Читать книгу: «Бандитская Алма-Ата. Рассвет», страница 3

Глава 4

Первого сентября восемьдесят восьмого года Берик, вопреки прогнозам директора школы Альфии Шакеновны, пришел на утреннюю линейку. Мало того, что успеваемость по важным предметам с трудом тянула на оценку удовлетворительно, у него были проблемы с поведением. И плохо учился Берик не потому что был слабоумен, скорее, в силу большой лености. Альфию Шакеновну тревожило полное пренебрежение к замечаниям учителей и классного руководителя. После выпускных экзаменов восьмого класса, многие ученики отправились в профессионально-технические училища. Кто-то из них в будущем стал сварщиком, кто-то слесарем, кто-то – машинистом тепловоза или поваром. Все зависело от внутренних идеалов и стремлений. Но для амбициозных родителей Берика низшая и мало оплачиваемая профессия казалась бесперспективной, и они прилагали максимум усилий для положительного решения данного вопроса с директором средней школы.

Уход школьников привел к тому, что потоки поредели и несколько классов объединили в один, добавив несколько новеньких одноклассниц. Тогда Бек впервые увидел Юлю Ермакову. Красивую и голубоглазую девочку с русо-каштановыми волосами, свисающими до плеч. Высокая и стройная, она казалась среди них принцессой из сказочного замка, которая, случайно заблудившись, оказалась среди простых смертных. Бека взволновала теплота ее голубых глаз, отдающих всеми цветами горных изумрудов. В них была страсть красного цвета, а также отблески зеленых камней, манящих к себе магнитом. И был в ее глазах синий цвет, отдающий неприступным морозом и холодом. Бек, взглянув в ее глаза, почувствовал, что тонет в них безвозвратно. Бек, не заметив для себя, влюбился в Юлю.

С ее появлением, он стал охотнее посещать школу. Не опаздывая на первые, и не сбегая с последних уроков, хотя последнее стало уже своеобразной традицией. Даже поведение у него стало настолько удовлетворительным, что учителя и директор школы перестали узнавать его. Они никак не могли понять, что Бек влюбился. И хотел ради этого полностью измениться. Чтобы ей не было смешно, когда он, вызванный к доске учителем, запинался, не зная, как правильно решить ту или иную математическую задачу. Также он старался быть вежливее обычного, не пререкаться со старшими, не огрызаться на учителей.

Выросший среди уличных хулиганов и мелких бандитов, он не мог не перенять презрения к власть предержащим. К тем, кто был выше по социальному статусу и материальному положению, к тем, кто решал за него, как жить и что делать. Власти показательно наказывали непокорных нарушителей закона. Но местный народ, в большинстве неглупый и дальновидный, то ли не знал, что делать дальше, то ли не мог жить по-другому. Отсидев очередные срока, районное хулиганье вновь бралось за старые дела.

Однажды, после уроков труда, которые обычно длились по два часа, Бек неспешно шел по школьному коридору. Проходя возле столовой, он увидел, как оттуда вышли его одноклассницы – Юля и Зарина. Юля, одетая в коричневую школьную форму и белоснежный фартук, не шла, а порхала над деревянным полом.

– Привет, девчонки! Как дела? – спросил он, подходя к ним.

– Привет. Все отлично, Бека. А у тебя? – ответила Зарина. Юля взглянула на Бека, их взгляды встретились.

– Почему ты не подходишь и не знакомишься со мной? – спросила она.

– Не знаю. Стесняюсь, наверное, – полушутя ответил Бек.

– Ты что замолчал? Задумался, что ли? – спросила Зарина, видя замешательство Бека.

– Да нет, торможу просто, – оправдываясь, ответил он.

– Да ладно, знаю я, почему ты тормозишь. Опять с Тахиром косячок дунули, вот и тормозишь, – сказала Зарина. Подружки взялись за руки и побежали по лестнице на второй этаж. Закинув спортивную сумку на подоконник окна, Бек уныло смотрел на внутренний двор школы. Ученики первых классов собирали желтые листья, падающие с деревьев в странном, завораживающем танце. Ему хотелось поговорить с Юлей наедине, но он не знал, как это сделать. Он вытащил из сумки тетрадь, вырвал пустой лист, написал записку: «Дорогая Юлия! Ты мне нравишься! Честно! Я хотел бы с тобою подружиться. Если ты согласна, напиши мне ответ. Жду. Бек».

Аккуратно сложив записку в треугольник, он положил ее во внутренний карман костюма. Он поднялся на второй этаж, где должен был начаться последний урок. Бек, как обычно, сидел в первом ряду за последней партой, но пройдя во второй ряд, он направился к третьему и остановился возле парты Юли.

Не глядя на нее, он вытащил из кармана записку и положил прямо на учебники с тетрадями. Вдруг раздался звонок. Бек поспешил на свое место. Через несколько минут в кабинет вошла немолодая, но очаровательная преподавательница русского языка и литературы Вероника Андреевна. Прекрасный и талантливый педагог, она умела выслушать и понять, да и уроки вела с невероятной любовью к предмету. Беку она казалась примером настоящего педагога. Но в этот день он слушал тему без всякого интереса, ожидая окончания урока. Он несколько раз смотрел в сторону Юли, которая, как показалось, игнорировала его. По натуре своей он был несдержанным и импульсивным, и вскоре почувствовал себя неуютно. А вдруг она, не поняв порыва его чувств, вздумает публично прочитать его записку при одноклассницах. Бек нервно заерзал на своем месте, от стыда он готов был провалиться сквозь деревянный пол на первый этаж, даже куда-нибудь подальше, лишь бы никто не видел его. Он буквально вскочил со своего места, когда раздался спасительный звонок. Ученики, на ходу побросав в сумки учебники и тетради, спешили на выход.

– Обязательно почитайте отрывки из романа Максима Горького «Мать», определите позицию матери, а также самого героя. На следующем уроке обязательно буду спрашивать каждого, – напоследок громко сказала Вероника Андреевна.

Бек вышел из класса последним и увидел стоящую у лестницы Юлю. Она подошла к нему, сунула записку и побежала вниз. Бек долго смотрел ей вслед, пока она не исчезла из виду. Затем развернул сложенный треугольником листок и прочитал: «Я согласна. Ты мне тоже очень нравишься. Пока.«Прошло больше двух недель с момента их дружбы. В серую и будничную жизнь Бека неожиданно ворвалась любовь. Словно ураган, она снесла былые представления юного мальчика о жизни. Он почувствовал необыкновенный внутренний подъем, который заставлял его двигаться вперед, будто в сердце вмонтировали неугомонный моторчик. Все его мечты были связаны с Юлей. Ему хотелось слиться с ней единое целое, видеть мир ее глазами. Первая любовь была сказочной. Он перестал видеть серые, одноцветные тона домов, теперь они были окрашены в яркие цвета радости. После школы он провожал ее до дома, иногда ждал возвращения из бального кружка. Отныне все свободное время Бек посвящал ей.

Как-то, возвращаясь с тренировки по боксу, Бек решил пройти через парк, чтобы сократить путь. Выйдя из троллейбуса, он пошел по тонущему в сумерках парку культуры и отдыха имени Горького. Проходя мимо афиш, он увидел объявление о том, что в город с единственным концертом приезжает знаменитая на весь союз группа «Ласковый май».

Бек, не задумываясь, побежал к кассам и купил два билета. Правда, концерт должен был пройти на открытом воздухе в начале октября месяца, на парковом стадионе «Спартак», но для Бека это не было помехой. «Главное, что мы пойдем на концерт Юрия Шатунова вместе с Юлей», – думал он, сгорая от нетерпения сообщить любимой эту прекрасную новость.

Бек совсем ничего не знал о родителях Юли. Знал только, что она была единственным ребенком, и поэтому очень осторожничал в разговоре с ними. Конечно, уговорить их отпустить Юлию вместе с ним на концерт было очень опасным и глупым делом. Не то что отпустить дочь на вечерний концерт, они могли вообще запретить ей встречаться с ним. Бек уговорил Юлю сказать, что она идет на концерт с классом в сопровождении классного руководителя. Юлия сразу же согласилась и подговорила школьных подруг, чтобы получить разрешение.

В назначенное время Бек стоял в квартале от дома Юли, бросая нетерпеливый взгляд на дом. Он одолжил у старшего брата Алибека джинсовые брюки фирмы «Вранглер», а кожаную куртку ему дал средний брат Аскар. На ногах были синие адидасовские кроссовки. Высокий и плечистый, одетый модно и опрятно на первый взгляд он выглядел несколько старше своих лет. Вскоре подошла Юля, одетая в длинную черную юбку и кожаную куртку. В серых туфлях на сплошной подошве она шла, прекрасная, как фея. Взявшись за руки, они пошли в сторону парка.

– Бека, а мы не опоздаем на концерт? – волнуясь, спросила Юля.

– Нет концерт начнется в семь, а сейчас только шесть. Правда, если не прибавим газу, то можем опоздать, – спокойно ответил Берик.

Когда они бежали по темнеющему парку, то слышали грохот барабанов и звуки гитар. Кто-то усиленно щелкал пальцами по микрофону, который отдавал грохочущим рокотом словно громовержец Зевс бил посохом по небесным хлябям.

– Вот это да! Никогда не слышала, чтобы так грохотало в парке? – удивленно протянула Юлия, прижимаясь к Беку.

Когда они подошли к входу на стадион, они увидели, как в сторону трибун шла молодежь. Широкая людская река стремительно заполняла пустующие места.

– Кажется, мы вовремя! – Бек протяну билеты усталому контролеру, стоявшему в окружении дюжины милиционеров. Тот внимательно изучил билеты, надел их на металлический штырь с деревянным концом и указал жестом на вход.

– А куда садится то? – спросил у контролера Бек.

– Где найдете место, там и садитесь.– ответил вместо контролера молодой сержант, внимательно разглядывая спутницу Бека.

Подойдя к трибунам, они повернули налево и взбежали по бетонной лестнице вверх. Свободных мест нигде не было. Найдя удобное место между рядами, они стоя смотрели на импровизированную концертную площадку. Вскоре на нее взобрался мужчина в черном костюме.

– Привет, друзья! Вас приветствует группа «Ласковый май». Вы надеюсь, слышали ее хиты? Не слышу! —

– Да-а-а-а! – ответил хор в несколько тысяч голосов.

– Ну, что ж, тогда я прошу на сцену всеми любимого Юру Шатунова и его прекрасную группу! – закричал ведущий. Со стороны одной из трибун появилась небольшая группа в сопровождении сотрудников милиции.

– Юра! Юра!!! – кричали неистовые женские голоса. Тем временем группа добравшись до сцены, поднялась по ступенькам на площадку. Ведущий артистично подал микрофон солисту и покинул сцену. Юноша небольшого роста в джинсовом костюме и белых кроссовках постучал пальцем по микрофону.

– Здравствуйте дорогие алмаатинцы! Меня зовут Юра Шатунов. А это музыканты группы «Ласковый май». Сегодня мы будем петь для вас наши хиты! – выкрикнул он ломающимся подростковым голосом.

Толпа заревела. Милиционеры встали впереди металлических ограждении, чтобы наиболее разгоряченные фанаты не смогли добраться до музыкантов, которые за час спели все известные песни, некоторые, по просьбе зрителей, даже по два раза. Весь концерт Юля протанцевала, пока Бек любовался ей, изредка покачиваясь в такт музыке.

Простые и незамысловатые стихи о любви в исполнении обычного дворового пацана, были понятны и близки многим советским гражданам. Влюбленная молодежь засыпала и просыпалась вместе с песнями «Ласкового мая», пела их в автобусах и школах. Песни были эдаким бальзамом для сердец влюбленных подростков. Да что там подростки, умудренные опытом домохозяйки тоже сходили с ума по мальчишескому голосу Шатунова. Концерт закончился под громогласное улюлюканье толпы. Молодежь с шумом и гамом расходилась со стадиона. Многие были изрядно выпившими, потому устроили большую драку, в которой участвовали сразу несколько центровых группировок города.

– Бека, давай обойдем их, от греха подальше? – испуганно сказала Юлия.

Она видела как загорелись его глаза при виде того, как одна толпа подростков запинывала другую. Драка была грандиозной – в ход шли камни и арматура.

Где-то в глубине парка раздался долгий милицейский свисток и вся молодежь – и участники, и невольные свидетели – бросилась врассыпную. Бек сжал Юлину руку, они побежал к центральному выходу. Он знал, что если милиционеры будут делать облаву, то только в темных и недоступных местах парка. Именно в таких местах хулиганы с Татарки любили устраивать разборки с группировками других районов. Бек был одним из активных участников подобных разборок.

– Бежим быстрее! – Бек увлек Юлю в сторону от центрального выхода, за небольшой павильон с игровыми автоматами. Там он знал было потайное место, о котором не знал никто. Они торопливо спустились по небольшому холму, шурша желтой, отсыревшей листвой. Черная земля, мягкая и податливая, проваливалась под их уверенными шагами. Было темно но силуэты деревьев и твердых предметов отчетливо выделялись под светом луны и мерцающих звезд.

– Садись, отдохни, – предложил он, показывая на пень, помог ей сесть, а сам стал вслушиваться в тишину.

– Бек, мне пора домой, а то мама начнет звонить родителям подружки… Если узнает, что я наврала… даже не знаю, что будет, – Юля была очень встревожена.

– Давай тогда выйдем окольным путем. Правда, будет страшновато, людей там практически не бывает, но у нас нет выбора, – Сказал Бек и повел еле куда-то вглубь, в противоположную от центрального входа сторону. Там не было асфальтной дороги, лишь едва виднелись незамысловатые тропинки, проложенные любителями ходить по самому короткому маршруту. Через полкилометра они вышли к дороге, идущей вдоль берега паркового озера. Вокруг горели огни фонарных столбов.

– Я думала это тропинка никогда не закончится, – ласково проворковала Юля, обнимая его и целуя шею.

Бек почувствовал мощный прилив возбуждения. Он опьянел от романтичной атмосферы парка, который, казалось, хранил в себе энергию всех влюбленных пар, когда-либо забредавших сюда. Их губы сомкнулись в горячем поцелуе. Сколько они так простояли, Бек не помнил, но прервал их грубый и вызывающий смех. Бек обернулся. В метрах тридцати стояли трое крепких ребят. Одетые в дорогие спортивные костюмы, они смотрели на него с каким-то вызовом и презрением. Бек моментально покраснел, и с ненавистью посмотрел на ухмыляющихся незнакомцев, которые были гораздо старше его. Он впервые в своей жизни вступал в конфликт с более взрослыми парнями, тем более, с тремя сразу. Бек понял, что драки не избежать и, наверняка, они его легко сломают но, он решил любой ценой отстоять честь перед лицом любимой девушки.

– Как я боюсь его пацаны. Держите его, а то он меня убьет! – плоско пошутил один из них с плохо скрываемым кавказским акцентом, направляясь к ним.

– А ты не бойся, мы тебя поддержим, а если надо – даже побьем его, – сверкнув рыжими фиксами, басом ответил ему второй.

– Слышь, пацан, пошел отсюда, а девчонку мы потом сами отвезем домой, – нахально уставившись на Бека, высказался третий.

Бек молча без лишних слов, которые в данное время были неуместны сходу ударил в нос третьему. Тот, пошатнувшись, схватился за окровавленное лицо. Бек попытался ударить подоспевшего второго, но тот оказался более крепким и имел навыки борца. Ловко нырнув под ноги, он опрокинул Бека. После чего, сел на него и стал лупить пудовыми руками. Бек почувствовал тупую боль в области головы и видел все в тумане. Глаза залились кровью, он попытался скинуть с себя борца, отталкивая руками, но тщетно.

– Да брось ты его, Муся. Пошли лучше девчонкой займемся, – закричал первый кавказец. Бек услышал возню и крик Юли, который остро врезался ему в голову отдавшийся непонятной и томящеюся болью в области сердца. Он почувствовал как с него спрыгнул бугай. Бек из последних сил встал, вытер залитые кровью глаза, и увидел, как они схватили Юлю и потащили к припаркованной неподалеку темной девятке. В отчаянии Бек побежал за ними и вдруг увидел возле урны несколько пустых бутылок. Подбежав, он схватил две бутылки и что есть мочи рванул в сторону машины.

Девятка уже была заведена и собиралась отъезжать, когда Бек бросил бутылку, попав прямо в лобовое стекло. Стекло, разлетевшись, посыпалось в салон автомобиля. Все трое выскочили из машины и побежали к Беку. Бек посмотрел по сторонам, и увидев дерево, бросился к нему. Подбежав, ударил дном об ствол. В руке Бека нарисовалась вполне боеспособная «розочка», как называют в народе это нехитрое оружие пролетариата.

– Ну, что, суки, давайте! – дико закричал Бек и бросился на борца. Тот, развернувшись, стал убегать. Бек, почувствовав победный азарт, бросился за ним. Все трое резко сели в машину и тут же дали газу, обдав выхлопными газами и пылью испуганную Юлю. Бек подбежал к ней.

– Прости меня. Я не смог тебя защитить, – сказал он, обнимая ее.

Юлия пришедшая в себя после охваченного ею шока дала волю своим чувствам и расплакалась. Проплакав, она немного пришла в себя и они пошли домой.

По дороге Бек почувствовал головокружение, тошноту и озноб. Он дрожал от холода, хотя на улице было тепло. В какой-то момент, словно поскользнувшись на льду, он упал. Юля села возле него, обняла.

– Любимый. Вставай. У меня не хватит сил поднять тебя, – заплакала Юля.

– Все будет хорошо, – слабым голосом сказал Бек и медленно встал.

Они пошли жилыми улицами Татарки, и через четверть часа уже стояли в дворе Юлиного дома, обнимаясь под укромной дубовой тенью. С трудом отрываясь от поцелуя, она побежала в сторону подъезда, тревожно поглядывая на силуэт матери в окне. Бек, пошатываясь, пошел домой, иногда останавливаясь возле скамейки, чтобы передохнуть. В эту ночь путь домой оказался длиннее обычного.

Глава 5

В начале марта восемьдесят девятого года Бек и Тахир сидели на скамейке парка имени двадцати восьми гвардейцев-панфиловцев. На часах было без четверти три.

– Что-то он опаздывает, – недовольно протянул Бек.

– Ничего, он с такой темой идет, что можно и подождать, – живо отозвался Таха, прикуривая сигарету. Бек очень не любил когда кто-нибудь опаздывал на встречу, тем более, если назначал ее сам. Время тянулось мучительно долго. Единственное, что ласкало взгляд и примиряло с действительностью – дефилирование молодых студенток близлежащего Алмаатинского государственного университета. Юные красотки порхали туда-сюда в ярких нарядах, шумно смеялись, украшая собой пейзаж.

– Кажись, это клевое место, где можно наловить рыбок, – пошутил Бек.

Они не заметили как сзади к ним подошел Дима, девятнадцатилетний парень с «Крепости», соседнего с «Татаркой» района. Высокий и сухощавый, он работал официантом в одном из баров по улице Пушкина. Всегда одетый с иголки и по последней моде он носил фирменные шмотки, порой вкладывая в них огромные деньги. Ко всему прочему, он имел обширные связи среди культурного бомонда и чиновничьих кругов. Тахир знал его через двоюродного брата, который регулярно поставлял Диме марихуану и паленую русскую водку, сделанную в районе «Татарка».

– Салам алейкум, пацаны! – поздоровался Дима.

– Алейкум ассалам, Димон, – Таха привстал со скамейки, чтобы поздороваться.

Бек искоса взглянул на Диму и холодно пожал протянутую руку.

– Ну, что, пацаны вы наверное в курсе для чего мы здесь собрались? – спросил их Дима бесцеремонно усевшись прямо между Беком и Тахой. Достав из-за пазухи сигару, он ловко надкусил конец, щелкнув позолоченной зажигалкой, и сделал несколько глубоких затяжек.

– Нет, браток, объясни, мы не в курсах, зачем ты нас сюда пригласил. Ты потер волшебную лампу и вызвал двух джиннов из «Татарки» прямо в центр «Крепости». В любую минуту мы рискуем получить бутылкой по башке, и это в лучшем случае, – съязвил Бек.

Дима хитро сузил глаза, внимательно разглядывая Бека, затем перевел взгляд на Тахира.

– Это кто такой? – спросил он, небрежно кивая на Бека.

– Дима, не нарывайся. Это мой брат, – ответил Таха.

– Ладно, мне нет дела до вашего братства. Короче, я предлагаю дело, а вы сразу отвечаете, да или нет, – сказал Дима деловым тоном.

Бек молча отвернулся. Не нравился ему этот городской хлыщ. Про таких, как он, на районе говорили хитро-мудрый.

– Да говори, не томи! – нетерпеливо выпалил Таха.

– В общем, я нашему бармену загнал пару десятков ящиков американского вискаря, конопли маленько и кокса. Вначале он платил мне с реализации а потом стал реально шифроваться. У меня реально нет времени и желания бегать за ним, – произнес Дима.

– Сколько он тебе должен? – заинтересованно спросил Бек, повернувшись к Диме.

– Десять штук, – ответил Дима, не переставая пыхтеть сигарой.

– Дело непростое. Процент выбивания по городу наверное знаешь. Пятьдесят на пятьдесят, – степенно сказал Бек.

– Я согласен. Я мог бы найти пацанов с более дешевыми процентами. Но, повторюсь, у меня нет времени и желания, – усмехнулся Дима.

– По рукам, – Бек пожал протянутую руку.

– Дай нам его фотку, домашний адрес и место работы. Дальше действовать будем мы, – торжественно добавил Таха.

– Что думаешь? Нет соображений? – спросил Бек у Тахи когда они, попрощавшись с Димой, шли пешком в сторону дома.

– Нет пока! – ответил Таха.

– В общем так, возьмем с собой Витьку Григорьева, одноклассник мой. Он такой, маленько безбашенный, но если что – пойдет до конца. Короче, сделает так, как я скажу. Пойдем на днях. Валютный ресторан отпадает, нас туда не пустят, значит, будем ждать возле дома, – по интонации Бека было видно, что у него есть план.

– А в какое время будем ждать? – спросил Тахир.

– Вечером. Во-первых, никто не помешает, если вдруг придется его маленько побить. А дальше… – протянул Бек и осекся, размышляя что делать, если Константин не захочет отдавать долг.

«Подожжем машину» – осенило его, но вслух он решил пока что ничего не говорить.

Они вошли на территорию парка. Вдоль цветочных клумб женщины в цветастых фартуках копошились в черной и влажной земле.

– Щас домой, завтра в школе все обсудим, – сказал Бек, глядя на женщин. Все они были в красных резиновых перчатках, у некоторых были лопатки и грабли.

– Хорошо, – ответил Тахир.

Они прибавили шаг, до родного района оставалась пара сотен метров.

На следующий день, как и ожидалось, Витя Григорьев сразу же принял предложение Бека и был готов пойти с ними на дело прямо в ту же минуту.

– Если щас, то я свалю с урока, братан! – радостно сказал Витя.

– Не торопись. Пойдем вечером, часам к шести, пока светло. Будем сидеть, пока он не вернется с работы. Таха возьмет какую-нибудь арматуру и кастет. Мало ли чем там у нас все закончится. Ты тоже что-нибудь зацепи. Все, никому ни слова, завтра в пять жду на углу школы, – строго сказал ему Бек, и, попрощавшись, направился домой.

Через несколько часов они добрались на такси до района, в котором проживал искомый человек.

– Слушай, Бек, темнеет. Как мы найдем дом? Давай завтра пораньше приедем.– нервно предложил Таха.

– В том и дело, братишка. Я же тебя сразу попросил, говори, если есть предложение, а ты молчал, как рыба, набравшая в рот воды. Хорошо хоть я сообразительный. Съездил, не поленился, после уроков. Заметь, приехал на автобусе, и за полчаса нашел дом и квартиру, – голос Бека окрасился в нравоучительные тона.

– Ай да красавчик, братан! Подождите, я сбегаю за лимонадом. Сушняк замучил, – Таха засеменил в сторону магазина.

«Знаю я почему у тебя сушняк», – подумал Бек.

– Пиво жигулевского купи.– крикнул Витек вдогонку Тахиру.

– Никакого пива! Только лимонад! – закричал Бек.

– Почему? – раздраженно спросил Витек.

– Потому, что я здесь решаю, пить пиво или лимонад. Есть возражения? – жестко отрезал Бек. Витек сжав до боли выдающуюся вперед тяжелую челюсть, насупил густые брови, и глубоко задышал словно перед нырком в воду. Однако на этом его недовольства закончились. Бек был не на шутку рассержен, он готов был разорвать любого. С инстинктом самосохранения у Вити все было в порядке, поэтому больше он эту тему не поднимал. Вскоре вернулся Тахир.

– Вот, пацаны «Тархуна» взял, «Буратино» не было, – Таха протянул им по бутылке.

Они молча пошли вверх по улице Ленина, затем повернули направо.

– Через пару кварталов будет нужный двор. Ездит этот Константин на черной «восьмерке», – сообщил Бек.

Пройдя в темный и неосвещенный двор, они сели напротив подъезда где жил нужный им человек. Время, как обычно бывает, потянулось очень долго. Синее сумеречное небо заволокло тучами.

– Кажись, будет дождь, – Таха закурил сигарету.

Бек отрешенно наблюдал за возвращавшимися с работы жителями этого небольшого двора. Витек раздраженно попивал лимонад, ходя взад-вперед, и нет-нет поглядывая на дорогу. Через пять часов, ближе к полуночи, во двор, наконец, заехала долгожданная темная «восьмерка». Машина припарковалась у подъезда, из нее вышел молодой парень в дорогой кожаной куртке и светлых брюках с модным названием «слаксы». Пестрая шелковая рубашка явно не соответствовала местному резко континентальному климату, впрочем, как и модные «саламандры», в которые он был обут. При ярком освещении подъездной лампы стало видно, что он на руке у него массивный золотой перстень. Толстый «трос» на шее тоже не остался без внимания ребят, которые уже были на старте.

– Все, пошли, – негромко скомандовал Бек и стремительно зашагал к Константину, который возился у багажника, вытаскивая коробку с баночным немецким пивом. Бек надев на ходу алюминиевый кастет, подошел к нему справа.

– Костя, – позвал бармена Витек, подступив к нему сзади. Тот обернулся на голос, а Бек резко ударил кастетом по голове. Костя, получив тяжелый и коварный удар, рухнул лицом вниз.

– Витя, давай за руки, я за ноги. Раз, два, три потащили к машине. Таха! Подбери ключи и садись за руль! – Бек хладнокровно раздавал растерявшимся пацанам команды, оглядываясь по сторонам, чтобы никто их не увидел. Они легко усадили бесчувственного «клиента» в машину, расселись по краям, на случай, если, придя в себя, он решит сбежать. Таха запрыгнул за руль, вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель. Включив габариты, он резко рванул с места взвизгнув по мокрому асфальту импортными шинами.

– Куда ехать, братан? – спросил Таха, уверенно ведя машину по безлюдному проспекту.

– На район. Машину пока спрячем у тебя в гараже, а этого лоха чуток обработаем на нашем стадионе, – ответил Бек.

Таха знал, что Бек имеет в виду спортивную площадку напротив городской поликлиники. Пожилые люди, жившие возле стадиона с незапамятных времен, рассказывали, что он был построен безбожными коммунистами прямо на мусульманском кладбище. Через полчаса они припарковались прямо на беговой дорожке. Бек с Витей вытащили из машины Костю, который все еще находился в глубоком нокауте.

– Таха, достань пива, а машину загони в гараж. И захвати какое-нибудь старое трико, майку и калоши, – сухо проговорил Бек. Витек принял из рук Тахи коробку пива, и радостно заулыбался.

– Ай да красавчик наш Витек, – тоном довольного собой человека сказал Бек, вытащил из коробки банку пива, открыл ее. Но жидкость, вспенившись, забрызгала по сторонам.

– Черт побери! – сердито закричал Бек и стал поливать лежащего Константина.

Тот резко очнулся, и, посмотрев по сторонам, встал и попытался побежать, но Витек вовремя сделал ему подножку.-Даже не вздумай бежать, – прошипел Витек в ухо бармену.

– Кто вы? Куда уехала моя машина? – беспомощно озираясь по сторонам, спросил он.

Бек щелкнул зажигалкой и осветил лицо.

– Не задавай больше вопросов! Ты должен деньги нашему другу Диме. Он тебе дал товар, а ты решил его кинуть. Так не пойдет. Это не по понятиям. Разве можно кидать друга? Правильно я говорю, Витек? – Бек посмотрел на Витю.

Тот отчаянно закачал своей головою.

– Вот видишь, даже Витек говорит, что это неправильно. А ты как считаешь, Костя, правильно я говорю или нет? А? – Бек сверлил взглядом испуганного бармена.

– Да, правильно. Все правильно. Клянусь, я все отдам. Просто я маленько забыл, – сбивчиво стал оправдываться Костя.

– Вот мы и пришли, чтобы напомнить, – Бек снова щелкнул зажигалкой и поднес ее к напуганному и окровавленному лицу Кости.

– Короче, базар такой. Снимай вещи, – бесцеремонно приказал Бек. Костя беспрекословно подчинился и стал раздеваться. Бек молча забрал вещи и аккуратно сложил их на мокрой траве.

– А брюки? – раздетый до пояса, Костя поеживался от весеннего холода.

– И даже туфли, – сухо ответил Бек.

– Да, и печатку с цепью не забудь снять, – добавил Витек.

– На сколько тянет золото? – Бек самолично снял с шеи бармена трос.

– На три тысячи, – дрожащим голосом ответил Костя.

– Сколько? Да ты врешь, наверное, – засомневался Бек.

– Где документы от машины? – Бек решил ободрать его как липу.

– В куртке, в бумажнике, – обреченно выдохнул Костя.

Бек принялся ощупывать карманы куртки. Нащупав твердый и плотный предмет во внутреннем кармане, он достал дорогой бумажник из крокодиловой кожи. Он забеспокоился поняв, что реально переборщил. Мало того что они его избили, так еще и раздели догола и ограбили. В случае обращения Кости в правоохранительные органы, им светили серьезные тюремные сроки, даже со скидкой на их совершеннолетие. В этот момент прибежал Таха с полиэтиленовым пакетом в руках. Он вручил их дрожащему от холода Константину. Тот принял пакет и быстро оделся в старый спортивный костюм.

– В ногах жмет, – пожаловался он на старые кроссовки фабрики «Кызыл-ту».

– Сойдет, не на курорт приехал, – грубо ответил Таха, забивая папиросу афганским гашишем.

– Короче, Костя, «восьмерку», деньги и золото мы забираем у тебя за долги, – сказал Бек.

Костя согласно закивал головой.

– А вещи твои я забираю в счет процентов. Если поднять весь расклад, ты нам еще должен будешь. Тебя устраивает? – спросил он.

– Устраивает. Только деньги не мои. Из кассы ресторана. Меня закопают за них, – Костя попытался надавить на жалость.

– Ничего, рассчитаешься как-нибудь. Скажешь, что ограбили незнакомые люди. Ну, все, давай с богом. Спустишься в лог, там поймаешь попутку до города. Давай, удачи! – напутствовал его Бек.

Костя послушно пошел по темной поляне в сторону дороги, вдоль которой горели уличные фонари.

– Не вздумай обратиться к ментам. Тогда нам придется рассказать горячие новости из твоей интересной жизни, например, про торговлю наркотиками, – крикнул вдогонку Бек.

– Пацаны, а как это открывается? – спросил Витек, изучая пивную банку.

– Кстати, я тоже не смог открыть, – признался Бек.

– Эх вы, деревня. Вот так, осторожно берете за колечко, разворачиваете и аккуратно тянете на себя, – с самодовольной усмешкою объяснил Таха.

Жестяная баночка немецкого пива издала характерный щелкающий звук, как в зарубежных боевиках, которые они часто смотрели в видеосалонах, и из отверстия, пенясь и шипя, полилась вожделенная жидкость. Они просидели на стадионе несколько часов, попивая пиво и покуривая гашиш. Беку казалось, что они хозяева этой жизни. Что впредь они будут делать то, что хотят. Пусть их бизнес был нелегальным, но в нем они были главными. И когда-нибудь они заставят всех считаться с собой.