весь распаренный от подготовки процедуры, вывалился во двор. Смеркалось. Вечер был чуден. Посёлок засыпал. Освещенное окошко звало его в дом, к семье. «Мария, сын… Люблю».

Виктор рассмеялся: «Счастье!»

И тут завыла собака. Рядом, на его улице.

–Ну, как не вовремя! И кто это её обидел?!– Виктор встал и медленно пошёл к калитке.

…соседка кричала что-то невозможное ему в лицо.

Гаврилыч!

Гаврилыча нет…

Люди сбежались с окрестных бараков, они хватали его за руки. И мешали. Мешали пройти к другу.

Гаврилыч неловко присел на ступеньки крыльца своей веранды, прислонившись головой к перилам. Рядом лежал веник и авоська с банным бельём. На его лице застыла лёгкая улыбка….

А над горизонтом алым факелом полыхала вершина Горы.

Мы – рябь во времени.

Омар Хайям

Рябь (

хроника одного дня)

От автора:

Событие, которое произошло в тот день, не вписывается ни в какие рамки здравого смысла, не поддаётся никакому членораздельному объяснению и является, по сути своей, страшным.

Страшным – потому, что внесло сумятицу в души и покусилось на сами основы, которые были заложены в умы и сердца воспитанием, образованием и прожитым временем.

Я не стал облагать данное событие в литературную форму, разумно предполагая, что, художественно описывая случившееся, могу ненароком добавить красок в эту жуткую палитру, тем самым снижая остроту восприятия, или наоборот – убрать необходимое, добавляя, и без того избыточного там, ужаса.

Заранее оговорюсь, что предлагаемые страницы дневника не велись с таким точным хронометражем, как представлено ниже, а были уже дописаны вечером того же дня, по памяти – благо, что у главного героя есть привычка фиксировать каждое событие взглядом на часы, да и врезалось всё, что там было, в душу намертво…

Кратко о месте действа и героях, пропади оно пропадом, этого события.

Два путешествующих с рюкзаками мужчины, обоих зовут Сергей, в возрасте сорока девяти – пятидесяти лет. Оба опытные, тёртые судьбой и обстоятельствами, туристы. Совместный стаж проведения сложных путешествий – шестьдесят лет. Район, куда они, теперь уже не побоюсь применить это слово, попали – Восточный Саян, истоки рек Тумановка (бассейн реки Кизир) и Пезо (бассейн реки Кан). Горная часть пути – Пезинское Белогорье. Время действа – 5 июля 2006 года.

А теперь прошу вашего внимания…

2006 год, 5-й день июля.

9-20

Сегодня я встал первым, Сергей ещё спит.

Готовил завтрак спокойно, врастяжечку, зевая. Торопиться некуда – до цели нашего пешеходного путешествия остался день ходу, да и то, если идти боком, как говорится… Десять километров, да почти по прямой! Разлюли – люли малина!

Погода хорошая – самая ходовая. Ни облачка на небе – синева потрясающая! Долина реки просматривается до самого поворота – почти на десять километров.

Где-то там, где река поворачивает на северо-восток, расположен водопад. Вот он-то и есть наша цель.

У водопада постоим денёк, фотографии будут сказочные.

Как только водопад минуем – можно будет думать о сплаве.

Сплав… Это уже почти дома!

Эх, хорошо-то как!

А Тумановка-то дала нам прикурить! Пока по ней поднялись сюда, на Белогорье… Душу всю вынула своими вертепами! Чего переправы одни стоили….

10-20

Позавтракали сытно и вкусно. Что и говорить, если не спеша и с удовольствием, то можно и лапшу китайскую аппетитной сделать…

Серж раздобрился – выдал кусочек колбасы! Правда, в обмен на моё клятвенное обещание поймать рыбу. Ну, на реке, глядишь, замотается – забудет…

Пока завтракали, туман, что закрывал часть долины реки, испарился, как и роса, что обильно покрывала всё вокруг. Надо записать вечером, как всё это выглядело, чтобы потом описать… Роса – миллионы радуг, туман –белая неподвижность… Небось, где и пригодится!

Но, как не тяни трапезу…

Какая же противная у Сержа манера говорить: «Ну, поели, а теперь и походим!»

Опять рюкзак!

А как хорошо день-то начинался!

Эх, маманя…

11-00

Идём уже почти сорок минут. Карта опять наврала, гадина – тропой даже не пахнет…

И поняв это, заметались мы что-то с Сержем: то вверх по склону карабкаемся, то к реке спускаемся, то напролом рубимся…

Не-а, так дело дальше не пойдёт, решили.

Остановились, рюкзаки сбросили, и давай совет держать. Опять я карту достал, вертим её так-сяк, будто поможет это нам…

Опять азимут взяли, опять вершины окрест «привязали» – стоим на месте, гадство такое! И километра не отошли от места ночёвки – вон тот бугор, на котором стояли… А впереди-то у нас ещё два распадка. Да с ручьями бурными в них. А их бродить… А уж про водопад, с такими темпами движения, надо вообще до ночи забыть!

Глянул Серж на часы – за голову схватился! Уже как двадцать минут стоим, «трындим», воздух сотрясаем!

Шагом марш!

11-20

Серж решил посмотреть, что там выше по склону, а я счел нужным спуститься к реке – нет ли там беглянки-тропы…

Ну, по всем канонам, я попал в болото, замочился по самые уши, поругал сам себя, да и снова наверх, туда, куда Серж ушёл, решил идти.

Покричал ему, что пойду углом склон резать – ответа не услышал.

Ну, я и пошёл сквозь заросли, как лось…

11-36

Я вышел на это место почти сразу, как через кусты «ломанулся». Чистое такое, прямо хоть сейчас лагерь ставь! По склону вверх гляжу, ищу взглядом Серёгу – ни черта не видно. Только на самом верху какие-то останцы скальные торчат. Но там круто! Там не может быть Серёги!

Поорал ещё с минуту, думаю, подожду – сам вывалит на меня, так как деваться ему некуда – вертикально там всё.

Ну, и развернулся лицом к реке-то.

Сначала мне показалось, что у меня что-то с глазами, или дождь резко так пошёл – до сих пор не могу объяснить, почему именно дождь-то…

Это был какой-то кошмар. Да-да, и без знака восклицания…

Прямо подо мной…

Прямо подо мной был водопад!

Как током ударило!

Нет – воздух исчез, и лицо стало как-то покалывать, а руки затряслись…

Словно боясь чего-то, я повернулся туда, откуда только что пришёл.

Взору открылась совершенно незнакомая доселе картина: куда-то исчез холм, на котором была наша ночёвка, а перед моими глазами, где-то далеко-далеко, виднелись расщелины двух распадков, со склонами, покрытыми пятнами, ещё не растаявшего снега.

Мы эти распадки не проходили…

11-40

Вдруг из-за кустов с шумом вывалился Серж, весь в какой-тот пыли и мелких ветках, напугав меня страшно!

«Ёксель-моксель! Там скалы, хрен обойдёшь! Надо бы вниз…» – возопил он.

И осёкся, увидев, как он говорил потом, меловую статую.

Я молча показал ему рукой на водопад…

Теперь уже я видел со стороны, а он в точности повторил, как я вёл себя в первые минуты встречи с водопадом.

В молчании прошло ещё несколько минут.

«Сели, старик…» – хрипло выдохнул Серж.

Мы сели.

Я, почему-то, улыбался, как дурачок…

«Это что же получается – девять километров за пятнадцать минут…» – опять хрипло выдохнул напарник.

За шестнадцать, говорю. И улыбаюсь.

«У тебя кровь из носа идёт…» – отрешённо так говорит, на меня не глядя…

Смотрю, а у меня столько на грудь налилось – хоть куртку выжимай.

Ну и давай я вытираться, сморкаться, плеваться…

18-00

Мы молча сидели у костра всю ночь, вслушиваясь в шум водопада и стараясь не смотреть в ту сторону, откуда пришли днём.

Пришли…

Вдруг я увидел, что Серж как-то очень пристально и тревожно смотрит на меня через костер.

«Что, Серж?» – спросил я его.

«Серёга! А это ты?» – осторожное в ответ…

Что мы знаем о лисе?

Ничего. И то – не всё.

Борис Заходер

Рассказ охотника

… а вот ты, Серый, помнишь тот случай, когда вы с напарником по речке Пезо с её истоков сваливались? Ну, там, где вас какая-то сила десяток километров, как духов, пронесла, а вы и не заметили. Или заметили что?

Что нахмурился? Да ладно, полноте! Я ведь давно хотел тебе одну историю сказануть, да как-то неловко мне было.

Почему? Я его, случай этот, что со мною приключился, жене рассказал по пьяному делу – обсмеяла сначала. А вот потом душу стала вынимать своими страхами: «Не ходи туда больше! Ну их, этих соболей! Других участков мало?!» Даже ревела, когда уходил на участок…

А что я, что я…

И не спрашивай! Перестал, конечно. Ну, не сразу – два года там ещё промышлял-толкался, но ей не говорил – думала, что на Хайдамже-речке обосновался. Промышлять-то промышлял, но дальше водопада… Дальше водопада – ни ногой!

Что встрепенулся? Ага, тот самый водопад, где вас крутанул леший. Какой леший? Нет, не из сказок. Это я так, для словца болтанул.

Кто вас там мурыжил, я не знаю. Да и никто не знает. Но помурыжил, да и отпустил, скажи, нет?

По моему разумению, не дошли до вас руки.

У кого не дошли? Не так Серый думаешь! У чего не дошли – так будет правильнее.

Вот вы там, на речке, ничего не боялись? И ничего не чувствовали? Да знаю я, что страх потом уже пришёл! Но спрашиваю не про страх. Скажи, никаких там предчувствий всяких, снов тяжких… Нет? Ну, тогда я не знаю…

А по мне эти распадки сразу не пришлись.

Почему так? Знаешь, как смотрели на меня своими щелями… Первый ещё ничего чувствовался, а вот дальний… Узкоглазый какой-то, черный весь, как скорпий…

Что удивляешься? Я их людьми представлял почему-то. Нет, не сошёл! Когда избу там рубил – измаялся весь: спал плохо, тяжко просыпался, жрать не хотелось и сил, как с похмелья, вообще не было. Особенно часам к одиннадцати.

Да, вот ещё что, пока не начал рассказ: собака тогда от меня убежала. Ага, в аккурат тот день был, как всё приключилось. Почему говорю это? Исчезла, как и не было – всё обыскал…

Ладно, вру я, что всё обыскал! Я тогда бежал оттуда, только пятки сверкали! Инструмент бросил, шмотки всё… Всё!

Что смешного? До куда бежал-то? А пока давить перестало. Куда давить? На сердце. От страха, наверное. И как петлёй за горло, и сзади, почему-то. И назад так, назад – как тянул кто…

Ты знаешь, я бы отсиделся в избе-то, если бы этот, что последним ехал, на меня не обернулся…

Кто ехал… Кто обернулся… Я и сам не понимаю. До сих пор, и ни хрена!

Ладно, наливай, да я, пожалуй, только тебе во всех подробностях и расскажу.

Почему? Потому, что ты был там…

Ух, ядрёная какая у тебя водяра-то! Не водяра? Спирт мешаешь? Один к одному хорошо. А лучше разводить снегом! Не пробовал? Я по молодости баловался…

Да не гони ты! Щас торкнет, тогда и начнём! Да и мне не так жутко будет сызнова-то там прыгать, мать ети…

Дай твою слабенькую сигаретку – мой Беломор кончился. Ага, спасибо!

Во-во, запотел! Уф-ф-ф…

Так о чём, бишь, я?

Ага!

В общем, в избе мне оставалось только раму вставить, да дверь навесить. А сил не было совсем, хоть спал с вечера. Но опять дурно спал – грязь всякая снилась…

Утро тогда выдалось славное. На небе ни облачка, а небо – синь синяя. Что напрягся? У вас такое же утро было? Видишь, как всё там нехорошо-то…

Сижу я на бережке, только зубы почистил, как слышу, будто лошадь заржала. Коротко так заржала. Далеко где-то звук прошёл, я понять никак не мог – откуда он пришёл.

Ну, встал я, и склон противоположного берега осматриваю – он в тени горы, солнце-то на меня бьёт.

Смотрел-смотрел – ни фига там нет. Думаю, может, птица какая балует.

Уже повернулся было к избе идти, как вдруг снова ржание! Да близко уже так!

Глаза слезятся, ничего не вижу против солнца-то.

Как вдруг…

Сначала мне показалось, что у меня что-то с глазами, или дождь резко так пошёл – до сих пор не могу объяснить, почему именно дождь-то…

На повороте речки, совсем рядом с берегом показались всадники! Как они появились там – ума не приложу! Как выпрыгнули из тайги, ёлы-палы! А как там выпрыгнешь, если там крутяки и скалы кругом! Из воздуха?!

И вот тут я испугался!

Привстал я, почему-то, на колено, да так и застыл. Камнем…

Всадники все ближе, едут молча. Лошадки у них справные – на наших поселковских лошадей не похожи, такие упитанные.

Одежды на всадниках странные, вернее, не странные, а смешные. Ну кто, скажи на милость, будет раскрашивать телогрейки в красный или синий цвет? Экспедиция модная, думаю, какая-то едет.

Но сам не встаю, с колена-то…

А караван уже поравнялся со мной – метров тридцать было. Я пригляделся…

Бляха муха!!!

Как обухом по голове!

Не телогрейки это, Серый, были! Кафтаны короткие такие, ну, как в кино показывают…

И шапки! Блин, острые наверх они…

А уж когда я сабли у них увидел – совсем сомлел…

Лиц видать не было – пятна белые, нет, скорее – серые, ну, как с похмелюги у меня бывает… А сам караван выглядел, как будто под дождём двигался…

Думал я, что меня они не видели.

Ни фига подобного, Серый! Уже проехали они, как вдруг…

Последний всадник, что в черном кафтане был, остановился и обернулся прямо на меня!

Чувствую – умираю, Серёга…

А он потянул, было, поводья, чтобы ко мне речку переехать, но что-то его остановило… Божий промысел, я думаю, меня спас тогда!

Черный постоял ещё немного, смотря в мою сторону, да и заспешил за караваном – тот уже в распадок втягивался.

Самое страшное, знаешь, что там было?

Ха, караван! Да ни фига!

Страшным было лицо у этого чёрного.

Лицо было как… Ну, как сетка дождя, вот так примерно. Да, именно сетка косого дождя…

Вот такие дела, Серёга.

Они уехали – я убежал. А собака так и пропала…

Через две недели с напарником к избе вернулся. Ему ничего не говорил, нет. Попросил помочь с избой, да рыбалка началась, а одному сети тягать, сам понимаешь…

Напарник в тот распадок ходил на охоту – как вымерло там всё, говорил. Матерился, что зря ноги бил.

Через неделю мы оттуда уехали.

А ещё через неделю я перестал бояться.

Почему?

Привык…